Часть первая 3 page. – Если что – это в том смысле, если мне понадобится машина?

– Если что – это в том смысле, если мне понадобится машина? – язвительно поинтересовалась Лариса.

– Нет, если захотите увидеться.

– Ну‑ну, – усмехнулась она и вышла, прихватив пакеты.

– Тебя Марина просила позвонить, как придешь. – Алла Денисовна с любопытством схватилась за пакеты. – Молодец. Женщина должна наряжаться. Иначе она будет, как жалкая осина среди новогодних елок.

– Спасибо, мам, ты умеешь поднять самооценку.

– Лариса, я хочу, чтобы трезво смотрела на жизнь.

– Я пока так и делаю. Выпить мне сегодня не дали.

– Ну что? – воскликнула Маришка, едва Лара набрала ее номер.

– Довез. Не убил, – благодушно поделилась результатами Лариса.

– Мымра вредная! Я же не про это спрашиваю! Как он?

– В постели? – хихикнула Лариса. – Подозреваю, что ниже среднего.

– Подозреваешь или знаешь наверняка?

– Маруся, ну ты вообще, что ли? Я, конечно, понимаю, что у тебя одно на уме…

– Я за тебя волнуюсь! Почему ты делаешь такие угрюмые выводы на ровном месте? Он дал повод?

– Маруся, да он зануда, каких свет не видывал! Представляешь, мало того что никуда не пригласил и пакеты не донес, так еще и базу под это дело подвел! Мол, не пригласил, потому что я устала, а не потому, что он жмот! А пакеты не понес, чтобы не навязываться! И, представляешь, оказывается, психологи советуют это нам, дурам, озвучивать, чтобы мы чего не подумали!

– Логично, – неожиданно поддержала нового знакомого Марина. – Я бы первая тебе сказала, что жмот. А ты бы согласилась! И мужлан, раз не помог. А так, если бы помог, то тут море вариантов: либо напрашивается на кофе в постели, либо просто хочет вычислить квартиру, чтобы потом пробить по адресу и собрать по Сети всю информацию про тебя, либо вообще приметил небедную бабенку с кучей покупок и решил грабануть. Ларка, ты бы сама это все мне сейчас рассказывала. Зато мужик не показался бы тебе занудой! А выглядел бы загадочным и многозначительным.

– Ага. Он, кстати, сказал, что у нас не так много алгоритмов направления мыслей. Так что не торопись его защищать. Типа, мы дуры недалекие.

– Он прав. Не про дур, а про то, что алгоритмов мало. Мы исходим не из отсутствия у нас фантазии, а из наличия фантазии у партнера. А какая там у них, пеньков, фантазия? Никакой. Потому и вариантов – кот наплакал. В общем, хороший мужик. Понимающий. И честный. С таким жить будет легко.

– Маруся, ты сбрендила! С ним даже ехать было тяжело, не то что жить!

– Тяжело ехать в метро, нахалка ты неблагодарная! А тут тебя галантно подвезли, намекнули, что ты симпатичная, телефончик взяли, не навязывались. Что тебе не нравится? Мужчина, кстати, очень даже импозантный, крупный и основательный. А кроме того, подозреваю, не дурак и воспитанный.

– Скучный!

– Веселый – это клоун в цирке и Жириновский перед выборами, – наставительно произнесла Маришка. – А муж должен быть спокойным, надежным и честным.

– Он мне не понравился. Должна быть искра, общность какая‑то. Ну хоть что‑нибудь екнуть должно было…

Внезапно Маришка издала вопль, похожий то ли на предсмертный крик, то ли на боевой клич индейца. Лара от неожиданности чуть не выронила трубку.

– Марина!!! Что у тебя там? – У нее от ужаса даже голос сел.

– Ну? – как ни в чем не бывало спросила Маришка. – Сейчас екнуло?

– Тьфу на тебя. Так же заикой можно сделать. – Лариса медленно выдохнула, пытаясь унять дрожь. – Екнуло – не то слово.

– Вот, – довольно протянула подруга. – И что теперь, замуж за меня пойдешь? Вряд ли. Так вот, Ларик, понятие «екнуло» показателем не является. Это муть, которую придумали для отмазки.

– Хорошо. Он мне просто не понравился.

– Внешне?

– Да я его даже не разглядела толком. Нет, по характеру, наверное, он мне не подходит. Не мое это!

– Вот! Ты его даже не разглядела. Не видела в полный рост. Вообще не видела! А уже бухтишь «не мое». Ты признайся себе, что ищешь второго Стасика, тогда все встанет на свои места. Только ты забыла, что Стасик тебя самым похабным образом бросил. Поматросил и бросил. Будь он хоть трижды гений, а повел себя как обычный похотливый мужик, которому захотелось твоего молодого женского тела. Легко изображать гениального и делать вид, будто не понимаешь, в чем проблема. И если найдешь второго Стасика, то он поступит так же.

– Не ищу я второго.

– Ищешь. Иначе уже давно бы нашла. Я подозреваю, что ты своего Генечку до сих пор ждешь. А он к тебе вернется только в том случае, если у него там ничего не получится. Но это вряд ли.

– Что «вряд ли»? – устало вздохнула Лара. – Что вернется или что не получится?

– И то, и другое. Вот если бы на меня клюнул такой мужик, как твой сегодняшний, я бы его в момент окрутила.

– А мне он не нужен! Марусь, пойми: у каждого своя судьба. И глупо хватать первое попавшееся! Мы никуда не опаздываем. Я не вижу смысла открывать сезон охоты на мужей. Нам всего по двадцать пять лет, жизнь впереди.

– Почти двадцать шесть. А там и тридцать не за горами, – возразила Марина. – Но я же тебя не заставляю. Не хочешь – не надо.

– Спасибо, дорогая! В клуб завтра пойдем?

– А как же. Готовься, Ларик! Завтра по гороскопу подходящий день.

– Тогда тем более пойдем.

…Лариса вяло пошуршала пакетами. Мерить обновки почему‑то расхотелось. Фраза про «почти двадцать шесть» плотно засела в голове. Нет, конечно, это не старость, однако… Хотелось определенности в жизни, в карьере. А так… На работе – серединка на половинку, вместо зарплаты – какое‑то пособие по работице. И мужчины постоянного нет.

Женщине нужен поклонник. Без него она вянет, как цветок без влаги. И подарки – не материальный эквивалент чувств, а подтверждение того, что кому‑то просто хочется делать тебе приятное. И комплимент – не сотрясение воздуха, а подтверждение твоей привлекательности. Комплимент в исполнении клиента корыстен: он скорее всего за пару красивых слов рассчитывает получить скидку, поблажку по срокам или еще какую‑то кислятину. Клиент рядом потому, что ты занимаешься товарами или услугами, а они ему в данный момент необходимы. Любимый мужчина условно‑бескорыстен, он рядом, потому что ты ему нравишься. В общем, межполовые отношения взаимовыгодны в любом случае, а потому – нужны.

Лариса это понимала. При полном отсутствии стремления выйти замуж найти постоянного кавалера все же хотела. Вот только формула «На безрыбье и рак – рыба» ей не подходила. Зачем ей рак? Их вон сколько шевелит усами и пятится по улицам города и коридорам офиса. Даже к пиву лучше выбирать не абы какого, а пожирнее. А тут – для жизни. Лучше уж подождать, пока принц прискачет. Условный принц на условной лошади. Так как от настоящего принца слишком много проблем: ему трон нужен, а коню – стойло. А Лариса Фиалкина хотела мужчину, от которого сердце екает и искра проходит. И никакая это не отмазка. Надо искать то, что хочется, а не то, что подсовывает неразборчивая судьба. У судьбы очень много клиентов, поэтому она и толкает им без разбора все, что под руку попадает. А кто сказал, что надо хватать непременно то, что дали? Где написано, что второй и третий шанс не предоставляется? Это у кого как.

Устав философствовать, Лариса попила чаю и легла спать с мыслью, что Алексей – проходной эпизод. Если согласиться на него, то где‑нибудь там, наверху, ее посчитают отоваренной и принца не пришлют.

Остановку медленно заметало снегом. Яна, вырядившаяся в тонкие демисезонные ботинки, активно подпрыгивала и шевелила заиндевевшими конечностями. Костя опаздывал. Или вообще передумал приходить на свидание. Они договорились встретиться после работы, а так как смена в гостинице заканчивалась полдвенадцатого ночи, то долго ждать Яна не могла. Еще чуть‑чуть – и метро закроют. Телефон у него был выключен, поэтому Яна терялась в догадках и металась в стеклянном коробе остановки, судорожно соображая, что важнее: дождаться Костю или успеть домой. Инстинкт самосохранения победил, и она, поскальзываясь на припорошенном снегом льду, понеслась в метро. Денег на такси не было, а ночевать в раздевалке гостиницы не хотелось.

– Он не пришел! – рыдала она на следующее утро в трубку, отрывая Ларису от работы.

Лариса терпеливо слушала и даже пыталась давать советы. Но давать советы, имея минимум исходных данных, очень сложно. Утешать подругу вариантом, что кавалер мог всего лишь попасть в больницу, а не разлюбить, было бы бестактно. Поэтому Лара терпеливо выпытывала подробности:

– А кем он работает? Кто он вообще?

– Он… Он такой! – заходилась в восторженном шмыганье Яна, моментально переставая плакать. – Красивый, остроумный, галантный. А кем работает – не знаю.

Историю знакомства Яна немного сократила, справедливо рассудив, что рассказ про торговлю сувенирами с рук в глазах подруг баллов кавалеру не прибавит.

– А ты сегодня ему звонила? Может, у него какие‑нибудь объяснения есть внятные, почему не пришел?

– Я думаю, что он сам должен позвонить.

– И как долго ты собираешься так думать? – Лариса умоляюще взглянула на бухгалтершу, раскладывавшую у нее на столе папки и явно жаждавшую аудиенции.

Та недовольно сморщилась и пошла гудеть кофейной машиной. Любопытство пересиливало врожденный такт, поэтому уйти и не подслушать было выше ее сил.

– До обеда, – призналась Яна. – А потом позвоню.

– Может, прямо сейчас позвонить? Ты же до обеда себе все нервы измотаешь. Или вообще – плюнь. Не пришел, значит, не твой человек.

– А вдруг с ним что‑нибудь случилось? А я плюну, – резонно возразила Яна. – Нет. Выдержу паузу и попробую узнать.

– Янка, а он тебе зачем? Или это любовь? Чего ты маешься? Мужиков по улицам бегает, как микробов по больнице. Этот не пришел, другой явится.

– Мне другой не нужен.

– Ясно. Сочувствую. Ты хоть выясни, кто он, чем дышит. И самое главное, почему не пришел. А затем позвони мне. Я тебе советов надаю.

Яна удивительным образом подтверждала мнение нового Ларисиного знакомого о том, что женщинам следует все объяснять, все свои поступки, чтобы они не увлекались ненужными фантазиями.

– «Надаю» звучит пугающе, – усмехнулась Яна. – Ладно. Появятся новости – звякну.

Она уже жалела, что позвонила Ларисе. Конечно, давать советы объективно проще. И можно не сомневаться, что советы Лариса даст правильные, взвешенные и продуманные. Вот только захочется ли к ним прислушиваться, если уже сейчас в голосе подруги угадывалось негативное отношение к Косте, которого она даже ни разу не видела? Ну и что, что не пришел? Мало ли…

А Лариса в это же самое время, положив трубку, вдумчиво проанализировала свои ощущения.

– Мне‑то, похоже, завидно, – с удивлением резюмировала она.

Надо было срочно посоветоваться с Маришкой. Бухгалтерша, настроившая свои локаторы, была очень некстати.

Маришка, маявшаяся дома от безделья, Ларисиному звонку обрадовалась.

– Мы же не сплетничаем, а просто обсуждаем, да? – Для очистки совести протараторила она и тут же выдала собственное мнение: – Я за Янку рада. Знаешь, я ее люблю, но мне ее жаль. Она какая‑то недоделанная, неприспособленная и несовременная. В общем, ужасно неправильная тетка. Таким мужика найти – как мне подкову согнуть. Шансы практически равны нулю. Ладно, она тощая, все бы ничего… Но одеваться не умеет и даже не пытается. Ни кожи ни рожи. Я не осуждаю, а сочувствую, если что. Я и ей это говорила. То, что она умная, в глаза не бросается. Да и вообще ее школьный аттестат и университетский диплом – фигня. Для жизни нужно иное.

– Марусь, – остановила ее Лариса. – Ты уходишь от темы. Давай про Костю этого…

– Да я же говорю – хорошо, что хоть кто‑то… Правда, странно: у нас с тобой никого, а у Янки какой‑то мужик.

– Ну, ты же сама твердила, что это временно, – утешила ее Лара.

– Кстати, да. Все временно. И отсутствие мужика, и его присутствие. Они мигрируют, как перелетные дятлы. Сегодня он тебе по мозгам стучит, а завтра красный берет напялил – и к морю. И сиди со своим раздолбанным мозгом и несбывшимися надеждами в одиночестве.

– Маруся, давай ближе к теме, – предложила Лариса. – Мне лично этот Костя не нравится. Лучше никакого, чем такой.

– Какой?

– Ну, такой, – Лариса пошарила глазами по стенам и ухватила ускользающую мысль за хвост: – Ненадежный. Мужчина, не явившийся на свидание, может и в загс не прийти.

– А что, у них все уже к этому идет? – ревниво спросила Маришка.

– Ты чего? Это вообще было первое свидание. И он уже не явился.

– Лара, а чего мы тогда обсуждаем?

– Эта дурища влюбилась.

– Ерунда. Мне тоже кажется каждый раз, что я влюбилась. Это потом быстро проходит.

– Маруся, люди разные. У тебя быстро, а у нее все серьезно. Я по голосу почувствовала, – вздохнула Лариса.

– Не в серьезности дело. По‑моему, это первый и последний Янкин шанс хоть с кем‑то завязать отношения. Быть девственницей в ее возрасте неприлично.

– Ты полагаешь?

– Уверена. И вообще надо нам его заценить. У меня день рождения скоро. Вот и пригласим ее с кавалером. Если, конечно, он еще кавалер, а не пройденный этап. Кстати, тебя я тоже приглашаю с кавалером.

– С каким? – опешила Лариса.

– У тебя что, память девичья или это уже маразм? – усмехнулась Марина. – С этим, который тебе не понравился. Я так понимаю, что других нет.

– Так и этого нет.

– Не бывает, чтобы не было никакого. Всегда какой‑нибудь запасной вариант должен иметься. Хотя бы просто для здоровья. Если не найдется что‑нибудь более подходящее, иди с этим… как его…

– Алексеем.

– Во! А имя помнишь!

– Склероза пока нет.

– Будет. У нас скоро все будет. Поэтому надо срочно устраивать личную жизнь, пока мы еще котируемся. Короче, появятся новости от Янки, звони.

Ждать до обеда не пришлось. Когда Яна подходила к гостинице, Костя уже был там. Он стоял у служебного входа с букетом белых роз и подпрыгивал. Совсем как она накануне, на пустынной остановке.

– Давно ждешь? – Улыбаясь, она спрятала руки за спину.

Любопытный охранник таращился через стекло. Ничего, пусть посмотрит, что к ней тоже кавалеры ходят.

– Давно, – смущенно кивнул Костя, опустив букет, словно метлу.

– А если бы я сегодня вообще была выходная? – Яна пыталась кокетничать, но так разволновалась, что получалось как‑то серьезно и нервно.

– Я об этом не подумал. – Он пожал плечами и неловко протянул букет.

– А ты почему вчера не пришел?

Мимо шли на смену сотрудники. И Яне отчаянно хотелось, чтобы ее, замухрышку, которую все добродушно поддразнивали, жалели и беззастенчиво использовали, видели рядом с этим красивым, статным парнем. На фоне букета. И все видели, деликатно обходя парочку и с любопытством разглядывая Костю. Яну, конечно, разглядывать не к чему. Там и разглядывать‑то особо нечего.

– Не получилось. – Он виновато пожал плечами. – Ты обиделась?

– Нет.

– Возьмешь цветы?

– Возьму.

– А может, попробуем еще раз? – Костя просительно смотрел на нее, чуть склонив голову набок. Так стоят знатоки перед холстами великих мастеров.

– Попробуем, если ты все же объяснишь, что там у тебя случилось.

– Яна вдруг решила почему‑то, что если сейчас так легко простит, то в будущем рискует не только сорванными свиданиями, но и чем‑то большим. Мужчины, как коты: если их не приучить сразу к определенным правилам, потом покупать лоток будет уже бесполезно.

– Друг в беду попал. – Костя отвернулся, красиво сведя брови. – Я должен был…

– А что случилось? – пролепетала Яна, чувствуя себя виноватой. Надо же, а она имела наглость в чем‑то его подозревать!

– Все уже нормально. Мы справились. – Он улыбнулся и взял Яну за руку.

Было красиво и многозначительно, как в кино. С той лишь разницей, что теперь это кино было про нее, Яну. Кто бы мог подумать!

– Давай в выходные сходим куда‑нибудь? – Костя деликатно не стал углубляться в подробности, сменив тему.

– У меня только суббота выходная, – испугалась Яна. – И завтра выходной. У нас же смены…

– Тогда давай завтра. Днем?

– А тебе удобно? Ты не работаешь завтра? – застеснялась она, вспомнив, что хотела выяснить место работы. Просто так. Чтобы не чувствовать себя нелепо, когда Лара или родители снова начнут интересоваться всякими меркантильными вопросами.

– У меня бизнес, – расплывчато ответил Костя. – Поэтому я работаю тогда, когда хочу.

– Ух ты, – пробормотала Яна. Ясность не наступила, но хоть какую‑то информацию она получила.

Пора было бежать на работу.

Она порывисто обняла Костю и неловко чмокнула в щеку. Он пах, как настоящий мужчина: табаком, мятой и чем‑то неуловимо знакомым.

Неуловимо знакомый запах Яна идентифицировала лишь утром, когда столкнулась в кухне с похмельным папенькой. Владимир Борисович интеллигентно дышал в сторону и под яростными взглядами супруги со всхлипами пил воду из‑под крана.

– Хоть бы кипяченой налил! Нажрешься кишечных палочек, – поджав губы, процедила Светлана Макаровна. – Хотя о чем это я? В твоем проспиртованном организме они сами передохнут.

Папа нередко прикладывался к бутылке, иногда пугая соседей и позоря семью. Но большую часть времени он был таким же, как и все, – нормальным семьянином, мужиком и работягой.

– Я же бригадир, ты пойми, – пытался он втолковать непонятливой жене. – Я с людьми должен быть на одной волне.

Но Светлана Макаровна лишь желчно советовала ему в той волне не захлебнуться.

И вот теперь мужской запах был определен. Папа тоже любил зажевывать вчерашние возлиянии ментолом.

Значит, Костя накануне пил… Но ему это простительно. Там же случилось что‑то серьезное.

День рождения Маришка отмечала в ресторане. Мама не пожалела денег для любимого дитятки, поэтому пришло человек пятьдесят: мамины партнеры по бизнесу, знакомые с сыновьями и Маришкины друзья. Девушкой она была общительной, и друзей набралось много. Все ели, пили, веселились, а виновница торжества грустно сидела с двумя лучшими подругами и на разные лады повторяла цифру «двадцать шесть». Выражение лица при этом у нее было таким, что становилось ясно – жизнь закончилась.

И Ларису, и Яну пригласили с кавалерами. Ларисе пришлось брать Лешу, а Яна с радостью притащила на смотрины своего Костю.

Леше было безразлично, куда идти с любимой девушкой. В том, что девушка любимая, а намерения у него самые серьезные, сомневаться не приходилось. Когда Лариса в первый раз отказалась с ним встречаться, придумав какую‑то невнятную причину, он навязываться не стал, решив взять барышню измором, и начал ежедневно названивать, ничего не предлагая, а лишь спрашивая, как дела. Уже через неделю Лара к его звонкам привыкла, а через две подумала, не взять ли его с собой на праздник. Если что, в смысле, если кто‑то вдруг подвернется стоящий, всегда можно будет бросить этого недотепу. А если подходящего принца в ресторане не найдется, то хоть будет кому поухаживать и отвезти домой.

Алексей подошел к делу обстоятельно, заявив, что подарок хочет оплатить сам. Лариса из вредности решила не возражать и не экономить. Правда, она опасалась, что молчаливый и сосредоточенный спутник вдруг вздумает говорить о своих чувствах. Пока она старательно делала вид, будто они друзья. Леша игру принял, но кто его знает, как долго он будет терпеть? На момент похода в гости Алексея смущало лишь одно: идти в чужую компанию было неловко. Да и вообще он – не любил всякие шумные сборища.

– Да там кого только не будет! – отмахнулась от его переживаний Лариса. – И почти никто никого не знает. Нет там никакой компании, а каждой твари по паре.

У Яны сложилась ситуация с точностью до наоборот. Костя, как истинный мужчина, сразу отказался от участия в выборе подарка, поскольку, по его признанию, ни черта в этих «женских штучках» не смыслил. Зато походу в ресторан обрадовался.

– Поедим вкусненько, потанцуем, не все же по улицам морозиться, – воодушевился он.

Яна загордилась, что благодаря ей так здорово организовался досуг в выходные.

За время их нечастых встреч постепенно выяснилось, что с работой и бизнесом у Кости временные проблемы, поэтому ничего, кроме своей любви, он предложить пока не сможет.

Да ей больше ничего и не надо было!

Это только меркантильная мама зудела над ухом, требуя трудоустроить кавалера хотя бы к отцу в бригаду. Наслушавшись глупых советов, Яна даже сдуру брякнула эту ерунду Косте. Смалодушничала, потому что уж больно надоело таскаться в мороз по паркам. Нос некрасиво краснел, текли сопли, мерзли уши и попа, а после поцелуев на морозе и вовсе стали возникать простуды, совершенно ее не украшавшие. Костя долго заливисто хохотал, после чего великодушно простил наивную подругу, сообщив, что у него есть бизнес‑план, вовсе не связанный с работой в бригаде ремонтников.

Алексей деликатно жался по углам, цедя минералку и не мешая подругам общаться, а Костя веселился от всей души, справедливо рассудив, что вряд ли их в ближайшее время снова позовут на такой замечательный фуршет. Между делом выяснилось, что он отлично танцует.

Яна лопалась от гордости, как мамаша на утреннике, где ее чаду доверили рассказать самый длинный стих.

Маришка, проинспектировав всех приведенных мамой кавалеров, пришла к неутешительному выводу, что для нее сегодня ничего подходящего нет.

– Столько мужиков, а я одинокая! – Она опустошила очередной бокал и пригорюнилась. – Знаете, девицы, что я вам скажу? Счастье женщины – это хороший мужик. Мне сегодня все можно, поэтому врать не стану. Леша твой, Лариска, скучный, зато надежный. Только менталитет у него какой‑то не тот. Мужик – он как дом. Бывают такие красивые башенки, в которых из всех окон дует и крыша течет. А рядом сад красивый – удобряй, поливай, поли и не вякай. Красотища. А бывают такие добротные коробки – стены кирпичные, крыша оцинкованная, а под крышей ведра, чтобы, значит, вода для полива стекала. Ну, и грядочки вокруг – лучок, свекла. Так вот твой Леша – с оцинкованной крышей. Зато всегда при овощах и при хозяйственном мужчине будешь. Ну‑ка, вот мы его сейчас спросим, почему он не пьет.

Маришка, покачнувшись, привстала и помахала рукой Алексею. Тот послушно подошел и вопросительно уставился на красноволосую именинницу. Девица ему внешне не нравилась, да и наверняка была избалованной. Вон сколько денег на ненужную пьянку угрохано. Зачем? Видно же – не нравится ей все, сидит кислая… Но она Ларисина подруга.

– Алексей, а почему вы такой неприлично трезвый? – Маришка цапнула наманикюренной ручкой ближайшую бутылку и потрясла перед Лешиным носом.

– Я за рулем.

– Как лаконично! За рулем. И в этом он весь. Ларка, твой Леша всю жизнь будет за рулем. Давайте выпьем за этого шикарного, надежного и классного парня!

Леша засмущался, подумав, что не такая уж плохая у Ларисы подруга, несмотря на морковные волосы и устрашающий макияж.

– А как тебе Костя? – не выдержала Яна. Ее задело, что Лешу похвалили первым. Чего хорошего в этом полноватом, кряжистом парне? Ничего особенного!

Маришка с сомнением посмотрела на подругу, закинула в рот оливку и вынесла свой вердикт:

– Живенький такой. Кузнечик. С таким ты, Янка, точно не соскучишься. Он и пьет за двоих, и жует за троих, и веселится за всех сразу. Фейерверк.

– Это хорошо или плохо? – озадачилась Яна.

– Понятия не имею, – легкомысленно хихикнула Марина. – Вот ты нам потом и расскажешь. Мне бы подошло, а вот тебе – не знаю.

Все оценивающе уставились на Костю, одной рукой запихивавшего в рот что‑то мясное, а другой наполнявшего рюмку. Он находился далеко, поэтому даже не подозревал, что стал объектом обсуждения.

– Хороший парень. Видный, – утешила Лариса. Смазливый Костя не понравился ей абсолютно, но не говорить же об этом Янке. Он был слишком красивым, галантным, а по мере опьянения становился еще каким‑то слащавым и скользким. К тому же Лара не любила пьющих, а Константин явно был не дурак выпить.

– Ты, Янка, очень правильная, серьезная и хорошая девочка. А он – мужчина‑праздник, – резюмировала Маришка. – И что из этого выйдет, пока не ясно.

Лариса считала, что ничего хорошего из подобного тандема получиться не может, но делиться мнением поостереглась.

Мужчина‑праздник к концу мероприятия набрался так, что тихо заснул на унитазе в туалете ресторана.

– Ему плохо, – разахалась Яна под напряженными взглядами подруг. – Отравился, наверное. Бедненький! Костенька, тебе нехорошо?

– Мне отлично, – икнул Костя, повисший на могучем плече Алексея. Тот доволок груз до машины и свалил на заднее сиденье.

– Водка паленая была, надо в аптеку заехать. – Яна чувствовала себя медсестрой на передовой. Судя по настрою, она намеревалась совершить подвиг по спасению бойца.

– Как ты думаешь, у них серьезно? – с сочувствием косясь на хлопотавшую Яну, шепнула именинница Ларисе.

– Боюсь, что да. Вот жуть‑то.

– Жуть, – согласилась Маришка. – Но жуть «симпатишная».

В тот знаменательный вечер Светлана Макаровна решила заняться экспериментами с внешностью. В ее возрасте кожа требовала особой деликатности, поэтому ничего радикального Янина мама делать не планировала. Соседка посоветовала ей изумительный рецепт: в покупную маску из голубой глины добавить яйцо и киви, все тщательно протереть до однообразной массы и нанести на лицо.

Муж, повидавший за годы совместной жизни многое, лишь брезгливо принюхался, поморгал и отодвинулся подальше от медитировавшей на диване супруги, углубившись в чтение газеты «Спорт».

Светлана Макаровна блаженно закрыла глаза и задремала. Разбудили ее на удивление ненатурально‑пафосный голос дочери и изумленно‑односложные реплики супруга. Сам момент затаскивания Константина в квартиру она пропустила, поэтому некоторое время сидела в комнате, напряженно прислушиваясь.

– Рад пзнкмца, – всхлипнул Костя, приложившись к ручке Владимира Борисовича. Часть гласных пропадала при озвучивании, и гостя это явно смущало.

Папенька заржал и предусмотрительно отступил в сторону, дав визитеру возможность бухнуться на пол.

– Паркет, – уважительно икнул Константин, похлопав ладошкой горизонталь. Он смутно помнил, что люди любят, когда их хвалят. Но перед носом были только войлочные тапки финишной степени потертости. Не их же хвалить…

– Линолеум, – хмыкнул папа. – Януся, а что это за багаж ты нам притаранила? Где взяла?

– Где взяла, там уже нет, – неопределенно отмахнулась дочь, до которой наконец начало доходить, что одно дело – планировать, как она романтично будет выхаживать любимого, которому стало дурно, а совсем другое – делать это в присутствии родни.

– Меня тошнит, – жалостливо проныл с пола любимый, окончательно перечеркнув всю романтику.

– Он когда трезвый – нормальный, – дрогнувшим голосом сообщила она папе, пытаясь добавить плюсов сомнительному приобретению, словно купец, расхваливающий дырявую шубу и расписывающий прорехи как естественную вентиляцию.

– Да? – Папа явно сомневался. – А он еще и трезвый бывает?

– Меня тошнит, – настойчиво напомнил Костя, стараясь вернуться в вертикальное положение.

– Позвольте показать вам квартиру, – церемонно предложил Владимир Борисович, с радостным прихохатыванием подхватив страдальца под мышку и потащив в сторону туалета.

Яна разделась, тревожно вслушиваясь в доносившиеся звуки. Знакомство с родителями складывалось не так гладко, как хотелось бы. Папа беззлобно матерился, а Костя жалобно что‑то бубнил.

– Это неудачное стечение обстоятельств, – объяснила Яна папе, когда тот перетащил гостя в ванную комнату и вышел.

– Ага, – согласился Владимир Борисович. – Я бы даже сказал – трагическое.

– Ну, пап, это случайность!

– Я, конечно, и сам иногда мог… того… но… Ты его домой‑то зачем принесла?

– А куда его девать?

– К нему, в родные пенаты, по месту прописки, приписки или временного пребывания. Или ты теперь прямо на улице подбираешь?

– Папа, я его адреса не знаю, но это ничего не значит! Он нормальный, приличный бизнесмен. Сейчас у него временные трудности…

– Я слышу! – воскликнул Владимир Борисович, так как Костя отозвался из ванной комнаты горестным речитативом, видимо беседуя с душем. Или с полом.

– Что происходит‑то? – высунулась наконец в коридор мама. Она была так заинтригована, что даже решилась прервать эксперимент с маской. Тем более что маска зацементировала лицо, а щеки под ней немилосердно чесались. – Кто у нас там?

Яна отшатнулась и закашлялась от неожиданности. Мама в маске была непередаваемо колоритна. Этот состав следовало запатентовать для грима в фильме ужасов – подгнившие зомби должны были выглядеть именно так: зеленовато‑желтая каша и круглые глазницы, залепленные белыми косметическими накладками.

– О, у нас там бизнесмен, у которого временные трудности, – сразу сдал гостя папа. – Тебе валерьянки налить?

– А зачем? – Светлана Макаровна с подозрением уставилась на дочь. – В чем подвох?

– Нет никакого подвоха. Костя у нас переночует, а утром уйдет. – Яна чуть не плакала. Наверное, надо было все же выпытать у Кости его адрес и отвезти родне. Знакомить его с родителями в таком состоянии было ужасно глупо. Правильно говорят: от любви глупеют.