Глава 3. В городе Цимбеле они пересели на скоростной межконтинентальный лайнер

В городе Цимбеле они пересели на скоростной межконтинентальный лайнер. На его борту Хешке подали завтрак, но, хотя перелет длился около двух часов, Ронд не получил от Браска ни крохи информации. Во время полета Браск сходил в кабину пилота, чтобы получить радиосообщение, и вернулся явно встревоженный.

Мчась по траектории протяженностью пять тысяч миль, лайнер все время настигал зону восхода солнца, так что, когда они наконец‑то опустились, по‑прежнему было раннее утро. Место приземления напоминало частную посадочную площадку. Сразу же появилась машина, на которой им предстояло доехать до невысокого, массивного бетонного здания, видневшегося в нескольких сотнях ярдов от посадочной полосы.

Едва они переступили порог, как Хешке сразу же почувствовал типичную для Титанов атмосферу напряженной деятельности и беспрестанной спешки. В коридорах стоял монотонный шум, источник которого определить было невозможно. Непонятные Хешке символы указывали пути к различным отделам. Археолог обратился к Браску:

– Где мы?

– На территории строго засекреченной исследовательской станции.

– Это устройство здесь?

Браск кивнул.

– Именно из‑за него и возник этот Центр: чтобы исследовать аппарат, о котором вы спрашиваете.

Хешке изумленно шевельнул бровями.

– Но тогда… когда же его нашли?

– Более пяти лет назад.

– Пяти лет? И все это время хранили тайну?

Браск высокомерно усмехнулся.

– Терпение, гражданин. Вскоре вам все станет ясно.

Они подошли к массивным дверям, охраняемым двумя вооруженными Титанами. Браск предъявил пропуска. Зашипел пневматический замок, двери распахнулись.

По ту сторону охраняемых дверей было более спокойно.

– Скоро мы доберемся до главных лабораторных помещений, – проинформировал Браск. – Вы познакомитесь со своими новыми коллегами. День здесь начинается с занятий по идеологии… Может, вам будет любопытно взглянуть? Кажется, они как раз заканчивают.

Хешке без энтузиазма кивнул. Браск провел его по коридору, заканчивающемуся небольшим холлом. Около двух десятков мужчин и женщин в белых халатах глядели на большой экран, где появлялись иллюстрации к тексту, комментарии.

Хешке обратил внимание на мастерскую манипуляцию изображением. Когда они вошли, на экране виднелся умиротворяющий пейзаж: солнце, заходящее за поросшие лесом холмы. На переднем плане густо‑синее море билось о скалистый берег.

Пейзаж неожиданно превратился в коллаж из вирусов и первичных бактерий. Внезапный переход от обширных пространств, лесов, моря и солнца к невидимому невооруженным глазом микроскопическому мирку на самой границе жизни показался Хешке особенно эффектным. Лекция сразу захватила его, и он с неподдельным интересом вслушивался в сопровождавший изображение, хорошо поставленный, уверенный голос, который своими комментариями связывал разрозненные кадры в единое целое.

– Вот суть жизни в зародыше, – значительно вещал голос из стереоколонок. – В этих первичных частичках жизни сосредоточена вся сущность духа и эволюции планеты Земля. Эти зерна всех грядущих существ появились в результате мощного проявления энергии, дремлющей в камне, недрах, воде и свете. С того мгновения бесплодная дотоле Земля стала создавать ДНК, и из этой‑то ДНК, как исполин из морских бездн, явился конечный продукт реакции: бытие, для которого все остальные проявления земной жизни лишь платформа. Это явление мы называем кульминационной сущностью, или сущностью человека.

Лекции сопутствовала быстрая и ошеломляющая смена изображений. Вирусы уступили место подрагивающим спиралям ДНК, потом одна за другой появились танцующие хромосомы и ядра делящихся клеток, переплетенные с фигурами разных видов живых существ на разных этапах эволюционного процесса.

Последние слова лектора иллюстрировало изображение молодого обнаженного мужчины божественного сложения и красоты (это, должно быть, был очень придирчиво отобранный Титан). Мужчина стоял, раскинув руки на фоне заходящего солнца и понемногу расплывался, превращаясь в изображение Земли, плывущей по океану вселенной.

– Таким образом, – продолжал голос, теперь уже трезво и деловито, – эволюция – не последовательность случайностей, но логический процесс, стремящийся к заранее известной цели. Следовательно, Земля по природе своей способна создать только один доминирующий вид, и эта возможность одновременно и единственная ее цель. Отсюда же вытекает и то, что закономерность эта распространяется на все планеты во вселенной. Земля – мать наша, наша родина, наша опора. Из ее глубин черпаем мы свою кровь. Мы – дети Земли, и никто не в силах отнять ее у нас.

Под мощные симфонические аккорды экран начал гаснуть. Хешке был очарован. Кровь и земля, снова повторил он мысленно. В лекции было много такого, что раздражало, но одновременно и притягивало: мистицизм, доходящее до обожествления преклонение перед Землей, вера и предназначение. Но кто знает, думал Хешке, может, что‑то в этом и есть. Может, эволюция и в самом деле протекает таким образом.

Присутствующие поднялись с мест и молча начали выходить из зала. Браск подтолкнул Хешке.

– Теперь можете познакомиться с тем, с кем вам предстоит работать.

В зале осталось всего три человека. Они направились к небольшому столику в дальней части помещения. Браск и Хешке присоединились к ним.

Двое, в мундирах, выглядели классическими Титанами. Третий, гражданский, отличался от них даже на первый взгляд, поскольку довольно демонстративно морщился. При этом он настороженно поглядывал по сторонам, словно жалел, что находится здесь, и постоянно желчно кривил губы.

Браск представил присутствующих:

– Титан‑лейтенант Варданиан. Титан‑лейтенант Спаварт. Гражданин Лирд Аскар. А это, господа, гражданин Ронд Хешке.

Все церемонно поклонились друг другу.

– Вы тоже археологи? – спросил Хешке как можно вежливее, поскольку фамилии новых знакомцев ничего ему не говорили.

– Нет, физики, – коротко пояснил Лирд Аскар. Голос у него был такой же, как и выражение лица: едкий, ироничный.

Браск жестом пригласил всех сесть.

– Пора кое‑что объяснить вам, гражданин, – обратился он к Хешке. – Надеюсь, вы способны адекватно воспринимать непривычные данные? Это оказалось бы сейчас весьма кстати.

Браск нажал одну из кнопок вмонтированного в стол небольшого пульта. Огромный экран засветился, но какое‑то время оставался пустым.

– Вам уже известно, что мы обнаружили действующее устройство чужаков. Вы, очевидно, решили, что мы нашли его в процессе раскопок. Так вот, оно находилось на поверхности Земли, на полянке, вдали от каких‑либо руин чуждой цивилизации. Обнаружили, кстати, совершенно случайно. К тому же все указывает на то, что устройство это совершенно новое.

На экране появилось изображение. Фон соответствовал описанию Браска: заросшая травой лужайка, ограниченная вдали стеной деревьев. На переднем плане был виден серебристый цилиндр с закругленными краями и рядом мутных матовых окошек. По росту Титана, стоящего рядом для сравнения, можно было определить, что аппарат этот примерно семи футов в диаметре и около двенадцати футов длиной.

– Как видите, это нечто вроде средства передвижения, – продолжал Браск. – Внутри находились два чужака, умершие предположительно от удушья незадолго до обнаружения объекта. Как первые представители чуждой расы, которых мы могли наблюдать в неповрежденном состоянии, они значительно обогатили наши знания о враге.

Экран на мгновение опустел, после чего на нем показалось следующее изображение. На этот раз цилиндр был открыт. Оба его пассажира, видные только частично из‑за неудобства съемки через люк, сидели, притянутые ремнями, в креслах кубической формы, расположенных друг возле друга. Это были некрупные волосатые создания с вытянутыми мордочками и розовыми, по виду напоминающими кротовые, лапками, размером примерно с молодого шимпанзе. Немного погодя изображение изменилось, появились те же два тела, но снятые гораздо лучше, потому что были разложены на столах в лаборатории Титанов.

Хешке был поражен до глубины души и все же с удовольствием отметил тот факт, что обнаруженные образцы в значительной степени напоминали результаты реконструкции, выполненной на основе скелетов.

– Значит, это был космический корабль, – произнес он.

– Сначала, разумеется, и мы так думали, – раздалось в ответ. – Но ошиблись. Только длительные эксперименты с механизмами управления показали, для чего в действительности служило это устройство.

Хешке заметил, что физики уставились в пол, словно разговор на эту тему был им невыносимо скучен.

– Оказалось, это устройство функционирует на совершенно новых для нас принципах, – продолжал Браск. – С его помощью можно совершать перемещения в пространстве, но лишь на незначительные расстояния, исключающие возможность межзвездных перелетов, короче говоря – в качестве побочного эффекта. Настоящее назначение конструкции совершенно в другом. Она была создана для перемещений во времени. Устройство, случайно попавшее нам в руки, оказалось машиной времени.

Физики продолжали пялиться в пол. Хешке немного выждал, давая себе возможность освоиться с услышанным.

Время. Машина времени. Мечта археологов.

– Значит, они явились из прошлого, – произнес он наконец, разглядывая изображение чужаков, путешествующих во времени.

Браск кивнул.

– Вероятно. Очевидно, принципы перемещения во времени они открыли на последней стадии своего пребывания на Земле, слишком поздно, чтобы извлечь из этого пользу. Остается лишь надеяться, что на их родной планете до сих пор не знают секрета машины времени. Честно говоря, думаю, что если бы там им располагали, мы бы уже ощутили на себе последствия.

– Воистину, – пробормотал Хешке, – все это… поразительно.

– Не вы один так думаете, – заметил Браск.

Хешке нервно откашлялся.

– Значит, этот выезд на место… вы подразумеваете путешествие во времени?

– Возможно. Не исключено.

– Не понимаю.

Браск взглянул на Титан‑лейтенанта Варданиана.

– Будьте любезны разъяснить.

Высокий Титан‑физик кивнул и обратился к Хешке:

– Вы, должно быть, понимаете, что в ходе хаотических эскапад мы не могли рисковать единственной машиной времени, которой располагаем. Поэтому мы построили собственную, как нам казалось, верно действующую машину времени и совершили на ней несколько рейсов.

Однако результаты этих экспедиций побудили нас обратиться к вам за профессиональной консультацией. Мы не уверены, что наша машина времени функционирует так, как следовало бы. А ведь мы затратили пять лет тяжкого труда на усвоение принципов действия образца, чтобы создать собственную копию.

Хешке не понимал. Титан покосился на экран, потянулся к пульту и убрал изображение двух чужаков‑пилотов.

– Смотрите внимательно. Продемонстрирую вам ряд снимков, сделанных нашими людьми.

По экрану промелькнула путаница линий, сразу же сменившаяся изображением чего‑то очень быстро двигающегося: какое‑то красочное пятно металось из стороны в сторону слишком быстро для того, чтобы глаз успел уловить его очертания. Чуть погодя Хешке заметил, что единственный неподвижный элемент изображения представляют две полосы, сверху и снизу кадра. Он решил, что это, должно быть, края другого экрана или окно, через которое производилась съемка.

Он никак не мог поверить, что все это происходит на самом деле. Он просматривал фильм, снятый в прошлом, а компетентный, быстро соображающий Титан‑лейтенант спокойно давал объяснения, которые еще минуту назад показались бы ему, Хешке, немыслимыми. В свете происходящих событий даже смерть Блейра Обломота стала лишь туманным воспоминанием, чем‑то сродни кошмарному сну.

Изображение сделалось более четким. Теперь перед Хешке были равнина и солнце, стоящее высоко в небе. В центре кадра на несколько миль протянулся комплекс развалин. Несмотря на почти полное разрушение и густые заросли, их внезапное происхождение было заметно сразу, по крайней мере, тренированному глазу Хешке.

– Руины Веричи, – негромко произнес Варданиан. – Снимок сделан примерно девятьсот лет назад. Нечто совершенно противоположное тому, чего следовало бы ожидать, верно?

Истинная правда, подумал Хешке. Девять веков назад руины Веричи – точнее, нынешние руины – должны были бы находиться в полном расцвете: густо населенный, кипящий жизнью город. На пленке фигура в бронескафандре копалась в развалинах.

– Скорее, так они должны выглядеть через девятьсот лет, – заметил Хешке. – Может, вы отправились не в ту сторону?

– Сначала и мы так подумали, – ответил Варданиан. – Мы останавливались в пяти точках временного интервала протяженностью в двести лет. И не встретили ни одного представителя чужаков, только руины, такие, как в фильме.

Вскоре мы, однако, установили, что эти развалины – современницы войн, приведших к агонии и распаду классической цивилизации. Так что, что бы ни казалось, мы побывали в прошлом.

– Но ведь это невероятно! – раздраженно произнес Хешке, нахмурив брови.

– Вы правы. Наши исследования показывают, что в эпоху Упадка на Земле находилось большое количество чужаков. Или мы ошибаемся, и чужаки появились на Земле значительно раньше? На это как будто указывает плачевное состояние руин Веричи, но это ничуть не объясняет их нынешнего, значительно более приличного состояния. Честно говоря, тут не подходит ни одно из исторических объяснений. Мы были вынуждены искать другие, более радикальные объяснения: машина времени попросту морочит нам голову, мы вовсе не путешествуем во времени.

– Я перестаю понимать… В таком случае… куда же вы перемещались?

Варданиан ответил неясным жестом, словно не мог словами объяснить мысль, имеющую характер абстрактного понятия.

– Некоторые особые свойства машины времени намекают на другие возможные интерпретации. Она работает исключительно при наличии живого наблюдателя; в автоматическом режиме, без экипажа, машина времени никогда не тронулась бы с места. Так что присутствие живого пилота обязательно. Принимая это во внимание, мы выдвинули предположение, что наша машина – по крайней мере, та модель, которую сконструировали мы сами, хотя, возможно, и оригинал тоже путешествует не в объективном времени, но лишь в зоне «выдуманного времени», – демонстрирует сознанию наблюдателя смесь фрагментов прошлого и будущего, которые черпает, очевидно, из подсознания или воображения пилота либо же пассажиров.

– Значит, все это только иллюзия?

Варданиан с сомнением покачал головой.

– В сильно упрощенном виде – да. Хотя машина времени все же куда‑то перемещается, поскольку из лаборатории исчезает.

Хешке заметил, что Лирд Аскар уже некоторое время раздраженно бубнит что‑то себе под нос.

Варданиан неодобрительно глянул на Аскара.

– До вчерашнего дня такое объяснение при одном голосе против считалось обязательным.

– Вчера вы представили нам свои снимки, – вмешался Браск, – которые заставили усомниться в правдоподобности такой трактовки.

Разумеется, снимки. Снимки руин Хатара трехсотлетней давности, когда их состояние было хуже нынешнего. Снимки несомненно профессиональные, но и несомненно поддельные. Снимки, которые не отражали правду.

– Благодаря невероятному стечению обстоятельств, – продолжал Браск, – мы получили объективное подтверждение явлению, которое считали субъективным и иллюзорным. Мы немедленно выслали машину времени в Хатар, нацелившись примерно на дату изготовления фотографий, и сделали серию таких же снимков. – Браск выдвинул ящик столика и достал из него пачку поблескивающих отпечатков. – Вот копии обеих пленок. Сравните, будьте добры: они более‑менее идентичны.

Хешке выполнил просьбу. Один набор содержал цветные снимки, другой – старинные, черно‑белые. Ознакомившись с фотографиями, Хешке отодвинул их от себя и почувствовал, что для одного дня неожиданностей предостаточно.

– В самом деле, они похожи. И это доказывает, что, как бы там ни было, вы все‑таки путешествовали в прошлое?

– Да, – запальчиво произнес Лирд Аскар. Это было его первое слово в ходе совещания.

Другой из Титанов, Спаварт, тоже до сих пор молчавший, заговорил, скрупулезно‑сомневающимся тоном, неторопливо подбирая слова.

– Этот вывод необязательно очевиден. Представленные снимки не следует воспринимать как прямое подтверждение наших открытий. Они и в самом деле могут оказаться фальшивыми.

К тому же, поскольку путешествия во времени возможны, они могли быть подброшены в прошлое из отдаленного будущего. Интерпретаций много, и ни одна не противоречит тезису о неадекватном функционировании машины времени.

Верно, подумал Хешке. Кто‑то мог перебросить пачку фотографий из точки, отстоящей на триста лет в будущее, в точку прошлого, удаленную от нас на триста лет – шестисотлетний скачок? Такое могло быть. Только чего ради?

Все умозаключения были обречены на бесплодность. Причин могло оказаться тысячи, непонятных, тривиальных, неугадываемых.

– Господа, – сказал Хешке. – Все это мне чрезвычайно трудно освоить. Но я хотел бы знать, зачем меня пригласили?!

– Разумеется, – миролюбиво ответил Браск. – Мы намеревались просить у вас помощи только, когда будет устранен дефект машины времени, но снимки, с которыми вы нас ознакомили, вызвали немалое замешательство. Поэтому мы просим вас отправиться в руины Хатара трехсотлетней давности.

– Чего ради? – удивился Хешке.

– Ну, чтобы… – Браск заколебался. – Пока мы действуем наугад. Важнее всего сейчас установить, является ли наша нынешняя способность перемещаться во времени свойством объективным или иллюзорным. Психологи утверждают, что если мы имеем дело с иллюзией, то в мире, якобы существующем вне нашего времени, должны проявиться определенные аномалии, аналогично снам, в которых действительность никогда не воспроизводится до конца верно. Значит, что‑то должно отличать развалины, запечатленные на второй серии снимков, от подлинных руин Хатара.

Хешке вновь принялся сравнивать обе серии фотографий.

– Мне кажется, они ничем не отличаются.

– Верно. И все же могут существовать различия, незаметные на снимках. Но к делу: вы знаете руины Хатара значительно лучше, чем кто‑либо; это ваша специальность. Мы хотим, чтобы вы отправились на триста лет назад и провели тщательное обследование. Возможно, вам удастся пролить новый свет на эти загадки.

– Довольно расплывчатое указание.

Браск пожал плечами.

– Несомненно, но вас будет сопровождать Лирд. Может, вдвоем вам удастся что‑нибудь нащупать.

Хешке размышлял.

– Такое путешествие в «выдуманное время» было бы равнозначно спуску в глубины подсознания, верно?

– Вполне возможно, – ответил Титан‑лейтенант Варданиан. И в ту же минуту Лирд Аскар выдавил из себя пренебрежительный смешок.

– Да не слушайте вы эти бредни, Хешке, – раздраженно заговорил он. – «Выдуманное прошлое», ну как же! Машина работает как надо!

– А эти руины? – спросил Хешке, опять сбитый с толку.

Аскар только пожал плечами и отключился от разговора.

Хешке обратился к Браску:

– Когда отправляемся?

– Чем скорее, тем лучше. Хоть сегодня, если вы чувствуете себя в силах.

– Мне понадобится камера и кое‑какое оборудование.

Браск кивнул.

– Мы это предвидели. Думаю, мы располагаем всем, что может понадобиться.

– Вы упомянули о риске…

– Только в связи с тем, что устройство еще сравнительно мало проверено. Это единственный источник опасности.

– Не считая прочих аналогичных выдумок чужаков, – добавил Хешке. – Эта машина – доказательство того, что они располагали вполне приличной технологией.

– Разумеется, но не намного более совершенной, чем наша, – возразил Спаварт. – Как бы там ни было, нам удалось сделать копию этого аппарата, а значит, и мы можем немало.

– Если исходить из того, что мы изготовили и в самом деле копию, – тут же вмешался в разговор Браск, окинув Спаварта недобрым взглядом.

– Ясное дело, копию! – гневно бросил Аскар.

Хешке осмотрел аппаратуру, и ему показали комнату для отдыха. Он проспал несколько часов, а остаток времени провел, полеживая и размышляя о том, что узнал за последние сутки.

В экспедиции, решил он, должно участвовать четыре человека: он, физик Лирд Аскар и два офицера‑Титана, обученные пилотированию машины времени. Старт был ориентировочно назначен на полдень. Время шло, и понемногу у археолога начали сдавать нервы.

Вскоре после обеда, который ему подали в комнату, Хешке навестил Лирд Аскар. Он все утро провел возле машины времени.

– Ну как, Хешке, нервишки поигрывают? – с порога приветствовал его вечно недовольный физик.

Хешке кивнул.

– Бояться не стоит. Путешествие безопасное и в принципе безболезненное. Для меня это будет третье.

– И долго оно продлится?

– Мы делаем сто лет за час. Скажем, три часа туда и три обратно.

– Но ведь в смысле расстояния мы находимся довольно далеко от Харата?

– Это не проблема. Двигаясь во времени, мы будем, грубо говоря, двигаться вне времени, так что сможем одновременно произвольно перемещаться по поверхности Земли. Мы выйдем точно в центре нашей цели.

– Отсюда до Хатара за три часа, – задумчиво произнес Хешке. – Очень недурно. Такая машина времени могла бы оказаться неплохим средством трансконтинентальных перелетов, вам не кажется?

Аскар засмеялся.

– Комбинируете вы быстро, только есть одно «но». Пространство и время в данном случае взаимосвязанные элементы. Чтобы попасть в другое полушарие, вам одновременно пришлось бы переместиться лет этак на сто назад. Наверное, можно было бы скакать туда и обратно до тех пор, пока пространство и время не совпадут, но это так затянулось бы, что проще путешествовать ракетой.

Аскар пошарил по карманам, отыскал смятую папиросу и тут же раскурил ее, окутавшись облаком ароматизированного дыма. Хешке обратил внимание на небольшую лупоглазость физика.

– Можно сесть? Целое утро мудрил с этими дьявольскими механизмами. Теперь мне малость не по себе.

– Прошу вас, чувствуйте себя как дома.

Аскар занял одно из кресел. Хешке уселся на кровать напротив него.

– Интересно… каков принцип действия машины времени?

Аскар оскалился.

– На отделении «сейчас» от «сейчас» и перемещении его сквозь «несейчас».

Хешке вздохнул и помотал головой.

– Я абсолютно ничего не понял.

– Так же, как и я, когда мы наткнулись на это устройство. Поэтому я и уверен, что титанская теория подсознательного времени, или как ее там – полная чепуха. – Аскар затянулся, словно папироса была эликсиром жизни. Хешке понял, что Аскар нервничает еще сильнее, чем он сам. – Прошу прощения, Хешке. Дело в том, что все эти развлечения – пустая трата времени. Машина делает именно то, чего мы от нее требуем: перемещается во времени туда и обратно объективно и реально. И разговаривать на эти темы следует только со мной, поскольку именно я раскусил этот орешек. А они и по сей день возились бы с этим.

– Так в чем же дело? Профессиональная зависть? – улыбнулся Хешке.

Аскар презрительно махнул рукой.

– Кому мне завидовать? Титаны‑ученые прекрасно справляются, пока дело касается обычных проблем. Стоит им дать одну‑единственную подсказку, и они грамотно и основательно сделают все надлежащие выводы. Но когда возникает необходимость в творческом подходе, то они сразу ударяются в идеологию. А ведь всем прекрасно известно, что их идеология – чушь собачья.

Хешке нерешительно осмотрелся, опасаясь скрытых микрофонов.

– Никак не думал, что услышу подобное в самом сердце твердыни Титанов, – сказал он.

Физик передернул плечами.

– Меня здесь уважают, со мной считаются. Я занимаюсь этой проблемой с самого начала, вот уже пять лет. Раньше было не так тяжело. А теперь от всего этого меня тошнит.

– Да? А почему?

Аскар сардонически скривился.

– Я им построил машину времени, а они нос воротят: машина, мол, неправильно действует, – им, видите ли, не нравится то, что они отыскали в прошлом. Их беспокоит, что чужаки не сыграли никакой роли в упадке цивилизации землян – вот и вся суть проблемы. А ведь мы не успели еще провести никаких серьезных исследований. Может, чужаки крутились тогда по Земле и там, и там, и там.

– Чувствуете себя оскорбленным?

Аскар глубоко затянулся.

– Устал я, просто устал. Пять лет напряженных размышлений над проблемами времени расстроили мою нервную систему. Так что не обращайте внимания на мои странности, гражданин. Это нормальная составляющая синдромов моей личности.

– А руины? – напомнил Хешке. – Если воспринимать факты как есть, то получается, что руины эти со временем омолаживаются вместо того, чтобы стареть. А такое попросту невозможно, так ведь?

Аскар пожал плечами.

– Откуда мне, черт побери, знать? С тех пор, как мне стало ясно, что время можно подвергать трансформациям, что конкретное «сейчас» одного человека удается отделить от «сейчас» абсолютного – мне уже ничто не представляется невозможным. Какое‑то объяснение должно существовать. – Аскар усмехнулся. – Что бы вы сказали вот на такое: тысячу лет назад чужаки посетили Землю и оставили нам нечто вроде зерна, зерна с определенными свойствами. Зерно это прорастает не в растения, вовсе не в какую‑либо органику, но в каменные и металлические конструкции. Руины, которые мы наблюдаем, растут от века к веку, и в конце концов из них получаются новенькие дома, города, замки – все что угодно. Когда плоды дозреют, чужаки нагрянут сюда и устроятся лучше некуда.

Хешке рассмеялся, представив такую картину. Его подкупала буйная фантазия Аскара, его постоянная готовность потягаться с неведомым и решиться на смелые выводы.

– Но там находят скелеты, – заметил он. – Скелеты же не могли вырасти из семян.

– А почему нет? Или попросту несколько скелетов подбросили, чтобы сбить с толку археологов грядущего?

И все же Хешке знал, что физик говорит это не всерьез.

Они помолчали. Аскар с шумом затягивался и шевелил ногами, уставившись в потолок. Казалось, он забыл о присутствии археолога.

– А вы не пробовали установить контакт с людьми из прошлого? – не выдержал наконец Хешке. – Очевидно, они смогли бы ответить на многие из наших вопросов.

– Вы о чем? – Аскар с трудом вернулся мыслями назад в комнату. Взглянул на Хешке пылающими глазами. – Ах, это… Так вы не знаете?

– О чем? – спросил Хешке с невольным страхом.

– О том, как все это там, в прошлом. Мы не можем общаться с теми людьми, потому что они нас не слышат. И не видят. Их можно спокойно повалить на землю, а они как ни в чем ни бывало: полежат, полежат, постонут от боли, потом поднимутся, отряхнутся – вот и все. Они ведут себя как роботы, выполняющие заранее определенную им программу.

Хешке недоуменно посмотрел на физика.

– Знаю, звучит это аппетитно. – Аскар развеял его недоумение слабым взмахом руки. – Но именно так это выглядит.

– Выходит, они лишены способности мыслить?

– Ведут они себя так, словно лишены. Как роботы, как запрограммированные машины, – повторил Аскар.

– Это… похоже на сон. Вы уверены, что Титаны так уж не правы?

– Абсолютно. То, о чем я говорил, превосходно согласуется с моей концепцией принципов действия машины времени. Вы, верно, прочитали уйму всяких выдумок касательно путешествий во времени и на их основе выработали собственные представления. В этих повествующих событиях прошлое и будущее принципиально не отличаются от настоящего, хотя, согласно сегодняшним данным, они различаются, и очень существенно.

Физик докурил, отбросил окурок и полез в карманы в поисках очередной папиросы. Хешке угостил его своими и поднес огонь.

– В каком смысле?

– Я вам поясню. Представьте себе вселенную как четырехмерную протяженность; три измерения пространства – в чем вас может убедить повседневный опыт – и одно измерение дополнительное, так называемое время, которое бежит из бесконечного прошлого в бесконечное будущее. Устранив подвижный элемент «сейчас», мы получим то, что можно определить как четырехмерную вселенную. Таким образом, мы пришли к статичной четырехмерной схеме. Именно так вселенная и выглядит. Вся сложность в том, что имеется дополнительный фактор: мгновение «сейчас», которое, как бегущая волна, движется вдоль оси времени.

Хешке не был физиком, но был достаточно начитан, чтобы вывод Аскара показался ему чем‑то совершенно новым. Он кивнул и добавил:

– То есть «сейчас», в котором мы как бы заключены, внутри которого передвигаемся от точки к точке.

– Верно. Чем же является это «сейчас»? Существует ли что‑нибудь за его пределами? На протяжении многих веков философы задавали себе вопрос, существуют ли прошлое и будущее объективно или же не существует ничего, кроме настоящего, которое мы наблюдаем. Наконец ответ был найден: и прошлое, и будущее существуют, но не обладают своим «сейчас». То есть не имеют времени. Не существует различия между «тогда» и «потом». Как прошлое, так и будущее одинаковы и мертвы.

– Значит, именно поэтому люди в прошлом ведут себя как роботы?

Аскар подтвердил это кивком.

– Перемещающаяся «волна настоящего» их уже миновала. Сознание же есть функция «сейчас», присуще только «сейчас», хотя причины этой зависимости мы еще не установили.

– Но что представляет собой эта… волна настоящего?

– Этого мы пока в точности не знаем. Предположительно, это определенная форма энергии, распространяющаяся по четырехмерной бесконечности по принципу ударной волны. Перемещаясь, эта волна вызывает протекание разнообразных процессов и организацию материи в живые существа. Вы слышали, наверное, старое определение «жизненная сила»? Вот и волна не что иное, как жизненная сила.

Неожиданно Хешке осенило:

– Вы утверждаете, что прошлое не знает времени. А если переместиться во времени подальше и произвести там какое‑то изменение? Что тогда станет с прошлым, которое существовало до этой перемены? Ведь и там должна существовать какая‑то разновидность времени, поскольку можно говорить о периоде перед изменением и после него.

Хешке замолчал. Он запутался в собственных выводах.

Физик улыбнулся.

– То, о чем вы говорите, носит название Проблемы Регрессии. И нас здорово занимала эта проблема, когда мы узнали, что путешествие во времени возможно. Если посмотреть под другим углом, то мы имеем дело со старой философской загадкой: как время может течь, если не существует другого времени, в котором этот процесс мог бы осуществляться? Одно мгновение «сейчас» находится в этой точке времени, сразу же после – в другой, и поэтому нам кажется, что существуют «до» и «после», связанные одним моментом: первое – где «сейчас» уже было, и второе – где «сейчас» еще не было.

– Да, вроде бы именно это я и имел в виду, – неуверенно согласился Хешке.

Аскар кивнул.

– С тех пор, как мы получили возможность проводить непосредственные наблюдения, число парадоксов такого типа значительно уменьшилось. Теоретики предполагали существование дополнительного, пятого, измерения, где бы осуществлялись изменения, о которых вы говорите, но мы теперь стали умнее. Вселенная безразлична ко всем переменам, происходящим вне ее, так же как и к актуальному нахождению «сейчас». Вселенная не различает конфигураций, так что любое произведенное нами изменение в сущности не изменило бы ничего.

Хешке перестал понимать.

– Однако сохраняется древняя загадка: что произойдет, если я смещусь во времени и убью собственного отца до того, как он успеет меня зачать?

– В конце концов, наверное, оказалось бы, что вашим отцом был кто‑то другой! – едко заметил Аскар. – А если серьезно… если бы вы даже умудрились «убить» отца, то позже обнаружили бы, что он все равно существует. Причины и следствия, в нашем понимании, обязательны лишь внутри двигающейся волны настоящего – в том, что мы называем Абсолютным Настоящим. Мы пришли к такому выводу экспериментальным путем. Везде за пределами «сейчас» вселенная безразлично относится к переменам, и даже если нам удается такие перемены произвести, то последствия их затухают, вместо того чтобы усиливаться.

– Я уже полностью запутался, – признался Хешке. – Мне трудно понять… что даже если я не приеду сюда утром, то все равно останусь здесь и сейчас, буду курить сигарету, а… а вся разница в том, что сознавать этого я не буду?

Аскар потер подбородок и зевнул.

– Вы все поняли как следует. Мы – здесь. Вскоре абсолютное настоящее переместится на пару мгновений в будущее, увлекая с собой наше сознание. Прошлое, однако, не исчезает: мы просто перестаем наблюдать его – так же, как не видим сейчас будущего, которое тем не менее существует перед нами. Машина времени действует как транспортер, выхватывая отдельный момент настоящего и перемещая его в другой пункт. Если ваше сознание будет связано с этим конкретным фрагментом, вы окажетесь в состоянии наблюдать и прошлое, и будущее.

– И как далеко вы забирались в будущее? – неожиданно спросил Хешке.

Аскар снова скривился.

– На какие‑нибудь лет сто, не дальше. Смысла нет.

– В самом деле? А почему?

– А вы знаете, что таится в будущем? Пустота и хаос – ничего кроме. Никаких живых организмов, ни людей, ни животных, ни травы, ни птиц, ни деревьев – ничего. Там нет даже вирусов и микробов. На расстоянии в одну секунду от места, где мы находимся сейчас, мир лишен какой бы то ни было жизни, и места, которое мы теперь занимаем, зияют пустотой.

Хешке, пораженный, посмотрел на физика. Аскар кисло улыбнулся.

– Это логично, стоит немного подумать. Жизнь в прошлом существует, даже если и ведет себя как механизм, поскольку волна настоящего там уже прокатилась, а именно она порождает жизнь. Но волна эта еще не достигла будущего. Все, что мы выстроили из неорганической материи – дома, машины и так далее, – там уже наличествует, но, лишенное присмотра и заботы, подвергается постепенному разрушению. Что же касается строительного материала наших собственных организмов – так там только прах, прах и ничего больше.

Хешке, задумавшись, попытался вообразить безграничную мертвую пустоту.

Date: 2015-07-17; view: 217; Нарушение авторских прав