Глава 13. Как гномы отказались быть обманутыми

Тириан подумал — или, вернее, мог бы подумать, будь у него на это время

— что они находятся внутри маленького соломенного хлева около двадцати футов длиной и шести шириной. В действительности же они стояли на траве, над ними простиралось глубокое синее небо, а воздух приятно обвевал их лица, как будто было раннее утро. Неподалеку росли купы деревьев с густой листвой, из‑под каждого листа выглядывал золотой, бледно‑желтый, пурпурный или ярко красный плод, какого не найдешь в нашем мире. Плоды навели Тириана на мысль об осени, но в воздухе было что‑то говорившее о том, что вокруг лето и никак не позже июня. Все направились к деревьям.

Каждый сорвал тот плод, который ему понравился, и секунду все помедлили. Эти фрукты были так прекрасны, что каждый подумал: «Это не для меня… уверен, что мы не должны срывать их».

— Все в порядке, — сказал Питер, — я знаю, что мы все чувствуем, но я уверен, совершенно уверен — мы зря боимся. Мне кажется, мы попали в страну, где все разрешено.

— Так давайте! — сказал Юстэс, и они начали есть.

На что эти плоды были похожи? Они не могли описать их вкуса. Я же скажу только, что, по сравнению с ними самый свежий грейпфрут, который вы когда‑либо ели, казался вялым, самый сочный апельсин — сухим, груша, тающая во рту — твердой как дерево, а самая сладкая земляника — кислой. В этих плодах не было семян или косточек, а вокруг них не было ос. Если бы вы хоть однажды попробовали эти плоды, то самые прекрасные яства в мире показались бы потом невкусными, как лекарство. Как мне описать их вкус? Вы не поймете, на что они похожи, пока сами не попадете туда и не попробуете.

Когда они съели уже довольно много, Юстэс сказал королю Питеру:

— Ты не расскажешь нам, как вы сюда попали? Ты собирался это сделать, когда появился король Тириан.

— Я не многое могу рассказать, — ответил Питер, — мы с Эдмундом стояли на платформе, и видели, как подходит ваш поезд. Помнится, я подумал, что он слишком быстро едет на повороте, и еще я подумал, как смешно, что наши, возможно, в том же поезде, а Люси об этом не знает…

— Ваши, Верховный Король? — спросил Тириан.

— Я имею в виду наших папу и маму — Эдмунда, Люси и моих.

— Как они оказались там? — спросила Джил. — Не хочешь ли ты сказать, что они знают о Нарнии?

— О, нет, они ничего не знают о Нарнии. Они ехали в Бристоль. Я слышал, что они собираются ехать утром. А Эдмунд сказал, что они обязательно поедут этим поездом. (Эдмунд был из тех людей, которые знают все о железных дорогах).

— И что случилось потом? — спросила Джил.

— Ну, это нелегко описать, — ответил Верховный Король, — да, Эдмунд?

— Не очень легко, — согласился Эдмунд. — Это было не похоже на те разы, когда нас вытаскивало из нашего мира с помощью Магии. Раздался ужасный рев, что‑то ударило меня, но не ушибло. Я почувствовал, что это не так пугает, как… ну… волнует. И… еще одна странная вещь — у меня болело колено, ссадина, которую я получил, играя в регби, и я заметил, что колено внезапно прошло. Я почувствовал себя очень легко, и затем… мы очутились здесь.

— Нечто похожее произошло и с нами в вагоне, — сказал лорд Дигори, вытирая остатки плодов с золотой бороды. — А главное, что мы с тобой, Полли, перестали чувствовать себя одеревеневшими стариками. Вы, юнцы, этого не понимаете, но мы перестали чувствовать себя старыми.

— Юнцы! В самом деле! — возразила Джил., — Я не верю, что здесь вы оба намного старше нас.

— Мы не возражаем, — заметила леди Полли.

— А что случилось с тех пор, как вы попали сюда? — спросил Юстэс.

— Ну, — сказал Питер, — долгое время (я действительно уверен, что это было долгое время) ничего не случалось. Затем дверь открылась…

— Дверь? — удивился Тириан.

— Да, — сказал Питер, — дверь, через которую ты вошел… или вышел. Разве ты забыл?

— Но где она?

— Посмотри, — ответил Питер.

Тириан оглянулся и увидел самую странную вещь, из всех, которые вы можете себе вообразить. В нескольких ярдах от них, хорошо видная в солнечном свете, стояла грубая деревянная дверь, в деревянной же раме. И ничего больше: ни стен, ни крыши. Тириан подошел к ней, сбитый с толку, остальные последовали за ним — посмотреть, что он будет делать. Он обошел дверь кругом, но с той стороны она выглядела точно также. Тут тоже были солнце и трава. Дверь просто стояла, словно она росла здесь, как дерево.

— Благородный сэр, обратился Тириан к Верховному Королю, — это величайшее чудо.

— Это та самая дверь, через которую ты появился с тархистанцем минут пять назад, — сказал Питер, смеясь.

— Но разве я не попал в Хлев из леса? Похоже, дверь ведет из ниоткуда в никуда.

— Так кажется, если обходишь вокруг, — возразил Питер, — но приложи глаз к щели между двумя планками и посмотри сквозь нее.

Тириан приложил глаз к отверстию. Сначала он не видел ничего, кроме темноты, но затем его глаза привыкли, и он разглядел перед собой слабый красноватый отблеск костра и звезды на черном небе. Он увидел темные фигуры, они стояли или передвигались между ним и огнем. Он слышал, о чем там говорят, и голоса были похожи на тархистанские. И он понял, что смотрит через дверь Хлева в темноту равнины Фонарного столба, где сражался в своей последней битве. Солдаты обсуждали, надо ли идти искать тархана Ришду (никто не хотел этого делать), или лучше поджечь Хлев. Он снова посмотрел вокруг и с трудом поверил своим глазам. Над ним было голубое небо и во все стороны, без конца и края, расстилалась покрытая травой земля, а его новые друзья стояли рядом и смеялись.

— Похоже на то, — сказал Тириан, рассмеявшись сам, что этот Хлев, изнутри, и тот Хлев, что снаружи — два совершенно различных места.

— Да, — подтвердил лорд Дигори, — его содержимое больше его оболочки.

— Да, — подхватила королева Люси, — в нашем мире тоже был однажды такой Хлев, где внутри было нечто большее, чем весь наш мир.

Она впервые заговорила, и по трепету в ее голосе Тириан понял почему. Она воспринимала все гораздо глубже и была слишком счастлива, чтобы говорить. Ему захотелось снова услышать ее голос, и он попросил:

— Будьте так любезны, леди, продолжайте, расскажите о ваших приключениях.

— После шока и шума, — начала Люси, — мы обнаружили, что попали сюда. Мы тоже пришли в изумление от этой Двери. Потом она открылась в первый раз (мы увидели темноту) и вошел огромный человек с обнаженной саблей, судя по всему — тархистанец. Он встал за дверью с саблей, поднятой на плечо, готовый обрушить ее на того, кто войдет. Мы подошли к нему и заговорили, но он нас не видел и не слышал. Он не глядел на небо, на солнечный свет, на траву — я думаю, что видеть все это он не мог. Так мы ждали довольно долго. Потом услышали, как с той стороны отодвигают засов. Но солдат не изготовился ударить саблей вошедшего, он сначала хотел рассмотреть, кто это. Мы поняли, что ему было приказано рубить одних и пропускать других. Когда дверь открылась, здесь, с этой стороны двери, внезапно появилась Таш. Никто не заметил, откуда она взялась. А в дверь вошел большой кот. Он лишь раз взглянул на Таш и убежал, спасая свою жизнь. И вовремя, ибо Таш бросилась за ним, а дверь, закрываясь, стукнула ее по клюву. Солдат видел Таш. Он повернулся, и с побледневшим лицом низко склонился перед чудовищем, но оно исчезло. Снова долгое время ничего не происходило. Наконец, дверь открылась в третий раз, и вошел молодой тархистанец. Мне он понравился. Часовой у двери был изумлен, увидев его, и я подумала, что он ожидал кого‑то совершенно другого…

— Я все понял, — вмешался Юстэс (у него была привычка перебивать рассказчика), — кот должен был войти первым, и часовой получил приказ не трогать его. Затем кот вышел бы и сказал, что видел их ужасного Ташлана, изображал бы испуг, чтобы напугать остальных зверей. Но Хитр не мог догадаться, что в Хлеву — настоящая Таш. Поэтому Рыжий выскочил действительно испуганным. А потом Хитр послал бы того, от кого он хотел избавиться. И часовой убил бы его. И…

— Друг, — сказал Тириан мягко, — ты мешаешь леди рассказывать.

— Часовой, — продолжала Люси, — был удивлен. Это дало вошедшему время, чтобы приготовиться к обороне. Они сражались друг с другом, и он убил часового, и выкинул его тело за дверь. Потом медленно пошел вперед, туда, где были мы. Он видел нас, и все остальное. Мы попытались заговорить с ним, но он был как в трансе, все время повторяя: «Таш! Таш! Где Таш? Я иду к Таш». Поэтому мы дали ему пройти, и он пошел дальше. Он мне понравился. А после этого… уф! — Люси переменилась в лице.

— После этого, — произнес Эдмунд, — кто‑то кинул через дверь обезьяну, и Таш появилась снова. Моя сестра так мягкосердечна, что не сможет рассказать, как Таш покончила с обезьяной одним ударом клюва.

— Поделом ему, — заметил Юстэс, — Обезьян не поладил и с Таш.

— Потом, — продолжал Эдмунд, — сюда попал Юстэс, потом несколько гномов, за ними Джил, и наконец, вы сами.

— Я надеюсь, что Таш съела и гномов, — проворчал Юстэс. — Маленькие свиньи…

— Нет, этого она не сделала, — ответила Люси, — все было не так ужасно. Они здесь. Их видно отсюда. Я пыталась подружиться с ними, но это бесполезно.

— Подружиться с ними! — закричал Юстэс. — Разве ты не знаешь, как эти гномы вели себя!

— Остановись, Юстэс, — сказала Люси, — пойдем и ты посмотришь на них. Король Тириан, возможно, вы сможете что‑то сделать.

— Не могу сказать, что сегодня я очень люблю гномов, отозвался Тириан,

— но по вашей просьбе, леди, я сделаю все.

Люси повела их, и вскоре они увидели гномов. Это было странное зрелище. Гномы не прогуливались, не радовались и не отдыхали (хотя связывающие их веревки исчезли), они сидели маленьким тесным кружком, лицом друг к другу, не глядели по сторонам и не замечали никого, пока Люси и Тириан не подошли так близко, что смогли прикоснуться к ним. Гномы разом подняли головы, как будто ничего не видя, а только прислушиваясь и пытаясь по звукам угадать, что происходит.

— Осторожней! — угрюмо сказал один, — соображайте, куда идете, вы сейчас наступите нам на головы!

— Вот еще, — возмутился Юстэс. — Мы не слепые, у нас есть глаза.

— У тебя, должно быть, прекрасное зрение, если ты можешь здесь хоть что‑нибудь разглядеть, — буркнул тот же гном (звали его Диггл).

— Здесь? — спросил Эдмунд.

— Какой ты тупица, конечно здесь, — ответил Диггл, — в этой черной как смоль, вонючей маленькой дыре.

— Вы ослепли? — спросил Тириан.

— А разве ты не слепнешь в темноте? — отозвался Диггл.

— Но ведь здесь светло, глупые гномы, — воскликнула Люси. — Разве вы не видите? Посмотрите! Посмотрите вокруг! Разве вы не видите неба, деревьев, цветов, разве вы не видите меня!

— Как, во имя всех Обманщиков, я увижу то, чего нет, и как я могу видеть тебя лучше, чем ты меня, в такой темнотище?

— Но я вижу тебя, — возразила Люси. — И могу это доказать. У тебя во рту трубка.

— Так может сказать каждый, кому знаком запах табака, — отозвался Диггл.

— О, бедняги! Это ужасно, — огорчилась Люси. И тут у нее возникла мысль. Она сорвала дикую фиалку: «Послушай, гном, если у тебя что‑то не то с глазами, то с носом, наверно, все в порядке. Понюхай это». Она наклонилась и поднесла свежий влажный цветок к безобразному носу Диггла. Но ей пришлось быстро отскочить назад, чтобы избежать удара маленького тяжелого кулака.

— Как ты смеешь? — закричал он. — Зачем ты суешь этот мерзкий помет прямо мне в лицо? Тут еще и чертополох. Что за нахальство! Кто ты?

— Подземный житель, — сказал Тириан, — она — королева Люси, посланная сюда Асланом в глубоком прошлом. И только ради нее, я, Тириан, ваш законный король, не снесу вам головы немедля, ведь вы предали дважды.

— Ну, это уж слишком! — воскликнул Диггл. — Как ты можешь нести такой вздор? Разве твой чудесный лев пришел на помощь? И теперь — даже теперь — когда вы разбиты и брошены в эту темную дыру, вы продолжаете старую игру. Придумали бы новую ложь! Пытаетесь заставить нас поверить, что никто не заперт в темноте, и еще неизвестно во что.

— Это не темная дыра, пойми, глупец, — закричал Тириан. — Выходи отсюда, — он подался вперед, схватил Диггла за ремень и колпак и вытащил из тесного кружка гномов. Как только Тириан поставил его на землю, Диггл метнулся назад на свое место, потер нос и завыл:

— О‑о‑о, что ты сделал! Стукнул меня лицом о стену! Ты расшиб мне нос.

— Боже мой! — сказала Люси. — Что мы можем сделать для них?

— Оставим их, — предложил Юстэс.

В этот миг земля задрожала, сладкий воздух внезапно стал еще слаще, что‑то яркое вспыхнуло позади. Все повернулись. Тириан обернулся последним, потому что боялся. Мечта его сердца — огромный, настоящий, золотой Лев, сам Аслан был там. Все стояли на коленях вокруг его передних лап, спрятав руки и лица в гриве, а он поворачивал голову, касаясь их языком. Затем он устремил взгляд на Тириана, и тот, дрожа, подошел, стремительно обнял лапы Льва, а Лев поцеловал его и сказал: «Отлично, последний король Нарнии, твердо стоявший в последний час.».

— Аслан, — попросила Люси сквозь слезы, — можешь ли ты… сделаешь ли ты что‑нибудь для этих бедных гномов?

— Дорогая, — ответил Аслан, — я покажу тебе, что я могу сделать, и чего не могу. Он подошел к гномам поближе и издал низкое рычание, сотрясшее воздух. Гномы заговорили друг с другом: «Слышишь? Это та шайка на другом конце Хлева. Пытаются испугать нас. Они делают это специальной машиной, не будем обращать внимания. Не дадим снова обмануть нас».

Аслан поднял голову и потряс гривой. Внезапно на коленях у гномов оказались роскошные яства: пироги, языки, голуби, трюфели, мороженое, а в правой руке у каждого бокал с отличным вином. И все было бесполезно. Они начали жадно есть и пить, но было ясно — они не понимают, что у них в руках. Им казалось, будто они едят то, что можно найти в Хлеву. Один говорил, что пытается есть солому, другой — что нашел кусок старой репы, а третий — что ест сырой капустный лист. Потом они подняли к губам золотые бокалы с красным вином и сказали: «Нравится ли вам пить грязную воду из того же корыта, что и осел? Никогда не думали, что дойдем до такого». Вскоре каждому стало казаться, что другой нашел что‑то более вкусное; они начали драться и отнимать друг у друга куски и ссорились до тех пор, пока не завязалась настоящая драка, и вся изысканная еда была размазана по их лицам и одежде и растоптана под ногами. Наконец они сели, чтобы привести в порядок кровоточащие носы, и сказали:

— Во всяком случае, здесь нет Обманщика. Мы никому не позволим обманывать нас. Гномы для гномов.

— Вот видите, — промолвил Аслан, — они не позволяют нам помочь им. Они выбрали хитрость вместо веры. Их тюрьма внутри них, и потому они в тюрьме. Они так боятся быть обманутыми, что не могут выйти из нее. Пойдемте, дети. У меня есть еще одно дело.

Он подошел к двери, и все последовали за ним. Он поднял голову и прорычал: «Пришло время!», и затем громче: «Время!», и затем так громко, что голос его дошел до звезд: «ВРЕМЯ». И Дверь открылась.

Date: 2015-07-17; view: 367; Нарушение авторских прав