Ферд Янклофф. Джеку понадобилось менее недели, чтобы понять — только перелёт в Территории может спасти их от Солнечного дома

Джеку понадобилось менее недели, чтобы понять — только перелёт в Территории может спасти их от Солнечного Дома. Ему хотелось попытаться, но он не мог ничего сделать.

Голос его подсознания неизменно нашёптывал, что то, что плохо здесь, будет ещё хуже там. Это, вероятно, самое плохое место в мире… как червоточина в яблоке.

Но выход должен быть.

Волку и Джеку, как и другим мальчикам, не повезло: они проводили большую часть времени на так называемых дальних полях. Это было в миле от основного здания. Там они целыми днями собирали булыжники, потому что в это время года другой работы не было. Последний стог убрали ещё в середине октября.

Часто шёл дождь, и земля на поле представляла собой грязное чавкающее месиво.

«Предположим, мы попытаемся», — в сотый раз думал Джек. — «Предположим, мы решим бежать. Куда? На север, где у подножья каменной стены растут деревья. Там заканчиваются его владения».

Там могла быть калитка.

«Мы перелезем через стену. Волк подсадит меня».

Мог быть лаз.

«Пролезем в него. Или…»

Или Волк опять будет плакать, разглядывая мозоли на руках. Джек гнал от себя упрямые мысли о силе, скрытой в Волке… и если его попросить, сила эта вырвется наружу…

Это было бы наихудшим выходом из положения.

И что тогда?

Бежать, конечно. Если бы им удалось бежать из Солнечного Дома, то дальше они бы решили, что делать.

Ни Певец, ни Баст (Джек называл их в уме Чёртовыми Близнецами) не смогут помешать им. И попытаться нужно ещё до первых декабрьских морозов.

«Так пытайся! И…»

Им руководило не то, что Волк становился все более подавленным. Джек все время думал о Лили, находящейся в дюйме от смерти, пока Джек распевает здесь «аллилуйя».

«Попытайся. С волшебным напитком или без него. Попытайся».

Но пока Джек решался, попытку осуществил Ферд Янклофф.

Умные люди часто думают одинаковым образом.

События развивались стремительно. Только что Джек слушал обычные циничные бредни Ферда, а в следующее мгновение Ферд уже крался через поле к каменной стене.

…Было холодно и сыро; шёл дождь со снегом. Джек разогнул спину, оглядываясь в поисках Сонни-Певца. Пока Сонни не трогал его. Очевидно, таков был приказ Гарднера, которому Джек был зачем-то нужен. В этом крылась ещё одна причина, почему нужно было побыстрее сматывать удочки отсюда.

В двадцати ярдах справа работал Волк. Их разделял мальчик с выбитым зубом — Дональд Киган. Донни дружелюбно улыбнулся; с его губ сорвался свист. Джек быстро оглянулся.

Слева был Ферд Янклофф. За неделю, проведённую в Солнечном Доме, они с Фердом стали закадычными приятелями.

Ферд цинично усмехнулся.

— Донни явно влюблён в тебя.

— Да брось ты, — ответил Джек, покраснев.

— Я думаю, Донни кончает, когда ты заговариваешь с ним, — продолжал Ферд. — Верно, Донни?

Донни Киган рассмеялся, не слыша, о чем они говорят.

Джеку стало ещё неуютнее.

— Прошу тебя, прекрати.

«Донни влюблён в тебя».

Это было смешно, но бедный Донни на самом деле был влюблён в него… и Донни, возможно, был не единственным. Джеку вспомнился приятный мужчина, который приглашал его к себе домой и который высадил его вблизи Зейнсвилла. «Он увидел это первый, — подумал Джек. — Этот мужчина первый увидел во мне что-то новое».

Ферд сказал:

— Ты становишься здесь очень популярным, Джек. Мне кажется, даже старина Гек Баст неравнодушен к тебе.

— Ты обалдел, — сказал Джек. — То есть…

Ферд отбросил очередной булыжник и встал. Он быстро огляделся вокруг, увидел, что никто из соглядатаев не смотрит в его сторону, и повернулся к Джеку.

— А сейчас, мой дорогой, — заявил он, — я совершу большую глупость и уйду отсюда.

Он послал Джеку воздушный поцелуй и помчался к каменной стене в конце Дальнего Поля. Педерсен болтал в это время с Варвиком о девчонках. Гек Баст сопровождал Гарднера в Манси. Ферд получил приличную фору прежде, чем начался переполох.

— Эй! Эй, ловите его!

Джек помчался за Фердом, который нёсся, как стрела. Видя, как приятель приводит в исполнение его собственный план, Джек почувствовал восхищение, искренне желая Ферду удачи: «Давай! Давай же! Во имя святого, давай!»

— Это же Ферд Янклофф, — закричал Донни Киган и внезапно расхохотался громким, отрывистым смехом.

Мальчики в тот вечер собрались, как обычно, на покаяние — но покаяние не состоялось. Энди Варвик сообщил им, что у них есть перед обедом час для «общения» и вышел.

Джек подумал, что под маской «важной птицы» Варвик на самом деле трус.

А Ферда Янклоффа с ними не было.

Джек оглядел всех присутствующих. Если это называется «общаться друг с другом», то что было бы, если бы Варвик вдруг объявил тихий час. Все расселись вдоль стен, и молча принялись рассматривать свои руки. Они не хотели «общаться». Они хотели выслушивать чужие покаяния и каяться сами.

Джек напряжённо думал: «Его нет здесь, потому что они убили его. Все они сумасшедшие. Если бы им предложили выпить отраву, они, наверное, вежливо поблагодарили бы и выпили».

Он оглянулся вокруг, глядя на эти бледные, усталые, растерянные лица — и подумал, как они засияли бы, если бы сюда вошёл преподобный Гарднер.

Они бы сделали это, если бы Солнечный Гарднер предложил им. «Они бы выпили; они могли бы по его приказу придушить меня и Волка. Ферд был прав — они видят в моем лице что-то такое, что связывает меня с Территориями, и поэтому слегка влюблены в меня… И Гек Баст тоже… Хотя этот болван не способен любить. Да, они немного влюблены в меня, но Гарднера любят гораздо больше. Они — сумасшедшие».

Все это мог сказать ему Ферд, и, сидя здесь, в общей комнате, Джек представил, как Ферд говорит ему это.

Он рассказывал Джеку, что в Солнечный Дом поместили его родители, новообращённые христиане, которые проводили свои дни в молитвах. Никто из них не понимал Ферда, который был сделан из другого теста. Они считали, что Ферд — дитя дьявола, коммунистический, радикально-гуманистический перерожденец. Когда он сбежал из дома в четвёртый раз и был пойман все тем же Фрэнки Уильямсом; его родители приехали в Солнечный Дом, куда перед этим заточили Ферда, и отлично поладили с Солнечным Гарднером. Они нашли здесь решение всех своих проблем, которые возникали в связи с их неугомонным сыном. Солнечный Гарднер обратит их сына лицом к Господу. Он станет щитом на его пути. Он примет его из их рук и изолирует от улицы.

— Они прочитали про Солнечный Дом в «Санди рипотс», — говорил Ферд Джеку. — И прислали мне открытку, где писали о том, что если бы не Солнечный Дом, то вскоре я горел бы в геенне огненной. Я написал им ответ

— Рудольф тайком отправил его. Дольф — отличный парень. — Он помолчал. — Ты ведь знаешь, что я подразумеваю под словами «отличный парень», Джек?

— Нет.

— Тот, кого можно купить, — сказал Ферд и зло рассмеялся. — Дольф стоил мне два бакса. Итак, я написал им письмо, где говорилось, что все прочитанное ими в «Санди Рипотс» про смирительные рубашки и карцер — правда. О, они не смогли доказать это. Наш шеф — большой ловкач. И ты со своим приятелем ещё испытаешь это на собственной шкуре.

Джек сказал:

— Эти парни из «Санди Рипотс» всегда легко берут людей в оборот. Так говорит моя мама.

— О, он очень хитрый. Когда они приехали сюда, он изобразил для них рай, но неделю перед этим мы пожили в аду. Он был замороженным, как Снежная Королева. Именно тогда он сбросил Бенни Вудрафа со ступенек третьего этажа, найдя у него комиксы. Бенни три часа был без сознания, и до сих пор не может вспомнить, кто он и откуда.

Ферд помолчал.

— Он знал, что они приедут. Так же, как он всегда знает, когда нагрянет проверка. Он прячет смирительные рубашки в кладовую и делает вид, что карцер — это просто сарай.

Ферд вновь цинично рассмеялся.

— Знаешь, что сделали мои предки? Они отослали Гарднеру ксерокопию моего письма. «Для моего же блага», — написал в следующем письме мой папочка. Ну а потом, конечно, меня посадили в карцер.

Вновь резкий смех.

— Скажу тебе и другое. Он не убивает детей. Они просто исчезают — не без его помощи, конечно.

«Как теперь исчез и сам Ферд», — подумал Джек, глядя, как Волк меряет шагами комнату. Руки мальчика были очень, очень холодными. Он вздрогнул.

Кажется на Волке прибавилось волос. Так быстро? Конечно, нет. Но это скоро произойдёт.

«А кстати, Джек, пока мы сидим здесь, думая об опасности этого сидения — как там твоя мама? Как там Милашки Лил, Королева Бродвея? Худеет? Испытывает боль? Чувствует ли она, как что-то гложет её изнутри, пока ты сидишь в этой тюрьме? Участвует ли Морган в распространении метастазов?»

Мысль о смирительной рубашке заставила его вздрогнуть, и он почти наяву увидел карцер — металлический ящик на заднем дворе, куда запирают непокорных.

— У него есть лицензии на производство денег, — говорил Ферд, пока они собирали булыжники на Дальнем Поле. — Его религиозные представления все время крутят по радио и кабельному телевидению. Мы — его капитал. Мы поем по радио. У него есть Кейси — домашнее радио и телевизор одновременно. Кейси записывает на плёнку каждую заутреню и снимает видеофильм на каждой вечерне. Все это он монтирует вместе, но это ещё не все. Кейси — хранитель очага. Видел ли ты «жучок» в своей комнате? Это он устанавливает «жучки». Все, что мы делаем, видно на экранах в его комнате, куда есть выход из офиса Гарднера. «Жучки» записывают и разговоры. Кейси прослушивает их и все подозрительное сообщает Гарднеру. Он сделал для Гарднера радиотелефон.

Ферд гримасничал и кривлялся.

— Ты заблуждаешься, — осторожно сказал Джек.

— В отношении Солнечного Дома я не заблуждаюсь. Гарднер богат, хотя и не рекламирует это. Одна женщина подарила ему талисман, охраняющий от дьявольского сглаза; я повторяю, он всегда знает, когда придут с проверкой. Тогда мы убираем это место с головы до ног. Баст прячет смирительные рубашки в кладовую, а карцер заполняет бобами. И когда они приходят, мы идём в класс. Много ты видел здесь классов?

— Ни одного.

— Ни одного, — согласился Ферд, и вновь цинично хохотнул. Его смех можно было перевести так: «Представляешь, что я обнаружил? Я должен буду здесь умереть, если ничего не переменится. Но во всем есть своя хорошая сторона. Ты ведь понимаешь меня?»

Таков был ход мыслей Джека в тот момент, когда цепкие пальцы вцепились в его ухо и сдёрнули со стула. Он увидел круглое, как луна, лицо Гека Баста.

— Мы с преподобным как раз были в Манси, когда в местную больницу привезли твоего дружка, — сказал Баст и кровь пульсировала в его пальцах. Джеку было очень больно. Он застонал, и Гек довольно засмеялся. — Он как будто побывал в микроволновой печи. Врачам понадобится много сил, чтобы вытащить его.

«Он говорит это мне», — подумал Джек. — «Он говорит это всем сидящим в этой комнате. Мы должны знать, что Ферд ещё жив».

— Ты — безмозглый болван, — сказал Джек, — Ферд…

Гек ударил его. Джек упал на пол. Мальчики шарахнулись в стороны.

Где-то хихикнул Донни Киган.

Раздалось рычание. Гек обернулся и увидел стоящего со сжатыми кулаками Волка.

— А, наш дурачок наконец решил потанцевать, — Гек довольно оскалился.

— Ладно, я люблю танцевать. Подойди же, ублюдок, и давай потанцуем.

Из уголка его рта стекала слюна. Волк подошёл ближе. Джек безуспешно пытался удержать его.

— Что здесь про… — прозвучало от двери. Это вошёл Сонни-Певец. Не было необходимости заканчивать вопрос — он все увидел своими глазами. С улыбкой Сонни прикрыл дверь; его мрачное лицо осветилось.

Джек увидел, что Певец приближается к Геку и Волку.

— Волк, осторожнее…

— Я буду осторожен, Джек! Я…

— Давай же потанцуем, кретин, — повторил Гек Баст и ударил Волка, отбросив его на пару шагов назад. Донни Киган опять захихикал.

Кулаки Гека были большими, но кулаки Волка — ещё больше.

Без единого звука он размахнулся и первый же удар достиг цели, стерев улыбку с лица Гека Баста. Он явно уступал по силе своему противнику.

— Ты, мерзавец, ты не должен убивать своё стадо, — приговаривал Волк.

— Это написано в Библии, и это написанию в Книге Правильного Хозяйствования, что ты…

Бам-м-м!

— …никогда Хлоп!

— НИКОГДА НЕ ДОЛЖЕН убивать стадо.

Гек, подвывая, упал на колени. Волк выкручивал ему руку, и Гек в этой позе напоминал фашиста, отдающего нацистский салют. Хватка Волка была каменная; на лице его не отражалось практически ничего.

— Волк, хватит! Прекрати!..

Джек заметил, что дверь была открыта, а Сонни исчез. Почти все мальчики повскакивали на ноги и отступили подальше от Волка.

В дверном проёме появились люди. Кейси, Варвик, Сонни, другие… И сам преподобный Гарднер с маленьким саквояжем в руке.

— Хватит, я сказал! — глядя на вошедших, крикнул Джек.

— Ладно, — спокойно ответил Волк. Он отпустил руку Гека, и та безжизненной плетью повисла вдоль тела.

— Ладно, Джек.

На Волка набросились сразу шестеро. Кто-то вскрикнул.

— Держите его! — завопил Гарднер. — Держите его! Крепче!

Он торопливо открывал свой саквояж.

— Нет, Волк! — кричал Джек. — Бросьэт о!..

Мгновение Волк активно защищался, но почти сразу же перестал. Джеку вспомнилась история о Гулливере, пленённом лилипутами. Волка прижали к стене, хотя кое-кто (а именно Сонни-Певец) делал это с явной опаской.

— Держите его, — кричал Гарднер, доставая из саквояжа шприц.

— Так же нельзя! — Джек бросился на помощь, но Гарднер отшвырнул его к другой стене. Волк вновь стал отчаянно бороться, но даже для него шестеро противников оказалось многовато.

— Джек! — завыл он. — Джек! Джек!

— Держите же его! — и Гарднер со всего размаха всадил иглу в плечо Волка.

Волк, откинув голову, обмяк.

«Я убью тебя, негодяй», — внезапно подумал Джек. — «Убью тебя, убью тебя, убью тебя…»

Кейси сильным ударом разбил Волку нос, и кровь брызнула на пол. Множество рук держало бунтаря, и Волк уже не мог сопротивляться. Вокруг мелькали перепуганные лица наблюдавших за этой сценой мальчиков.

— В карцер! — загремел голос Гарднера. — А ты, мистер Паркер, может быть, ты теперь скажешь мне, где мы встречались?!

Джек ни слова не говоря, глядел себе под ноги глазами, полными слез бессилия и ярости.

— Итак, в карцер! — уже спокойнее сказал Гарднер. — Когда он запоёт, ты почувствуешь себя по-другому, мистер Паркер. Совсем по-другому.

И Гарднер вышел.

Когда Джек и остальные мальчики шли к заутрене, Волк все ещё сидел в карцере. Солнечный Гарднер с иронией поглядывал на Джека: «Ну, так как же, мистер Паркер?»

«Волк, это моя мать, моя мать…»

И днём Волк ещё оставался под замком. Проходя мимо карцера, Джек заткнул руками уши, чтобы не слышать его стонов.

В этот момент его окликнул Сонни.

— Преподобный Гарднер ожидает тебя в конторе, чтобы выслушать твоё покаяние. И он велел передать, что выпустит этого дурака в ту же минуту, как только услышит от тебя то, что ему хочется узнать.

На лице Сонни читалась явная угроза.

— Я не могу сказать ему то, что он хочет услышать, — ответил Джек. Внезапно он сильно толкнул Сонни в грудь. Тот отлетел назад, нелепо взмахнув руками.

— Ладно же, — заявил Сонни, выпрямившись. — И ещё преподобный Гарднер велел передать, что твой дружок страдает из-за тебя.

— Я отлично знаю, из-за кого он страдает.

И все же в ушах Джека все время звучали стоны Волка…

К обеду Волк затих, и Джек понял, что по приказу преподобного Гарднера его выпустили из карцера, чтобы своими стонами он не привлёк ничьего внимания.

Волк лежал на кровати в их комнате. Он слабо улыбнулся вошедшему Джеку.

— Как твоя голова, Джек?

— Как ты, Волк? Все в порядке?

— Я стонал, а ты не помог мне…

— Волк, прости меня, — взмолился Джек. Волк выглядел странно — он был белым, как мел.

«Он умирае т, — подумал Джек. — Нет, — поправил он сам себя.

— Волк начал умирать с того момента, когда они удрали из Территорий от Моргана. Но теперь он умирает быстрее. Слишком белый… но…»

Руки и ноги Волка теперь покрывала густая шерсть, которой ещё два дня назад не было.

Джек высунулся в окно и взглянул на Луну. С предыдущего полнолуния прошло всего семнадцать дней…

— Ещё не время для Перемен, Джекки, — сухо сказал Волк. Это был голос инвалида. — Но в этом ужасном месте я начал меняться преждевременно…

— Гарднер назначил цену за твоё освобождение, но я не смог заплатить её. Мне хотелось, но… Волк… моя мать…

Голос Джека захлебнулся в слезах.

— Тссс, Джекки… Волк знает. Волк все знает…

Волк улыбнулся своей ужасной улыбкой и взял Джека за руку.

Date: 2015-07-17; view: 313; Нарушение авторских прав