Проповедь

В пять часов дня зазвенел электрический звонок. Волк подскочил с кровати, разбудив спящего рядом Джека.

Через пятнадцать секунд звонок умолк.

Волк забился в угол, сжавшись в комок.

— Плохое место, Джек, — стонал он. — Отвратительное место! Нужно выбраться отсюда! ВО ИМЯ ГОСПОДА!

Стук в стену.

— Закрой свою пасть!

С другой стороны раздался хохот, напоминающий лошадиное ржание.

— Сейчас ваши души очистятся, друзья!

Хохот зазвучал вновь.

— Плохо, Джек! Волк! Джейсон! Плохо! Плохо, плохо…

Джек услышал грохот открывающихся дверей и топот башмаков.

Он подошёл к Волку. Им овладела непреодолимая усталость.

— Волк! — сказал он. — Волк, прекрати…

— Не могу, Джекки, — стонал Волк, обхватив голову руками.

— Ты должен, Волк. Сейчас мы войдём в холл.

— Не могу, Джекки, — причитал Волк, — Это плохое место, плохие запахи…

Из холла раздался чей-то голос — Джеку показалось, что это Гек Баст:

— Выходите к службе!

— Выходите к службе! — присоединился к нему ещё чей-то голос, и они слились в дуэт:

«Выходите к службе! Выходите к службе!..»

— Если мы хотим выбраться отсюда, Волк, не стоит сердить их.

Через минуту дверь распахнётся, и за ней будет стоять Баст, или Сонни… а может быть и оба. Будет лучше, если Джек и Волк не станут артачиться. Но как уговорить Волка? «Боже, прости меня за то, что я втянул его в это», — подумал Джек. — «Но что сделано, то сделано. Нужно искать выход».

— Волк! — окликнул он. — Ты что, хочешь, чтобы Певец опять начал бить меня?

— Нет, Джек, нет…

— Тогда лучше идём вместе со мной. Ты должен помнить, что от тебя зависит, как будут обращаться со мной Певец и Баст. Певец уже ударил меня из-за твоих камешков…

— Кое-кто мог бы дать ему сдачи, — Волк говорил тихо, но глаза его горели страшным оранжевым огнём. На мгновение он обнажил белые зубы. Казалось, они начали расти.

— Не смей даже думать об этом, — резко сказал Джек. — От этого будет только хуже.

— Джек, я не знаю…

— Ты постараешься? — спросил Джек и бросил быстрый взгляд на дверь.

— Я постараюсь, — ответил Волк, и в глазах его сверкнули слезы.

Коридор был пронизан солнечными лучами. Перед двадцатью дверями стояло сорок мальчиков, по двадцать с каждой стороны. Джек и Волк появились последними, но на них никто не обратил внимания. Певец, Баст и ещё два мальчика кого-то мутузили на ковре. Их жертвой был невзрачный парнишка лет пятнадцати по фамилии Мортон. Один из двух других мальчиков, как позже узнал Джек, носил имя Варвик, другой — Кейси.

— Когда мы захотим поговорить с тобой, мы спросим тебя сами, — орал Варвик. — Не смей высовываться, Мортон! Понял?

— ОТВЕЧАЙ ЕМУ! — велел Кейси.

— Да, — прошептал Мортон.

— ЧТО? ПОВТОРИ!

— Да, — повторил Мортон.

— Тогда пошёл вон, идиот, — приказал Певец, и Мортон, пошатываясь, встал в строй. Мальчиков ожидала служба и ужин.

Служба справлялась в большой высокой комнате по дороге в столовую. Вокруг стоял запах жареного мяса, и ноздри Волка начали ритмично раздуваться. Впервые за весь день выражение интереса промелькнуло в его глазах.

Джек решил быть осторожным. В углу он заметил нечто чёрное, явно не органического происхождения. Это был крошечный микрофон, замаскированный в стене. Он, вероятно, являлся частью службы. Так было лучше слышно преподобного Гарднера.

Он ожидал начала молитвы. Эти люди — Гарднер, Сонни-Певец или Гектор Баст — заточили его здесь и не собираются освобождать, а теперь ещё эта служба!

Самое удивительное, что все мальчики шли на службу явно с охотой.

Служки-мальчики в белых одеждах — уселись в центре комнаты. Джек оглянулся и увидел, что все присутствующие с нетерпением смотрят на открытую дверь. Он подумал, что причина, должно быть, кроется во вкусно пахнущем ужине. Но тут быстрым шагом вошёл преподобный Гарднер, и нетерпение на лицах сменилось восторгом. Мортон, ещё четверть часа назад производивший крайне жалкое впечатление, просто лучился счастьем.

Мальчики встали на ноги. Волк остался сидеть, удивлённо глядя по сторонам, и Джеку пришлось потянуть его за отворот куртки.

— Делай то же, что и все, Волк! — шепнул он.

— Садитесь, мальчики, — улыбаясь сказал Гарднер. — Пожалуйста, садитесь.

Все сели. На Гарднере были новёхонькие синие джинсы и белая шёлковая рубашка. Он с улыбкой скользил глазами по своей пастве. Большинство мальчиков восхищённо смотрели на него. Джек обратил внимание на одного из воспитанников — волнистые каштановые волосы, изящные маленькие руки, хрупкое тело. Почему-то он напомнил мальчику покойного дядю Томми.

— Итак, начнём. Гек, приступай.

Гек приступил. Он произносил слова молитвы быстро и механически, как будто копировал голос с пластинки, где воспроизводились лексические правила. После обращения к Богу о продлении их дней и прощении прегрешений, Гек Баст протараторил «Во имя Отца, и Сына, и Святого духа, Аминь!» и сел.

— Спасибо, Гек, — Гарднер взял стул и сел на нем задом наперёд, будто ковбой на лошади. Он был весел и дружелюбен; замеченный ранее Джеком налёт безумия исчез. — А теперь немного покаемся. Руководи нами, Энди.

Варвик занял место Гека.

— Благодарю Вас, преподобный Гарднер, — сказал Варвик и взглянул на мальчиков.

— Покаемся, — продолжил он. — Кто начнёт?

Взметнулся лес рук. Три… пять… восемь!

— Рой Одерсфельд, — выбрал Варвик.

Рой Одерсфельд, высокий мальчик с бородавкой на кончике носа, сложив руки перед собой.

— Я украл в прошлом году у моей мамы десять долларов, — завёл он высоким голосом. — Я пошёл в зал игровых автоматов и проиграл их все, — он моргнул. — А мой брат заболел пневмонией и попал в больницу в Индианаполисе! Потому что я украл эти деньги! Вот моё покаяние!

Рой Одерсфельд сел.

Солнечный Гарднер спросил:

— Может ли Рой быть прощён?

В унисон прошелестело:

— Рой может быть прощён!

— А может ли кто-либо из присутствующих здесь простить его?

— Никто из присутствующих здесь не может.

— Кто же может простить его?

— Только Господь.

— Просил ли ты Господа простить тебя? — спросил Гарднер Роя.

— Много раз! — Джек увидел, что по щекам Роя текут слезы.

— И когда ты увидишь свою маму, ты расскажешь ей, как плохо поступил по отношению к ней и своему маленькому брату?

— Конечно.

Гарднер кивнул Энди Варвику.

— Покаялся! — провозгласил Варвик.

Покаяние закончилось к шести часам, и покаялись почти все, кроме Джека и Волка. Некоторые каялись в мелких кражах — другие говорили об употреблении алкоголя и курении. Были, конечно, и сбежавшие из дома.

Их вызывал Варвик, но все смотрели на Гарднера и говорили… говорили… говорили…

«Они любят его, мечтают о его расположении, и, покаявшись получают его. Некоторые, скорей всего, даже слегка наговаривают на себя», — подумал Джек.

Запахи из столовой усиливались. В желудке у Волка громко заурчало, и Джек толкнул его локтем в бок.

Закончилось последнее покаяние, и Гарднер встал. Он стоял в дверном проёме, глядя на проходящих мимо него мальчиков. Когда очередь дошла до Джека и Волка, он придержал мальчика за руку.

— Я встречал тебя раньше.

«Покайся», — говорили его глаза.

И Джек почувствовал потребность сделать это немедленно.

«Конечно, мы знаем друг друга. Ты же хлестал меня кнутом…»

— Нет, — вслух ответил он.

— Да. Конечно, да. Мы встречались раньше в Калифорнии? Майне? Оклахоме? Где?

«Покайся!»

— Я не знаю вас.

Гарднер хихикнул.

— Так ответил апостол Пётр, когда его спросили, узнает ли он Иисуса,

— заметил он. — Но Пётр солгал. Я думаю, ты тоже лжёшь. Так где же? В Техасе? Эль-Пасо? Или в Иерусалиме в другой жизни? На Голгофе, месте распятия?

— Говорю Вам…

— Да, да, я знаю, мы встретились лишь сегодня. — Вновь раздался смешок. Волк, как заметил Джек, отпрянул от Гарднера, от которого исходил терпкий запах одеколона, смешиваясь с запахом безумия.

— Я никогда не забываю лица, Джек. Никогда не забываю лица или места. Я вспомню, где мы встречались.

Его глаза перебегали с Джека на Волка и обратно.

— Приятного аппетита, Джек. Приятного аппетита, Волк. Завтра начнётся ваша настоящая жизнь здесь.

Он направился к лестнице, но на полдороге обернулся:

— Я никогда не забываю лица, Джек. Я вспомню!

«Боже, — подумал Джек, — надеюсь, что нет. Во всяком случае после того, как мы будем в тысячах миль отсюда…»

Что-то тяжёлое ударило его. Джек влетел в столовую и упал; из глаз посыпались искры. Когда он смог сесть, то увидел Певца и Баста, стоящих над ним и смеющихся. Позади них маячил Кейси. Волк внимательно посмотрел на маленьких негодяев, и что-то в его взгляде не понравилось Джеку.

— Нет, Волк! — быстро приказал он.

Волк замер.

— Ну почему же? — Гек Баст слегка посмеивался. — Не слушай его. Попробуй ударить меня, если хочешь. Я люблю перед едой слегка размяться.

Певец взглянул на Волка и сказал:

— Оставь дурака в покое, Гек. Он — только тело. — И кивнул на Джека.

— Вот кто голова. И эту голову мы будем перевоспитывать. — Он обратился к Джеку тоном, каким говорят с маленькими детьми. — И мы перевоспитаем вас, мистер Джек Паркер. Можете мне поверить.

Неожиданно для себя Джек отчётливо произнёс:

— Ты — гнида.

Певец густо залился краской. Гек Баст сделал шаг вперёд, но Певец удержал его за руку. Глядя на Джека, он сказал:

— Не сейчас. Позже.

Джек встал на ноги.

— Не советую со мной связываться, — сказал он. И было в его лице что-то сильное и предостерегающее, что заставило его обидчиков отступить.

Джек подумал, что даже дядя Томми остался бы доволен ужином. Мальчики сидели за длинными столами; их обслуживали четверо в белых халатах из их же числа.

Перед каждым возникла тарелка бобов с подливой, сосисками и большим куском мяса. Потом были поданы пластиковые стаканы с молоком. На стаканах и тарелках была надпись: ШКОЛЬНАЯ КОМИССИЯ ИНДИАНЫ.

Волк сосредоточено жевал, зажав в руке кусок хлеба. Он съел не менее пяти сосисок и полную тарелку бобов. Думая о маленькой непроветриваемой комнате и неприятных последствиях бобов для желудка, Джек решил, что ночью ему не помешал бы респиратор.

Окончив есть, мальчики вставали, убирали со стола и поправляли стулья. Джек отнёс свою и Волка посуду на кухню. И тут ему пришла в голову мысль.

Это место не было тюрьмой. Это была, скорее, трудовая школа, и поэтому, наверняка, её нередко посещали инспекторы департамента просвещения. Они, конечно же, регулярно бывали на здешней кухне. Наверху все окна были зарешечены. Но решётки на окнах кухни? Это маловероятно. Они бы вызвали слишком много вопросов.

Из кухни можно было бы попытаться осуществить побег, и Джек принялся осматривать её. Она напоминала обычную кухню кафетерия в его школе в Калифорнии. Белые пол и стены, ряды стальных моек и контейнеров. Большие шкафы и овощные баки. Трое мальчиков под надзором повара мыли посуду. Лицо повара напоминало крысиную морду. К нижней губе приклеилась сигарета. Джек подумал: как допускает преподобный Гарднер, что в его заведении кто-нибудь курит? Все это казалось добрым знаком.

На окнах не было никаких решёток.

Мужчина, похожий на крысу, взглянул на Джека и передвинул сигарету в уголок рта.

— Новички? Ты и твой приятель, а? — спросил он. — Ничего, скоро обживётесь. Здесь быстро обживаются — верно, Сонни?

Он подмигнул Сонни-Певцу. Певец, казалось, смутился, как младенец.

— Вы же знаете, что вам запрещено разговаривать с воспитанниками, Рудольф, — сказал он.

— А кто ты такой, сопляк, чтобы поучать меня? Лучше иди и пожуй ослиный хвост — это пойдёт тебе на пользу, — насмешливо процедил Рудольф.

Певец посмотрел на повара. Губы Сонни задрожали, потом сжались в струну. Он внезапно повернулся.

— Вечерня! — закричал он. — Вечерня! Все к вечерне! Быстро вставайте, убирайте со столов и идёмте. Мы опаздываем! К вечерне!

Мальчики спустились по ступенькам в импровизированную церковь. Здесь был свежий воздух; в помещении было прохладно. Где-то играл орган.

Мальчики сели на скамьи. Перед ними возвышалась кафедра, оснащённая микрофоном. Это показалось Джеку несколько странным для церкви. По бокам кафедры стояли два видеомонитора. Один из них должен был демонстрировать правый профиль преподобного Гарднера, другой — левый; но сейчас они бездействовали. Стены были задрапированы темно-красной тканью; в левой стене оказалось встроено окно. Джек увидел Кейси. Тот достал пару наушников и надел их на голову.

Да, это была церковь, но здесь с тем же успехом могла бы разместиться радио— или телестудия. Джек внезапно подумал о Джимми Сваттерте, Рексе Хамберде, Джеке Ван Импе.

«Ребята, включайте ваши телевизоры — и это вас ВЫЛЕЧИТ!»

Слева от помоста открылась маленькая дверь, и оттуда вышел Солнечный Гарднер. Он был весь в белом, с головы до пят. На лицах многих мальчиков возникло выражение экстаза.

Волк повернулся к Джеку и прошептал:

— В чем дело, Джек? От тебя исходит интересный запах…

Джек сжал пальцы так сильно, что они побелели.

Солнечный Гарднер, чьё лицо лучилось здоровьем, перевернул страницу огромной Библии, лежащей на кафедре. Джека на мгновение охватило волнение.

Внимательно смотрел на Гарднера сквозь очки Кейси. Затаил дыхание Гек Баст и Певец. Гарднер взглянул на Кейси и тот быстро включил стоящую на проигрывателе пластинку.

— Бойтесь соблазнов дьявольских, — сказал Солнечный Гарднер. Его голос был низким, задумчивым, мелодичным.

— Не поддавайтесь искушению.

Иначе вас скосят, как траву, И перережут, как стадо овец.

Верьте в Господа и будьте хорошими, Тогда вы попадёте в Территории…

(Сердце Джека Сойера замерло в груди)

— И вам Господь исполнит все ваши желания.

Идите Божьей тропой; Верьте в Господа.

Забудьте о злобе и вражде.

Не поддавайтесь искушению, Тогда Господь ниспошлёт вам благодать И заберёт в свои Территории.

Гарднер закрыл Библию.

— Боже, позволь мне сказать от твоего имени несколько слов.

Он долго рассматривал свои руки. В очках Кейси отражалась вертящаяся пластинка. Потом Гарднер поднял глаза, и в сознании Джека зазвучали вдруг слова: «Где мы виделись? Не в королевстве? Ты не хочешь рассказать мне о перевёрнутой повозке, вёзшей бочки королевского эля? А?..»

Солнечный Гарднер внимательно оглядел своих слушателей. Все лица были повёрнуты к нему — круглые, вытянутые, бледные, розовые, открытые и замкнутые…

— Что это значит, мальчики? Поняли ли вы тридцать седьмой псалом? Поняли ли эту прекрасную песню?

«Нет», — говорили их лица. «Не совсем… объясни нам… объясни…»

Внезапно Гарднер крикнул в микрофон:

— Это значит НЕ СТИРАЙТЕ ЕГО!

Волк слегка вздрогнул.

— Теперь вы знаете, что это значит? Вы все услышали?

— Да! — крикнул кто-то позади Джека.

— ДА! — голос преподобного Гарднера заполнил большой зал. — НЕ СТИРАЙТЕ ЕГО! ПОТ! Это хорошие слова, верно, дети? Это очень хорошие слова, верно?!

— Верно … ВЕРНО!

— Этот псалом велит не обращать внимания на искушения! НЕ СТИРАТЬ! ПОТ! Этот псалом говорит, что если вы ПРИДЁТЕ К ГОСПОДУ И БУДЕТЕ ГОВОРИТЬ С ГОСПОДОМ, ВЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НЕВОЗМУТИМЫ! Понятно, дети? Вы поняли?

— Да!

— Алилуйя! — воскликнул Гек Баст.

— Аминь! — поддержал его сидящий позади него мальчик.

Гарднер взял в руку микрофон и стал прохаживаться по залу. Он напоминал Диззи Гиллеспи, Джерри Ли Левиса, Стэна Кентона и Джейн Винсент одновременно.

— Вы не должны бояться! Вы не должны бояться тех, кто захочет показать вам грязные картинки! Не должны бояться тех, кто скажет, что от мелкой кражи ещё никто не умер! КОГДА ВЫ ОБРЕТЁТЕ ГОСПОДА, ВЫ ПОЙДЁТЕ С ГОСПОДОМ. Я ПРАВ?

— ДА!

— НЕ СЛЫШУ! Я ПРАВ?

— ДА!

— И КОГДА ВЫ ПОЙДЁТЕ С ГОСПОДОМ, ВЫ БУДЕТЕ ГОВОРИТЬ С НИМ?!

— ДА!

— ЕСЛИ Я ПРАВ, СКАЖИТЕ — АЛЛИЛУЙЯ!

— АЛЛИЛУЙЯ!

— ЕСЛИ Я ПРАВ — СКАЖИТЕ О-Е!

— О-Е!

Мальчики раскачивались взад-вперёд, и Джек с Волком не могли противостоять этому общему движению. Некоторые плакали.

— А теперь скажите, — тепло обратился к ним Гарднер. — Могут ли в этом месте родиться дурные помыслы? Как вы думаете?

— Нет, сэр, — выкрикнул худой мальчик с выбитым зубом.

— Верно, — сказал преподобный Гарднер, вновь подымаясь на помост. — Аминь. Господь говорит, — так сказано в Книге пророка Исайи — что если вы тянетесь к Господу, он даст вам орлиные крылья; каждый из вас будет сильнее десятерых; и я хочу сказать вам, что СОЛНЕЧНЫЙ ДОМ — ЭТО ГНЕЗДО ОРЛОВ, ВЕРНО?

— ВЕРНО!

Наступила пауза. Гарднер ходил взад-вперёд по подиуму; его белые волосы развевались на ходу. Когда он заговорил вновь, голос его был тих. Мальчики слушали его, затаив дыхание.

— Но у нас есть враги, — сказал он почти шёпотом.

По залу что-то прошелестело и затихло. Гек Баст угрожающе огляделся, и его кулаки сжались. Лицо Баста было, как у больного тропической лихорадкой. «Покажите мне врага», — говорило оно. — Покажите — и вы увидите, что произойдёт с ним».

Глаза Гарднера, казалось, наполнились слезами.

— Да, у нас есть враги, — повторил он. — Дважды правительство цитата Индиана пыталось закрыть моё заведение. Знаете, почему? Этим гуманистам не нравится, как я учу моих мальчиков любить Иисуса и свою страну. Хотите узнать старый секрет?

Все они не сводили с него глаз.

— Мы не безумцы, — заговорщическим тоном сказал преподобный Гарднер.

— И это их пугает.

— Аллилуйя!

— Да!

— Аминь!

Гарднер прохаживался по помосту, печатая каждое слово.

— Мы пугаем их! Пугаем их, когда они выпивают лишний коктейль или выкуривают лишнюю сигарету марихуаны. От нас исходит аромат божьей благодати, а им не нравится этот запах! Поэтому они подсылают своих инспекторов и пытаются доказать, что моих мальчиков здесь бьют. ВАС БЬЮТ?

— Нет! — раздался дружный хор. Джек заметил, что Мортон кричит с не меньшим энтузиазмом, чем все остальные.

— НЕТ!

— Они подсылают к нам гнусных репортеришек из гнусных газетёнок, — завопил преподобный Гарднер. — Они приходят к нам и говорят: «Не обращайте на нас внимания; мы опытные эксперты; лучше дайте нам выпить и все осмотреть». Но мы сумеем оставить их в дураках. Верно?

— Да!

— Они не находят ни одного гнилого боба в котле. Они не находят ни одного мальчика в смирительной рубашке, или обритого наголо. Они видят здесь мальчиков, о которых можно сказать, что самое суровое наказание, которому они подвергались, — это лёгкий шлёпок. Аллилуйя!

— АЛЛИЛУЙЯ!

— Даже Департамент Образования, мечтающий снять меня и открыть сюда доступ дьяволу, даже они не могут сказать, что шлёпок — это что-то противозаконное. Они находят здесь СЧАСТЛИВЫХ детей! ЗДОРОВЫХ детей! Детей, думающих о Боге и говорящих с БОГОМ. Аллилуйя!

— Аллилуйя!

— Бог защищает тех, кто любит Его, и он не любит курящих, коммунистов и радикальных гуманистов, которые приходят сюда и утомляют моих мальчиков. У нас были дети, которые пытались что-нибудь рассказать этим пройдохам. Я слышал записи таких разговоров, и я хорошо узнал их голоса. Теперь этих мальчиков здесь нет. Бог прибран их, а я — я только человек…

Он потряс головой, чтобы показать, каким это было несчастьем. Но глаза его метали молнии.

— Преподобный Гарднер не забыл их. Он выкинул их на дорогу. Он послал их в Территории, и они были там беззащитны: деревья — и те могли там съесть их.

Тишина в комнате звенела от напряжения. Даже Кейси замер.

— В Библии сказано, что Господь послал Каина на Запад Эдема, в страну Нод. Это все равно, что быть выброшенным на дорогу, дети. Только здесь вы в безопасности.

Он обозрел собравшихся.

— Но если вы будете болтать… если вы солжёте… тогда вас ничто нс спасёт. Помните это, мальчики. Помните. Да спасёт нас Господь!

Date: 2015-07-17; view: 270; Нарушение авторских прав