V. Проблема привязанности младенца к окружающим людям

В заключение остановимся еще на одном вопросе, тесно связанном с предыдущими и вот уже более полувека занимающем одно из центральных мест в психологии младенчества, – на вопросе о связях ребенка с окружающими людьми. Мы уже говорили о том, что в психоаналитической концепции впервые в нашем веке была сделана попытка преодолеть подход к ребенку как к изолированному существу и рассмотреть его взаимоотношения с другими людьми. Среди последних особое, исключительное место было отведено матери. Мать кормит ребенка, ухаживает за ним и в силу этого обусловливает удовлетворение органических нужд ребенка, имеющих первостепенное значение на этапах анальной и оральной сексуальности. Позднее в ее действиях были выделены также меры, направленные на охрану и защиту ребенка. Все это, по мнению исследователей классического психоанализа и неофрейдизма, обусловливает исключительное положение матери в мире ребенка как центра формирующихся у него «объектных отношений» (Бозинелли, Вентурини, 1968; Эйнсуорт, 1969).

На исключительности отношений ребенка с матерью настаивает Дж. Боулби (1973). Он утверждает, что, возникая первой, привязанность младенца к матери резко отличается по своему типу от отношений, которые он завязывает с другими знакомыми людьми. У ребенка существует приданная ему от рождения способность сформировать такую особую привязанность к единственному человеку. Она дает ему чувство безопасности и покоя. Отношения с матерью этот автор именует любовью (love) и считает их необходимым условием душевного здоровья и правильного развития в первые 2 года жизни. Любовь столь же необходима для духовного благополучия, – пишет Боулби (1969), – как витамины и белки для телесной крепости.

Истоки обоюдной любви матери и ребенка имеют инстинктивный характер взаимного тяготения членов пары, как и глубинная биологическая обусловленность удовлетворения, испытываемого ими от взаимодействия. Среди прижизненно действующих факторов выделяется физическое соприкосновение ребенка с матерью, роль которого доказывается в работах Дж. Боулби ссылками на опыты X. Харлоу. Помимо Боулби, и другие психологи утверждают прирожденное желание ребенка участвовать в социальном взаимодействии. Так, по мнению Л. Колберга (1969), оно составляет основу позитивных привязанностей к окружающим людям. Экспериментальная проверка этого тезиса производилась во множестве работ, где изучалось тонкое взаимодействие ребенка и взрослого, а место старшего партнера занимала мать. Однако пока не получено убедительных доказательств того, что ребенок достигает оптимальной синхронизации именно с кровной матерью, поскольку гармония действий сторон требует продолжительной практики, а в нее могут вовлекаться и другие взрослые, заботящиеся о ребенке.

Любовь – и материнская, и детская – пока что с большим трудом поддается психоаналитическому рассмотрению. Попытки выделить ее существенные компоненты говорят о сложности этого переживания, о его динамичности, о неоднозначности признаков любви, проявляющихся в поведении. Так, Дж. и Т. Тизарды (1971) сообщают, что матери чаще посторонних взрослых соприкасаются со своими детьми, чтобы выразить им свою ласку и нежность, но они же чаще гневаются на них, резче реагируют на нежелательные действия ребенка. Матери и воркуют и бранятся. Воспитатели в закрытых детских учреждениях не допускают крайностей обоего рода, придерживаясь более умеренных средств воздействия.

Опора на опыты X. Харлоу не слишком помогает решить вопрос об основах привязанности ребенка к матери. Д. Данн (1977) справедливо напоминает, что детеныши, воспитанные в присутствии мягкого манекена, дававшего обезьянкам возможность ощутить комфорт и покой, любили свою «маму», но во взрослом состоянии обнаружили неспособность сформировать привязанность к партнерам своего и противоположного пола, не проявляли они и родительской любви к своему потомству. Более благополучно протекало развитие обезьянок, также изолированных от своих матерей, но имевших постоянные (хотя и ущербные) контакты со своими живыми сверстниками. Став взрослыми, эти макаки охотно вступали в адекватные отношения с другими особями. Следовательно, способность любить не проистекает прямо из удовлетворения потребности младенца в безопасности.

Факты говорят и против тезиса об исключительности любви ребенка к матери. Они свидетельствуют, что уже на первом году жизни ребенок способен сформировать привязанность не только к матери, а к целому ряду лиц. Прежде всего это другие члены семьи – отец, братья, сестры (Данн, 1977), но могут быть и посторонние люди. Классические доказательства этих положений были представлены уже более 15 лет назад Р. Шаффером и Пегги Эмерсон (1964). Среди детей старше 7 месяцев у 29 %, по данным этих авторов, одновременно сформировалось несколько привязанностей, причем у трети – более чем к пяти лицам, и все весьма глубокие. «Даже у младенцев любовь не знает пределов», – заметил по этому поводу позднее один из авторов (Шаффер, 1977. С. 108). Он подчеркивает также, что участие в физическом уходе за младенцами вовсе не является обязательным условием развития привязанностей: дети больше всего любят лиц, оказывающих им внимание и проявляющих инициативу в контактах с ними, даже если их встречи относительно редки и коротки. К сожалению, пока не выделены четкие признаки в поведении взрослых, наиболее привлекающие младенцев. Так, Р. Шаффер ставит привязанность ребенка в зависимость от «поведения взрослого при взаимодействии – от таких тонких его особенностей, как чувствительность, реактивность, эмоциональная вовлеченность», но признает возможное влияние и «ряда других, о которых мы пока мало знаем» (1977. С. 11).

В работах последних 20 лет выяснилось основное направление развития социального поведения детей на первом году жизни. На первой, самой ранней ступени у ребенка выявляется биологически фиксированное избирательное отношение к стимулам, исходящим от человека вообще (его виду, голосу), сравнительно со стимулами из других источников. Примерно в 3 месяца дети начинают узнавать близких взрослых, оказывая им особое внимание и предпочтение. После 6–7 месяцев у младенцев формируется глубокая привязанность к одному или нескольким взрослым.

В начале 70–х гг. в рамках глубинной психологии все более усиливается этолого–эволюционный подход к изучению привязанностей младенца (Б. Мартин, 1975). Все более подчеркивается «поразительное сходство» поведения ребенка и детенышей животных (Боулби). Привязанности все реже характеризуются со стороны переживания и все больше сводятся к перечню внешне наблюдаемых действий, направленных на достижение близости и контакт со взрослыми. У младенца в их перечень включаются «приближение, следование, пребывание поблизости и подача сигналов вроде улыбки, плача и зова» (Эйнсуорт, Белл, 1970). По мнению Дж. Данн (1977), в такой своей форме теория привязанностей подчеркивает важность чисто биологического стиля понимания процессов. Прямое перенесение результатов опытов с животными на человека производится даже в таком вопросе, как влияние социальной среды на характер привязанностей. Здесь часто цитируется исследование Л. А. Розенблюма (1971), сравнивавшего привязанности среди колпачковых (bonnet) и хвостатых (pigtail) макак. Первые живут тесными группами, в которые детеныш включается сразу после рождения. У них наблюдаются множественные привязанности и относительно легкая реакция на разлуку с матерью. Хвостатые макаки редко соприкасаются между собой, мать и детеныш живут обособленно, отгоняя «чужаков». Привязанности у второй группы обезьян более избирательны, прочны, а изоляция детеныша вызывает у него тяжкие переживания (Дж. Кауфман, 1973). Комментируя опыты Л. Розенблюма, Р. Шаффер пишет: «Нетрудно перевести эти наблюдения на язык терминов, приложимых к человеку, и отыскать равноценные ситуации, где забота о ребенке сосредоточена целиком в руках матери или, напротив, распределена между несколькими лицами» (С. 109). Люди, правда, не испытывают столь жесткого диктата биологии, – признает автор, – и поэтому «мы можем решать, кого хотим вырастить: «колпачковых» или «хвостатых» детей (С. 110). Кстати, и те и другие, судя по наблюдениям, равно здоровы психически, и каждая группа адаптирована к своей среде.

Привязанности детей ко взрослым характеризуются лишь по интенсивности и широте и выявляются главным образом через реакции детей на разлуку (separation). Картина непосредственного влияния разлуки с матерью на поведение младенцев выяснена в деталях: сначала у ребенка отмечается печаль («горестное выражение» появляется и на мордочке детенышей хвостатых макак), затем она достигает степени отчаяния, за которым следует отчуждение, длящееся иногда многие месяцы. Разлука влияет на детей, начиная с 6 месяцев, и ее проявления носят сходный характер у детей вплоть до 5 лет (Эйнсуорт, 1973, 1969). Синдром разлуки авторы связывают с переменами в памяти ребенка – прежде всего с пониманием ими, что исчезнувший из вида объект продолжает существовать, так что «узы ребенка с тем, кого он любит, преодолевают теперь пространство и время» (Данн, 1977. С. 30).

Разлука с близкими взрослыми в раннем возрасте рассматривается как событие, пагубно влияющее на последующее развитие ребенка (Боулби, 1969). Выяснить ее значение методически непросто по тем же причинам, которые осложняют проверку концепции о влиянии раннего опыта вообще. Но попытки верифицировать этот тезис продолжаются. Сошлемся на очень тщательные исследования Дж. Дугласа (1975), наблюдавшего большое число подростков, родившихся в Англии в одну и ту же неделю. Он утверждает, что установил долговременное отрицательное влияние разлуки с матерью на поведение детей в старшем возрасте. Те подростки, которые провели в больнице больше недели или попадали в нее неоднократно, значительно чаще остальных обнаруживали тревожность во внешкольной обстановке, совершали правонарушения, они менее прилежно учились и потому были менее начитанны, чаще меняли работу.

В бихевиористическую концепцию проблема привязанностей пришла, как и многие другие, из психоанализа. Она ставится здесь примерно так же, как и в глубинной психологии, но выражается с помощью иных терминов (первичные нужды, вторичное подкрепление), а сами привязанности часто обозначаются термином, приближенным к их поведенческому проявлению, – «зависимость» (см., например, Сирс, Уайтинг, Ноулис, 1953). Заметный вклад в разработку этого и смежных вопросов внес Дж. Л. Гевирц, работая в традициях «чистого» бихевиоризма и концепции Б. Ф. Скиннера (например, Гевирц, 1969). Он понимает привязанность как группу весьма разнородных черт поведения и при анализе их настойчиво использует понятия сигнала (cue), подкрепления (reinforcement), оперантного научения (operant conditioning). Разлука рассматривается им как «социальное голодание», или «де–привация mothering». В привязанностях он подчеркивает интерактивное начало; по остроумному замечанию Б. Мартина, «ребенок подкрепляет мать за то, что она подкрепляет его действия улыбкой, прикосновением, разговором» (1975. С. 473). Основой привязанностей, естественно, становится характер интеракции внутри пары: не темная сила любви, как у Боулби, и не малопонятная «кооперация самостей (selves), признающих самость друг друга», как у Колберга (1969), но четкая сигнализация ребенка о своих нуждах и быстрая, точная реакция матери на сигналы ребенка. Л. Ярроу и его коллеги (1972) утверждают, что младенцы, матери которых постоянно и быстро отвечают на признаки дискомфорта младенца, имеют повышенные показатели умственного развития, особенно в тестах на интерес к игре с предметами и его устойчивость. Эти дети настойчиво тянутся к предметам, с большим увлечением манипулируют новыми вещами и особо внимательно их исследуют. Ярроу полагает, что мать своей быстрой реакцией на сигналы ребенка о неудовольствии помогает развитию у него ощущений своей способности воздействовать на окружающий мир.

Но другие авторы считают, что влияние взаимодействия более сложное. Так, Дж. Данн в своем кембриджском исследовании 1976 г. сопоставляла интерес матерей к ребенку и их реактивность в первые 14 мес. жизни с IQ детей вплоть до 4 лет. Показатели интеллектуального развития были несколько выше у детей, матери которых в своих речевых ответах особенно тонко поддерживали словами и действия младенцев («Да, вот так» или «Это собака, правильно»). Особенно тесные связи удалось установить между интересом матери к разговору с малышом, вовлечением его в игру с предметами, быстрой поощрительной реакцией на вокализации ребенка, с одной стороны, и интересом ребенка к разговору с матерью, показом и подачей ей предметов – с другой. Трудности в установлении других связей автор объясняет обратной зависимостью действий матери от поведения ребенка (например, его плаксивости), изменением интереса родителей к ребенку вследствие самых разнообразных обстоятельств (развод, рождение нового ребенка, поступление на работу и пр.). В целом Дж. Данн все же заключает, что «привязанность формируется благодаря обоюдному взаимодействию, а не удовлетворению потребностей ребенка вроде голода; решающее же значение имеют, по–видимому, события, совершающиеся в приятной игре и взаимоотношениях между ребенком и матерью. Мы начинаем понимать, как опасно чересчур упрощать понятие сензитивности матери» (1977. С. 109).

Преобразование привязанностей в филогенезе и на протяжении детства практически не рассматривается. Учитывается лишь обогащение операциональной стороны реализующего привязанности поведения и различные сроки появления аналогичных действий у разных видов (так, резусы цепляются за мать с первого дня жизни, а ребенок только к концу года). Подчеркивается великая важность природной предрасположенности матери вести себя соответствующим образом, по сравнению с которой опыт реального взаимодействия остается вторичным и второстепенным.

В последние годы понимание привязанностей в рамках глубинной психологии и в поведенческой концепции социального научения все более сближается. В нем все четче акцентируется примат инстинктивного, природного начала, а их сущность все более сводится к поведенческим реакциям (Р. Шаффер, 1977; Дж. Данн, 1977; К. Гарви, 1977).

VI. Заключение

Подведем краткий итог сказанному.

Итак, с начала нашего века все более усиливается интерес к психологии младенца, нарастает число занимающихся ею исследователей, множится количество публикаций в этой области. «Успехи исследования младенчества», «Монографии по младенчеству», международный междисциплинарный журнал «Поведение и развитие младенца», посвященный исключительно изучению детей первого года жизни, – вот только новые издания, начавшие выходить в свет в 1981 г. на английском языке. С 1977 г. под редакцией Дж. Брунера, М. Коула и Б. Ллойд выходит серия книг «Развивающийся ребенок», признанная удовлетворить потребности широкой общественности в знаниях о детях, сделать это быстро и авторитетно, как пишут организаторы издания. Среди книг велик процент работ, посвященных младенчеству.

Основной итог проведенных исследований их авторы формулируют как выявление разносторонней «компетентности» младенца, неведомой и не подозреваемой еще 30 лет тому назад. Обнаруживаются удивительные способности в сфере сенсорики детей, их двигательных возможностей, но главное – в области готовности и умения тонко взаимодействовать с ухаживающими за ними людьми. Удивительная одаренность ребенка объявляется биологически обусловленной и фиксированной в структурах и функциях его органов. Очень многие способности человеческого младенца отождествляются при этом с аналогичными способностями животных, по крайней мере высших, вроде обезьян. Прежде всего сказанное относится к тонкому взаимодействию младенца и матери. Отсюда, естественно, следует прямой перенос результатов опытов с животными на истолкование психологии младенца с минимальными оговорками либо вовсе без них.

Пара «мать и дитя» изолируется от социального и природного окружения, замыкается внутри себя. Отношения внутри пары предстают вырванными из более широкого контекста общественных отношений. «Социальное» предстает как «антропологическое» – human (связанное с человеком), противопоставляемое non–human (не связанному с человеком).

Отмеченные выше особенности в равной степени свойственны и неофрейдистскому, и необихевиористскому подходам к психологии младенчества. Они резко контрастируют со взглядами советских психологов, которые, начиная с Л. С. Выготского, считают все высшие психические функции формирующимися прижизненно, при участии ребенка в культурно–историческом процессе. В личности взрослого человека на первый план выдвигается «ансамбль», «целокупность», его общественных отношений (Маркс), а «социальное» в человеке раскрывается через его общественно–историческое содержание (Давыдов, 1979; Ильенков, 1979). Равным образом и ребенок с самого начала его жизни рассматривается как «максимально социальное существо» (Выготский, 1932), а его связь с близкими взрослыми в виде первоначального аморфного «пра–мы» анализируется как исходная форма развивающейся у него истинной социальности.

В отношениях ребенка с окружающими людьми на главное место выдвигается анализ их содержания – того общественно исторического опыта человечества, который младенец постепенно усваивает в контексте общения с близкими взрослыми и благодаря которому он только и реализует свою потенциальную прирожденную способность стать настоящим человеком, истинным сыном своего времени и общества (Гальперин, Запорожец, Карпова, 1978; Леонтьев, 1972; Эльконин, 1960). Самые тонкие способности ребенка к синхронизации с окружающими людьми – всего лишь средства, с помощью которых налаживаются контакты младенцев с окружающими. Но они никак не могут вскрыть суть процесса общения и охарактеризовать его содержание и следствия для психического развития детей.

Конечно, в поведении младенца человека и детенышей животных есть известные подобия, но они ни в коей мере не позволяют отождествлять их. Сходство некоторых механизмов (в том числе и синхронизации действий в паре «мать – дитя») не распространяется на передаваемое с их помощью содержание. Кроме того, у ребенка очень рано (по нашим данным, уже с полутора месяцев) ведущее положение занимают чисто человеческие механизмы общения – речь взрослого и предречевые вокализации младенца, и используется богатый арсенал мимических и жестовых операций, которых у животных неизмеримо меньше (Лисина, 1974).

Если попытаться выделить особенности психоаналитического подхода к младенцу, то мы указали бы в качестве характерных для него черт следующие:

1) умозрительный характер утверждений и интерпретаций, «по необходимости бездоказательных», по мнению собственных приверженцев (Данн, 1977. С. 48);

2) мистификацию фигуры матери и ее деятельности по уходу за ребенком;

3) истолкование реального развития младенца путем насильственного укладывания его в прокрустово ложе схемы развертывания либидо.

Прямые наблюдения за детьми первого года жизни не подтверждают такой схемы и с самого начала не служили основой для ее разработки. Что касается младенца, то он предстает как пассивный объект воздействия матери (извне) и игрушка собственных инстинктивных влечений (изнутри). Активность, связанная с формированием «глубинного доверия», стала объектом рассмотрения лишь относительно недавно (Додсон, 1970; Лэм, 1981).

Для необихевиористского подхода к психологии младенчества характерно стремление ограничиться рассмотрением внешне наблюдаемых поведенческих реакций, отказавшись от анализа внутреннего, собственно психологического плана деятельности ребенка. Но даже самое изощренное и тонкое описание поведения ребенка не способно выявить его качественные преобразования – последние неизбежно предстают как расширение репертуара поведения, как чисто количественное наращивание диапазона его средств. Далее, преодоление таинственного психоаналитического тумана вокруг фигуры матери сопровождается практическим отказом от анализа материнства как особого психологического феномена. Отношения ребенка с матерью и возникающие у него с нею связи толкуются по схеме «стимул – реакция» как причина и следствие или как два механически взаимодействующих начала, но без рассмотрения истинно важного звена – того содержания, которое при этом передается внутри пары и ради которого осуществляется контакт его членов. Отсюда проистекает удивительный факт: такие дотошные исследователи до сих пор не выдвигают по–настоящему содержательной гипотезы об основах привязанности детей к матери, а поиски корреляций между поведением ребенка и родителей совершают путем механического перебора самых разнородных черт их, не ведущего к сколько–нибудь основательным обобщениям даже в случае обнаружения статистически значимых связей. Что касается активности младенца, то на словах она признается и даже провозглашается, но на деле сводится к указанию на биологически запрограммированную наследственную и прирожденную спонтанность, организованность и избирательность. В лучшем случае сюда же присовокупляется представление о внутренних состояниях и индивидуальных различиях ребенка.

Описанные выше особенности бихевиористского подхода к младенцу мы склонны выводить из главенствующего положения категории поведения в психологии необихевиористского направления. Несравненно более продуктивным оказалось применение к детям первого года жизни категории деятельности, конечно, с подчеркиванием коренного своеобразия активности этого рода у младенца. Применение понятия деятельности прежде всего ведет к отказу от ограничения анализа описанием лишь внешне наблюдаемого поведения ребенка и требует его рассмотрения в единстве с внутренним планом. При этом особое внимание уделяется потребностно–мотивационному аспекту активности. Такой подход открывает возможность для микропериодизации младенчества с выделением качественно своеобразных этапов его развития. На протяжении первого года выделяются:

1) этап новорожденности (первый месяц жизни), когда происходит первичное становление элементарных контактов со взрослыми;

2) первое полугодие жизни ребенка с общением в качестве ведущей деятельности детей;

3) второе полугодие жизни, где такой деятельностью становятся предметные манипуляции, а общение, соответственно, преобразуется, принимая «деловую» форму.

Активность младенца раскрывается как прижизненно формирующаяся у него способность к функционированию в качестве субъекта деятельности – общения, предметных манипуляций (Лисина, Авдеева, 1980), а также познавательной деятельности (Лисина, 1966). Связи же ребенка с окружающими людьми и привязанности к близким взрослым выступают как результат общения, основное психологическое новообразование первой половины младенчества (Мещерякова, 1979). При таком подходе возникает реальная возможность охарактеризовать привязанности по качественному своеобразию их содержания, а их развитие связать с преобразованием потребности ребенка в общении со взрослыми на разных этапах младенчества (Лисина, Корницкая, 1974).

Список литературы

1. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. – Т. 43.

2. Авдеева Н. Н. Развитие образа самого себя у младенцев: Дис. канд. психол. наук. – М., 1982.

3. Бауэр Т. Психическое развитие младенца. – М., 1979.

4. Бехтерев В. М., Щелованов Н. М. К обоснованию генетической рефлексологии // Новое в рефлексологии и физиологии нервной системы. – М., 1925.

5. Божович Л. И. Личность и ее формирование в детском возрасте. – М., 1968.

6. Гальперин П. Я., Запорожец А. В., Карпова С. Н. Актуальные проблемы возрастной психологии. – М., 1978.

7. Давыдов В. В. Личности надо «выделаться»… / С чего начинается личность. – М., 1979. – С. 109–140.

8. Запорожец А. В., Величковский Б. М. Предисловие // Т. Бауэр. Психическое развитие младенца. – М., 1979. – С. 5–10.

9. Ильенков Э. В. Что же такое личность? // С чего начинается личность. – М., 1979. – С. 183–237.

10. Кантор Г. Н. Реакции младенцев и детей старшего возраста на сложные и новые раздражители // Изучение развития и поведения детей / Под ред. Л. П. Липситта и Ч. К. Спайкера. – М., 1966. – C. 65–101.

11. Козлов Е. В. Ранний онтогенез бинокулярного зрения человека: Канд. дис. – М., 1978.

12. Красногорский Н. И. Труды по изучению высшей нервной деятельности человека и животных. – М., 1964.

13. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. – М., 1972.

14. Лисина М. И. Возникновение и развитие непосредственно–эмоционального общения с взрослыми у детей первого полугодия жизни // Развитие общения у дошкольников. – М., 1974. – C. 18–64.

15. Лисина М. И. Развитие познавательной деятельности детей первого полугодия жизни // Развитие восприятия в раннем и дошкольном возрасте. – М., 1966. – С. 113–152.

16. Лисина М. И., Авдеева Н. Н. Развитие представления о себе у ребенка первого года жизни // Исследования по проблемам возрастной и педагогической психологии. – М., 1980. – C. 32–55.

17. Лисина М. И., Корницкая С. В. Влияние содержания общения со взрослым на отношение к нему ребенка // Общение и его влияние на развитие психики дошкольника. – М., 1974. – C. 50–78.

18. Мещерякова С. Ю. Психологический анализ «комплекса оживления» у младенцев: Канд. дис. – М., 1979.

19. Фигурин Н. Л., Денисова М. П. Краткая диагностическая схема ребенка до одного года // Новое в рефлексологии и физиологии нервной системы. – М., 1926. – Вып. 2.

20. Фигурин Н. Л., Денисова М. П. Этапы развития поведения детей в возрасте от рождения до одного года. – М., 1949.

21. Эльконин Д. Б. Детская психология. – М., 1960.

22. Ainsworth M. D. S. Object Relations, Dependency and Attachment: a Theoretical Review of the Mother–Infant Relationship // Child Development, 1969. – 40. – P. 969–1025.

23. Ainsworth M. D. S. The Development of Infant–Mother Attachment // Caldwell B., Riccintti H. (Eds.). Review of Child Development Research. – Chicago, 1973. 3.

24. Ainsworth M. D. S., Bell S. M. Attachment, Exploration and Separation: Illustrated by the Behavior of One–Year–Olds in a Strange Situation // Child Development, 1970. – 41. – P. 49–67.

25. Ambrose J. A. The Concept of a Critical Period in the Development of Social Responsiveness // Foss B. M. (Ed.). Determinants of Infant behavior. – London; New–York, 1961. 2.

26. Appleton Т., Clifton R., Goldberg S. The Development of Behavioral Competence in Infancy // Horowitz F. D. (Ed.). Review of Child Development Research. – Chicago, L. V. 4. – P. 101–186.

27. Bosinelli M., Venturini A. Il Costituirsi del Rapporto Oggetuale Nel Primo Anno di Vita: Ricerche Sperimentali Sulla Resposta del Sorriso // Rivista di Psicologia. Anno LXII, fasc. I, gennaio–marzo.

28. Bowlby J. Maternal Care and Mental Health. – Geneva: World Health Organization, 1951.

29. Bowlby J. Attachment and Loss //Attachment (vol. I). L, Hogarth. – N. Y., 1969.

30. Bowlby J. Attachment and Loss // Separation, Anxiety and Anger (vol. 11). – N. Y., 1973.

31. Bruner J. Processes of Cognitive Growth: Infancy // Heinz Werner Lecture Series № 3. – Worcester: Clark Univ. Press. – 1968. – P. 35–64.

32. BrunerJ., Coir M., LloydB. // С. Garvey (Ed.). Play. Fontana. 1977. – P. 1.

33. Bruner J. Intention in the Structure of Action and Interaction // Lipsitt L. P. – (Ed.). – Advances in Infancy Research. V. I. 1981.

34. CaldwellB. M. The Effect of Infant Care // Hoffman M. L., Hoffman L. W. (Eds.). Review of Child Development Research. – N. Y., 1964. 1.

35. Casler L. The Effect of Extra Tactile Stimulation of a Group of Institutionalized Infants //Genetic Psychology Monographs, 1965. 71. – P. 137–175.

36. Collis J. M., Schaffer H. R. Synchronization of Visual Attention in Mother–Infant Pairs // J. of Child Psychol. And Psychiatry, 1975. 16. – P. 315–320.

37. Condon W. Speech Makes Babies Move // Lewis R. 9 (Ed.). Child alive. – L.: Temple Smith, 1975.

38. Condon W., Sander L. Synchrony Demonstrated Between Movements of the Neonate and Adult, Speech // Child Development, 1974. 45.

39. Dennis N. Children of the Creche. – N. Y: Appleton–Century Crofts, 1973.

40. Dodson F. How to Parent. – Ness Publishing, 1970.

41. DouglasJ. W. Early Hospital Admission and Later Disturbance of Behavior and Learning // Developmental Medicine and Child Neurology, 1975. 17. – P. 456–480.

42. Dunn J. Distress and Comfort. – Cambridge, Mass: Harvard Univ. Press, 1977. – 130 p.

43. DunnJ. Patterns of Early Interaction: Continuities and Consequenses // Schaffer H. R. (Ed.) Interactions in Infancy. The Loch Lomond Symposium. – L.; N. Y: Academic Press, 1976.

44. Erikson E. H. Growth and Crises of the Healthy Personality // Lenn M. J. (Ed.). Symposium on the Healthy Pertsonality. – N. Y.: Macy Foundation, 1950 (a).

45. Erikson E. H. Childhood and Society. – N. Y.: Norton, 1950 (b).

46. Fantz R. L. The Origin of Form Perception // Scientific American, 1961. – 204. – P. 66–72.

47. Fantz R. L. Pattern Discrimination and Selective Attention as Determinants of Perceptual Development from Birth // Kidd A. H., Rivoire J. L. (Eds.). Perceptual Development in Children. – N. Y.: International Univ. Press, 1966.

48. Fantz R. L., Nevis S. Pattern Preference and Perceptual–Cognitive Development in Early Infancy // P. H. Mussen, Konger J. J., Kagan J. (Eds.). Readings in Child Development and Personality (2–nd ed.). – N. Y.; L., 1970. – P. 75–96. – Harper and Rom.

49. Garvy C. Play. – Fontana: Open Books, 1977. – 130 p.

50. Gesell A. L. Infancy and Human Growth. – N. Y.: Macmillan, 1928.

51. Gewirtz J. L. Levels of Conceptual Analysis in Environmental–Infant Interaction Research // Merrill–Palmer Quarterly, 1969. 15. – P. 7–47.

52. Harlow H. F. The Nature of Love // American Psychologist, 1958. – № 12.

53. Harlow H. F. Love in Infant Monkeys // ScientificAmerican, 1959. – 200. – P. 68–74.

54. Harlow H. F., Harlow M. Learning to Love // Mussen P. H., Kagan J. (Eds.). Readings in Child Development and Personality. – N. Y.; L: Harper and Low. – 1970. – P. 118–145.

55. JafferJ., Stern D., Peery J. C. Conversation and Complexity of Gaze Behavior in Prelinguistic Human Development // J. of Psycholinguistic Research. – 1973. – 2. – P. 321–330.

56. KaganJ., Klein R. E. Cross–Cultural Perspectives of Early Development // American Psychologist. – 1971. – 28. – P. 947–961.

57. KaganJ., Tulkin S. R. Social Class Differences in Child Rearing Daring the First Year // H. R. Schaffer (Ed.). The Origin of Human Social Relations. – L.: Academic Press, 1971.

58. KaufmanJ. C. Mother–Infant Relations in Monkeys and Humans: A Reply to Professor Hinde // N. F. White (Ed.). Ethology and Psychiatry. – Ontario: Univ. of Toronto Press, 1973.

59. Kaye K. Forwards the Origin of Dialogue // H. R. Schaffer (Ed.). Studies in Mother–Infant Interaction. – L.: Academic Press, 1977.

60. KolbergL. Stage and Sequence: The Cognitive Development Approach to Socialization // D.A. Goslin (Ed.). Handbook of Socialization: – Theory and Research. – Chicago: Rand McNally, 1969.

61. Lamb M. K. Developing Trust and Perceived Reflectance in Infancy // L. P. Lipsitt (Ed.). Advances in Infancy Research.1981. – 1.

62. Lewis M., Coats D. L. Mother–Infant Interaction and Cognitive Development in Twelve–Week–Old Infants // J. of Infant Behavior and Development, 1981. – 4.

63. Martin B. Parent–Child Relations // F. D. Horowitz (Ed.). Review of Child Development Research. – Chica and L.: Chicago Univ. Press., 1975. – 4. – P. 463–540.

64. Millar W. S. A Study of Operant Conditioning under Delayed Reinforcement in Early Infancy // Monographs of the Society for Research in Child Development, 1972. – 37. – P. 147.

65. Parmalle A. M., Wenner W. H., Shultz H. R. Infant Sleep Patterns from Birth to Sixteen Weeks of Age // J. of Pediatrics, 1964. – 65. – P. 576–582.

66. Piaget J. La Premiere Annee de L'enfant // Brit. J. Psychol, 1927. – 18. – P. 97–120.

67. Rosenblum L. A. Infant Attachment in Monkeys // H. R. Shaffer (Ed.). The Origins of Human Social Relations. – L.: Academic Press, 1971.

68. Schaffer H. R. The Growth of Sociability. – Harmony Worth: Penguin, 1971.

69. Schaffer H. R. Mothering. Fontana: Open Books, 1977. – 127 p.

70. Schaffer H. R., Emerson P. E. The Development of Social Attachments in Infancy // Monographs of Social Research in Child Development, 1964. – 29, 94.

71. Sears R. R., Whiting J. W., Nowlis V., Sears P. S. Some Child Rearing Antecedents of Dependency and Aggression in Young Children // Genetic Psychology Monographs, 1957. – 47. – P. 135–234.

72. Sears R. R., Maccoby E., Levin H. Patterns of Child Rearing. – Evanstone, IU.: Row, Peterson, 1957.

73. SmedslandJ. The Social Origins of Decentration. – Univ. of Bergen, Norway, 1966.

74. Spitz R., Cobliner H. De la Naissanse a la Parole. La Premiere Annee de la Vie. – Paris: P.U.F., 1967. – 310 p.

75. Stern D. N. A Micro–Analysis of Mother–Infant Interaction: Behavior Regulating Social Contact Between a Mother and Three–And–a–Half–Old Twins //J. of American Academy of Child Psychiatry, 1971. – 10. – P. 501–517.

76. Stern D. N. Mother and Infant in Play: The Dyad Interaction Involving Facial, Vocal and Gaze Behaviors // M. Lewis and L. A. Rosenbaum (Eds.) The Effects of the Infant, or its Care–Givers. – N. Y.: Wiley, 1974.

77. Thomas A., Chess S., Birch H. G., Hertzig N. E., Lorn S. Behavioral Individuality in Early Childhood. – N. Y., 1964.

78. Tizard J., Tizard В. The Social Development of Two–Year–Old Children in Residential Nurseries / H.R. Sehaffer (Ed.). The Origins of Human Social Relations. – L.: Academia Press, 1971.

79. Watson J. S. Smiling, Cooing and «the Game» // Merrill Palmer Quarterly, 1972. – 18. – P. 323–339.

80. White B. L. The First Three Years of Life. – Prentice–Hall, 1975. – 285 p.

81. Yarrow L. Maternal Deprivation: Toward an Empirical and Conceptual Re–Evaluation // Psychol. Bulletin, 1961. – 58. P. 459–490.

82. Yarrow L. Maternal Deprivation // A. M. Freedman, H. L. Kaplan (Eds.). The Child, His Psychological and Cultural Development. 1. Normal Development and Psychological Assessment. – N. Y., 1972. – XIY. – 247 p.

83. Yarrow L., Rubinstein J. L., Pederson F. A., Jankowsky J. M. Dimensions of Early Stimulation and Their Differential Effects on Infant Development // Merrill–Palmer Quarterly, 1972. – 18, 3. – P. 205–218.

84. Zeskind P. S. Adult Responses to Cries of Low and High Risk Infants //J. of Infant Behavior and Development. – 1981. – 4.

Что знает и умеет современный младенец [16]

Date: 2015-07-17; view: 399; Нарушение авторских прав