Новости

Котин сидел за своим столом как всегда аккуратный и подтянутый. Военная форма очень шла ему: танковая стального цвета тужурка, белоснежная рубашка, тёмный галстук. На бархатных петлицах солидно поблёскивают по две рубиновые «шпалы». Красивое чернобровое лицо бесстрастно, щеки и подбородок чисто, до синевы, выбриты, чёрные редеющие со лба волосы коротко подстрижены и тщательно расчёсаны на косой пробор.

Жозеф Яковлевич Котин несколько лет назад окончил военно-техническую академию, работал в Москве в научно-исследовательском отделе академии механизации и моторизации РККА. В Ленинграде, на должности начальника СКБ-2, — меньше года. Держится спокойно, уверенно, не подумаешь, что ему нет ещё и тридцати.

— Здравствуйте, Жозеф Яковлевич! Рядовой необученный Духов явился из очередного отпуска!

Котин протянул руку, молча, без улыбки, показал на кресло у стола.

— Ну как отдохнули, Николай Леонидович? На Украине были?

— Да, на Полтавщине, у родных в Веприке. Косил сено, ел галушки, пил горилку…

— Признаться, я тоже мечтаю побывать в своём родном Павлограде, — задумчиво сказал Котин.

Котин — уроженец соседней Днепропетровской области. Земляки. Помолчали, думая каждый о своём.

— Говорят, у нас важные новости, Жозеф Яковлевич? — наконец прямо спросил Духов.

— Да, произошло действительно важное событие. Мы получили правительственное задание на проектирование нового тяжёлого танка.

Котин сказал об этом спокойно и буднично, без всяких видимых эмоций. Но ведь это же чудо из чудес! Все шансы получить такое задание были у Опытного завода имени Кирова, бывшего ОКМО. Там сильный конструкторский коллектив, работающий почти уже десять лет. Это они разработали и Т-28, и тяжёлый танк Т-35. Кому же, как не им, проектировать новый тяжелый танк взамен пятибашенного Т-35? А задание получил Котин, хотя СКБ-2, молодой коллектив, не существует ещё и года!

Котин молчал, видимо, обдумывая, что ещё нужно (или можно) сказать Духову. Потом очень сдержанно и значительно упомянул о вызове в Кремль. Расширенное заседание Комитета обороны. Специально по танковому вопросу. Присутствовали товарищи, возвратившиеся из одной страны. Да, той самой…

У противника появилась противотанковая артиллерия — крупповские пушки калибром тридцать семь миллиметров. Пробивают пятидесятимиллиметровую броню. Танки с противопульной бронёй оказались слишком уязвимыми… Отсюда и решение — конструкторам Особого завода усилить броню БТ, а СКБ-2 спроектировав новый тяжёлый танк с противоснарядным бронированием.

— Ну что ж, задание серьёзное, — сказал Духов. — Но ведь у нас есть уже предварительные проработки по варианту однобашенного танка прорыва весом до сорока тонн. К концу года сможем, полагаю, выдать технический проект.

— Нет, дело обстоит сложнее, — бесстрастно сказав Котин. — По заданию танк должен быть трёхбашенным. Еремеев подсчитал, что при броне в шестьдесят миллиметров масса машины будет не менее пятидесяти пяти тонн.

— Еремеев?

— Да, он назначен ведущим конструктором проекта.

«Вот оно что… Однобашенный вариант тяжелого танка неофициально, в инициативном порядке, прорабатывала группа Духова. А выполнять правительственное задание поручено группе Еремеева… Что же, начальству виднее. Предпочли Еремеева, вероятно, потому что он — человек военный, значит, формально подходя, более ответственный… Понятно теперь, почему Афоня предпочёл не распространяться о новостях в СКБ…»

— А как же наш проект однобашенного танка прорыва? — наконец прервал молчание Духов. — Ведь я, кажется, доказал, что при броне даже в семьдесят пять миллиметров масса однобашенного танка не превысит сорока тонн. Да и зачем танку три башни?

— Три пушки лучше, чем одна. Да и не мы определяем, каким должно быть вооружение танка. Как, впрочем, и бронирование. И все другие основные показатели. Их устанавливает заказчик, в данном случае они утверждены правительством. Такое же задание, кстати, получил и опытный завод Барыкова. Они будут работать параллельно с нами.

«…Ага, чудесная победа Котина, значит, не стопроцентная… Задание выдано одновременно двум коллективам… Но для СКБ-2 и это — огромный успех. На самом высоком уровне признано, что мы можем на равных соревноваться… И с кем? Ого-го!»

— Они тоже будут делать трёхбашенный танк?

— Конечно.

— Тогда это вдвойне бессмысленно! — возбуждённо воскликнул Духов. — Зачем проектировать две одинаковые машины? Что за расточительство! Пусть они делают трёхбашенный танк, а мы разработаем наш вариант однобашенного. И посмотрим, какой из них окажется лучше на испытаниях. Вот это было бы разумное решение! — Духов вскочил со своего места, взволнованно зашагал по кабинету. — Мы должны написать в Москву, в ЦК, Сталину!

— Не горячитесь, Николай Леонидович, — спокойно сказал Котин. — Вопрос решён не без его ведома. Правительственное задание — не шутка, оно должно быть выполнено точно и в срок. Группа Еремеева уже приступила к работе. Что касается вас… Вы успокойтесь, сядьте.

Дождавшись, когда Духов снова уселся в кресло и даже сложил на коленях руки, Котин твёрдо, как нечто давно продуманное и окончательно решённое, сказал:

— Ваша группа будет по-прежнему заниматься модернизацией среднего танка Т-28. К концу года эта работа должна быть полностью завершена. Вы же лично, Николай Леонидович, можете продолжить проработку варианта однобашенного танка. Работа интересная, творческая. Я по-прежнему считаю этот вариант весьма перспективным, но… вы понимаете…

— Теперь, когда получено официальное задание, эта работа потеряла смысл.

— Я так не думаю. И вы зря падаете духом… Духов, не падайте духом! — сказал Котин с неожиданно светлой улыбкой на своём красивом бесстрастном лице.

«Хорошо тебе улыбаться, — расстроенно думал Духов, покидая кабинет начальника СКБ-2. — Ты всё великолепно организовал. Есть основной вариант, есть и запасный. А мне придётся работать на корзину, псу под хвост…»

От послеотпускного приподнятого настроения ничего не осталось. Новости для него лично оказались крайне неприятными. Всё КБ будет выполнять правительственное задание, Еремеев — руководитель проекта, а он, Духов, со своим однобашенным вариантом — в ауте. И это при том, что однобашенный танк с непробиваемой бронёй, мощный, манёвренный, — это же чудо-машина… Такой не было и нет нигде в мире. Только таким и должен быть настоящий танк прорыва. Зачем же проектировать пятидесятипятитонный мастодонт с тремя башнями? Тут что-то не так. Дело не в количестве пушек. Явный перекос в сторону гигантомании… Инерции мышления, недомыслие, наконец, Это надо доказать пока не поздно. Впрочем, кажется, уже поздно. Задание подписано и выдано. Да и кому доказывать? Котину? Он и без того всё прекрасно понимает…

Открыв дверь в свою рабочую комнату, добрую по ловину которой занимал высокий кульман, Духов увидел, что у его стола сидит Еремеев. Поверх обмундирования — синий довольно потёртый халат, лицо озабоченное, хмурое.

— Поздравляю! — с порога громко сказал Духов. — Новость действительно колоссальная. Полностью проинформирован и, признаться, ошеломлён. Всем вроде бы нравился однобашенный вариант, а теперь… Чудо техники — слон с тремя хоботами! Танк прорыва чего угодно — только не обороны противника!

— Ты преувеличиваешь, — морщась, как от зубной боли, возразил Еремеев. — У тяжёлого танка, который сейчас на вооружении, — пять башен, экипаж одиннадцать человек, а броня — всего тридцать миллиметров. Наш СМК будет трёхбашенный, броня у него противоснарядная, да и скорость до тридцати пяти километров в час. Прогресс немалый.

— Ты сказал СМК. Что это значит?

— Название нового танка. СМК — Сергей Миронович Киров.

— Вот оно что! А кто дал такое название? Впрочем, можешь не говорить, знаю.

— Конечно, знаешь. Дело не в названии, хотя и оно иногда имеет значение. А я к тебе, Николай, с предложением.

— Бортовую передачу тебе сделать?

— Угадал. Но не только. По подвеске у меня тоже пока никого нет. Словом, входи в дело, а славой сочтёмся. Я и Котина об этом просил, но он как-то кисло к этому отнёсся. Не поймёшь его…

— Он приказал мне продолжать работу над однобашенным вариантом.

Еремеев даже присвистнул от удивления. Пожал плечами.

— Пути начальства неисповедимы.

— Удивлён?

— Не то слово. С правительственным заданием шутки плохи. Тут хитрить нечего, все силы в бой. Иначе….

Духов подумал, что, в сущности, Афанасий не играл и не играет в этой истории никакой активной роли. Винить его в неких происках нет никаких оснований. Просто силой обстоятельств он попал в двусмысленное положение и, вероятно, сам не рад этому.

— Не удивляйся, Афоня, — уже совсем дружески улыбаясь, сказал Духов приятелю. — И тебе мой дружеский совет — держись шефа. Наш шеф — блестящий организатор, а это редкий и очень полезный дар!

Date: 2015-06-12; view: 323; Нарушение авторских прав