Тимур бабаев и потайная труба

«U Tube»…

или «нашей трубой» бездомные дети называли участок теплотрассы, который в их районе проходил не просто под землей, а прямо в городских катакомбах. В лабиринте сумрачных штолен, среди колоннад подземных соборов, в закоулках пещерных городов…

Когда-то тут пилили камень-известняк для строительства городских зданий, потом прятались контрабандисты, партизаны и просто бандиты... Копали ли тут когда-нибудь свои сокровища гномы?

Дело темное.

А вот бомжи, ясное дело, железо на металлолом копали, аж дома тряслись на поверхности. Благо, железа тут было предостаточно: то старое бомбоубежище с бронированными дверями откроется, то склады береговой артиллерии найдутся, снаряды такие кило на сто, опять-таки, теплотрасса, если кипяток спустить... Ходили легенды, что немало бомжей, окончательно одичав, остались в городских катакомбах навсегда. Сбились в племена вроде первобытнообщинных, и выходили на поверхность только, чтобы сдать железо в обмен на водку...

- А чем же они её закусывают? - с ужасом спросил мальчик лет семи в замызганном пуховике времен товарно-китайского ига, - Если им только на водку хватает?

- Сантехниками и детьми... - авторитетно заявил рассказчик, паренек немногим старше своих слушателей, но с опытом отстроченного исполнения за узкими плечиками и…

- Чаще детьми, конечно… - подумав, добавил он с убежденностью дачи ложных показаний.

Слушатели его, дети, гревшиеся на теплой трубе в виду социальной или фактической беспризорности, с ужасом сбились в кучку самого пестрого тряпья, словно не кучка беспризорников, а развал «second hand» на рыночной раскладушке.

- Как детьми? - с ещё большим ужасом спросило из этой кучи «чудо в китайских перьях», - Какими детьми?

С сантехниками было как-то яснее, они сюда сами заползали. Починить чего-нибудь, спрятаться от скучных жильцов ЖЭК-а, чтоб не чинить. Опять-таки металлолом…

- Известно какими... - с солидностью условно досрочного освобождения фыркнул сигаретным дымом рассказчик, - Которые в канализационный колодец падают на углу Дерибановской, где ты чугунный люк утащил. Да и нашего брата, знаешь, сколько здесь пропало... - со зловещим хладнокровием добавил он.

Зашуршав стекловатой, дети невольно подобрали ноги на магистраль, как будто злые дикие бомжи вот-вот поползут из-под ржавого днища трубы.

- Так что… - заключил свою страшную историю рассказчик с усталым видом предварительного заключения, - Не советую вам шляться в «13-ом секторе» в одиночку…

- А что там, бугор?.. - дрожащим голосом спросила маленькая девочка, выпучив из капюшона курточки глазки.

Точно как улитка, к которой в раковину вселяется кто-то ещё сзади, а кто, - не видно.

- Много будешь знать, малявка… - «бригадир» огоньком сигареты загнал её голубые глазки назад, в капюшон, - Скоро состаришься. И причем, по-настоящему.

- Да, ладно?.. - недоверчиво буркнул Тимур, - Как это «по-настоящему»

- Как именно, не знаю… - презрительно покосился на него «бригадир» взглядом законченного социопата, - А ты вот Моню Чужого знаешь?

Кто не знал Моню Чужого?

- Ну, знаю… - пренебрежительно дернул плечами Тимур, - И что?

- А то, «тимуровец». Ты знаешь, сколько Моне лет?

Тимур припомнил Моню поподробнее и даже поежился.

Это было древнее существо, которого прозвали «чужим» в честь героя одноименного фильма. Он также рычал и мычал что-то невнятное, шатаясь, бродил на трясущихся, подогнутых в коленях, ногах, чесал грязными когтями длинный окостенелый череп и с редких клыков его раскрытой пасти, клейкая слюна тянулась до самых дрожащих коленок…

- Не знаю… - снова поежился Тимур, - Наверное, лет девяносто?..

- Девятнадцать! - торжественно провозгласил «бригадир».

- Так он же ширяется все свои девятнадцать… - совсем по-взрослому сказала маленькая девочка и махнула рукавом огромного блейзера.

- Нет, не в этом дело… - с театральной грустью покачал «бригадир» головой, стриженой под, - Он в прошлом году в «13-м» заблудился. Молодой, красивый, здоровый.… Был. А когда вышел…

«Бригадир» трагически свел брови, точно как при даче неправдивых сведений, чуть ли не на макушку, но потом вдруг откровенно зевнул, - А тебе какого хрена надо, «тимуровец»? Опять сбежал от своих Кобылянских?

«Пржевальских» он ни за что не выговорил бы.

- Типа… - нехотя признался Тимур.

- Да они у тебя, ещё те… - также нехотя посочувствовал «бригадир», но сердце его для соучастия было слишком избаловано неподсудностью, - А чего в общак принес, «тимуровец»?

Так презрительно, «тимуровцем», Тимура звал только он, «бригадир», - подросток ограниченный только ограниченной уголовной ответственностью

Другие дети звали Тимура «тимуровцем» уважительно, потому что…

- Я вам в прошлый раз весь холодильник из дядиного гаража принес… - напомнил Тимур.

- Да уж, помню… - мечтательно облизнулся «бригадир», припоминая сколько там всяких вкусностей нашлось в холодильнике дяди Дария, - Всю трубу потом обрыгали. Голова два дня трещала.… А сегодня, что?

- А сегодня облезешь… - твердо сказал Тимур, - Сегодня у меня только это…

Он вытащил из-за пазухи кота тети Дарьи.

«Тать», взглянув в глаза «бригадира», судорожно обнял Тимура за шею всеми четырьмя лапами, хоть и никогда не любил настолько уж. Выражение морды его при этом стало: «Эй-эй! Мы в ответе за тех, кого приручаем!»

- Нет, котов сегодня жрать мы не будем… - брезгливо поморщился на кота «бригадир», стриженный под мелкое хулиганство с отягчающими обстоятельствами - Сегодня малявка витрину мыла в привокзальном кафе, ей просроченных сосисок дали. А кошака твоего мы просто так поджарим, для прикола. А почему?.. - с призывным кличем обратился он к своим подопечным.

- Потому, что мы «бригада»! – восторженным хором закричали дети, и принялись скандировать уже несколько в разнобой, - И за все, что мы делаем, мы будем отвечать вместо!..

- Вместо больших пацанов!

- Хорошо усвоили… - похвалил их «бригадир» с улыбкой вовлечения несовершеннолетних в преступную деятельность, но закончил совершенно серьезно, - Ладно, некогда мне тут вашим растлением заниматься. Клей у вас есть, так что мультиков сегодня насмотритесь, сколько влезет. А если на жор пробьет, сосисками перебьетесь. А мне вот балдеть некогда...

Вздохнул «бригадир» с оттенком грустной зависти к асоциальному образу жизни, - Мне ещё в банк надо, деньги на счет коллектора перевести. Так что, сдаем дневную выручку…

Восторг детей мгновенно улетучился.

Многие из тех, кто насобирал сегодня слишком мало милостыни в ладонях и карманах прохожих, чтобы честно смотреть в глаза «бригадиру», старались не смотреть в них вовсе. Поэтому все уставились на кота и его Тимура… Или наоборот.

Поскольку…

Только Тимур, хоть и не дал главарю ни копейки, посмотрел в его глаза прямо и честно, этаким печенежским прищуром.

«Бригадир» перехватил этот неодобрительный взгляд, и тут искорка догадки блеснула в его зрачках отблеском адского пламени. Он понял, как ему приободрить понурившуюся ребятню...

Закончив сбор денег и раздачу похвал и подзатыльников,

- А теперь, ну-ка! Все вместе!.. - вдруг захлопал «бригадир» в ладоши как нянечка дурдома.

- Сжечь, задушить, расчленить кота по позвонку! Пописать, порезать, порвать на ветошь! Веселее! Больше пубертатной психопатии и истерии! Покажите мне вашу немотивированную жестокость!

Дети праздничной гурьбой посыпались с ржавой трубы.

Рыжеватая пыль подземелья задымилась над следами Тимура, тут же сгинувшего за углом.

Эта дверь никогда не открывалась. Нет, не потому, что она не была железной… была бы железной, пусть даже очень и очень бронированной и на семи замках, если не дикие бомжи, то дети наверняка её вскрыли бы. И даже не потому, что на ней было неаккуратно наляпано красной краской через трафарет: «Секретная лаборатория МО СССР». Это еще меньше остановило бы и даже наоборот…

Но дверь была деревянной, вкривь и вкось сколоченной из древних досок, как будто и не дверь вовсе, а только заколоченный наспех дверной проем. Тем не менее, когда её решали употребить по прямому назначению, то есть, сжечь для сугреву, от досок отскакивали и ломы и кирки.

А тут вдруг…

Тимур затормозил так, что пыль пошла из-под пяток и, кувыркнувшись у него из-за пазухи, «Тать» растянулся на полу с выражением морды: «Вот же сволочи»…

Он, вообще, редко падал на лапы, как порядочные коты. Хотя может, и падал, но поскольку брюхо у него провисало так низко, что непонятно было, когда он там стоит на лапах, когда лежит на брюхе – лапы всё-равно свисали по бокам, как у меховой игрушки…

Дверь была распахнута настежь.

Но не так, как все нормальные двери, а как будто доски разошлись во все стороны, открыв, ярко-освещенный тоннель со сводчатым потолком.

Над дверью бежали слева направо зеленые буквы, складываясь в загадочную надпись: «И долго ты так стоять думаешь, давай, сюда, чего пасть раззявил?»

Южный Вьетнам. 1964 г.

Сезон дождей окончился.

Опасность Тимур учуял, как и обещал вьетнамский товарищ, еще за версту до цели их экспедиции, почуял не сердцем, спинным мозгом или чем обычно предчувствуют неприятности, а…

- Фу-у! - первой наморщила носик Гертруда и даже подумала, не надеть ли противогаз, но вспомнила, что выглядит в нем слишком уж умной, а её и так уже достала репутация «заточки» и «зубрилки».

- Верно, «Пху-Фу»… - подтвердил Лунь-Пень, присаживаясь на пень, - Шагов через сто её уже будет видно как гниющую клоаку в праздничном убранстве тропической Флоры, среди орхидей и прочих эпифитов.

И впрямь, в густом воздухе джунглей стоял такой сероводородный дух, что даже бабочки падали замертво и слышно было, как в кустах рвет слона.

- Скільки газу і трубу довбати нема чого… - завистливо пробормотал Тарас, подняв к плечу грозное дуло «Грозы» и настороженно оглядываясь по сторонам.

- Да уж… - недовольно фыркнула девчонка, тщетно пытаясь прикрыть носик широким рукавом ао-баба.

Глядя на её несчастные гримаски, старый вьетнамец усмехнулся и, чуть приподнявшись, с кряхтением поковырялся пальцем где-то у себя сзади, под подолом.

- Вот, это поможет… - наконец, показал он девчонке, перепачканный чем-то бурым палец, и демонстративно напачкал этим «чем-то» у себя под носом.

Тимур удивленно приоткрыл рот…

Тарас грозно нахмурился, опуская цевье «Грозы» на ладонь.

Но…

- Вот спасибо!.. - ойкнула девчонка и, перекинув снайперскую «СВД» на плечико, подбежала к старику, - Как я сама не догадалась!

Тот милостиво приподнялся снова, позволяя…

- Груню, ти чого? - с брезгливым удивлением протянул Тарас.

- Laurus namphora! Камфорное дерево! - с восторгом первооткрывателя вскрикнула Гертруда, долбая пальцем что-то позади, хитро улыбающегося, шамана.

- Он же «японский лавр»! - с торжеством Карла Линнея показала она свою перепачканную мордочку из-за спины старика, - Дедушка… простите, товарищ Лунь-Пень сидит на пне «японского лавра». Он трухлявый пень, в смысле, пень, он трухлявый, то есть, не товарищ пень…

Совершенно запутавшись и покраснев, Гертруда торопливо закончила, - В процессе гниения выделяет эфирные масла. Лучше уже камфорные масла нюхать, чем H2S, ой! - скакнув на месте, она сунула в рот палец, которым добывала из-под дедушки камфару, вроде как медведь добывает из гнилого пня йод после посещения пасеки.

- А сосать-то зачем?.. – по-прежнему брезгливо поинтересовался Тарас.

- Кажется, укололась чем-то… - озабоченно пробормотала Гертруда, довольно бесцеремонно ссаживая с пня седого Лунь-Пня…

Предметом, поранившим палец девочки, оказался старинный, впрочем, вполне обычный для 64-го года, медицинский шприц – стеклянная колба со стальным поршнем и иглой. Довольно ветеринарского калибра…

[1] Задница – (лат.)

[2] Вьетконгов, вьетнамских партизан на сленге американских бандитов.

[3] Только не по ушам, товарищ! – (англ.)

[4] Эй, мистер Чебурашка, я имею к тебе дело – (англ.)

[5] Привет, Уолт, давно не виделись – (англ.)

[6] Сколько стоит мадемуазель? – (фр.)

[7] Hot-dog, как известно, «горячая собака» - (англ.)

[8] Bullpup, для тех, кто еще не догадался. Скорее всего, имеется в виду комплекс «Гроза» на базе АК.

[9] Ахтунг минен! – (фр.)

[10] Национальный вьетнамский костюм простолюдинов. Такой же, как на Лунь-Пне.

[11] «Товарищ Че» - название экспортного варианта Чебурашки в магазинах Америки.

[12] Аналог машинно-тракторных станций в СССР накануне Великой Отечественно.