Глава 10. Корчась вот так от боли, я представил себе Бранда, появляющегося на неведомом мне поле, где сошлись в смертельной схватке армии Амбера и Хаоса

Корчась вот так от боли, я представил себе Бранда, появляющегося на неведомом мне поле, где сошлись в смертельной схватке армии Амбера и Хаоса, представил себе Камень, ярко пульсирующий на его груди. Нужно думать, Бранд обладает достаточным контролем над Камнем, чтобы развернуть события в пользу Хаоса — так, во всяком случае, считает он сам. Я представил себе, как он испепеляет наши войска молниями, рвет ураганами, сечет градом… И чуть не заплакал. Ну что ему стоит перейти на нашу сторону, искупить все прежние грехи? Но нет, просто победа — этого Бранду теперь мало. Ему нужно победить для себя, на своих собственных условиях. А что же я? А ничего, проиграл — вот и все. Я сделал почти невероятное, сделал такое, во что бы и сам никогда не поверил, — воздвиг Образ против Хаоса. Но даже и это не значит ровно ничего: если Амбер проиграет сражение, Бранд вернется сюда и уничтожит плод моих трудов.

Быть так близко к победе, пройти все испытания, которые я прошел, чтобы затем вот так… Очень хотелось заорать «Нечестно!» — хотя я и знал, что Вселенная абсолютно не обязана придерживаться моих представлений о справедливости. Я скрипнул зубами и сплюнул песок, неведомым образом попавший в рот. Отец поручил мне доставить Камень на поле битвы. Я почти выполнил его поручение.

Меня охватило некое странное чувство. Что-то взывало к моему вниманию. Что?

Тишина.

Гром, ураганный ветер — все это стихло. Над миром нависло спокойствие. Воздух был свеж и прохладен. По другую сторону моих смеженных век имел место быть некий свет.

Я открыл глаза. И увидел небо — яркое, однородно-белое. Я сморгнул и повернул голову. Справа… что же там справа?

Дерево. В том месте, куда я воткнул отрезанный от старины Игга посох, зеленело деревце. Оно было уже заметно выше первоначального посоха. Я почти видел, как оно тянется вверх. Зеленые листья и белая россыпь бутонов, некоторые бутоны успели распуститься. Ветерок, удачно налетевший как раз с этой стороны, донес до меня тонкий, нежный аромат. Мелочь вроде бы, но я почувствовал себя заметно бодрее.

Я ощущал свое многострадальное тело. Ребра вроде бы все в порядке, только вот кишки словно скручены узлом. Сильно же мой братец меня саданул!.. Я протер глаза, причесался пятерней, тяжело вздохнул и встал на правое колено.

Я начал изучать обстановку. Плато — то же самое и вроде не то же самое. Такое же голое, такое же бесплодное, но как-то оно словно утратило прежнюю враждебность. Новое освещение, нечему особенно удивляться… Нет, не только освещение…

Я осмотрел окрестности на все триста шестьдесят градусов. Нет, это не то место, где начал строить Образ. Различия, везде различия — от мелких, еле заметных, до радикальных, бросающихся в глаза. Другие силуэты скал, впадина, где раньше был холмик, совсем другая текстура камня… А вон там, подальше, даже не голый камень и песок, а нечто вроде земли.

Я встал, повел носом и ощутил слабый, еле уловимый запах моря. Это плато было бесконечно иным, чем то, на которое я с таким трудом взбирался — целую, кажется, вечность тому назад. Прокатившаяся гроза не могла вызвать таких перемен. И было в этом месте что-то до странности знакомое.

Я вздохнул и снова начал глазеть по сторонам. Дела мои оставались ровно в таком же состоянии, как несколько минут назад, когда я валялся вот тут, в центре нового Образа, и чуть не волком выл с тоски, однако глухое, безнадежное отчаяние куда-то отступало, я почувствовал себя… как бы это получше сказать?.. посвежевшим, обновленным. Чистый, как ключевая вода, воздух, все вокруг проникнуто… чем-то таким, даже и не скажешь — чем. Первозданностью…

Ну конечно. Окрестности изначального Образа — вот на что это место похоже. Я повернулся и взглянул на деревце. До чего же быстро оно растет!.. Во всем, буквально во всем чувствуется что-то новое — и в воздухе, и в земле, и в небе. Новое место. Новый изначальный Образ. Все меня окружающее — продукт этого Образа. Моего Образа.

И тут я понял, что чувствую себя не просто посвежевшим. Во мне поднималась некая радость, некий восторг, почти экстаз. Я видел вокруг себя чистое, свежее, как при начале мира, место, я был в долгу перед этим местом, отвечал за него.

Время шло и шло. Я смотрел вокруг, наблюдал, как растет мое дерево, купался в накативших волнах эйфории. И все-таки это тоже победа — до тех, конечно же, пор, пока не вернется Бранд. Вернется, чтобы уничтожить.

Неприятное воспоминание мгновенно меня протрезвило. Я должен остановить Бранда. Я должен защитить это место. Я нахожусь в центре Образа. Если этот Образ во всем подобен прежнему, я могу с его помощью переместиться куда угодно, я могу завершить свою миссию, хотя и — увы! — без Камня.

Я отряхнул одежду и чуть вытащил клинок из ножен. Может, все еще не так безнадежно, как мне кажется. Мне поручено доставить Камень к месту битвы — и не больше. Теперь это сделает Бранд. Так или иначе — Камень будет на месте. Всего-то мне и остается, что отправиться туда самому, отнять у Бранда Камень и пустить события по предначертанному отцом сценарию.

Я снова огляделся. Я сюда еще вернусь, вернусь и спокойно изучу обстановку — если, конечно же, останусь жив. Над этим местом нависло почти осязаемое присутствие тайны. Тайна ощущалась в воздухе, в каждом дуновении ветра. Что изменилось в мире с созданием нового Образа? Чтобы разобраться в этом, потребуются века и века.

Я поднял руку, прощаясь с деревом, и — готов поклясться! — оно тоже взмахнуло веткой. Я потрогал приколотую к воротнику розу, придал ей, по мере сил и возможностей, нечто вроде первоначальной формы.

Пора в дорогу. У меня еще есть дело.

Я опустил голову, закрыл глаза и попытался вспомнить Владения Хаоса, равнину, примыкающую к бездне. Я увидел странное, дикое небо, увидел эту равнину, населил ее своими родственниками, заполнил войсками. Я словно услышал — или действительно услышал? — звуки далекой битвы. Сцена быстро изменялась (без моего уже участия), становилась ярче и отчетливее. Я вгляделся еще пристальнее — и отдал Образу приказ перенести меня туда.

Мгновение спустя я увидел эту равнину воочию, с вершины крутого холма. Холодный, до костей пронизывающий ветер рвал с меня плащ, небо было то самое, знакомое по прошлому разу — бешено вращающаяся карусель, наполовину черная, наполовину раскрашенная радужными, психоделически-яркими полосами, непрерывно шевелящимися, наползающими друг на друга. В воздухе стоял тяжелый запах то ли гнили, то ли еще какой гадости.

Теперь черная дорога оказалась справа, чудовищный ее шрам рассекал равнину, перепрыгивал через провал и упирался в черную, мертвенно поблескивающую цитадель. И по черной дороге, и по тонким кружевным мостам, колыхавшимся над бездной, двигались какие-то странные, мучительно чуждые… существа? или вещи? Внизу, у подножия холма, поле было буквально забито войсками — главные, наверное, силы. За моей спиной слышались звуки, совсем не напоминавшие легкий звон крылатой колесницы Времени.

Повернувшись на север (север — если прежние мои оценки направления верны), я снова увидел знакомую картину. Взбесившийся, вставший на дыбы ледник — вот что напоминал голубовато-серый фронт дьявольской грозы. Продвигаясь через дальние горы, гроза рвала воздух пушечными раскатами грома, осыпала землю сотнями молний.

Итак, создание нового Образа не уничтожило ее, не остановило. Похоже, гроза попросту обошла защищенный пятачок и направилась дальше — туда, куда уж она там направлялась. Будем надеяться, что следом за ней двинутся некие конструктивные силы, порождаемые моим Образом, что эти силы наново установят порядок во взбаламученных отражениях. Будем надеяться. А еще — очень хотелось бы знать, как скоро эта мерзость доберется сюда?

Я услышал дробный перестук копыт и развернулся, выхватывая одновременно клинок…

Прямо в мою сторону мчался рогатый всадник на мощном вороном скакуне; его глаза сверкали оранжевым, как пламя костра, светом.

Я встал поудобнее и начал спокойно ждать. Откуда он на мою голову? Скорее всего — вон с той кружевной дороги, которую принесло сюда ветром. Мы находились на приличном удалении от главного театра военных действий. Рогатый скакал по холму вверх, а я внимательно его рассматривал. Хороший у него, надо признать, конь, вон какая мощная грудь. А куда подевался Бранд? Я совсем не намерен драться тут с каждым встречным-поперечным.

В правой руке всадника сверкнула изогнутая сабля. Я отбил жутковатое оружие ударом влево и вниз, когда он попытался разрубить меня пополам, ухватил рогатого героя за низко опущенную руку и выдернул из седла.

— Эта роза… — начал он, тюком валясь на землю, но тут же захрипел и смолк — с перерезанной глоткой много не поговоришь. Рана мгновенно запылала.

Я выпустил обмякшую руку противника, вложил Грейсвандир в ножны, пробежал несколько шагов и успел-таки поймать черного скакуна за уздечку. Пошептал коню на ухо и отвел его от высоко взметнувшегося пламени. Через несколько минут мы установили довольно дружеские отношения, и я вскочил в седло.

Видя, что конь дрожит и прядает ушами, я дал ему прогуляться по вершине холма шагом — пусть успокоится, а мы тем временем проведем рекогносцировку.

Армия Амбера вроде бы наступала, по всему полю валялись дымящиеся трупы. Главные силы противника сгруппировались на высотах, непосредственно прилегавших к провалу. Они отходили — медленно, стройными рядами, но отходили. По мостам, переброшенным через бездну, на помощь защитникам высот спешили свежие войска. Судя по их все возраставшей численности, по позициям, где они разворачивались в боевой порядок, Хаос готовил контрнаступление. Бранда нигде не было видно.

Даже будь я сейчас в доспехах, будь я свежим и бодрым, как майское утро, — даже тогда я бы десять раз подумал, прежде чем скакать вниз и ввязываться в общую схватку. У меня есть своя, конкретная работа: найти Бранда. Сомнительно, чтобы этот красавец был в самой гуще сражения. Я осмотрел фланги, выискивая одинокую фигуру. Не видать… Возможно, он на дальнем краю поля. Придется описать круг, заехать с севера. Западные фланги армий были слишком от меня далеко, я почти ничего там не различал.

Я развернул коня и поскакал вниз. Хорошо бы сейчас упасть и не вставать. Свалиться на землю, куда попало, и уснуть. Я горько вздохнул. Так где же он, проклятый Бранд?

Спустившись с холма, я свернул в широкую, совершенно сухую канаву, тянувшуюся прямо в нужном направлении. Да, этот фланг нужно будет осмотреть получ…

— Лорд Корвин из Амбера?

Он поджидал меня за поворотом — крупный, мертвенно-бледный человек с рыжей шевелюрой, восседавший на коне того же цвета. Облаченный в медные, с зеленоватым орнаментом доспехи, он сидел неподвижно, как статуя.

— Я увидел тебя на вершине холма. Ты без брони?

Я постучал себя по ребрам.

Коротко кивнув, рыжий потянулся к левому своему плечу, к правому, затем к бокам. Расстегнув панцирь, он снял его, уронил на землю и занялся поножами.

— Я давно хотел с тобой встретиться, — обрадовал меня он, продолжая разоблачаться. — Я — Борель. Не хочу, чтобы потом говорили, будто я убил тебя в нечестном бою.

Борель… Что-то знакомое в имени… Ну да, конечно. Это же Дара рассказывала, она его очень любит и уважает. Ее учитель фехтования, мастер клинка. Мастер-то мастер, но какой же дурак. Расставшись с броней, Борель расстался с моим к нему уважением. Битва — не игра, и я не испытывал никакого желания отдаваться во власть самодовольного болвана, придерживающегося иного мнения. Особенно болвана с хорошей подготовкой, когда мое состояние оставляет желать лучшего. Он же меня если сразу не достанет, так до смерти загоняет.

— Сегодня мы разрешим наконец вопрос, столь долго волновавший меня, — обнадежил меня Борель.

Я ответил несколько архаичной непристойностью, развернулся и поскакал назад, откуда приехал. Борель рванул за мной следом.

Положение мое оставляло желать много лучшего. Начальная дистанция — всего ничего, этот тип меня, конечно же, догонит, и очень быстро. Догонит и либо рубанет по незащищенной спине, либо проявит свое хваленое рыцарство, заставит сражаться — и опять же убьет. Выбор невелик. Впрочем, он несколько больше, чем просто способ умереть…

— Трус! — орал он мне в спину. — Ты бежишь от боя! И это — великий воитель, о ком я столько наслышан!

Я потянулся к вороту и расстегнул плащ. Края канавы были уже вровень с моими плечами… вровень с поясом…

Я выскочил из седла налево, запнулся о камень, чудом не упал, пробежал пару шагов и остановился; вороной промчался дальше. Я встал на край канавы.

Зажав плащ обеими руками, я взмахнул им перед несущимся во весь опор Борелем, как матадор — перед быком. Через мгновение рыжий воитель утратил всякую способность сопротивляться — его голова была покрыта плащом, рука, сжимавшая обнаженный клинок, безнадежно запуталась.

И тогда я ударил его ногой. Целился я в голову, попал всего лишь в левое плечо, но хватило и этого. Борель вылетел из седла, его рыжий скакун проследовал за моим вороным.

Я спрыгнул в канаву, вытаскивая по пути Грейсвандир. Борель уже выпутался из плаща, сел на землю и явно намеревался встать. Я проткнул его насквозь и сразу же вытащил клинок; из раны полыхнуло пламя.

— Сколь низок твой поступок! — возмущенно воскликнул Борель. Его лицо выражало искреннее удивление. — Я был лучшего о тебе мнения!

— Это не Олимпийские Игры, — заметил я, подбирая свой плащ и стряхивая с него искры.

Затем поймал вороного и снова забрался в седло.

Дальнейший мой путь на север пролегал по местности чуть повыше. Отсюда я увидел Бенедикта, руководившего битвой, а глубоко в тылу, в низине, на мгновение заметил Джулиана, возглавлявшего арденские войска. Судя по всему, Бенедикт держал их в резерве.

Я продолжал скакать навстречу надвигающейся грозе под бешено вращающимся, наполовину черным, наполовину радужным небом. Вскоре я приблизился к избранному заранее наблюдательному пункту — самому высокому из окрестных холмов — и начал на него подниматься. По дороге я несколько раз останавливал коня и оглядывался.

Теперь я увидел Дейдру, облаченную в черные доспехи и вооруженную секирой, Ллевелла и Флора выбрали себе место среди лучников, Фиона куда-то запропастилась, Джерард — тоже. Вон тот всадник с тяжелым клинком, возглавляющий атаку на вражеские высоты, — конечно же, Рэндом. Невдалеке от Рэндома сражался некий незнакомый мне рыцарь; облаченный в зеленые доспехи, он работал палицей с прямо-таки устрашающей эффективностью. За спиной незнакомца висел лук, на бедре — колчан, полный сверкающих стрел.

К тому времени как я достиг вершины холма, звуки грозы заметно усилились. Молнии сверкали с регулярностью испорченной неоновой трубки, дождь низвергался сплошным потоком — занавес из стекловолокна, успевший уже миновать и закрыть горы.

Внизу, подо мной, сцепились в битве звери и люди, среди которых можно было заметить и зверолюдей. Над полем повисло густое облако пыли. Судя по расположению сил, сильно возросшая по своей численности армия Хаоса не намеревалась больше отступать. Скорее наоборот, она готовилась броситься в контратаку. Резервные отряды противника выстроились в скалистых ущельях, им не хватало только приказа.

Я не ошибся: не прошло и двух минут, как картина сражения разительно изменилась. Свежие войска лавиной скатывались со склона, усиливали боевые порядки обороняющихся, с ходу переходили в наступление; по переброшенным через черную бездну мостам двигались все новые и новые подкрепления; наша армия начала более-менее упорядоченный отход. Противник наращивал давление, и в тот самый момент, когда отход был уже готов перейти в паническое бегство, Бенедикт, надо думать, отдал приказ.

Я услышал рожок Джулиана, а вскоре увидел и его самого верхом на Моргенштерне; на поле битвы хлынула арденская гвардия. Теперь силы схватившихся у черной бездны армий приблизительно сравнялись, грохот, долетавший до моих ушей, заметно усилился, в дикое, волчком вращающееся небо взметнулись новые облака пыли.

Я наблюдал за битвой уже с четверть часа; наши войска медленно отходили по всему фронту. Вдруг на вершине одного из дальних холмов появился однорукий всадник с воздетым к небу клинком. Голова полосатого, огненно-яркого скакуна была повернута к западу, в противоположную от меня сторону.

Несколько томительно долгих мгновений всадник не двигался. Затем он резко взмахнул клинком.

На западе громко пропели трубы. Первые секунды я не видел ровно ничего; потом на поле вылетела цепь кавалеристов. Я вздрогнул, сразу же вспомнив о Бранде, но тут же облегченно сообразил, что это Блейз бросил свои войска на оголенный фланг противника.

Наша армия прекратила отход. Какое-то время она только сдерживала натиск орд Хаоса, а затем двинулась вперед.

Блейз и его всадники ввязались в схватку, и я понял, что сегодня Бенедикт снова одержит победу. Врага сотрут в порошок.

Затем с севера налетел холодный, пронзительный ветер. Я обернулся.

Гроза заметно приблизилась. Судя по всему, сейчас она двигалась быстрее, чем прежде. Стена дождя угрожающе потемнела, молнии сверкали чаще и ярче, гром грохотал с удвоенной яростью.

Ну и что же? Прокатится эта всеуничтожающая волна по полю, и тем дело кончится? А благотворное воздействие нового Образа? Придет следом и восстановит все как было? Вот тут у меня возникли сильные сомнения. Если армия Амбера будет уничтожена, тем скорее всего дело и кончится — никто и ничто нас не воскресит. Только мощь Камня способна остановить эту дьявольскую грозу, задержать ее до полного восстановления порядка. Сумей мы даже ее пережить, что бы осталось от мира? На этот счет у меня и предположений не было.

Так что же задумал Бранд? Чего он ждет? Что он намерен делать?

Я снова оглядел поле сражения…

Нечто интересное.

Там, в тени, на тех самых холмах, где скапливались силы противника, на холмах, откуда они бросились в контратаку… там нечто очень и очень интересное.

Еле заметный всплеск красного света… Точно, я видел, я не мог ошибиться!

Я стоял, всматривался и ждал. Нужно засечь эту вспышку снова, сориентироваться, хорошенько запомнить точку.

Прошла минута. Другая…

Вот! И снова!

Я развернул вороного. Представлялось вполне возможным обогнуть ближний фланг противника, а затем подняться на эту вроде бы пустующую высотку. Таким курсом я и поскакал, спустившись с холма.

Наверняка это Бранд с Камнем. Выбрал себе хорошее, безопасное место, откуда можно наблюдать и за полем сражения, и за надвигающейся грозой. Понаблюдает-понаблюдает да и направит на наши войска молнии. В нужный момент он подаст сигнал к отходу, обрушит на нас всю ярость непонятной грозы, а затем заставит ее обойти войска Хаоса. Самое при сложившихся обстоятельствах простое и эффективное использование мощи Камня.

Моя власть над Камнем значительно сильнее, однако она уменьшается с расстоянием; власть Бранда слабее, зато Камень висит у него прямо на груди. Лучшее, что можно сделать, — это броситься на Бранда, любой ценой к нему приблизиться и перехватить контроль над Камнем.

Плохо только, если у него есть охрана. Справиться-то я справлюсь, но потеряю на этом драгоценные секунды. А если охраны нет — что помешает Бранду телепортироваться в какое-нибудь другое место, коли ситуация покажется ему невыгодной? И что же мне тогда делать? Начинать охоту заново?.. А нельзя ли помешать ему смыться с помощью того же Камня? Дело темное, но попробовать можно.

План далеко не идеальный, но другого у меня не было. Как не было и времени на раздумья.

Неожиданно выяснилось, что эта высотка заинтересовала не меня одного. Рэндом, Дейдра и Фиона, сопровождаемые восемью всадниками, весьма успешно прорывались сквозь линии противника, за ними поспешали еще какие-то воины — то ли друзья, то ли враги, а может, — и те и другие вперемешку. Всех обогнал тот самый рыцарь в зеленом; я так и не сумел распознать его — а может, и ее. Присутствие среди атакующих Фионы не оставляло никаких сомнений относительно их намерений. Видимо, она обнаружила Бранда и возглавила группу захвата. С моего сердца свалился один из многочисленных камней. Можно надеяться, что Фиона сумеет нейтрализовать — или хотя бы минимизировать — силы Бранда.

Я пригнулся к луке и погнал коня еще сильнее. Все так же вертелась небесная карусель, в ушах свистел ветер. Сзади прогремел очередной чудовищный раскат; я даже не оглянулся.

Я пытался их обогнать. Нельзя, чтобы они добрались туда первыми, хотя так скорее всего и будет. Слишком уж мне далеко.

Если бы они подождали, если бы повернулись и заметили меня! Жаль, что нельзя было с самого начала сообщить им о своем присутствии: не было ни-каких способов. Самое время использовать карты — и именно сейчас они не действуют!

Я начал орать. Я кричал и кричал, но ветер уносил мои слова в сторону, пушечные раскаты грома их заглушали.

— Подождите меня, подождите! Постойте, черт побери, это я, Корвин!

Никто из родственничков и ухом не повел.

А вот и разрозненная группа яростно сражающихся воинов; я миновал их и поскакал вдоль фланга противников, предусмотрительно держась вне досягаемости стрел и прочих метательных снарядов. Теперь армия Хаоса отступала побыстрее, наши войска занимали все большую территорию. Не иначе как Бранд готовит свой удар. На вращающееся небо наползла темная, мрачная туча; еще несколько минут назад ее над полем не было.

Я свернул направо, в тыл отступающих войск, и поскакал к холму; Фиона, Рэндом и прочие уже начали на него подниматься.

Подножие холма становилось все ближе и ближе, а небо — все темнее и темнее. Я очень боялся за своих родственников. Слишком уж близко они подобрались к Бранду, он наверняка что-нибудь этакое сделает. Хватит ли у Фионы сил, чтобы его остановить?

Ослепительная вспышка, прямо впереди; конь встал на дыбы и выбросил меня из седла. И сразу же, еще прежде чем я грохнулся на землю, прозвучал мощный раскат грома.

Несколько мгновений я лежал на спине оглушенный, а затем поднял голову и осмотрелся. Вороной убежал метров на пятьдесят и остановился, нерешительно крутя головой и переминаясь с ноги на ногу. Я перевалился на живот и взглянул вверх по склону. Теперь стало понятно, кому именно предназначалась та молния — Фиона и все ее спутники находились в точно таком же, как я, положении. Горизонтальном. Некоторые из них шевелились, но никто еще не встал. Чуть повыше, в чем-то вроде неглубокой пещеры под нависающей над склоном скалой, устойчивым, ярко-красным огнем горел Камень; всмотревшись получше, я различил и смутные очертания человека, на чьей груди Камень висел.

Я пополз — вверх, вперед и чуть-чуть влево. Встать, пока я нахожусь в поле зрения этого человека, было бы неоправданным риском, а встать было нужно, и поскорее. Проделать весь путь ползком — на это потребуется слишком много времени, к тому же мне придется теперь далеко обогнуть своих родственников; Бранд, надо думать, не спускает с них глаз.

Я полз медленно, осторожно, используя каждое подручное укрытие. Интересно, собирается ли Бранд добить их второй молнией, а если нет — скоро ли он начнет уничтожать наши войска? С минуты на минуту, если судить по ситуации на поле боя. Оглянувшись назад, я увидел, что вражеские силы быстро отступают — и, кстати сказать, двигаются прямо в нашем направлении. Еще одна, дополнительная угроза.

Я нашел узкую неглубокую впадину и прополз по ней к югу метров, наверное, десять. Потом подвернулась очень удобная складка, потом — россыпь камней.

Когда я захотел оценить обстановку и поднял голову, красный огонь уже исчез, заслоненный восточным краем расселины, где обосновался Бранд.

Однако я продолжал ползти в том же направлении, добрался чуть не до самого края бездны и только там свернул направо. Вскоре я позволил себе встать. Я ежесекундно ожидал новую вспышку, новый раскат грома — либо неподалеку, либо на поле сражения, однако все было тихо. Почему быэто? Очень, очень странно… Я попытался ощутить близость Камня, но не смог. Тогда я пошел, почти побежал, к месту, где он недавно светился.

Я оглянулся на бездну — чтобы удостовериться, что с этой стороны не предвидится никаких новых опасностей, — и обнажил Грейсвандир.

Вот оно, логово врага. Последние метры я проделал, плотно прижимаясь к склону. В самом конце своего многотрудного пути я опустился на четвереньки и осторожно, очень осторожно заглянул в глубь расселины.

Красного сияния там не было. Темной фигуры — тоже. Пустая, ничем не примечательная каменная яма. В ближайших ее окрестностях — ровно ничего подозрительного или интересного. Выходит, Бранд снова телепортировался? А если да, то почему?

Я встал и обогнул скальный выступ. Сзади я уже был, так что пойдем вперед. Я снова попытался нащупать Камень — и почувствовал слабенький, на пределе восприятия, контакт. Где-то вроде бы справа и вверху.

Туда я и направился, бесшумно и настороженно. С чего бы это Бранд оставил свое убежище? Идеальная ведь позиция для осуществления его планов. Разве что…

Я услышал громкий вопль, а затем — залп проклятий. Два различных голоса. Я побежал, не заботясь больше ни о какой скрытности.