Глава вторая. Команды

Размышляя о сущности исполнения, легко сбиться на предположение, будто содержание представления себя другим попросту является экспрессивным расширением личных характеристик исполнителя, и далее рассматривать функцию каждого конкретного исполнения в этих личных категориях. Такой взгляд ограничен и может затемнить важные различия в функциональном значении того или иного исполнения для взаимодействия как целого.

Во-первых, часто случается, что данное исполнение служит, главным образом, выражению характеристик исполняемой задачи, а не характеристик исполнителя. Так, служебный персонал, будь то в конкретной профессии, бюрократической организации, бизнесе или ремесле, обычно охотно оживляет свою манеру поведения выразительными позами и телодвижениями, говорящими о профессиональном умении и честности, но, как бы много это поведение ни сообщало о самих людях, часто его главная цель — утвердить в публике благоприятное мнение об их службе или о производимом продукте. Далее, нередко бывает, что личный передний план исполнителя разрабатывается не столько потому, что он позволяет ему представлять в желанном виде именно себя, сколько потому, что его внешность и поведение могут быть полезны для выступления на более обширной сцене. В свете сказанного можно понять, почему сортировочное сито городской жизни отбирает на должности секретарей по приему посетителей девушек с хорошо ухоженной внешностью и правильным произношением, ибо на этом месте они могут представлять передний план организации так же хорошо, как и самих себя.

Но важнее всего то, что обычно определение ситуации каким-то конкретным участником, есть неотъемлемая часть определения, созидаемого и поддерживаемого совместными усилиями нескольких или многих участников. Например, в больнице два штатных терапевта могут потребовать от врача-стажера в качестве элемента его учебной практики ежедневно просматривать графики состояния какого-нибудь пациента с изложением своего мнения по каждому их пункту. При этом стажер может не понять, что Вынужденный спектакль его относительного невежества отчасти подстроен самим штатным персоналом, который тщательно изучает все эти графики заблаговременно. И уж тем более ему трудно догадаться, что такое впечатление о нем вдвойне усилено молчаливым соглашением местной команды поручать разработку половины графиков одному штатному работнику, а второй половины — другому'. Это работа командой обеспечивает штатному персоналу хорошую возможность показать свой товар лицом (при условии, конечно, что нужный специалист в нужный момент способен подменить другого в допросе стажера).

Более того, часто случается так, что каждому члену такой труппы или состава игроков для создания удовлетворительного общекомандного впечатления скорее всего надо будет выглядеть по-разному. Так, если в семейном доме устраивается официальный прием, то потребуется кто-то в униформе или ливрее в качестве участника рабочей команды. Индивид, играющий эту роль, должен применить к себе социальное определение домашней прислуги. В то же время женщина в роли хозяйки дома вынуждена принять и поддерживать своим внешним видом и манерами социальное определение поведения персонажа, которому естественно и привычно пользоваться услугами челяди. Такой расклад в яркой форме автору пришлось наблюдать в островном отеле для туристов (который впредь будет называться «Шетланд-отель»). Там общее впечатление о качестве обслуживания на уровне требований средних классов было достигнуто управляющими благодаря удачному распределению ролей, где себе они взяли роли хозяина и

' Неопубликованное исследование автора о медицинском обслуживании.

хозяйки дома из среднего класса, а своим наемницам отвели роль служанок-горничных, хотя в понятиях местной классовой структуры девушки, работавшие горничными, имели несколько более высокий статус, чем нанявшие их владельцы отеля. Когда постояльцев в нем не было, девушки мало считались с такой ерундой как статусные различия между горничной и хозяйкой. Другой пример можно взять из семейной жизни средних классов. В американском обществе, когда муж и жена появляются перед новыми друзьями на ознакомительной вечеринке, жена, вероятно, будет демонстрировать больше уважительного подчинения воле и мнениям мужа, чем это обычно бывает наедине с ним или при старых друзьях. Если она напускает на себя роль пассивно-почтительную, то ему можно принять роль властного мужа, и пока каждый член этой брачной пары играет свою особую роль, данная супружеская команда, как представительная единица, способна поддерживать впечатление, которого ждут от нее новые аудитории. Еще один пример возьмем из области расового этикета на Юге США. По Чарлзу Джонсону, когда поблизости нет других белых, негр может называть своего белого партнера-рабочего просто по имени, но когда подойдут другие белые, обращение «мистер» само собой восстановится². Этикет деловых отношений дает нам похожий пример:

В присутствии посторонних формально-деловой стиль общения еще более важен. Вы можете весь день называть вашу секретаршу «Мери» и вашего партнера «Джо», но когда в офис приходит чужой, вы обязаны обращаться к своим помощникам так, как должен бы по вашему ожиданию, обращаться к ним вежливый незнакомец: мисс или мистер. Вы можете иметь привычку шутить с телефонисткой, но шуткой надо пожертвовать, когда вы делаете вызов в пределах слышимости постороннего³.

Она [ваша секретарша] хочет, чтобы в присутствии незнакомых ее называли мисс или миссис. Ей, по меньшей мере, не понравится, если ваше «Мери» спровоцирует кого-нибудь еще на фамильярное обращение с нею⁴.

В данной книге термин «исполнительная команда» или, короче, «команда» используется для обозначения любого

²Jo^lnsonCh Patterns of Negro segregation NY Harper Bros, 1943 P 137—138

³ Esquire Etiquette Philadelphia Lippincott, 1953 P

⁴ Ibid P 15

множества индивидов, сотрудничающих в жизненной постановке какой-либо отдельно взятой рутинной партии.

До сих пор в этой работе основной точкой отсчета было индивидуальное исполнение, а в центре обсуждения были два уровня фактов: первый — индивид и его исполнение и второй — полный состав участников и взаимодействие как целое. Такого подхода, по-видимому, достаточно для изучения определенных видов и сторон взаимодействия. Все, что не укладывается в эти рамки, можно трактовать как разрешимое усложнение задачи. Так, сотрудничество между двумя исполнителями, каждый из которых был якобы целиком поглощен представлением перед другим своего собственного особого исполнения, возможно проанализировать как некий тип тайного сговора или «понимания» без изменения базовой системы отсчета. Однако при исследовании конкретных социальных образований монографическим методом сотрудническая деятельность некоторых участников, судя по всему, слишком важна, чтобы рассматривать ее как простую вариацию прежней задачи. Независимо от того, выступают члены команды с похожими индивидуальными представлениями или с непохожими, но если эти исполнения вместе составляют одно целое, то возникает качественно новое командное впечатление, которое удобно толковать как самостоятельный факт, как факт третьего уровня, расположенного между уровнем индивидуального исполнения и уровнем общего, суммарного взаимодействия всех участников. Можно даже сказать, что если специальный интерес исследователя сосредоточен на изучении управления впечатлениями, изучении возможностей, возникающих в процессе внушения какого-то впечатления, и изучении методик реализации этих возможностей, тогда команда и командное исполнение, вероятнее всего, будут наилучшим выбором в качестве основной точки отсчета⁵. Отправляясь от нее, можно будет в рамках этих понятий освоить и такие ситуации, где взаимодейст-

⁵ Использование «команды» (в противоположность «исполнителю») как базового понятия заимствовано у фон Поймана, который проанализировал бридж как игру между двумя игроками, каждый из которых в некоторых отношениях имеет две разные индивидуальности, чтобы вести игру (см.: Neumann J van MorgensternO The theory of games and economic behavior Princeton University Press, 1947 P 53).

вуют только два лица, описав подобные ситуации как взаимодействие двух команд, в котором каждая команда состоит только из одного члена. (Рассуждая логически, возможно даже утверждать, что предполагаемая аудитория, способная получить самое полное впечатление от особого случая социальной обстановки, где кроме нее нет других присутствующих — это аудитория, созерцающая командное представление, в котором команда не имеет ни одного члена.)

Понятие команды позволяет нам размышлять о любых исполнениях, которые даются одним или более чем одним исполнителем, а также охватывает еще один особый случай. Ранее говорилось, что исполнитель может быть захвачен и обманут своей собственной игрой и в этот момент верить, что насаждаемое им впечатление о реальности — это единственная и подлинная реальность. В таких случаях исполнитель становится своей собственной аудиторией, становится исполнителем и зрителем одного и того же спектакля. Предположительно он внутренне принимает или внедряет в свой мир нормы, которые пытается поддерживать в присутствии других, так что совесть требует от него играть как это принято в данном обществе. Вероятно, индивиду в качестве исполнителя придется скрывать от самого себя в качестве собственной аудитории определенные дискредитирующие факты, которые он неизбежно узнает о своем исполнении. В обиходных понятиях это значит, что в исполнении обязательно найдутся вещи, о которых он знает или только что узнал, но в которых он не пожелает признаться самому себе. В жизни постоянно случается этот замысловатый маневр самообмана. Психоаналитики располагают на этот счет прекрасными полевыми данными под рубриками «вытеснение» и «расщепление сознания»⁴.

'Индивидуалистическое мышление склонно трактовать такие процессы как самообман и неискренность в качестве неких характерологических слабостей, рожденных в глубочайших тайниках личности данного индивида. Возможно, было бы лучше начинать анализ подобных процессов извне и потом углубляться во внутренний мир индивида, чем действовать в обратном порядке. Можно принять, что исходным пунктом для всего, что должно придти позднее, служит индивидуальный исполнитель, утверждающий некое определение ситуации перед аудиторией. Индивид автоматически становится неискренним, когда, сохраняя верность обязательству поддерживать рабочий консенсус, он участвует в разных рутинах или исполняет данную партию перед разными аудиториями. Самообман можно рассматривать как некий результат вынужденного совмещения в одном и том же человеке двух различных ролей: исполнителя и оценивающей аудитории.

Возможно в этом кроется источник феномена, который когда-то был назван «самодистанпированием», а именно процесса, в ходе которого человек начинает чувствовать отчуждение от самого себя⁷.

Когда исполнитель ведет свою частную деятельность в соответствии с коллективными моральными нормами, он может ассоциировать эти нормы с какой-то референтной группой, тем самым создавая для своей деятельности некую отсутствующую в момент ее осуществления аудиторию. Такая возможность побуждает нас рассмотреть еще одну. Индивид может частным образом придерживаться норм поведения, в которые он лично не верит, сохраняя эти нормы лишь из-за живого чувства соприсутствия невидимой аудитории, которая накажет за отклонения от этих норм. Другими словами, индивид может или стать своей собственной аудиторией, или вообразить аудиторию присутствующей. (Во всем этом нельзя упускать из виду аналитическое различие между понятием команды и понятием индивидуального исполнителя.) Сказанное наводит на мысль, что и команда может ставить представление для аудитории, во плоти не присутствующей. Так, в некоторых психиатрических больницах Америки невостребованным умершим пациентам могут быть устроены похороны на больничной земле по относительно полному обряду. И без сомнения, это помогает сохранить минимальные нормы цивилизованных отношений в обстановке, где убогие условия и общее безразличие общества действительно способны угрожать этим нормам. Во всяком случае, когда родственники не являются, больничный священник, больничный устроитель похорон и один-два других служителя сами могут разыграть все похоронные роли и продемонстрировать цивилизованное отношение к смерти исключительно перед лицом мертвого пациента, при полном отсутствии публики.

Очевидно, что в силу самого факта принадлежности к команде между людьми, членами одной команды, возни-

⁷ Mannheim К Essays on the sociology of culture L Routledge & Kegan Paul 1956 P209

кает некая важная взаимосвязь. Можно выделить два основных компонента этой взаимосвязи.

Во-первых, надо считаться с тем, что даже в разгар командного исполнения любой член команды способен подвести общий спектакль или навредить ему своим неподходящим поведением. Поэтому каждый участник команды вынужден полагаться на доброжелательное поведение своих соратников, а они, в свою очередь, вынуждены полагаться на него. Тогда волей-неволей устанавливается взаимозависимость, соединяющая друг с другом членов команды. Если они, как это часто случается, имеют разные формальные статусы и ранги в какой-то социальной организации, то взаимозависимость, порождаемая членством в одной команде, по всей вероятности, перечеркнет сложившиеся структурные или социальные разделения в этой организации и тем обеспечит ей новый источник сплочения. Там, где служебные и родословные статусы способствуют установлению внутренних перегородок в организации, исполнительские команды могут действовать в обратном направлении, объединяя разделенное.

Во-вторых, очевиден вывод, что если члены одной команды вынуждены сотрудничать в утверждении данного определения ситуации перед своей аудиторией, они едва ли смогут поддерживать соответствующее конкретное впечатление друг перед другом. Сообщники в деле поддержания какой-то конкретной видимости, они вынуждены определять друг друга как «посвященных», как лиц, перед кем невозможно сохранить данный передний план действия. В таком случае, сочленов команды (прямо пропорционально частоте, с какой они действуют как одна команда, и количеству скрываемых элементов представления, попавших в зону их совместной посвященности) начинают связывать законы того, что можно бы назвать панибратством или фамильярностью. Среди участников команды права на панибратство (которое может выступать своеобразным видом интимности в отношениях, но без теплоты) не требуют каких-то органичных, медленно развивающихся с течением совместно проводимого времени личных чувств, а скорее предполагают некие формальные отношения, которые автоматически устанавливаются и распространяются, как только человек занимает место в команде.

Предполагая, что почти наверняка участников команды будут связывать друг с другом узы взаимной зависимости и взаимного панибратства, нельзя смешивать тип подобным образом сформированной группы с другими типами групп, такими, как неформальная группа или клика. Участник команды — это некто, от чьего драматургического сотрудничества при вынашивании коллективного определения ситуации зависят какие-то люди. Если даже он ставит себя вне рамок неформальных санкций и настаивает на отказе от данного спектакля или на придании ему какого-то особого поворота, он тем не менее остается частью команды. Фактически, такой участник именно потому и является частью команды, что он способен причинить другим подобные неприятности. Так например, выскочка-обособленец на фабрике, ломающий норму производительности труда, трактуется все-таки как член команды, даже если его производственная активность мешает другим рабочим создавать у окружающих определенное представление о том, что такое тяжелая каждодневная работа. Выскочку могут старательно обходить в качестве объекта дружбы, но его не могут игнорировать в качестве угрозы командному определению ситуации. Подобно этому, на вечеринке вызывающе развязную и доступную девицу, другие присутствующие там девушки могут избегать, но в известных отношениях она остается частью их команды и не может не угрожать определению ситуации, которое они коллективно поддерживают: девушка — труднодоступный сексуальный приз, ценная награда. Поэтому, хотя участники команды часто оказываются лицами, которые в порядке самозащиты неформально соглашаются направлять свои усилия в определенное русло и, поступая так, образуют неформальную группу, но это неформальное соглашение не является критерием для определения понятия команды.

Члены неформальной клики (если использовать этот термин для обозначения какого-то малого числа лиц, соединившихся для приумножения в своем кругу неофициальных удовольствий) также могут составлять команду, ибо очень вероятно, что им придется сотрудничать в деликатном сокрытии своей исключительности от некоторых нечленов клики, и в то же время снобистски выставлять эту исключительность перед другими. Существует, однако, важное различие между понятиями «команда» и «клика».

В больших социальных образованиях, индивидов одного статусного уровня связывает факт, что они должны сотрудничать в поддержании определения ситуации по отношению к тем, кто выше и кто ниже их. Отсюда множество людей, возможно, очень разных по существенным характеристикам, и, потому желающих сохранить социальную дистанцию между собой, вдруг обнаруживают себя в отношениях вынужденного панибратства, характерного для сокомандников, занятых постановкой общего спектакля. Из-за этого малые клики нередко формируются не для того, чтобы продвигать интересы людей, вместе с которыми данный индивид ставит жизненный спектакль, а скорее чтобы оберегать его от нежелательного отождествления с этими людьми. Следовательно, клики зачастую функционируют, чтобы защитить индивида не от лиц других социальных рангов, но от лиц его собственного ранга. И хотя все члены одной клики могут иметь одинаковый статусный уровень, решающим, видимо, остается тот факт, что не все лица одного статуса допускаются в клику⁸.

Следует добавить последнее замечание о том, чем не является команда. Люди могут формально или неформально соединяться в группы действия, чтобы продвигать одинаковые или коллективные цели любыми доступными им средствами. Поскольку они сотрудничают в поддержании данного впечатления, используя этот прием как средство достижения своих целей, постольку они составляют то, что было названо в данном исследовании командой. Но надо полностью уяснить себе, что существует много иных средств кроме средств драматургического сотрудничества, которыми действующая группа способна достигать своих целей. Эти иные средства, такие, как власть принуждения или переговоров, могут быть усилены или ослаблены стратегией манипуляции впечатлениями, но использование силы принуждения или словесного торга обеспечивает какому-то кругу людей источник формирования группы, не связанный с фактом, что в определенных случаях таким об-

⁸ Разумеется, существует много оснований, на которых формируются клики Эдвард Гресс считал, что клики могут преодолевать обычные возрастные и этнические границы, чтобы сводить вместе людей, которые не кажутся друг другу конкурентами в своей деятельности (Cress E Informal relations and the social organization of work in an industrial office / Unpublished Ph D dissertation Department of Sociolody University of Chicago, 1949)

разом сформированная группа, вполне возможно, будет действовать (в драматургическом смысле) как команда. (Аналогично, индивид, занимающий позицию человека власти или лидера, может увеличивать или уменьшать силу своего воздействия на других степенью убедительности и соответствия его внешности и манеры поведения образу лидера, но этим не утверждается, будто драматургические качества его действия необходимо или даже обычно составляют главную опору его социального положения.)

Если понятие команды применять в качестве базовой точки отсчета, то уместно заново проследить прежние шаги в рассуждениях и заново определить всю систему терминов так, чтобы основной аналитической единицей в ней была команда, а не индивидуальный исполнитель.

Уже говорилось, что цель исполнителя — поддерживать конкретное, частное определение ситуации, представляя этим, так сказать, свою заявку на то, чем является для него реальность. Будучи командой из одного человека, без всяких соратников, которых надо информировать о своем решении, исполнитель способен быстро решить, какую из доступных ему позиций по данному вопросу занять, и затем горячо взяться за дело, словно бы его выбор был единственно возможным. Немаловажно, что этот выбор позиции может быть хорошо подогнан к собственной конкретной ситуации и интересам исполнителя.

Когда мы от одночленной команды обратимся к расширенной, изменится сам характер реальности, признаваемой командой. Вместо богатого определения ситуации, реальность может оказаться сведенной к тощей партийной линии, и скорее всего эта линия будет не одинаково близкой разным членам команды. С одной стороны, можно ждать иронических замечаний, которыми некоторые участники команды будут как бы шутя отрицать командную линию, на деле принимая ее всерьез. С другой стороны, появится новый фактор верности своей команде и своим соратникам по ней — обеспечение поддержки общекомандной линии.

По-видимому, всем понятно, что публичные разногласия среди членов команды не только лишают их способности к единству действий, но и осложняют определение реальности, поддерживаемое командой. Для защиты этого

представления о реальности от членов команды может потребоваться способность откладывать публичное принятие определенных личных точек зрения до выработки окончательной позиции команды. И если командная точка зрения однажды была принята, все члены команды обязаны следовать ей. (Здесь не рассматривается вопрос о дозволенной мере «советской самокритики» и о том, кем она дозволяется, перед этапом окончательного обнародования командной позиции.) Пример можно взять из практики государственной службы Великобритании:

8 таких комитетах [при кабинете министров] государственные служащие участвуют в дискуссиях и свободно выражают свои взгляды, подчиняясь только одному правилу: не становиться в прямую оппозицию к своему собственному министру. Возможность обнародования такого открытого несогласия возникает очень редко и в принципе не должна возникать: в девяти случаях из десяти министр и государственный служащий, заседающий в комитете вместе с ним, предварительно согласовывают, какую линию отстаивать, а в десятом случае государственный служащий, несогласный со своим министром по конкретному вопросу, не будет допущен на заседание, где этот вопрос должен обсуждаться*.

Другую иллюстрацию командного исполнения можно найти в исследовании структуры власти в малом городе Флойда Хантера:

Любого, кто занимается городской общественной работой самого разного масштаба, снова и снова поражает то, что иногда называют «принципом единодушия». Когда лидеры местной общины окончательно сформируют городскую политику, с их стороны появляются прямые требования строгого подчинения дисциплине мнений. Решения обычно принимаются неспешно. Для основательного обсуждения большинства проектов до ввода их в действие, как правило, имеется Достаточно времени, особенно у руководителей верхнего звена. Для коммунальных проектов истина одна. Когда время дискуссий ушло и линия действий определена, тогда требуется единодушие. На инакомыслящих оказывается давление, и принятому проекту дают ход¹⁰.

Открытое несогласие перед лицом наблюдающей аудитории производит, как говорится, впечатление фальши-

⁹ Dale H E The higher civil service of Great Britain Oxford Oxford University Press, 1941 P 141

¹⁰ Hunter F Community power structure Chapel Hill University of North Carolina Press, 1953 P 181,а также118,212

вой ноты. Можно показать, что буквальных фальшивых нот избегают по совершенно тем же соображениям, что и фигуральных фальшивых нот: в обоих случаях речь идет о поддержании определения ситуации. Это поясняет отрывок из брошюры о рабочих проблемах профессионального аккомпаниатора:

Чтобы певец и пианист смогли максимально приблизиться к идеальному исполнению, надо точно следовать замыслу композитора. Но иногда певец будет требовать от своего партнера чего-то явно противоречащего композиторским пометкам. Он захочет, например, акцента там, где его не должно быть; захочет fir-mata, где не нужно; захочет rallentando вместо tempo; пожелает петь forte, когда надо piano; может сентиментальничать, когда общее настроение должно быть nobilmente.

Этот перечень, конечно, далеко не исчерпан. Певец с рукой на сердце и со слезами на глазах будет клясться, что он делает и всегда стремится делать в точности то, что написал композитор. Это создает очень затруднительное положение. Если певец поет одно, а пианист играет другое — результатом будет хаос. Дискуссии в данном случае могут оказаться напрасными. Но что же тогда делать аккомпаниатору?

На публичном исполнении он должен быть с певцом, но после концерта помочь ему вытравить из головы память об этом исполнении...".

Однако единодушие — часто не единственное требование при командном определении ситуации. Видимо, всем нам свойственно некое ощущение, что наиболее реальные и твердо установленные вещи в жизни — это те явления, на описании которых люди сходятся не сговариваясь, независимо друг от друга. Опыт подсказывает, что если два участника одного события решат быть как можно более честными в пересказе о нем, то их свидетельства окажутся достаточно сходными, хотя бы они и не советовались друг с другом перед своими представлениями общего для них события. Наверно само намерение говорить правду, предположительно, делает такие предварительные консультации необязательными. Напротив, если два человека захотят солгать или предложить искаженную версию события, в котором оба принимали участие, то им будет необходимо не только заранее посоветоваться друг с другом, чтобы, так сказать, «придать истории честный вид», но и

ⁿ Moore G The unashamed accompanist L Methuen, 1943

скрыть факт использования благоприятной возможности для такого предварительного совещания. Другими словами, при инсценировании определения ситуации, для некоторых членов команды может возникнуть необходимость единодушия в выборе общих элементов ситуации и сокрытия того факта, что этот выбор не был взаимно независимым. (Между прочим, если члены команды заняты еще и в спектакле самоуважения, разыгрываемого друг перед другом, то для каждого из них может возникнуть необходимость самостоятельно понять и принять командную линию и при этом не допустить себя до признания, что в выборе их позиции независимость отсутствовала. Но подобные проблемы несколько уводят нас от командного исполнения как основной точки отсчета.)

Следует заметить, если участник команды обязан дождаться определенной официальной информации, прежде чем занять свою позицию, то и эта официальная информация должна быть предоставлена ему в доступной форме, чтобы он смог сыграть свою партию в команде и почувствовать себя частью ее. Об этом писал например. Честер Холком в комментарии к тому, как некоторые китайские торговцы устанавливают цены на свои товары соответственно внешнему виду покупателя:

Один частный результат этого изучения покупателя проявляется в таком факте. Когда какой-то человек входит в магазин в Китае и, осмотрев несколько образцов товара, спрашивает цену одного из них, то продавец (если ему точно не известно обращался ли покупатель с этим вопросом к другим продавцам) не ответит ему, пока не опросит каждого другого продавца, называл ли тот джентльмену цену интересующего его товара. Если же, как случается очень редко, этой важной предосторожностью пренебрегают, то суммы, называемые разными продавцами, почти всегда сильно расходятся, тем самым показывая, что у продавцов нет согласия в их оценках данного покупателя¹².

Утаивать от участника команды информацию о направлении действий его команды — это все равно что утаивать от него его характер, ибо не зная, какой линии поведения придерживаться, он может оказаться неспособным утвердить себя перед аудиторией. Так, если хирург собирается оперировать пациента, направленного к нему другим док-

¹² Holcombe Ch The real Chinaman NY Dodd.Mead, 1895 P 293

тором, обычная вежливость обязывает хирурга по возможности сообщить этому доктору о дате операции и, если рекомендатель на ней не появится, телефонировать ему о ее результате. Будучи «информированным» таким образом, рекомендующий врач может более успешно, чем в противном случае, представить себя родственникам больного в качестве полноценного участника медицинского действа¹'.

В развитие сказанного хотелось бы добавить еще один общий факт о поддержании командной линии во время исполнения. Когда участник команды совершает ошибку в присутствии аудитории, другие члены команды часто вынуждены подавлять свой непосредственный порыв немедленно наказать или поучить нарушителя до тех пор, пока не уйдет публика. В конце концов, безотлагательные исправительные санкции часто будут только еще больше расстраивать взаимодействие и, как ранее говорилось, могут раскрыть аудитории его секреты, которые должны быть предназначены только для участников команды. Так, в авторитарных организациях, где команда начальников поддерживает спектакль своей постоянной правоты и выступления единым фронтом, часто действует строгое правило, что ни один начальник не должен показывать враждебности или неуважения к любому другому начальствующему лицу в присутствии кого-либо из команды подчиненных. Армейские офицеры демонстрируют согласие перед рядовыми, родители перед детьми¹⁴, управляющие перед рабочими, медсестры перед пациентами¹⁵ и т. п. Конечно, когда подчиненные отсутствуют, критика становится возможной и проявляется в открытой и самой яростной форме. Например, в исследовании учительской профессии Хоуарда Беккера учителя высказали мнение, что если они обя-

¹³ Solomon D Career contingencies of Chicago phisicians / Unpublished Ph. D dissertation Department of Sociology. University of Chicago, 1952 P. 75

¹⁴ В семье интересна та драматургическая завязка, что половая и родословная солидарность каждого супруга, сталкиваясь с супружеской солидарностью как таковой, затрудняет для мужа и жены выполнение уговора «поддерживать авторитет друг друга» перед детьми или подчеркнуто показывать кому-то из родни свое намерение либо «держаться от него на дистанции», либо перейти на самые близкие отношения. Как упоминалось ранее, такие сталкивающиеся линии при формировании группового членства предотвращают окончательные структурные разрывы.

¹⁵ Taxel H Authority structure in a Mental Hospital Ward / Unpublished Master's thesis Department of Sociology University of Chicago. 1953 P 53—54

заны поддерживать впечатление профессиональной компетентности и авторитет самого института учительства, тогда у них должна быть уверенность, что, когда разгневанные родители придут в школу с жалобами, директор поддержит позицию своего персонала, по крайней мере, до момента ухода этих родителей¹⁶. Точно так же учителя убеждены в том, что и рядовые коллеги не должны проявлять несогласия с ними или противоречить им в присутствии учащихся. «Только позвольте другой учительнице насмешливо поднять бровь, как они [дети] тотчас это заметят и уж не забудут, и их уважение к вам сразу пропадет»¹⁷. Известно, что медицинская профессия тоже имеет строгие правила этикета, по которым консультант в присутствии больного и его лечащего врача должен остерегаться, чтобы не сказать ничего такого, что поколебало бы то впечатление компетентности, которое этот врач старается укрепить в своем пациенте. По Э. Хьюзу, «профессиональный этикет — это органичный ритуал, складывающийся неформально, чтобы держать перед клиентами общий фронт профессии»'⁸. Этот род солидарности в присутствии людей зависимых встречается, конечно, и тогда, когда исполнители действуют в присутствии начальников. Например, при исследовании полиции установлено, что два полисмена из одной патрульной команды, которые были свидетелями незаконных и полузаконных деяний друг друга и каждый из которых имеет отличную возможность разоблачить перед судьей образ напарника как стража закона, обычно проявляют героическую солидарность и упорно отстаивают росказни друг друга, независимо от того, какую мерзость они этим покрывают, или насколько малы шансы, что кто-нибудь им поверит¹⁹.

Очевидно, что если исполнители заинтересованы в поддержании какой-то линии действия, они будут выбирать в качестве участников команды тех, в ком могут быть уверены как в адекватных исполнителях. Так, детей в доме

¹⁶ Keeker II S I he teacher in the authority system of the public school // Journal of I.ducational Sociology Vol 27 P 134

¹⁷ Ibid P 139

^w llughe.\ k С Institutions//New outline of the principles of sociology/Ed by Л M I-ec N Y Barncs & Noble, 1946 P 273

^WestleyW 1 he police/Unpublished 1'h D dissertation Department of.Sociology University of Chicago, 1952 P 187—196

часто исключают из исполнений, даваемых для почетных гостей, так как нельзя быть до конца уверенным в «хорошем поведении» детей, то есть в том, что они воздержатся от выходок, несовместимых с оберегаемым впечатлением о доме²⁰. Так же опасны для представления те, о ком известно, что они быстро пьянеют и тогда становятся болтливыми или «трудно выносимыми» для окружающих, и те, кто отказывается «входить в общий дух» компании и помогать крепить впечатление, в поддержании которого гости тактично едины, угождая хозяину.

Как уже отмечалось, во многих постановках взаимодействия некоторые из его участников сотрудничают как команда или зависимы от этого сотрудничества в деле сохранения конкретного определения ситуации. Далее, при изучении конкретных социальных учреждений, часто обнаруживается, что в каком-то существенном смысле все оставшиеся вне такой команды участники взаимодействия в своих ответных выступлениях на командный спектакль, разыгрываемый перед ними, сами тоже образуют команду. Поскольку каждая команда будет до конца играть свой номер для другой, то в данном случае можно говорить о драматическом взаимодействии, а не о драматическом действии, и рассматривать это взаимодействие не как мешанину стольких голосов, сколько имеется участников, но скорее как разновидность диалога и взаимной игры между двумя командами. Мне неизвестна какая-нибудь общая причина, почему взаимодействие в естественной обстановке обычно принимает форму двухкомандной взаимоигры или сводимо к этой форме вместо вовлечения в игру большего числа участников, но эмпирически дело, по-видимому, обстоит именно так. И потому в больших социальных организациях, где существует несколько различных статусных градаций, при достаточной продолжительности любого конкретного взаимодействия обычно следует ожидать, что участники разных статусов временно разобьются на

^Поскольку детей признают «статистами», постольку за ними признают и известное право на бестактные поступки без необходимости для аудитории слишком серьезно воспринимать иногда очень выразительный смысл этих поступков. Однако считают их статистами или нет, дети занимают в семье положение, позволяющее им раскрывать важные семейные секреты.

две командоподобные группировки. Например, лейтенант в армейском гарнизоне в одной ситуации будет чувствовать себя в союзе со всеми офицерами против всех рядовых военнослужащих, а в другой — в союзе с младшими офицерами, вместе с ними разыгрывая спектакль перед присутствующими старшими офицерами. Существуют, конечно, и такие разновидности определенных взаимодействий, для которых двухкомандная модель явно не подходит. К примеру, важные элементы арбитражных слушаний укладываются, по-видимому, в трехкомандную модель, а некоторые конкурентные и сугубо «социальные» ситуации требуют применения многокомандной модели. Каково бы ни было число команд, есть смысл анализировать взаимодействие, исходя из сотрудничества всех участников в поддержании рабочего согласия.

Если толковать взаимодействие как диалог между двумя командами, то иногда будет удобно называть одну команду исполнителями, а другую — наблюдателями или аудиторией, на время пренебрегая тем, что эта аудитория тоже будет находиться в этот момент в процессе представления своего командного исполнения. В некоторых случаях, вроде того, когда две одночленные команды взаимодействуют в каком-то публичном учреждении или в доме общего друга, можно произвольно выбирать, какую команду из одного человека назвать исполнителем, а какую — аудиторией. Однако во многих важных ситуациях социальная обстановка, в которой проходит взаимодействие, устроена и управляема только одной из команд, и более интимно используется в спектакле этой команды, чем в спектакле, разыгранном в ответ другой командой. Покупатель в магазине, клиент в учреждении, группа гостей в чужом доме — все эти лица нечто исполняют и поддерживают представительский передний план, общий фронт исполнения, но обстановка, в которой они это делают, не доступна их непосредственному контролю, поскольку она является неотъемлемой частью представительства присутствующих там хозяев. В подобных случаях удобно называть команду, которая контролирует обстановку, исполнительской командой, а другую команду — аудиторией. По таким же соображениям иногда удобно именовать исполнителем команду, которая вкладывает во взаимодействие

больше усилий, или играет в нем более драматическую роль, или задает темп и направление, каким обе команды будут следовать в их взаимном диалоге.

Очевидно, что для успеха команды в насаждении желаемого впечатления в умах публики должна существовать известная гарантия, что ни одному индивиду не удастся соединить в своем лице и команду, и аудиторию. Так, например, если владелец маленького магазина женской готовой одежды продает платье, говоря своей покупательнице, что оно уценено по причине легкого загрязнения, или окончания сезона, или оно последнее в партии и т. д., при этом скрывая от нее, что в действительности оно уценено, так как иначе его не продашь, или из-за плохого цвета и фасона, и если он, чтобы впечатлить клиентку, рассказывает ей о салоне для покупателей в Нью-Йорке, которого у него нет, или о мастерице индивидуальной подгонки платья, которая на самом деле простая продавщица, то этот владелец должен быть уверен, что когда понадобится нанять на временную работу в субботу дополнительную продавщицу, он не наймет соседку одной из своих бывших и потенциальных покупательниц²¹.

Понятно, что контролирование обстановки дает какое-то преимущество во время взаимодействия. В узком смысле этот контроль позволяет команде вводить стратегические приемы для определения объема информации, который аудитория способна воспринять. Так, если врачи собираются оградить раковых больных от знания истинного диагноза их болезни, то будет полезно разбросать этих пациентов по всей больнице, чтобы они не смогли по специализации своей палаты узнать о характере своего заболевания. (Между прочим, больничный персонал из-за этой постановочной стратегии, возможно, будет вынужден тратить больше времени на хождение по коридорам и на переноску оборудования.) Аналогично, мастер-парикмахер, который регулирует поток клиентов с помощью книги самозаписей, доступной публике, может выкроить себе перерыв на кофе, вписав на нужное время фиктивную фами-

²¹ Эти иллюстрации взяты из неопубликованной работы Джорджа Розенбаума: Rosenbaum G An analysis of personalization in neighborhood apparel retailing/Unpublished M A thesis Department of Sociology University of Chicago. 1953 I' 86—87

лию, чтобы потенциальный клиент увидел необходимость найти для себя другое время посещения мастера. Еще один интересный случай использования обстановки и театрального реквизита в жизни описан в статье об американских женских студенческих землячествах, в которой рассказывается, как «сестры» такого землячества, устраивая чаепитие для возможных будущих членов его, умеют отличать лиц с хорошими перспективами на прием от бесперспективных, не создавая впечатления, что с гостями обращаются по-разному:

«Трудно запомнить 967 девушек, даже и с рекомендациями, за несколько минут во время первой встречи с ними в конвейерной суете приема, — рассуждала Кэрол. — Поэтому мы придумали трюк, чтобы разделять хорошие и дурные характеры. У нас в ходу три подноса для визитных карточек кандидаток: один — для девушек с золотым характером, второй — для тех, с кем надо встретиться снова, третий — для забракованных».

«Активу, который беседует с кандидаткой на вечере встречи, положено незаметно сопроводить ее к соответствующему подносу, когда она готова оставить свою карточку, — продолжала Кэрол. — Кандидатки никогда не понимают, что мы делаем!»²².

Другую иллюстрацию возьмем из практического искусства управления отелем. Если кто-нибудь из персонала отеля имеет подозрения относительно намерений или характера пары постояльцев, коридорному может быть подан секретный сигнал «спустить собачку».

Это просто рабочий прием, который облегчает служащим надзор за подозрительными особами.

Разместив пару в номере, коридорный, закрывая за собой дверь, нажимает крошечную кнопку на внутренней стороне дверной ручки. Это поворачивает маленький кулачок внутри замка и вызывает появление темной смотровой щелки в его круглой центральной части снаружи. Щель достаточно незаметна для постояльцев, но горничные, дежурные, официанты и коридорные — все обучены следить за постояльцами... и сообщать о любых громких разговорах или необычных происшествиях, связанных с ним²³.

²² Beck J What's wrong with sorority rushing'' // Chicago Tribune Magazine 1954 10 January P 20—21

^CollansD Sterlings 1 was a house detective N Y Dutton 1954 P 56 Многоточие в тексте авторское, 131

В общем, контролирование обстановки может дать контролирующей команде чувство безопасности. Вот как один исследователь говорит об отношении «врач—фармацевт»:

Магазин-аптека — дело серьезное. Врач часто приходит к фармацевту в магазин за лекарством, за информацией, за хорошим разговором. В этих разговорах человек за прилавком имеет приблизительно те же преимущества, что и стоящий во весь рост оратор над сидящей аудиторией²⁴.

Ощущение независимости медицинской практике фармацевта придает именно его магазин. Магазин, в некотором смысле, есть часть самого фармацевта. Как Нептуна изображают подымающимся из моря и в то же время волной и пеной этого моря, так и в этосе фармацевтики культивируют священный образ благородного фармацевта, сумевшего возвыситься над полками и прилавками с пузырьками и мед оборудованием, хотя одновременно все это является частью его сущности²⁵.

Хорошую литературную иллюстрацию последствий лишения контроля над обстановкой дает отрывок из «Процесса» Франца Кафки, где Йозеф К. встречается с представителями власти в своем пансионе:

Когда он оделся окончательно. Биллем, идя за ним по пятам, провел его через пустую гостиную в следующую комнату, куда уже широко распахнули двери. К. знал точно, что в этой комнате недавно поселилась некая фройлян Бюрстнер, машинистка; она очень рано уходила на работу, поздно возвращалась домой, и К. только обменивался с ней обычными приветствиями. Теперь ее ночной столик был выдвинут для допроса на середину комнаты, и за ним сидел инспектор. Он скрестил ноги и закинул одну руку на спинку стула*...

— Йозеф К.? — спросил инспектор, должно быть, только для того, чтобы обратить на себя рассеянный взгляд К. К. наклонил голову.

— Должно быть вас очень удивили события сегодняшнего утра? — спросил инспектор и обеими руками пододвинул к себе немногие вещи, лежавшие на столике, — свечу со спичками, книжку, подушечку для булавок, как будто эти предметы были ему необходимы при опросе.

— Конечно, — сказал К., и его охватило приятное чувство:

наконец перед ним разумный человек, с которым можно поговорить о своих делах. — Конечно, я удивлен, но, впрочем, и не очень удивлен.

²⁴ Wemlem A Pharmacy, as a profession in Wisconsin / Unpublished Master's thesis Department of Sociology University of Chicago, 1943 P 105

²⁵ Ibid P 105—106

— Не очень? — переспросил инспектор и, передвинув свечу на середину столика, начал расставлять вокруг нее остальные вещи.

— Возможно, что вы не так меня поняли, — заторопился К. — Я только хотел сказать...— Тут он осекся и стал искать, куда бы ему сесть. — Мне можно сесть? — спросил он.

— Это не полагается, — ответил инспектор²*.

Разумеется, за привилегию давать представление на сценической площадке собственного дома надо платить: человек имеет хорошую возможность передавать информацию о себе сценическими средствами, но не имеет возможности скрыть те факты, которые передаются декорациями, обстановкой действия. Тогда следует ожидать, что потенциальный исполнитель, возможно, в каких-то случаях будет избегать своей собственной сцены и ее контролирующих воздействий, чтобы предотвратить неприкрашенное исполнение, и это может подразумевать нечто большее, чем, например, простая отсрочка званого вечера из-за того, что еще не прибыла новая мебель. Так, известно, что в одной трущобной зоне Лондона

...матери чаще, чем в каком-либо другом месте, предпочитают рожать в больнице. Главная причина этого предпочтения, по-видимому, в боязни расходов на домашние роды, так как придется покупать кое-какие необходимые вещи, например, полотенца и купальные ванночки, да еще каждая вещь должна отвечать требованиям приглашенной акушерки. Это означает также присутствие в доме чужой женщины, что в свою очередь подразумевает необходимость специальной его уборки²⁷.

Когда изучают командное исполнение, то часто выясняется, что некто в нем облечен правом направлять и контролировать ход драматического действия. Пример — «конюший» в дворцовых церемониях. Иногда индивид, который церемониально контролирует спектакль и в некотором смысле выступает его распорядителем, играет и одну из важных специфических ролей в исполнении, коим он дирижирует. Поясним это взглядом романиста на служебные функции свадебной церемонии:

²⁶ Kafka F The trial NY Knopf. 1948 P14—15 [Кафка Ф. Процесс // Каф-ка Ф. Америка. Процесс. Из дневников. М.: Издательство политической литературы, 1991. С. 250—251.]

²⁷ Spinley В М The deprived and the privileged L Routledge & Kegan Paul, 1953 P45

Священник оставил дверь приоткрытой, чтобы они [Роберт, жених, и Лайонел, шафер] могли услышать реплики и войти без промедления. Они стояли за дверью как тайные соглядатаи. Лайонел потрогал свой карман, нащупал круглый ободок кольца и легонько пожал локоть Роберта. Когда ключевое слово было произнесено, Лайонел распахнул дверь и, по сигналу, выдвинул Роберта вперед.

Церемония прошла без заминок, направляемая твердой и опытной рукой священника, который сильно понижал голос, давая указания, и выразительно хмурил брови, поправляя исполнителей. Гости не заметили трудностей Роберта при надевании кольца на палец невесты, но зато заметили, что ее отец плакал чересчур обильно, а мать не плакала совсем. Но все это были мелочи, очень скоро забытые²⁸.

В общем, члены команды отличаются друг от друга способами и степенью, в какой им позволено направлять исполнение. Кстати, можно заметить, что структурные сходства явно разнородных рутинных церемоний находят достаточно хорошее отражение в сходстве умов, повсюду наблюдаемом у всяческих распорядителей и режиссеров. Будь то похороны, свадьба, партия в бридж, однодневная распродажа, повешение или пикник, распорядитель склонен рассматривать исполнение с точки зрения того, идет ли оно «гладко», «успешно», «без заминки» и все ли могущие помешать случайности были предусмотрены заранее.

Во многих исполнениях должны быть реализованы две важные функции, и если команда имеет распорядителя, на него часто и будет возложена специальная обязанность исполнения этих функций.

Во-первых, на распорядителя могут возложить обязанность корректировать любого члена команды, чье исполнение становится неподходящим к обстановке. В этих целях обычно используются исправительные процедуры успокоения и наказания. Как пример можно взять роль бейсбольного судьи в поддержании определенного образа реальности для болельщиков-фанатов.

Все судьи настаивают, чтобы игроки контролировали себя и воздерживались от жестов, выражающих презрение к их решениям²⁹.

²⁸ Miller W The sleep of reason L Seeker, 1956 ^WPlnelllB MrLImp Philadelphia Westminster Press, 1953 P 141

Я знал, что безопасный клапан для облегчения ужасного напряжения необходим, и как игрок сам наверняка бы спускал свою долю излишнего пара. Даже как судья я мог сочувствовать игрокам. Но именно как судья я был обязан решать, насколько далеко в нарушениях можно позволить зайти тому или иному игроку, не прерывая игру и не позволяя оскорблять, атаковать или высмеивать себя и тем унижать саму игру. Улаживание споров и успокоение людей на поле было столь же важным делом как и правильность решений — и более трудным!

Самое легкое для любого судьи — это удалить игрока с поля. Часто гораздо труднее сохранить его в игре — так понять и предупредить его недовольство, чтобы оно не перешло в какую-нибудь скверную потасовку³⁰.

Я не терплю клоунады на поле и не советую терпеть любому другому судье. Комедианты уместны на сцене или на телевидении, но не в бейсболе. Шарж или бурлеск в игре могут лишь превратить ее в дешевку, а также дать повод презирать судью за попустительство подобным сценам. Вот почему забавников и умников-критиканов вы увидите в роли гонимых, как только они начнут откалывать свои стандартные номера³¹.

Нередко, конечно, режиссер-распорядитель не столько гасит неуместный аффект, сколько поощряет уместные проявления настоящей эмоциональной вовлеченности. «Зажигательное зрелище» — вот фраза, иногда употребляемая для обозначения последней задачи в ротарианских кругах*.

Во-вторых, на режиссера-распорядителя иногда возлагается специальная обязанность распределения партий в исполнении и личных передних планов, применяемых в каждой партии, ибо всякую организацию человеческой деятельности можно рассматривать как организацию некой сценической площадки с известным количеством характерных ролей, которые надо раздать перспективным исполнителям, и как совокупность знаковых средств или церемониальных принадлежностей, которые надо разместить с наибольшей пользой для исполнения в целом.

Очевидно, что если распорядитель действия исправляет последствия неподходящих появлений на сцене и распределяет большие или меньшие привилегии исполните-

³⁰1'melliB Mr Unrip Philadelphia Westminster Press 1953 P 131

³¹ Ibid P 139

* To есть среди членов местных организаций международного клуба деловых людей и профессионалов, основанного в 1005 г, — Rotary Club {Прим пер)

лей, тогда другие члены команды (предположительно, заинтересованные в успехе спектакля, который они ставят друг для друга, так же как и в успехе спектакля, который они коллективно ставят для аудитории) будут иметь по отношению к такому режиссеру установку, какой у них нет в отношении других участников их команды. Далее, если аудитория понимает, что исполнение имеет распорядителя, то ее члены, вероятно, будут считать его более ответственным за успех данного представления, чем других исполнителей. По-видимому, распорядитель должен отзываться на это бремя ответственности, предъявляя исполнителям такие драматургические требования, каких они не сумели бы предъявить себе сами. Это может усиливать общую отчужденность от него, зародившуюся у исполнителей раньше. Поэтому распорядитель, начиная как член команды, может мало-помалу ощутить себя в тисках маргинальной роли между аудиторией и исполнителями, наполовину в обоих лагерях и наполовину вне их, — своего рода посредником между ними, но без защиты, которую обычно имеют посредники. Фабричный мастер может служить точным примером такого положения³².

Когда исследуется некая рутина, которая требует для своего представления другим команду из нескольких исполнителей, то иногда обнаруживается, что один из членов команды сделан звездой, ведущим, или центром внимания. Крайний пример такой расстановки исполнителей можно увидеть в традиционной придворной жизни, где всякое помещение, заполненное придворными и посетителями, будет организовано в виде какой-то живой картины, в которой из любой точки взгляд с неизбежностью обратится к королю как к центру внимания. Королевская звезда представления может быть и одетой более зрелищно, и сидеть выше, чем другие присутствующие. Еще более впечатляющую централизацию внимания можно увидеть в танцевальных узорах больших мюзиклов, в которых сорок или пятьдесят танцоров увиваются вокруг примы.

³² См, напр • Wray D E Marginal men of industry The foreman // American Journal of Sociology Vol 54 P 298—301 Roelhlisberger F The foreman Master and victim of double talk//Harvard Business Review Vol 23 P 285—294 Роль посредника будет рассмотрена ниже

Причудливость представлений при королевских появлениях на публике не должна помешать нам разглядеть прозаическую полезность идеи «двора»: в действительности дворы обычно можно найти вне дворцов, пример — рестораны голливудских производственных студий. Хотя, видимо, в абстрактном смысле и верно, что люди в живом общении классово «эндогамны», проявляя склонность ограничивать неформальные связи кругом людей своего собственного статуса, все же при более близком изучении социального класса можно обнаружить, что он составлен из отдельных социальных кружков, и каждый кружок включает один и только один комплект исполнителей разного положения. И часто такой кружок будет формироваться вокруг одной доминантной фигуры, которая постоянно держится на сцене в центре внимания и не терпит рядом других подобных фигур. Ивлин Во затрагивает эту тему при обсуждении характера британского высшего класса:

Возвратимся лет на 25 назад ко времени, когда у нас была еще довольно четкая аристократическая структура и страна была поделена на сферы влияния между наследственными магнатами. По моим воспоминаниям, тогдашние гранды избегали общения друг с другом, если только они не были в близком родстве. Они встречались по государственным делам и на скачках. Они не жаловали частым посещением дома друг друга. В герцогском замке вы могли встретить кого угодно: выздоравливающих после болезни знакомых, бедных кузин, экспертов-консультантов, лизоблюдов, жигало и откровенных вымогателей. Одного вы бы наверняка там не нашли — других герцогов. Английское общество казалось мне каким-то сложным объединением племен, каждое племя со своим вождем и старейшинами, со своими знахарями и храбрецами, со своим собственным диалектом и божеством, каждое с сильной ксенофобией³³.

Неформальная общественная жизнь персонала наших университетов и других интеллектуальных бюрократий, по-видимому, распадается на кружки по тому же образцу:

клики и фракции, составляющие мелкие партии административной политики, образуют «дворы» компанейской жизни, где местные герои могут безопасно крепить впечатление величия своей группки, своей компетентности и своей глубины.

^WaughE An open letter //Noblesse oblige /Ed byN Mitford L Hamish Hamilton, 1956 P 78

В общем, можно сказать, что все лица, помогающие представлять командное исполнение другим, различаются мерой данной каждому из них драматической власти и тем, что одна командная рутина отличается от другой по объему и качеству этой власти, отпущенной их участникам.

Концепции драматического и директивно-распорядительного влияния как контрастных типов влияния в процессе исполнения, можно применить, mutatis mutandis*, к взаимодействию как целому, чтобы по возможности выявить, которая из двух команд какого из двух названных типов влияния имеет больше, и какие исполнители (рассматривая всех участников обеих команд вместе) являются ведущими в этих двух разновидности власти.

Бывает, конечно, что исполнитель или команда обладают властью сразу двух указанных типов, но это никоим образом не общее правило. Например, во время прощания с телом в похоронном заведении вся социальная обстановка и все участники, включая как команду друзей и родственников покойного, так и команду похоронного заведения, обычно располагаются так, чтобы выражать чувства собравшихся к усопшему и привязанность к нему: он оказывается центром спектакля и драматически доминантным участником в нем. Но так как друзья и родственники покойного неопытны и подавлены скорбью, а звезде спектакля суждено выступать как бы в роли кого-то пребывающего в глубоком сне, то направлять спектакль будет сам владелец похоронного бюро, хотя он может все время держаться в тени, где-то поблизости или даже в другом помещении заведения готовиться к следующему церемониалу.

Дано ясно понять, что драматическая и директивная разновидности власти — всего лишь драматургические термины и что исполнители, обладающие такой властью, могут не иметь других типов власти и авторитета. Общеизвестно, что исполнители, которые по титулу занимают позиции лидеров, часто просто подставные фигуры, выбранные или в результате компромисса, или для нейтрализации потенциально опасного партнера, или для стратегического прикрытия настоящей власти за ее показным фаса-

* С соответствующими поправками (лат.).

дом, то есть реальной власти за фасадной властью. И потому, в частности, когда неопытным или временным назначенцам дают формальную должностную власть над опытными подчиненными, нередко обнаруживается, что формально облеченному властью лицу по сути дают отступное в виде драматически выигрышной доминантной партии, в то время как эти бывалые подчиненные сами направляют данный спектакль³⁴. Так, в первую мировую войну в британской пехоте опытные сержанты из рабочего класса справлялись с такой тонкой задачей как незаметное подстрекательство своих новых лейтенантов выступить в драматически выразительной роли во главе взвода и быстренько умереть в героической позе, как и подобает выпускникам британских частных школ. Сами сержанты знали свое скромное место в тылу взвода и старались жить, чтобы и дальше учить других лейтенантов.

Драматическое и директивное влияние в командном исполнении были выделены как два измерения, по которым различаются места в команде. Немного изменив точку зрения, можно увидеть и третье.

Вообще, люди, участвующие в деятельности, протекающей внутри какого-то социального учреждения, становятся членами одной команды, когда они сотрудничают, чтобы совместно представить другим свою деятельность в определенном свете. Но принимая на себя роль исполнителя в команде, человек не перестает отдавать часть своих усилий недраматургическим интересам, то есть самому содержанию деятельности, приемлемую театрализацию которой предлагает данное исполнение. В таком случае можно ожидать, что индивиды, работающие на определенную команду, будут различаться между собой тем, как они распределяют свое время между чистой деятельностью и чистым представительством. На одном полюсе сосредоточатся индивиды, которые редко появляются перед публикой и мало интересуются видимостью. На другом полюсе соберутся исполнители, как иногда говорят, «чисто церемониальных ролей», заинтересованные в создаваемой ими видимости и очень мало в чем-либо еще. Например, и президент, и руководитель исследовательского отдела какого-

³⁴ Riesman D, Denny R., Giver К The lonely crowd New Haven Yale University Press, 1950 P 363—367

нибудь общенационального профсоюза могут проводить все свое рабочее время в главном помещении штаб-квартиры союза как следует одетые и в меру красноречивые, чтобы придать своему союзу респектабельный фасад, представительский передний план. Но президент к тому же принимает много важных решений, тогда как руководитель исследовательского отдела мало что делает кроме представления себя во плоти как части президентской свиты. Официальные лица воспринимают такие чисто церемониальные роли как часть «украшения витрины»³⁵. Подобное разделение труда можно найти и в семейном укладе, где должно быть выставлено напоказ нечто большее, чем качество исполнения задач. Знакомая многим концепция показного потребления* рисует, как мужья в современном обществе занимаются приобретением социоэкономического статуса, а жены — демонстрацией плодов этого приобретательства. Несколько раньше такую специализированную функцию еще очевиднее исполнял лакей:

Но главная ценность лакея заключалась в одной важной услуге дому, а именно, в эффективности, с какой он рекламировал уровень богатства своего хозяина. Конечно, на эту цель работали все слуги, поскольку их присутствие в доме демонстрировало способность хозяина оплачивать и содержать их даже за ничтожный или непроизводительный труд. Но не все были равно эффективны в этом отношении. Люди с необыкновенными способностями и специальной подготовкой, требовавшие поэтому высокого вознаграждения, приносили больше чести своим работодателям, чем оплачиваемые по низким ставкам. Слуги, чьи обязанности связаны с необходимостью быть на виду, успешнее представляли богатство своего хозяина, чем постоянно работавшие вне поля зрения окружающих. Наиболее эффектными и эффективными в этом отношении среди представительской прислуги были ливрейные слуги — от кучера до мальчика-посыльного. Рутинные обязанности этих слуг делали их в высшей степени наглядными. Более того, сама ливрея как форма одежды подчеркивала их отстраненность от производительного труда.

^WilenskyH L The staff «Expert» A study of the intelligence function in American Trade Unions / Unpublished Ph D dissertation Departament of Sociology University of Chicago, 1953 Ch 4 Я признателен м-ру Виленски за многие вдохновляющие идеи.

* Имеется в виду концепция американского социолога начала XX в. Торстейна Веблена, изложенная в его книге «The theory of laisure class» [Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Прогресс, 1984.] (Прим ред.).

Эта эффективность достигала максимума в фигуре лакея, чьи повседневные рутинные обязанности выставляли его на вид чаще и систематичнее других ливрейных слуг. Вследствие этого, лакей был одним из необходимейших элементов жизненной витрины своего хозяина**.

К этому можно добавить, что индивид с чисто церемониальной ролью не нуждается в драматически доминантной роли.

После всего сказанного, команду можно определить как некий круг индивидов, чье тесное сотрудничество требуется в случаях, когда необходимо поддержать данное запланированное определение ситуации. Команда — это группировка, но группировка не в контексте отношений социальной структуры или социальной организации, а скорее в контексте взаимодействия или ряда взаимодействий, в которых удерживается нужное определение ситуации.

Как уже отмечалось и будет еще не раз подтверждено, если исполнение вынуждено быть эффективным, то очень вероятно, что степень и характер сотрудничества, которое делает это возможным, будут скрывать и держать от всех в секрете. В таком случае команда имеет в себе нечто от секретного общества. Публика, конечно, может понимать, что всех членов команды связывают обязательства, которые не разделяет с ними ни один человек из публики. Так, например, когда клиенты приходят в какое-то заведение по обслуживанию населения, они ясно сознают, что все его работники отличаются от них в силу этой официальной роли служащего. Однако индивиды, числящиеся в штате заведения, становятся членами команды не просто в силу своего штатного статуса, а благодаря сотрудничеству, которое они поддерживают, чтобы отстоять данное определение ситуации. Во многих случаях может не предприниматься никаких попыток скрывать кто именно состоит в штате, но эти же штатные работники образуют секретное общество, команду, когда они охраняют секреты своего сотрудничества в деле поддержания конкретного определения ситуации. Команды могут создаваться индивидами в помощь группе, членами которой они являются, но, помогая себе и своей группе вышеописанными драматургиче-

³⁶ HechtJ J The domestic servant class in eighteen-century England L Routledge &KeganPaul 1956 P53—54

скими приемами, они действуют именно как команда, а не группа. Поэтому команда, в использованном здесь значении — это своеобразное секретное общество, о членах которого ег

Date: 2015-07-17; view: 333; Нарушение авторских прав