О строях войска

1. Древние мудрые люди присвоили королевский титул двум животным среди бессловесного зверя. Льва назвали королем зверей, а орла — птичьим королем за то, что они оба, более чем какое-либо иное животное, объединяют в себе и силу, и быстроту. Есть некоторые звери, превосходящие льва быстротой, но он превосходит их силой. Иные превосходят его силой, но он превосходит их быстротой. Однако нет ни одного зверя, который был бы в одно и то же время и сильнее льва, и быстрее его. И поэтому лев часто побеждает и почти никогда не бывает побежден. По той же причине и орел превосходит других птиц.

2. Войско, которое хочет стать победоносным, должно быть сильным и быстрым. Но это трудно [совместить] в одном человеке или в одном строе войска — чтобы один и тот же воин был и очень сильным, и очень быстрым. Поэтому надумали разные отряды снаряжать разным оружием, чтобы одни побеждали быстротой, а другие — силой. Это — одна из важнейших и главнейших государственных тайн, и те, кто умело пользовались ею, одержали много побед.

3. Римляне были в древности наилучшими ратными мастерами и военными знатоками. И они, после того как подчинили своей власти столь много королевств, имели в своем войске множество разных военных строев. Была там легкая конница, тяжелая конница, легкая пехота, тяжелая пехота, пращники, щитоносцы, стрелки, третьяки, старьяки, новаки и не знаю какие еще строи и названия.

4. Поляки много раз достойно бились с немцами, ибо они имели легкую конницу, казаков и татар и вместе с тем тяжелую конницу — своих гусар, а у немцев нет ни того, ни другого строя. И в этой последней войне татары сотворили чудеса, [сражаясь] против шведов, ловя и побивая их везде, будто цыплят.

Фердинанд II в войне с Густавом Шведским добился успеха благодаря многообразию оружия и [строев своего войска, составленного из] многих народов.

Следовало бы перенять у всяких народов те их строи [войска], которые наиболее известны и хороши, то есть строи калмыков, монгол, самоедов, шотландцев, гусар, драгунов, мушкетеров, казаков, щитоносцев, и держать для образца хотя бы по одному отряду каждого строя. А когда будет нужно, увеличивать тот строй, который окажется потребным.

О калмыках и о монголах люди рассказывают нам чудеса. Калмыки держатся гусарского строя: носят копье, лук и саблю, и латы и закрывают железом локти и бедра или носят кольчуги. А в битвах гонят [перед собой] скот.

А монголы носят на коне пищаль, лук, колчан, копье и саблю и такие вот обборинцы, окованные с обоих концов, и везде на привалах ими защищаются. Пищали их подобны мушкетам, но поджигают [запал] не прутом, не кремнем и не фитилем, а некоей особой зажигалкой. Однако поскольку они носят шесть [видов] оружия, то каждому надо, по-моему, иметь двух коней или коня с отроком. Строй от, как я слышал, очень похвален.

Шотландцы вооружены так: носят большой лук и длинные стрелы, меч, кратчицу, побочницу и нож.

5. Надо значит создать разные рода или строи войска и выяснить, какие строи [войска] существуют у неприятелей, с которыми мы воюем, и в чем они искусны, и против этого выставлять свои строи [войска].

6. Конница может быть трех видов: 1. Гусары или оружейники. Они носят копье, саблю у пояса, палаш у седла и то, что еще полагается для этого строя.

2. Казаки или преследователи. Носят лук со стрелами и саблю и (нет у них) никакого более тяжелого оружия, ни шишака, ни лат, ни железных стремян, ни кованой узды.

3. Огнестрелыцики или пищальники. Носят побочницу или самопал и саблю, и шишак, если кто может. [Эта конница] легче гусарской и тяжелее казацкой, или, вернее, она подобна казацкой, разве что вместо [лука и] стрел вооружена пищалями.

7. У немцев есть три конных строя:

1. Латники, которые целиком облачаются в железо.

2. Рейтары — носят шпаги и пищали-кратчицы.

3. Драгуны или мушкетеры — носят мушкеты и сражаются пешими. Латники и рейтары для нас бесполезны, ибо [они] медлительны, и татары их легко побеждают. А драгуны или мушкетеры могут пригодиться и их [можно] держать в одном строю с пищальниками. А полезны могут быть эти пищальники против калмыков и татар и особенно в Сибири против татарских латников и копейщиков. А особенно новым и полезным против татар был бы строй, в котором конник носил бы мушкет, лук и стрелы и секирку вместо меча.

8. Пехотные строи суть таковы: 1. Стрелки: носят большой лук со стрелами и саблю, и щит. У древних пехота была повсюду, а теперь, после появления пищалей, она почти везде исчезла и сохраняется лишь в Английской земле, у некиих горских народов — шотландцев.

Филипп Коминь говорит: в ближнем бою никто не может быть полезнее тех стрелков. И это истинная правда, и кажется удивительным? что в этих странах, где бывают битвы с татарами, такой строб отсутствует.

9. В древние времена этих стрелков назначали королевскими телохранителями. Поэтому стражи немецкого царя зовутся Arcieri, то есть лучники, хотя ныне они носят не луки, а иное оружие. А на Руси стрельцы издавна так названы, и не от пищалей, которых тогда не было, а от стрел. Стража была бы очень красивой, если бы возле царя были стрелки с луками и расписными щитами и между ними гайдуки с пищалями, и третьими были бы стражи с алебардами или с широкими позолоченными копьями. Этим воинам подошла бы одежда черного цвета, а стрельцам - белые шапки, а зимой треухи с красной подкладкой.

2. Гайдуки или пищальники (по-польски — венгерская пехота) носят пищаль (пешницу или ручницу) и саблю, и секирку за поясом. А вместо сабель им лучше было бы дать палаши, но ни за что не давать шпаг.

3. Копейщики пешие носят у немцев длинные копья и шпаги, ибо это — немецкий строй. Они не образуют отдельных отрядов, а бывают приданы к другой пехоте для защиты от конников.

Вместо шпаг дать бы им палаши или секиры. И вообще всем пехотинцам хорошо было бы дать острые гайдуцкие секирки с кожаными чехлами на лезвиях, чтобы люди не порезались. Секирки эти полезны и в бою и для многих иных надобностей.

9. В прежние времена воины каждого строя — и конники, и пешие — носили щиты, и щиты были различными: коннические, пехотинские и широкие осадные.

Хорошо сделали те люди, что отказались от щитов в пищальном бою, ибо против пищали щит мало чем поможет. И на коне неудобно возить щит. Но на Руси и в Сибири щиты были бы полезны для защиты от стрел. На мой взгляд, было бы красиво и достойно, чтобы по обе стороны от царя было по отряду щитоносцев. А в поле надо было бы дать щиты пешим копейщикам. Есть у нас дома материал — дерево, кожи и клей, и можем дешево делать щиты, а также луки и стрелы, и будет большая польза.

10. Однако хуже всего, что мы отказались от строя конных и пеших стрельцов. Благодаря стрельцам и лучной стрельбе выросло и расширилось русское государство, а при рейтарском строе оно не может расти и укрепляться. Следовало бы устраивать учения и состязания в стрельбе из лука, как [это] делается в Турции. Подвластные народы можно было бы обложить данью луками, чтобы [они] давали столько-то хороших луков. И наши люди должны сами научиться делать луки, и колчаны, и стрелы, а [стрелковому] строю учиться у персов, и у татар, и у сибирских самоедов6, и у иных тамошних народов [и узнать], какие у них луки и как они привязывают к спине колчаны, чтобы те не мешал им при ходьбе.

Не следует полностью доверяться одним [лишь] вероломным немцам. Надо посмотреть и на иные народы. Надо пообещать награду тем, кто предложил бы более полезный строй, пеший или конный.

11. Здесь на Руси я вижу бердышников или бердышный строй: когда посылают в бой пехотинцев с одними лишь брадвами или бердышами без иного оружия. Не знаю, есть ли где еще на свете такой обычай, и думаю, что строй этот выдуман из-за недостатка сабель и мечей или хорошего железа. А оказывается [этот] строй мало полезным, ибо те бердышники не могут биться на расстоянии, так как из-за бердышей не могут носить ни луков, ни пищалей. А в ближнем бою [они] могут лишь ударить с размаху, а не проколоть и не проткнуть и не могут бердышом ни дров нарубить, ни окопаться, ни срубить острога.

Лучше было бы держать всегда два пехотных строя — стрелков и гайдуков, а третьими при них были бы копейщики (не в качестве особого строя а для дополнения и защиты). И чтобы каждый пехотинец, какого бы [он] ни был строя или отряда, имел секирку.

12. Вместо этих слишком длинных немецких копьев лучше было бы дать пехотинцам копья покороче, в полторы больших или в две малых сажени [длиной], но с хорошим наконечником и с железными полосами вдоль древка для укрепления [его], как делаются немецкие протазаны. Но [делать их] не с кистями, а с флажками, наполовину белыми, наполовину красными, так же как и гусарское копье. Ибо таким образом воину легче будет носить копье, и крепче будет защита, и нашим будет радостнее, а врагам — страшнее. И надо, чтобы древки гусарских и пехотинских копьев и алебард царской стражи тоже все были выкрашены в белый и в красный цвет и [были] ровными и крепкими.

13. Если музыка нужна для чего-либо на свете, то, конечно, на войне она особенно необходима. Ибо звуки музыки удивительным образом придают своему войску доблесть и храбрость, а на противника нагоняют страх. Поэтому следует позаботиться, чтобы у нас была самая наилучшая и красивая военная музыка.

Медные литавры слишком тяжелы для наших коней и непригодны в наших подвижных строях и в битвах с татарами. Достаточно было бы нам деревянных бубнов и в пеших и в конных строях.

В трубы медные тяжело дуть, и люди наши не умеют их делать. Нам было бы достаточно иметь в войске лишь немного трубачей, но надо, чтобы было много свирельщиков. Ведь нет музыки более приятной для конных, и пеших, и плывущих по воде [воинов], нежели свирель. Когда заиграл некий искусный свирельщик, Александр, охваченный дрожью, выскочил из-за обеда и схватился за оружие. Невероятный, действительно, страх и смятение вызывает у противника в поле свирельная музыка, если будет собрано вместе много ладных и звонких свирелей. Хорошо было бы, чтобы многие воины (кроме обычного числа свирельщиков) были бы обучены играть на свирели, и чтобы на обозных возах было много лишних свирелей, которые можно было бы в подходящее время перед боем раздать воинам, чтобы усилить звуки музыки.

Поморт — труба из числа самых больших. Я видел в Варшаве множество огромных помортов, взятых из королевской казны, и слышал, как в них трубили, когда король Стефан устроил пир для московского посольства. Там было около двадцати трубачей, которые извлекали высокие звуки из малых труб (сурмы, шаламаи), а низкие — из больших (шторты, поморты). Ты бы сказал, что это подлинно боевая музыка.

Шторт — большая труба. По своей форме, устройству и звуку подобна большому поморту, но тот более громок и велик.

О множестве различных труб прочтешь у Солина в гл. 11 и у Поллукса в кн. 4, гл. 9 и 10.

Шаламаи придают к большим трубам для звучности.

Валтрин (кн. 3, гл. 4) считал, что когда перед полководцем играли сразу все трубачи, флейтисты, горнисты и прочие, то это была боевая музыка.

Полибий пишет, что во время трапез у преторов обычно звучали различные трубы и органы.

Следовало бы также пригласить отовсюду лучших флейтистов и искусных трубачей, и устроить для них школу, и дать им полное жалование, и заставить учиться этому искусству. Ведь ничто не придает такого величия царскому дворцу, как хорошая духовая музыка. Надо, чтобы каждый день для народа играла музыка с Флоровской башни умеренно громко, а в большие праздники надо играть особенно сильно и громко. Привилегии для музыкантов: трубачам и флейтистам разрешить учиться игре на струнных и прочих инструментах и играть на них за плату на свадьбах и на других торжествах. И запретить заниматься музыкой и извлекать из нее доходы всем тем, кто не умеет как следует играть на трубах, кто не может быть полезным на войне и кому московские мастера не дадут письменного свидетельства.

Лицемеры и неразумные люди, читая у св. Златоуста слова о маккавеях: «не играли они на трубах и на бубнах, а Богу молились», или слова другого святого отца: «Давид любил музыку, и при нем Израиль был мирским, а ныне Израиль стал духовным», — объясняют, говорю я, эти слова так, что христианам, дескать, грешно было бы заниматься музыкой. Но надо знать, что некоторые слова или заповеди и советы Христа и святых отцов предполагают лишь высшую степень совершенства. Например: «если кто не возненавидит отца и мать и душу свою, не сможет быть моим учеником; иди, продай все свое добро и раздай его нищим». И слова эти относятся не ко всем людям, а лишь к тем, кто хочет следовать не только Христовым заповедям, но и его советам и идти самым совершенным путем.

Как говорит св. папа Григорий, иные святые совершали такие деяния, которым мы не можем подражать, а можем лишь удивляться и восхищаться. То же говорит и св. Винсент Феррарский. Так, например, Давид пошел на врага с одной пращой, Иосафат победил моабитян одним лишь духовным гимном, воспевая перед строем славу господню. Мы же не можем искушать Бога и требовать чудес, а должны свершить молитву и вместе с тем идти на врага во всеоружии.

То же можно сказать и о музыке. Лучше всего было бы не знать ни музыки, ни мечей, ни пращи, а, напротив, если тебя ударят по щеке, подставлять и другую. Так было бы лучше, повторяю, но это сказано и заповедано не для всех, а лишь для избранных, удостоенных Божьей благодати. Мы же должны применять на войне как оружие, так и музыку, ибо для смертных людей оба эти средства на войне полезны и необходимы.

14. Увидев два каменных дома, всякий разумный человек, даже не будучи строителем или зодчим, может судить, какой из них лучше построен и более удобен для людского жилья. Все люди, имеющие разум, могут так же судить и об оружии, и о военных строях, [решая], что лучше и что полезнее. Но подробнее говорить о том, как вершатся всякие военные дела, надлежит лишь воеводам и искусным воинам, а в книге об этом не скажешь.

Судить о том, какой из музыкантов играет лучше, может разумный человек, даже не знающий музыки, а играть на свирели может лишь музыкант или тот, кто обучен игре. Поэтому и я приводил доселе рассуждения некоторых разумных писателей о разном оружии и разных строях. А подробнее говорить об этих вещах — дело не мое и не иных писателей и будет здесь неуместным.

Умельцы и ремесленники должны знать, как делать пушки, ядра, тараны, туры и тому подобное. А бан, воеводы и остальные войсковые начальники должны знать военное дело и уметь водить войско, разбивать лагерь, укреплять его, охранять войско в походе, охранять войско, стоящее в поле, строить войско к бою, воодушевлять войско речами и другими способами, переправляться через реки и все такое прочее. Обо всем этом я умолчу, но напомню лишь одно слово, [сказанное] об Александре: никакие воды не могли его задержать, и через самые широкие и быстрые реки он переходил с невероятной быстротой. Так же можно действовать и ныне, если в войске будут сведущие в этом люди и пригодные для этого орудия.

Для переправы нескольких человек существуют такие способы. В некоторых странах у воинов есть кожаные меха, сделанные так, что в них можно носить воду для питья. А когда им будет нужно, они выльют воду, а меха надуют и завяжут и на них переплывут через реку.

У некоторых — есть кожаные челны, в которые вставляют две палки поперек, а третью по дну — вдоль и переправляются через реки.

В иных местах растут водяные тыквы, очень удобные для плавания. Не знаю, могут ли такие тыквы расти у Астрахани, а из-за персидского рубежа их можно было бы добывать.

Date: 2015-06-11; view: 330; Нарушение авторских прав