Мир, дружба, Америка

Наша культурная экспансия: вперед, на Запад! – Работа с продюсером «Тату». – Сложный выбор из трех американских гигантов. – Иностранный консультант. – Конфуз на таможне. – Белое солнце Майами. – Что я делал в клубе трансвеститов. – Честный таксист… с ума сойти! – В доме одного из самых пафосных продюсеров мира. – Подробности работы с Тимбалэндом. – Культовая студия «De Village». – Творческие альянсы. - «Number One Fan»: песня, обреченная на успех

Налетав несколько десятков тысяч километров с гастролями, я понял, что наш мир очень мал. По сути, это микрокосмос, где всё взаимосвязано и ничего не существует отдельно от окружающей среды.

В России многие традиционно грезят Америкой или Европой – будто это на другой планете. Мол, там течет жизнь иного порядка. Но это точно такие же страны, со своими традициями, людьми и проблемами. И их жители стремятся к тому же счастью для себя и своих близких. А потому архиважно поддерживать добрые отношения между целыми государствами – и у популярного человека есть такие возможности…

На этой высокой ноте меня обычно одергивают: да на Западе и так полно музыкантов, куда ты лезешь, только русских там и не хватало…

А вот не хватало и не хватает. Когда «железный занавес» рухнул, у нас появилась долгожданная возможность путешествовать, беспрепятственно знакомиться с другими культурами, а главное – работать с лучшими западными музыкантами и продюсерами, учиться, делиться опытом с коллегами, пользоваться новыми технологиями. Благодаря этим связям россияне, наконец, увидели воочию таких мировых звезд как Мадонна, Ла Тойя Джексон, Анестейша, Уитни Хьюстон… И этот процесс культурной интеграции будет лишь набирать обороты, дорогие мои человеки. В мировых чартах в последнее время появляется всё больше и больше русских имен…

Я отчетливо осознаю себя российским певцом. Я не пытаюсь уехать на Запад со своей историей, чтобы делать что-то лично для себя. Да зачем? Я, напротив, работаю на расширение наших культурных границ, поддерживаю высокий статус и престиж России, от лица которой имею честь выступать. Мне это доставляет глубокое моральное удовлетворение. И, кстати, позволяет поддерживать высокий творческий уровень. Держать марку.

Итак, после «Евровидения-2006», когда вся Европа дружно распевала «Never Let you go», стало очевидным, что есть хорошие шансы продвинуть мою музыку на Запад. Пора было записывать международный альбом. По завершении «Евровидения» мы с Яной завязали множество полезных знакомств, и у нас, наконец, появились финансовые возможности, чтобы воспользоваться этими связями.

Чуть позже нам удалось привлечь к сотрудничеству менеджмент группы «Тату» – с их бесценными связями и опытом. Таким вот образом в нашу с Яной жизнь вошла Саша Титянко, девушка, которая позиционировала себя как международный продюсер. До нас она работала не только с «Тату», но и с другими известными артистами. Саша отлично знала нюансы западных пиар-кампаний и коньюктуру тамошнего рынка, ориентировалась в музыкальном материале, как рыба в воде, и была знакома с руководством многих известных звукозаписывающих студий. В 2006-м она как раз вернулась из Лондона, где прожила несколько лет, и захотела окунуться в работу с каким-то новым для неё артистом.

Мы поставили себе очень высокие планки, сразу же заглянув в мировые чарты, где в то время почти безраздельно властвовали артисты американского продюсера Тимбалэнда. И нас очень интересовал сам этот известный деятель. Еще одной кандидатурой на сотрудничество был Will.I.Am, продюсер американской хип-хоп команды «Black Eyed Peas». И, наконец, завершал эту тройку колоритный хип-хоп продюсер Скотт Сторч, также продвинувший множество звёзд.

У нас имелись выходы на всех троих. Важным было понять, кто из них нам ближе по духу и по стилю – и, конечно, кому из них я интересен как артист.

Но в нашей истории случился разворот на 180 градусов. Мы сами в нем повинны – тем, что выбрали продюсера не из упомянутой «золотой тройки». Работа с выбранным человеком продлилась до церемонии награждения EMA. Именно тогда мы поняли, что это не наш вариант; пришлось распрощаться.

Зато нам удалось познакомиться с одним из музыкальных издателей Дэннисом Инглсби, обладателем прав на некоторое количество хитов известных артистов – таких как Уитни Хьюстон, «Pussicat Dolls», Крэйг Дэвид… Инглсби был хорошо знаком с некоторыми российскими звездами. Дэннис, имевший непререкаемый авторитет в музыкальном мире, согласился стать нашим международным консультантом. Он и помог организовать первую встречу – со Скоттом Сторчем, хип-хоп локомотивом американского шоу-бизнеса.

* * *

Сразу же после «World Music Award» мы всей командой вылетели на промо тур в США – Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, затем Майами и Чикаго. Параллельно нас ожидали переговоры сперва со Скоттом Сторчем, затем, возможно, с Тимбалэндом. Оба продюсера проживали в городах, где мы давали концерты. Дэннис Инглсби любезно согласился нас сопровождать на правах консультанта. Без него нам пришлось бы туго – все же у американского шоу-бизнеса своя специфика…

Вы, наверное, заметили, что, несмотря на имеющиеся у нас возможности, весь этот период мы вели себя отнюдь не самоуверенно. Каждый шаг мы обсуждали со специалистами, которые знали западную кухню, как свои пять пальцев. Словом, мы были прилежными учениками, которые хотели бы сделать первые шаги по незнакомой территории…

Итак, Майами. Первым впечатлением от посещения этого дивного города стали неприятности на таможне. Гм, путешествуя по разным странам, неплохо бы досконально знать правила провоза и хранения предметов… Я, например, вёз парфюмерию – несколько хороших одеколонов, которые купил по пути. И вот… я не упаковал их надлежащим образом. А это в США строжайше запрещено. Каждый флакончик должен иметь собственную ударопрочную «скорлупку» - во избежание. А вдруг вы везете «Шипр», который в некоторых штатах приравнивается к химическому оружию?!..

Таможенник, осматривающий мой багаж, засек нарушение и потребовал, чтобы я оставил флаконы в аэропорту. Я расстроился. Черт возьми, откуда мне было знать такие нюансы, как правила провоза парфюмерии за рубеж?..

– Пожалуйста, сэр, – обратился я к таможеннику, – помогите мне упаковать эти флаконы, я ни в коем случае не имел намерений нарушать закон.

Ну совсем не хотелось из-за пустяка расставаться с одеколонами столь дорогих марок.

К счастью, таможенник сменил гнев на милость и, увидев моё искреннее замешательство, заулыбался, объясняя, как должна выглядеть упаковка. И даже помог мне всё тщательно завернуть.

Когда мы вышли из аэропорта, я выпучил глаза. Передо мной был невиданный город-курорт, основное впечатление от которого – солнце!!! Звезда ослепительного бриллиантового цвета изливалась на улицы. Свет пронизывал тело сквозь одежду, так что я сам себе казался прозрачным. Белизна зданий резала глаза. Хотелось сходу рвануть куда-нибудь на безграничный песчаный пляж Майами-бич… где в тот приезд нам так и не удалось побывать.

В первый же вечер мы отправились гулять по городу. А остановились мы в районе Арт-Деко, напичканном ночными клубами и прочими курортными точками. Взяв такси и попросив таксиста устроить нам мини-экскурсию, мы покатались по району, вышли где-то на освещенной площади и решили посетить первый попавшийся клуб.

А-а-а-а!.. Заходишь – а там одни красавицы на шпильках, густо размалеванные, в ярких нарядах, с перьями и шиньонами в прическах. Признаться, я не понимал, что именно не так, пока ко мне не подошла одна из дамочек и не заговорила басом. Это был местный клуб трансвеститов – весьма известный в городе.

Мы немного потанцевали, пообщались с местной публикой, после чего решили выйти на свежий воздух. Мне хотелось позвонить по мобильному и обменяться парой фраз с кем-нибудь из домашних. Сунув руку в барсетку, я обнаружил пустоту. Дорогой телефон, подаренный мне на день рождения за несколько недель до этого, исчез.

– Яна, ты не в курсе, я брал с собой мобилу? – обратился я к своему продюсеру, которая выглядела несколько ошалевшей после всей этой пестрой и блестящей бутафории.

– Что?.. А! Брал, я помню, ты говорил по телефону, когда мы ехали в такси…

– А куда я его сунул, ты не помнишь?

– Нет, не помню… Мне кажется, нигде кроме такси ты его выронить не мог…

Мы вернулись в гостиницу и стали названивать в службу такси Майами, пытаясь выяснить, не забывал ли кто-нибудь из пассажиров дорогущий мобильник на заднем сиденье. Пока телефон разыскивали, Яна набрала мой номер – хотя никто не верил, что это хороший метод поиска. Каково же было наше удивление, когда в ответ раздался усталый голос того самого таксиста:

– Yep, I see your phone[7]…

Таксист, оказывается, уже часа два катался в надежде, что к нему обратятся владельцы данного эксклюзива. Через пятнадцать минут он примчался в отель и привез мне пропажу, получив в благодарность стодолларовую купюру.

– Надо же, какие честные люди! – восхитилась Яна. – А я думала, что всё…

Таким было наше знакомство с удивительным городом Майами.

У Саши Титянко в этом городе проживали друзья – выходцы из бывших союзных республик, бизнесмены, вращающиеся в кругах шоу-бизнеса и знакомые со всей рэперской тусовкой. В том числе с такими персонажами как, например, Снуп Дог.

Они и помогли нам познакомиться с мистером Сторчем, который тогда был одной из самых одиозных фигур западного шоу-бизнеса. Говорят, что у Скотта Сторча есть русские корни – то ли бабушка, то ли дедушка из России. Сам Сторч вырос в Канаде, затем перебрался в США и сделал головокружительную карьеру.

Это один из самых пафосных – в современном значении этого слова – продюсеров в мире. Его основная идея в том, чтобы всеми силами поддерживать звездный имидж. Вспомните всех этих рэперов в дутом золоте и с алмазными якорями на шеях, купающихся в зеленых купюрах… И вы будете вынуждены признать, что это – работает.

Перещеголять Сторча под силу только таким монстрам как Фарел Вильямс или Кэнни Вест. Страсть Сторча – автомобили, и у него одна из самых дорогих коллекций авто в мировом шоу-бизнесе: здесь и раритетные машины, и Бугатти по миллиону долларов, и старинные роллс-ройсы, Фантомы, Бентли… А еще какие-то фантастические коллекционные модели, собранные в единственном экземпляре.

Особняк Сторча был также одним из самых дорогих в Майами. Когда мы прибыли на встречу с ним, то попали в настоящий парадиз. Громадный бассейн с голубой водой, фонтаны у парадного входа, охранники-афроамериканцы в черных костюмах, черных очках и зеркально начищенных ботинках – эдакие «Men in black[8]»…

– Hi, guys! What's up?[9] – приветствовал нас мистер Сторч, встречая на крыльце, к которому вела необъятная мраморная лестница молочно-белого цвета.

Мы вежливо поздоровались в ответ. После пары фраз о том, о сём Сторч устроил нам экскурсию по своему шикарному дому, не забывая в красках рассказывать, что и где у него находится — хозяин был очень горд своим жилищем. И там действительно было на что посмотреть. Дом был оформлен в классическом стиле, в бежево-коричневых тонах – высоченные потолки, хрустальные люстры, полы с инкрустациями. Мы восхищались и цокали языками, а хозяин явно был доволен произведенным впечатлением.

Установив таким образом непринужденную атмосферу, мы принялись обсуждать возможности нашего сотрудничества.

– Вы знаете, ребята, – сообщил Сторч. – Я пока не уверен, как всё пройдёт. Давайте пробовать…

Пробовать — то есть встретиться на студии и что-то записать.

Когда мы вышли от Сторча, потрясенные и задумчивые, Яна спросила:

– Ну, что скажешь?

На неё эта встреча тоже произвела неизгладимое впечатление.

– Уф, даже не знаю, — пожал я плечами. — Вроде бы всё удачно прошло… Но что-то мне подсказывает, что это немного не наш вариант, ты не находишь?

Яна усмехнулась.

– Давай дождемся завтрашнего дня.

В Майами у нас было запланировано несколько концертов, которые, к слову, прошли с невероятным аншлагом. Мы все равно должны были задержаться здесь на несколько дней, поэтому было время, чтобы записать пробник и понять, насколько удачно мы можем сработаться со Сторчем.

Для тех, кто из моего рассказа вывел для себя, будто мы придирчиво выбирали продюсеров, фыркали и отклоняли претендентов, поясню. Сначала продюсер должен сам заинтересоваться в артисте. Особенно если он профессионал уровня Сторча. Процесс становления работы продюсера с артистом весьма тонок и деликатен. И мистер Скотт Сторч в этом случае делал нелегкий выбор, ибо его специализация – рэп-артисты и, в исключительных случаях, R’n’B-исполнители. Так или иначе, у Скотта весьма своеобразный стиль. Подходит ли нам эта музыка, насколько органично она впишется в моё мироощущение, имидж – всё это нам только предстояло выяснить.

Мы сделали несколько пробных композиций и глубоко задумались.

* * *

Параллельно мы вели переговоры с Тимбалэндом. Его команда куда более живо отреагировала на наш запрос, после чего мы решили встретиться с ним лично. От Тимбалэнда мы получили на прослушивание несколько демо-записей новых песен. Приятно удивило, что композиции, которые нам прислали, были свежие, еще никем не исполненные. И вдвойне порадовало то, что по стилю эти песни лично мне очень понравились.

Поблагодарив Скотта Сторча за уделенное время и внимание, мы отправились к Тимбалэнду в Лос-Анджелес записать несколько новых песен. В те дни в Лос-Анджелесе проходила церемония награждения «Грэмми». Нас пригласили на preparty, где мы быстро всё обсудили. И прямо на месте приняли воистину судьбоносное решение: подписать контракт с командой Тимбалэнда.

…Важный нюанс при работе с американским слушателем: песня на английском должна быть исполнена без малейшего акцента. Чуть что-то не то – и всё пропало, можно ставить крест на всём альбоме. Американцы и без того воспринимают иностранцев настороженно.

Принимая решение раскручивать российского артиста, Тимбалэнд это прекрасно понимал. Поэтому произношению было уделено повышенное внимание: американский продюсер «закрепил» за мной свою главную творческую единицу – композитора и отличного мелодиста Джима Бинса. Джим записывал на студии вокалы всем, кто поступал под патронаж Тимбалэнда. Параллельно меня обложили педагогами по вокалу, фониатрами и специалистами по имиджу, которые занялись как моим произношением, так и улучшением моего вокала и внешнего вида.

Мы по нескольку раз перепевали каждую композицию, каждый фрагмент, добиваясь, чтобы ни одно слово не резало слух американцев. Отрабатывали новые стили, боролись за совершенно новое звучание, смещая его в сторону американизированного R’n’B.

Высочайший профи Бинс оказался очень приятным человеком. Мы сразу нашли с ним общий язык, и в итоге настолько спелись, что почти подружились.

Мы записывались на студии «De Village» в Лос-Анджелесе. А это – историческое место. Там царит раскованная, творческая и даже почти домашняя атмосфера – в отличие от многих студий звукозаписи. «De Village» ранее была коммуной хиппи, и здесь в свое время жили и творили легендарные «Beatles». Студия тогда ничем не напоминала нынешнюю – раньше на этом месте был небольшой дом почти безо всяких удобств. Музыканты проживали в составе общины, и здесь же записывались в кустарных условиях. Затем студия «De Village» стала культовой, и было достроено несколько этажей. На каждом из них сейчас стоит великолепное студийное оборудование, на котором работают только суперпрофессионалы.

Сегодня на «De Village» записываются только мегазвезды. Очередь на запись довольно длинная, артисты бронируют себе студию на продолжительный срок, приезжают и живут здесь месяцами. Например, в тот момент, когда мы готовили свой материал, в соседней комнате записывалась Джанет Джексон – она арендовала студию на месяц. Для нас же сделали исключение – Тимбалэнд был настолько во мне заинтересован, что организовал запись вне очереди.

Вторую песню мы делали с композитором Райаном Теддером из «One Republic». Райан подробно расспросил меня о том, что происходит в моей жизни, что важно, а что не очень, как я ощущаю себя в плане личных отношений, кто мои друзья, каковы особенности этой дружбы… На основании наших бесед Райан буквально за час выдавал музыку, которая невероятным образом совпадала с моим мироощущением, отражала то, что я действительно чувствовал, описывала события моей жизни. Райан меня по-настоящему потряс. Ему удалось передать то, что не было высказано словами. Подобные творческие альянсы – большая удача. Примерно та же ситуации была с Джимом – ему удалось выразить это в музыке всё то, что было у меня на душе.

Неудивительно, что после всего этого стало ясно, что сотрудничество будет фантастически успешным. И контракт был, наконец, заключен!

В Лос-Анджелесе мы работали лишь из-за церемонии «Грэмми». Команда Тимбалэнда почти вся из Филадельфии, там же находится его главная база – студия, семья… Возможно, это особенность населения той местности, но люди Тимбалэнда оказались весьма простыми в общении – внимательными, неторопливыми, при этом в каждом была особая творческая глубина. То, что они делали – совсем не поверхностно. Хотя и рождается порой спонтанно, будто из ниоткуда. Песни возникали сами, и никто не выдавливал из себя слова и аккорды. Для этих людей музыка тоже была призванием и жизнью. Вероятно, именно поэтому мы были так очарованы друг другом. Я ведь точно так же мог сорваться на студию чуть ли не ночью – просто потому, что в голове появился интересный музыкальный фрагмент, и нельзя терять этот момент вдохновения.

Именно так и родилась «Number One Fan». Произошло это однажды вечером, когда мы все сидели на студии, спокойно наигрывая разнообразные мелодии. Ко мне приехала из Нью-Йорка моя любимая – Лена Кулецкая. Она принимала живейшее участие в наших экспериментах, как зритель оценивая всё то, что звучало в комнате.

Джим как-то притих. И вдруг начал напевать:

– And I’m your number one fa-a-an, baby, I'm your number one fan…

Я так думаю, что он всё это время наблюдал за мной и Леной – и…

Мы все вскочили с дивана, на котором до этого вполне мирно сидели, и принялись от радости прыгать чуть ли не до потолка. Надо же, какая удача! Это то, что надо! Сразу стало ясно, что это тот самый хит, которого мы так давно ждали; песня, обреченная на успех. Мгновенно врезается в память, заставляет пританцовывать… Из тех, которые постоянно прокручиваешь в голове и непроизвольно напеваешь.

Мы записали эту вещь всего за пару дней. После чего отправились на премию «World Music Award» в Лондон. Там же мы запланировали снять клип.

Date: 2015-07-17; view: 257; Нарушение авторских прав