Мюнхгаузен. Именно ради тебя! Если я стану таким, как все, ты же меня разлюбишь!

Как все?! Что ты говоришь?.. Как все… Не двигать время, не жить в прошлом и будущем, не летать на ядрах, не охотиться на мамонтов?.. Да никогда! Что я – ненормальный?

Марта

Но ради меня…

Мюнхгаузен

Именно ради тебя! Если я стану таким, как все, ты же меня разлюбишь!

Марта

(неуверенно)

Не знаю…

Мюнхгаузен

Знаешь! И хватит об этом… Ужин на столе.

Марта

Нет, милый, что‑то не хочется. Я устала. Пойду прилягу.

Мюнхгаузен

Хорошо, дорогая. Поспи. Сейчас я сделаю ночь.

(Подходит к часам, переставляет стрелки на двенадцать.)

Так?

Марта

Да, спасибо, милый.

(Уходит.)

Мюнхгаузен садится за клавесин, задумчиво бренчит по клавишам. Входит Томас с подносом.

Томас

(громко)

Господин барон…

Мюнхгаузен

Тс‑с‑с!.. Что ты орешь ночью?

Томас

(шепотом)

Я хотел сказать: утка готова.

Мюнхгаузен

(шепотом)

Отпусти ее! Пусть летает!..

Томас

Слушаюсь!

(Подходит к окну, выбрасывает утку.)

Слышно хлопанье крыльев. Часы бьют двенадцать раз, и наступает темнота.

Картина вторая

Дом баронессы Якобины фон Мюнхгаузен. Богатая обстановка. На стенах – многочисленные портреты предков. Последний из портретов завешан черной вуалью. Сидя в кресле, Баронесса слушает рассказ Господина фон Рамкопфа – мужчины средних лет, в парике и с забинтованным лбом. Ее сын Феофил фон Мюнхгаузен – молодой человек в форме корнета – нервно ходит по комнате.

Рамкопф

(заканчивая рассказ)

…Он так и сказал: «Отпустите ее, пусть летает!»

Баронесса

А дальше?

Рамкопф

Дальше стало темно, и мне на голову вылили жаркое.

Феофил

Ужасно! Ужасно! До чего мы докатились – дворянин подслушивает под окнами.

Рамкопф

Во‑первых, я не подслушивал, а случайно услышал этот разговор. Во‑вторых, баронесса, вы же сами просили…