Мюнхгаузен. Не правда ли, пастор, поразительно медленная машина?

Да‑да, конечно!

(Смотрит на часы.)

Не правда ли, пастор, поразительно медленная машина? Как она умудряется отсчитывать столетия, просто не понимаю… Где же Томас?

Марта

Он только что поставил жарить утку.

Мюнхгаузен

Милая, сходи поторопи огонь. Передай ему: у нас гость!

Марта

Хорошо, милый!

(Уходит.)

Мюнхгаузен

Хотите осмотреть мою библиотеку, пастор?

Пастор

С удовольствием! Я уже обратил на нее внимание. У вас редкие книги.

Мюнхгаузен

Да! И многие с автографами…

Пастор

Как приятно.

Мюнхгаузен

(доставая с полки фолиант)

Вот, например, Софокл.

Пастор

Кто?!

Мюнхгаузен

Софокл. Это лучшая его трагедия – «Царь Эдип». С дарственной надписью.

Пастор

Кому?!

Мюнхгаузен

Ну мне, разумеется…

Пастор

(решительно)

Извините меня, барон… Я много наслышан о ваших… о ваших, так сказать, чудачествах… Но позвольте вам все‑таки сказать, что этого не может быть!

Мюнхгаузен

(протягивая книгу)

Да вот же… «Дорогому Карлу Мюнхгаузену от любящего его…» Вы читаете по‑древнегречески? Смотрите!..

Пастор

И смотреть не стану!

Мюнхгаузен

Но почему?

Пастор

Потому что этого не может быть! Он не мог вам писать!

Мюнхгаузен

Да почему, черт подери?! Вы его путаете с Гомером. Гомер, действительно, был незрячим, а Софокл прекрасно видел и писал.

Пастор

Он не мог вам написать, потому что жил в Древней Греции!

Мюнхгаузен

И я жил в Древней Греции.

Пастор

(возмущенно)

Ну, знаете ли…

Мюнхгаузен

Скажу вам по секрету, пастор: вполне вероятно, что и вы жили в Древней Греции. Просто вы этого не помните, а я помню.

Пастор

Враки! Докажите!

Мюнхгаузен

Господи, я ж вам доказываю…

(Снова протягивает книгу.)

Это ваши сомнения голословны, а у меня в руках – документ!

Входит Томас с подносом. Его сопровождает Марта.

Марта

Ужин готов! Надеюсь, вы не скучали здесь, пастор?