Аресты и суд

На следующие полтора месяца в Чикаго установилось необъявленное военное положение. Проводились облавы, повальные обыски. Без всяких ордеров были арестованы сотни людей.

Состоявшийся вскоре суд над восемью арестованными оказался прямым издевательством над юстицией. Судья не скрывал своей настроенности против подсудимых. Присяжных отобрали таким образом, чтобы никто из них не сочувствовал рабочему движению. Суд выслушивал "свидетелей", которые не могли находиться на месте происшествия. Один такой слышал, как двое подсудимых обсуждали по-немецки предстоящий взрыв бомбы (позже он признался, что ни слова не знает по-немецки). Свидетели обвинения путались в показаниях, противоречили друг другу и самим себе. Что касается представших перед судом, двое из них ушли с площади до взрыва, один - еще до начала митинга, а один из подсудимых вообще не был на Хэймаркете и узнал о событиях только после ареста. Никаких реальных улик, доказывавших, что кто-то из восьмерых судимых снарядил или бросил ту бомбу, у суда не имелось. И еще: если руководители рабочего движения знали о предстоящем взрыве и готовили его, зачем они пришли на митинг с женами и детьми?

Но есть и другая сторона дела. Нельзя отрицать, что подсудимые действительно были экстремистами, исповедовали крайне левые убеждения. У троих из них при аресте нашли оружие, а один держал химическую лабораторию, в которой изготовлял динамит и снаряжал им бомбы. Все они наговорили и опубликовали много такого, что трудно квалифицировать иначе, чем призывы к террору и насильственному изменению государственного строя. Рабочие издания действительно прятали на своих страницах условные знаки для террористов. В редакции "Рабочей газеты" действительно нашли при обыске экстремистскую литературу, включая знаменитый "Катехизис революционера" русского вдохновителя бомбистов Нечаева.

И тем не менее восьмерых арестованных осудили не за реальные, доказанные преступные действия, а за высказывание своих убеждений в печати и устно. Все восемь подсудимых были признаны виновными в убийстве, семеро приговорены к казни через повешение, а один (тот самый, который не был на митинге) - к 15 годам заключения.

Приговор расколол американское общество. Подавляющее большинство населения, в том числе многие рабочие, приветствовали приговор. Мало кому хотелось, чтобы на улицах городов раздавались взрывы и выстрелы. Однако протесты мировой и американской общественности склонили губернатора штата к замене повешения пожизненным заключением для двоих подсудимых. Еще один за день до казни покончил с собой в тюрьме. Четверых повесили 11 ноября 1887 года. Их похоронили на немецком кладбище в пригороде Чикаго. Более десяти тысяч человек присутствовали на похоронах.

Шли годы. Постепенно трагические события стали забываться, а массовая истерия уступила место размышлениям. Что же случилось на Сенном рынке? Кто был в этом виноват? Возникло общественное движение за освобождение троих заключенных. Успеху сторонников милосердия способствовали два обстоятельства. В январе 1889 года газета "Чикаго таймс" опубликовала данные журналистского расследования коррумпированности чикагской полиции. Оказалось, что инспектор Бонфилд и следователь, руководивший поисками и арестами анархистов, в свободное от работы время занимались рэкетом, собирали дань с преступников и проституток, а один из их подчиненных торговал краденым. Второе важное событие: в январе 1893 года губернатором был выбран Джон Альтгельд, юрист, человек либеральных взглядов. Изучив тома дела и протоколы суда, Альтгельд пришел к выводу, что семь лет назад была намеренно совершена чудовищная судебная ошибка. Понимая, что его решение снова расколет общество и станет концом его политической карьеры (так оно и получилось), губернатор все же помиловал троих заключенных. Сейчас это помилование называют самым отважным актом американской юстиции за все время существования США.