Годовщина

- Смотрите, повозка! Это он!! – радостно кричали дети. – Это он! Он приехал!

Двор был заполнен детьми всех возрастов, которые взволнованно прыгали и кричали. К Дому Пони приближалась большая повозка, запряженная двумя лошадьми, в которой сидел мужчина. Мужчине было слегка за двадцать, и его крупное, мускулистое тело свидетельствовало о том, что он привык к тяжелому физическому труду. Несмотря на внушительную фигуру и высокий рост, его лицо оставалось все таким же по-детски добрыми, а светло-карие глаза излучали открытость.

Не успел он выбраться из повозки, как тут же попал в лавину объятий, поцелуев и дружеских похлопываний по плечу или всюду, куда могли дотянуться самые маленькие. Все это происходило под аккомпанемент визгов, криков и едва слышных сквозь этот шум вопросов и приветствий.

- Том, Том! Ты привез сладости, как обещал? – спрашивала рыжеволосая малышка.

- Ой, Том! Какие у тебя красивые лошади! Можно покататься? – кричал мальчик с озорным выражением лица.

- Молоко! Молоко! Молоко! – раздался среди этой толпы тоненький голосок.

Том взял на руки маленькую девочку с огромными голубыми глазами, требующую молока. В руках молодого человека она выглядела совсем крошечной, но чувствовала совершенно уверенно, зная, что нигде больше на земле она не будет находиться в такой безопасности.

- Разве тебе не хватает молока от коровы, которую я привез вам прошлой весной, Лиззи? – весело спросил молодой человек.

Малышка опустила глаза и улыбнулась.

- Но твое вкуснее, Том! – застенчиво сказала она, и Том рассмеялся над ее двусмысленным ответом.

- Мне жаль человека, который в тебя влюбится, Лиззи, - ухмыльнулся Том, опуская девочку на землю, а ее друзья в это время еще сильнее приникли к нему.

- Прекратите, дети! – воскликнул том, чувствуя, что упадет под таким натиском. Как Гулливер в стране лилипутов. – Подождите секунду, я поздороваюсь с мисс Пони и сестрой Лин, а потом покажу, что привез вам, - попросил он.

- А их нет, Том, - сказал один из самых старших мальчиков.

- А где они? – удивился тот.

- Они уехали в город с двумя красивыми мужчинами, - ответил второй мальчик с сияющими зелеными глазами.

- Их зовут Альберт и Арчи, - важно заметил третий, - но в доме остались девушки.

- Девушки? – не веря своим ушам, переспросил Том. – Энни… и… и Кенди здесь?

Внезапное упоминание легендарной воспитанницы Дома Пони, вечной заводилы и предводительницы повергло детей в печальное молчание.

- Нет, Том, - гордо откликнулся один из малышей. – Она все еще убивает немцев! – добавил он, делая вид, что стреляет из винтовки.

- Никого она не убивает! – возразила девочка. – Глупый, она ухаживает за ранеными!

- А Энни здесь, - добавила другая девчушка. – С ней ее подруга.

- Ясно, - сказал Том, и воспользовавшись спокойствием детей, двинулся к входной двери, но тут она распахнулась перед его носом.

- Что здесь… - взволнованно начал женский голос, осекшись, когда дверной проем заполнила большая фигура, закрывая собой солнце.

Том увидел на хрупкую молодую женщину, открывшую дверь. На секунду взгляд столкнулся с твердым взглядом темных глаз, и тут Том понял, что впервые увидел такую красивую женщину. Девушка торопливо опустила глаза и застенчиво поприветствовала гостя:

- Извините, сэр, - заговорила она. – Я услышала крики детей, и подумала, что что-то случилось.

- Все в порядке, мисс, - ответил Том, очарованный естественной скромностью молодой женщины. – Мы с детьми старые приятели, и их крики просто способ поздороваться.

- Понимаю.

- Позвольте представиться, - продолжал Том, протягивая руку. – Меня зовут Томас Стивенс, но все зовут меня Том. Я вырос в Доме Пони.

- Я много слышала о вас, Том, - улыбаясь, ответила девушка, и Том отметил, что она становится еще красивее, когда улыбается. – Я подруга Кенди и Энни. Меня зовут Патриция О’Брайен, но вы можете называть меня Патти, - сказала она, пожимая большую ладонь молодого человека.

Молодая женщина нервно зашевелилась под одеялом. Золотистые завитки рассыпались по подушке и упали на грудь, а руки сжимали одеяло, защищающее ее от утреннего холода. Женщина, сидящая рядом с ней, поняла, что девушке приснился кошмар. Она находилась в состоянии, когда так хочется закричать, но голов уже не подчиняется приказам разума.

- Терри! – вдруг вскрикнула она, резко поднимаясь на кровати.

- Кенди, Кенди! Все в порядке! – тут же отозвалась Флэмми, пытаясь успокоить подругу.

Открыв бездонные зеленые глаза, Кенди увидела, что находится в маленькой комнате со светло-серыми стенами и небольшим окном с белыми хлопчатобумажными занавесками, а рядом в инвалидной коляске сидит Флэмми. Ей вспомнилась ночь, когда они приехали в больницу. И словно в ответ на воспоминание, по необычайно бледным щекам медленно покатились две слезы.

- Он ушел. Ушел, да? – было ее первой осознанной фразой.

- Ты имеешь в виду того, кто привез нас сюда? – спросила Флэмми.

- Да, - скорее грустным взглядом, нежели односложным ответом отозвалась Кенди.

- Он уехал той же ночью, Кенди, - осторожно начала Флэмми, щадя очевидную боль девушки. – Наверное, у него был приказ тут же вернуться.

- Ясно, - разочарованно произнесла та, тяжело откидываясь на подушку.

Она отвернулась и на несколько минут безмолвно застыла, спрятав лицо в подушку. «Он снова исчезает, даже не попрощавшись, - подумала она, чувствуя набегающие на глаза слезы. – Я должна не думать об этом! Должна контролировать себя!» - мысленно сказала она.

- Флэмми, сколько я пробыла в постели? – через некоторое время спросила она, тщетно пытаясь избежать грустных мыслей.

- Почти 36 часов, - профессиональным тоном ответила Флэмми. – Тебе было хуже, чем мы предполагали, но ты выживешь… нравится это нам или нет, - неуверенной шуткой закончила она, пытаясь отвлечь Кенди.

- Очень смешно! – отреагировала девушка, саркастически улыбаясь. – Потребуется нечто большее, чем обычная лихорадка, чтобы избавиться от меня, мисс Гамильтон.

- В этом ты права, - уже серьезнее продолжала Флэмми. – Похоже, окопов и заснеженного леса тоже оказалось недостаточно… - она опустила глаза и взяла руки Кенди в свои. – Я снова должна поблагодарить тебя, друг мой, - закончила она, сжав руку девушки.

Кенди ответила одной из своих улыбок и крепко обняла подругу. Она решила отбросить печальные мысли, как делала это сотни раз прежде, и весь следующий час посвятила разговорам с подругой, предварительно проглотив огромный завтрак перед изумленными глазами Флэмми. Та впервые стала свидетельницей столь ожесточенного поглощения пищи ослабленным пациентом.

Но все же Флэмми не ввела в заблуждение напускная веселость Кенди. Она видела, что однокласснице что-то не дает покоя, и ей казалось, она знала, что именно.

Флэмми поведала Кенди, что доктор поместил девушек в одну комнату, ведь нельзя было оставлять больных женщин в палате с ранеными. Жюльен поселилась в соседней комнате и в тот же день вернулась к работе. Флэмми же из-за сломанной ноги придется забыть об исполнении служебных обязанностей на три-четыре месяца. К счастью, ее рана уже не была такой серьезной. Теперь ей нужен был лишь покой и отдых.

Разговор плавно продолжался. Кенди расспрашивала Флэмми о всех раненых,которых они привезли с фронта, о Жюльен, об Иве и всех приятелях из больнице. Она очень удивилась, услышав, что ее состоянием интересовался сам директор. Кенди показалось, что это слегка необычно для такого занятого человека. Конечно, она и предположить не могла, что сферы влияния Одри были настолько широки.

После завтрака Кенди впервые попыталась встать с постели, держась за стул, несмотря на возражения Флэмми. Та боялась, что Кенди еще слишком слаба и может почувствовать головокружение. По ее мнению неразумно было оставлять Кенди в комнате без человека, который помог бы ей в этом случае. Но девушка, как обычно, не обратила внимания на беспокойство подруги. После нескольких неудачных попыток Кенди сумела встать на ноги и тут же подошла к окну, невольно посмотрев на место, где той ночью стоял грузовик Терри. Из ее груди вырвался вздох.

«Терри правда сказал, что Сюзанна мертва, или это лишь игра моего воображения?» - попыталась припомнить Кенди. Она закрыла глаза и сцена прощания снова проплыла перед ее глазами.

«Моя жена Сюзанна? Кенди, я не женился на Сюзанне. Она умерла год назад!» - сказал он тогда, и его глубокий голос снова наполнил ее уши музыкой. Да! Кенди была уверена, что эти слова действительно были произнесены той ночью.

- Что ты делаешь? – раздраженная упрямством подруги, спросила Флэмми. – Пожалуйста, Кенди, вернись в кровать!

Кенди очнулась от воспоминаний и нетвердым шагом пошла к кровати.

- Видишь, Флэмми? – торжествующе спросила она, опустившись на кровать. – В следующий раз я и на дерево смогу забраться!

- Глупышка! – с наигранным возмущением парировала Флэмми, тут же опровергая свой тон улыбкой.

Только Кенди была способна так быстро рассмешить ее. Теперь она упрекала себя в том, что не позволяла девушке сблизиться с ней раньше. Но отныне их дружба будет длиться вечно. Но ее беспокоила одна мысль… высказывание которой могло оттолкнуть новую подругу.

- Кенди? – несмело спросила Флэмми, когда девушка снова была под одеялом. – Можно задать личный вопрос?

- Конечно! Мы ведь друзья, - беспечно отозвалась Кенди.

- Ну, я не уверена… не пойми меня неправильно… - с сомнением протянула Флэмми.

- Флэмми, переходи к делу! – нетерпеливо сказала Кенди.

- Ммм…. Мне показалось, что этот человек… который доставил нас в Париж, - задумчиво начала она, - это был тот челочек, который однажды ночью искал тебя в Чикаго.

Кенди уставилась на Флэмми, ошеломленная вопросом и памятью своей подруги. Хотя лицо Терри не так уж просто было забыть даже такой холодной женщине, как Флэмми. Кенди вдохнула и печально улыбнулась. Иного ответа Флэмми уже не требовалось.

- Да уж, у тебя прекрасная память на лица, - с меланхолией произнесла Кенди.

- Понятно, - продолжала Флэмми, не глядя в глаза девушки. – Наверное, тебе было неприятно снова встретить его… вот так?

Кенди задумчиво потерла рукой подбородок, как бы решаясь стоит ли ей рассказывать о своих чувствах.

- Скорее неожиданно, - прошептала она.

- Ты и этот человек… я хочу сказать… - пробормотала Флэмми, не зная, можно ли расспрашивать Кенди об этом.

- Были вместе? – резко закончила Кенди. – Да, ты права, когда-то у нас были… романтические отношения.

- Я не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, Кенди, – поспешно извинилась Флэмми, чувствуя себя виноватой. – Просто я была почти уверена, что видела его раньше. Припоминаю тот вечер в Чикаго… Я злилась на то, что ты оставила больных, хотя тогда было твое дежурство. А может, я слегка ревновала, ведь тебя искал такой красавец… Он так беспокоился о тебе, так хотел тебя увидеть… Можно спросить, что между вами произошло?

- О Флэмми! – в отчаянии вздохнула Кенди. – По определенным причинам у нас ничего не вышло. Он обручился с другой.

- Правда? – удивленно переспросила Флэмми. – А мне казалось, он без ума от тебя. Но если так, то он попросту тебя не заслуживал.

Кенди пораженно посмотрела на подругу. Даже бесконечно страдая из-за события, которые разлучили их с Терри, она всегда считала, что оба они стали жертвами обстоятельств.

- Пойми, Флэмми, я не могу его ни в чем обвинять. Более того, он ведь даже не женился на этой девушке. Боюсь, она умерла, - закончила Кенди.

- А ты все еще что-то к нему испытываешь? – спросила Флэмми, сердитая, что Кенди любит человека, который, по ее мнению, не стоит ее любви.

Кенди опустила глаза и сжала руками одеяло.

- Думаю, да, Флэмми, но это безответная любовь. С тех пор многое изменилось. Не думаю, что теперь что-то для него значу, - прошептала она.

Флэмми молча обняла подругу, чувствуя боль, которая так долго жила в ее душе.

В камине чуть слышно потрескивал огонь. Тусклые языки пламени едва освещали комнату, оставляя углы погруженными во мрак, безмолвными тенями окружавший двух молодых людей, которые сидели на диване около камина. Утром Арчи и Альберт отвезли мисс Пони и сестру Лин в город за подарками, одеждой и сладостями для маленьких питомцев Дома Пони. Молодых людей изумила бесконечная энергия женщин, которые перемещались от магазина к магазину с какой-то мистической силой. Молодых Одри утомили первые же два часа, но мисс Пони и сестра Лин не могли остановиться, пока не провели в походах по магазинам еще часа три.

- Понятно, откуда у Кенди столько энергии! – заметил Альберт, когда они нашли возможность передохнуть в обувном магазине, где дамы покупали обувь детям из приюта.

- Нашел кому рассказывать, - только и ответил Арчи.

Он слишком устал, чтобы поддерживать разговор.

Дело в том, что финансовые трудности, которые прежде испытывал Дом Пони, исчезли как по мановению волшебной палочки, как только Алберт стал во главе семьи Одри. Кенди и Альберт регулярно посылали в приют деньги, которые удовлетворяли основные потребности детей. А если их оказывалось недостаточно, мисс Пони и сестра Лин всегда могли рассчитывать на поставку Томом мяса и молока, а с недавних пор – на пожертвования Энни. Молодая женщина наконец преодолела свои страхи и решилась попросить о помощи отца, который с радостью поддержал благородные порывы дочери.

Тем не менее, расходы приюта не стали намного выше, ведь женщины знали, что не в деньгах счастье. Они экономно расходовали деньги, которые получали от щедрых благодетелей, которыми стали бывшие воспитанники приюта.

- Замечательно, что они не забывают о нас, но дети должны знать меру. Чрезмерная роскошь никогда не доводит до добра, - говаривала мисс Пони.

Несмотря на этот принцип, во время похода по магазинам, мисс Пони и сестра Лин твердо вознамерились осуществить свои самые заветные мечты по приготовлениям к празднику. Но в конце концов, приближалось Рождество, и, как потом говорила сестра Лин, по такому случаю стоило разбить хрустальную вазу, чтобы полюбоваться переливающимися осколками.

Поход за покупками стал для Арчи и Альберта таким необычным приключением, что даже когда все уснули, следуя традиции рано ложиться спать в сочельник, чтобы наутро найти подарки в своем носке, они сидели в полутемной комнате с чашками обжигающего шоколада. Они не могли уснуть, все еще пребывая под впечатлением от долгого дня.

- Думаю, тебе стоит как можно быстрее закрыть это дело, - серьезным тоном произнес Арчи.

- Почему ты так считаешь? – с сомнением спросил Альберт.

- Ну, последние восемь лет политическая ситуация в Мексике довольно нестабильна, - с видом осведомленного и разбирающегося в этом вопросе человека продолжал Арчи. – Не думаю, что нам следует контролировать нефтяную компанию в этом неспокойном регионе. Продай ее сейчас, если можешь. Кто знает, вдруг завтра в Мексике к власти придет коммунистический режим.

- Я бы встал на его сторону, - синие глаза Альберта отражали языки пламени. – Нынешний президент Диас – тиран, обогативший кучку своих приближенных, в то же время оставив всю страну за гранью нищеты.

- В этом ты прав, но вряд ли необразованные плебеи смогут вывести страну из экономического кризиса, - проронил Арчи, поставив на пол пустую чашку.

- Не знаю, Арчи, - задумчиво, словно разговаривая сам с собой, пробормотал Альберт, - может, они правы в своей борьбе… Я хочу сказать, они пытаются изменить мир к лучшему, но я против насилия даже во имя благородных целей.

- А разве перемены происходят безболезненно? – усмехнулся Арчи.

- Пять лет назад я слышал об одном индусе из Южной Африки, - заметил Альберт, припоминая статью в газете. – Он добился кое-чего лишь отрицанием несправедливых законов. У него были приверженцы, которые последовали за ним в тюрьму. Но в итоге эти законы изменили. И все произошло мирно.

- Кажется, я тоже о нем слышал, - пытаясь вспомнить подробности, протянул Арчи. – Его звали Хэнди, Гэнди… нет, Ганди! – он улыбнулся, довольный, что смог вспомнить имя.

- Да, его звали именно так, - улыбнулся старший мужчина. – Вот это ненасильственный, но организованный метод противостояния несправедливости я поддерживаю.

- Да ты утопист, Альберт, - засмеялся Арчи, хлопая друга по плечу. – И вовсе не похож на главу семейства Одри, - пошутил он.

- Возможно, - глядя в полупустую чашку, прошептал Альберт и со странной искоркой в глазах добавил: - Вот если бы ты заинтересовался делами семьи, когда получишь диплом, Арчи. Тогда ты сможешь взять ответственность за все на себя в случае, если мне… если мне по определенным причинам придется вас покинуть.

- Правда? – Арчи не мог скрыть своей радости. – Это такая честь для меня!

- Рад слышать, - с явным облегчением ответил Альберт. – Думаю, женившись на Энни, ты станешь лучшим бизнесменом, чем я. Женатые люди имеют больший вес в обществе, чем холостяки вроде меня, - он коротко рассмеялся, но тут же оборвал смех, увидев, что на лице Арчи промелькнула тень печали.

«Опять, - подумал Альберт, - опять эта старая рана».

- Ох, Альберт, Альберт, - грустно вздохнул Арчи, - я никак не могу в этом разобраться.

- Думаю, лучше не говорить об этом, друг мой, - серьезно сказал Альберт.

Арчи встал и положил руки на каминную полку, снова переживая прежнюю трагедию.

- Мне осточертело держать это в себе! – вдруг горько выпалил он, обернувшись к Альберту. – Клянусь, я годами с этим боролся. Хотел исполнить свой долг, но уже не могу сопротивляться своей страсти, Альберт!

Альберт поставил свою чашку рядом с чашкой Арчи и откинулся на спинку дивана. Он искренне желал помочь племяннику, но полагал, что тот мечтает о невозможном.

- Арчи, - наконец сказал он, глядя в янтарные глаза молодого человека. – Я скажу тебе, что думаю по поводу всего этого. Но вряд ли тебе понравится мое мнение.

- Говори, Альберт. Я просто в отчаянии, - признался молодой человек.

- Думаю, ты делаешь ошибку, - делая ударение на каждом слове, начал Альберт, - Иллюзия, которой ты одержим, не дает тебе увидеть любовь Энни. – То, что ты чувствуешь, или считаешь, что чувствуешь, к Кенди – лишь напрасные страдания, потому что она никогда не будет видеть в тебе мужчину.

- Но все эти годы я так любил ее! – воскликнул Арчи.

- Мне жаль, Арчи, - продолжал Альберт, сочувствуя горю племянника. – Я был бы счастлив, если бы Кенди тебя полюбила. Вы бы поженились, ты бы орел мир в своей душе, а я – избавился от самой тяжелой своей ответственности. О ней было бы кому позаботиться. Тому, кому я мог бы доверить свою сестренку, которой она для меня стала.

- О, Альберт, если бы только она хоть что-то ко мне чувствовала, я бы сделал ее счастливой… пусть бы ее чувства были ничем по сравнению с ее потраченной впустую любовью к Грандчестеру.

- Не суди о том, чего не понимаешь, Арчи, - ответил Альберт, услышав имя своего бывшего друга. – Не важно, кого она любила прежде, но тебя никогда не было в ее сердце, а Энни, наоборот, мечтает лишь о тебе.

- Но что мне делать, если я не могу выбросить Кенди из головы? – спросил молодой человек.

- Тогда, друг мой, если ты уверен, что не любишь Энни, как она того заслуживает, разорви помолвку, которая для тебя ничего не значит, не воображай, что это изменить ваши с Кенди отношения, - закончил Альберт вставая.

- Трудно принять такое решение, - нервно заметил Арчи.

- Да, - подтвердил его дядя. – Оно может разбить сердце Энни. Но если ты не пожалеешь о нем… - серьезно добавил он.

Нил Лока налил себе шестой стакан за вечер. Было уже поздно, и ему надоело ждать. Рядом с хрустальным стаканом лежали какие-то бумаги в желтом конверте с печатью семьи Лока. Нил в одиночестве осушил бокал, когда старинные дедушкины часы пробили полночь.

- С Рождеством! – с ухмылкой произнес он.

В это мгновение в комнату вошел слуга в ливрее, чтобы объявить и прибытии гостей.

- Прошу прощения, сэр, - чопорно проговорил дворецкий, - прибыли господа, которых вы ждали.

- Впустите их, - сухо отозвался тот, и через мгновение в комнату вошли трое в черных пальто и фетровых шляпах, тут же направившись к бару, расположенному в кабинете Нила. Судя по их уверенным движениям, им приходилось бывать здесь не впервые.

- Вы опоздали, - вместо приветствия холодно проронил Нил. – Кажется, я уже говорил, что не люблю ждать.

- Просим прощения, мистер Лока, - извинился один из мужчин. – У нас возникла небольшая проблема, требующая немедленного вмешательства. Копы, сэр, понимаете ли, - понизив голов, добавил он.

- На этот раз прощаю, - откинувшись в глубоком кожаном кресле, ответил Нил. – Если, конечно, вы принесли то, что мне нужно.

- Только за соответствующую плату, сэр, - язвительно заметил мужчина со странным блеском в серых глазах.

- Джентльмены, - Нил строго посмотрел на посетителей, - я человек слова, так что документы вы найдете на стойке.

Сероглазый коротко кивнул третьему спутнику, который торопливо проверил содержимое конверта.

- Все на месте, Баззи, - сказал он, проверив бумаги.

- Что ж, мистер Лока, - произнес Баззи, - нам всегда приятно иметь дело с таким человеком, как вы. Вот то, о чем вы просили, добавил он, протягивая молодому человеку небольшую коробочку.

- Прекрасно, - отозвался Нил, снова потягивая виски, - Не желаете ли выпить?

- Нет, спасибо, сэр. Мы не пьем на работе, - вежливо отказался первый мужчина. – Но если вы решите купить еще немного опиума или посетить наш игральный дом, мы всегда будем вам рады.

Нил любезно, но с саркастичной улыбкой кивнул. Тут дверь в комнату с шумом распахнулась. Посетители Нила инстинктивно потянулись руками под пальто.

- Нил! Что, черт возьми,… - раздался женский голос с чуть пьяными интонациями, но как только женщина возникла на пороге и увидела троих незнакомцев, то тут же взяла себя в руки и быстро пробежалась глазами по неожиданным посетителям.

- Не знала, что у тебя гости, братец, - заявила Элиза Лока, кокетливо накручивая пальцем один из локонов, упавших ей на плечи.

- Мы уже уходим, мадам, - торопливо сказал сероглазый мужчина, почувствовав, что соблазняющий взгляд Элизы остановился на нем.

- Простите грубость моего брата, господа, - ответила та, не обратив внимания на его слова. – Позвольте представиться, меня зовут Элиза Лока, - продолжала она, протягивая руку, затянутую перчаткой, человеку с серыми глазами и красивыми каштановыми усами, на котором остановила свой выбор после профессионального осмотра всех мужчин.

- Enchante, madame, (рад встрече, мадам), - ответил тот, с очаровательной улыбкой целуя руку Элизы. – Мистер Лока не упоминал, что у него такая прекрасная сестра.

- Просто у моего брата ужасный вкус в выборе женщин, - заметила Элиза, высвобождая руку и обвиняюще кивнув в сторону брата. – А почему бы вам не спуститься вниз и принять участие в нашей вечеринке?

- Мы признательный вам, мадам, - ответил мужчина, - но у нас другие планы.

- Ясно, - проронила Элиза, не отводя от него взгляда. – Но я надеюсь вскоре снова увидеть вас.

- Непременно, мадам, - отозвался он и поспешно покинул комнату вместе со спутниками.

Как только они ушли, и брат с сестрой остались наедине, Элиза удивленно повернула голову к брату:

- Какой красавчик, - игриво отметила она, но тут же перенесла свое внимание на коробочку в руках Нила. – А это что у тебя? – полюбопытствовала она.

Нил встал и пересек комнату, чтобы снова наполнить стакан виски. Он таинственно взглянул на сестру, потягивая золотистую жидкость, от которой он чувствовал себя так непринужденно.

- Это, сестренка, - сказал он, взмахивая коробочкой, - то, что доставит тебе такое удовольствие, как все твои любовники, вместе взятые. Это опиум.

- Нил, ты принимаешь наркотики? – с озорством воскликнула Элиза. – Это ведь вредно, но я ни слова не скажу о твоем новом увлечении, если ты будешь молчать о моих «друзьях», посещающих мою комнату.

- Как в старые добрые времена, а? – подмигнув, ответил Нил. – Давай поднимем праздничный тост, предложил он, наполняя бокал сестре ее любимым вином.

- Кстати, ты станешь еще счастливее, если я сообщу тебе хорошую новость, дорогой, - радостно прощебетала Элиза. – Но подожди, я принесу свой подарок, - с этими словами она вышла из комнаты и через несколько секунд вернулась, неся в руках пару журналов.

Нил удивленно смотрел на сияющее лицо сестры. Видимо, ее новость действительно важной и благоприятной. Элиза радостно подбежала к стойке и забралась на табурет. Потом торжествующе посмотрела на брата.

- Дорогой братец, за это ты вечно будешь благодарить меня, - пропела она, вручая донельзя заинтригованному Нилу один из журналов. – Как видишь, твой старый соперник в прошлом году потерял свою безногую невесту.

Глаза Нила расширились, когда он прочел старую статью, а Элиза позабавилась его реакцией.

- Глупышка Нил, - поддразнила она, - наверное, сейчас ты боишься, что наш любимый актеришка тут же упадет в объятия Кенди, да? – она замолчала, наслаждаясь страданиями Нила. – Но этого не будет. Клянусь.

- Почему ты так в этом уверена? Поспешишь утешить его сама? – с видимым раздражением спросил Нил.

- Я предприняла кое-что получше, - заявила она. – Помнишь мою поездку в Денвер, против которой так возражала тетушка Элрой?

- Да.

- Тогда я ездила вовсе не в Денвер, а в Нью-Йорк незадолго до смерти Сюзанны и оставила Терри небольшой подарочек, - она зло рассмеялась.

- И что же…? – спросил Нил, которому начинала нравится эта игра в догадки.

- Конверт, в котором была заметка о вашей с Кенди помолвке, дорогой мой. Конечно, твое имя там не упоминалось, но было ясно сказано, что вскоре она выйдет замуж, - с сияющими глазами объяснила Элиза.

- Это должно было охладить его пыл, - с искренней радостью стукнув по стойке, рассмеялся Нил.

- Я наняла экипаж и дождалась его возвращения домой, - продолжала Элиза. – Он приехал очень поздно, но ожидание того стоило, потому что по возвращении он обнаружил «подарок». Слышал бы ты, что там творилось. Вот глупец! Не понимаю, и что вы только нашли в этой сиротке.

- Ну Элиза, что же ты слышала? – спросил Нил, слишком восхищенный изобретательностью сестры, чтобы обратить внимание на ее обидное замечание о его собственных чувствах к Кенди.

- Тебе надо было там быть, братец! Он просто взбесился! Судя по грохоту, он разбил все, что находилось в доме! – рассказывала Элиза, прерываясь взрывами смеха, сотрясавшими ее тело. – Ручаюсь, что после таких новостей он даже думать забудет о воссоединении с Кенди. Навсегда!

- Это потрясающе, Элиза! Я тебя обожаю! – воскликнул Нил, целуя сестру в лоб.

- Ты мне макияж испортишь, Нил! – отстранила Элиза брата. – Но это еще не все, - продолжала она, протягивая второй журнал с фотографией Терри на обложке. – Взгляни на это. Журнал совсем свежий.

Нил с улыбкой начал читать заголовок, но она тут сникла, сменившись хмурым выражением лица.

- Он пошел в армию! – прошептал молодой человек, сделав глоток виски.

- Да! Разве не глупость? – хихикая, подтвердила Элиза.

- Это не так уж хорошо, как ты думаешь, Элиза, - взволнованно пробормотал Нил. – Теперь он во Франции, рядом с Кенди. И мне это совсем не нравится!

- Да ладно тебе, Нил, не распускай нюни! – возразила молодая женщина, взяв в руку бокал портвейна. – Даже если допустить, что они снова встретятся, он будет думать, что она замужем. Ничего не произойдет, а если нам повезет, немцы отправят его на тот свет. Должна признать, меня это не слишком обрадует, ведь я все еще преклоняюсь перед его дьявольской красотой, но если это сделает тебя счастливым, то я только за. Кроме того, если он не принадлежит мне, пусть никому не достанется, - с ликующей улыбкой закончила она и добавила, поднимая бокал: - За нас, братец!

Альберт не воспитывался в Доме Пони, но рождественским утром вел себя, как ребенок. Он играл, ползал по полу, бегал вокруг дома, взобрался на дерево, сделал самого большого снеговика и принял активнейшее участие в битве снежками, а в довершение всего пришел в полный восторг, когда малыши открывали подарки, донельзя удивив своих друзей и управительниц приюта. Тем не менее, уже за завтраком он был полностью измотан и от детей ожидал такой же усталости, но не тут-то было. Поев, они с удвоенной энергией принялись за свои забавы. Тут Альберт понял, что единственным человеком, способным справиться с этой орущей оравой, была Кенди, и незаметно выскользнул из комнаты, оставив Арчи и Тома на растерзание малышей.

В одиночестве устроившись в гостиной, пока женщины готовили рождественский обед, а с бедных молодых людей собиралась снять скальпы толпа маленьких индейцев, Альберт размышлял над их последним с Арчи разговором. Последние два месяца он только и думал о способах достижения свободы без значительных неудобств для семьи. Его план требовал времени, а натолкнула его на эту мысль ситуация Кенди.

Больше всего его волновал даже не сам факт ее присутствия в зоне военных действий, а то, что она была одинокой и беззащитной молодой женщиной, оказавшейся замешенной в мужскую войну. Альберт пообещал себе, что не последует зову своего сердца, пока не сможет препоручить свою протеже заботам верного человека. «Кенди независима и самостоятельна, - думал он, - но было бы спокойнее осознавать, что о ней есть кому позаботиться». Размышления Альберта прервал шум приближающегося автомобиля. Он отложил книгу, которую читал, и поспешил во двор, чтобы посмотреть, кто приехал.

С кухни раздавался сладкий аромат знаменитого рождественского пирога мисс Пони, заполняя прихожую и гостиную. Надев кухонные рукавицы, Патти вышла из кухни с двумя большими пирогами, чтобы поставить их на стол, который уже накрывала Энни. Это зрелище оказалось слишком соблазняющим для одного из беззащитных ковбоев, захваченных в плен беспощадными индейцами. В мгновение ока он высвободился из не слишком крепко завязанных пут и, издав крик, означающий, что он временно вне игры, торопливо направился к девушке.

- Вам не нужна помощь? – со странной для него галантностью спросил Том.

- Не подпускай его к пирогам! – предупредила Энни. – Под его присмотром они моментально исчезнут!

Патти застенчиво рассмеялась и покачала головой, отказываясь от предложенной помощи. Несмотря на полученный отказ, Том продолжал идти за молодой женщиной, привлеченный ароматами порогов и девушки.

Пока Патти водружала пироги на стол, Энни предупреждающе взглянула на Тома, словно говоря,Чтобы он и не пытался провернуть какую-нибудь шуточку.

- Видишь этого умника, Патти? – захихикала Энни. – Перед тобой самый быстрый поедатель рождественских пирогов, которого я видела, так что ни на минуту не теряй бдительность.

Патти лишь улыбнулась и сняла рукавицы, положив их на стол. Потом она попыталась привести в порядок волосы, выбившиеся из конского хвоста и беспорядочно рассыпавшиеся по плечам. Тем временем ее с неприкрытым восхищением, замеченным Энни, созерцали светло-карие глаза. Кажется, пироги незаметно отошли на второй план.

- Подержи, пожалуйста, - попросила Патти, протягивая Энни шпильку для волос и одновременно пытаясь водрузить на место несколько непослушных прядей.

- Извини, я занята, - хитро ответил Энни. – Но джентльмен позади тебя будет рад услужить. Похоже, ему нечем заняться - продолжала она.

- Конечно, - воскликнул Том, очнувшись от задумчивости.

Патти повернула голову, чтобы взглянуть на Тома, но, не выдержав его прямого взгляда, тут же опустила глаза и молча протянула ему шпильку. Потом так же молча поправила волосы и медленно покраснела. А тем временем Том не сводил с девушки глаз, прислонившись к каминной решетке. Тут-то в комнату и вошли мисс Пони и сестра Лин, неся на подносах две огромные индейки, и сами окруженные толпой маленьких индейцев.

- Ой, дорогие мои, вы стоите под омелой, - беспечно отметила мисс Пони. – Том, согласно традиции, ты должен поцеловать девушку! – с улыбкой закончила она.

Если щеки Патти окрасились румянцем еще до замечания мисс Пони, то после ее слов она просто запылала. Внезапно ей показалось, что все внимательно смотрят на них. Воцарилась неловкая тишина, и Патти уже думала,что вот-вот упадет в обморок, как заметила, что Том наклоняет голову.

Через мгновение, показавшееся ей вечностью, Том взял ее руку и нежно поцеловал ее дрожащие пальцы. Все разразились смехом и громко зааплодировали, а Энни удивилась, что Том успел из озорного малыша, которого она помнила, превратиться в милого молодого человека.

- Новости из Франции!!! – закричал Альберт, входя в комнату в сопровождении Джорджа Джонсона.

Мисс Пони и сестра Лин тут же осенили себя крестным знамением, Энни побледнела, Патти позабыла о случившемся, Том поднял правую бровь, глаза Арчи беспокойно сверкнули, а дети прекратили свою шумную возню.

- Скажите же нам! – воскликнула мисс Пони.

- Пришло две телеграммы, - медленно начал Альберт. – Одна от Кенди, а одна от директора больницы, где она работает.

- С Кенди что-то случилось, - испуганно спросила Энни, ища глаза Патти.

- Нет, Энни, новости хорошие, вот послушайте, - ответил Альберт и начал читать:

«Дорогие друзья,

Я снова в Париже, в целости и сохранности. Надеюсь, следующее Рождество буду встречать с вами. А пока, с праздников вас и да благословит вас Господь.

Кенди».

- Слава Богу, он услышал наши молитвы, - пробормотала сестра Лин, а комната огласилась взволнованными голосами, повторяющими: «Она в безопасности», «С ней все в порядке».

- Альберт, а что в другой телеграмме? – спросил заинтригованный Арчи.

- Ну, мисс Пони, сестра Лин, друзья мои, - почти весело ответил Альберт, глядя им в глаза. – Я горжусь тем, что сообщил мне майор Эрик Волар.

«Дорогой мистер Вильям А. Одри,

Я рад сообщить вам, что мисс Кендис Уайт Одри получит медаль за свой героический поступок, который спас жизнь пяти солдат и двоих ее коллег. Своим поведением мисс Одри прославила свою страну и свою семью.

Мои поздравления,

Майор Эрик Волар».

- Это наша Кенди!!! – воскликнул Джимми Картрайт, который в этот момент вошел в комнату.

Джимми пришел с отцом в гости и, как любой воспитанник Дома Пони, вошел без стука. Так поступали все, ведь Дом Пони никогда не запирался. Джимми было четырнадцать лет, и, когда началась война, он хотел пойти в армию, но ему не позволил возраст, поэтому он мысленно переживал приключения во Франции вместе со своей старшей подругой. И новость наполнила его гордостью за нее.

- Кенди в порядке и даже получила медаль! – подытожила мисс Пони, размахивая бутылкой вина. – Теперь, когда все собрались, включая тебя, Джимми и вас, мистер Картрайт, можно поднять тост.

Все обрадовались предложению, и вскоре в бокалах взрослых запенилось вино, а стаканы детей наполнились лимонадом.

- За Кенди… и за то, чтобы война закончилась! – провозгласила мисс Пони, и все подняли бокалы.

Тем вечером лучшим рождественским подарком для всех стал маленький конверт с французской маркой. А среди шума и разговоров можно было различить тоненький голосок:

- Вот видите, значит, она все-таки убила парочку немцев!

В нашей жизни есть даты, которые связаны с незабываемыми воспоминаниями. Весь год мы можем и не вспомнить эти даты, но с их приближением мы снова переживаем события, которые хранятся в душе. Иногда мы предпочитаем не вспоминать, иногда проще закрыть глаза и забыть. Но с приходом новой годовщины непрошеные, но такие сладостные воспоминания с новой силой заполоняют нашу душу.

Больница Сен-Жак снова получила нового директора. После отбытия Луиса де Салля на Западный фронт на его место назначили майора Волара. Всех удивила эта внезапная перемена. В конце концов, он руководил больницей меньше двух месяцев, было странно, что его сняли с должности через столь короткое время. Однако, каким бы неожиданным ни было назначение Волара, вскоре все в больнице забыли об этом случае, приписав его странностям войны.

Пытаясь снять напряженную обстановку, царившую в больнице, Волар решил устроить вечеринку, которая послужила бы сразу нескольким целям. На вечеринке он мог ближе познакомиться с персоналом, который настороженно воспринял появление чужака, и представить всем юную героиню-американку, которая была представлена к медали. А формальным поводом для вечеринки стала встреча Нового года.

Незавидная перспектива – провести праздники посреди пустоши, вдали от дома, то и дело лицом к лицу сталкиваясь со смертью. Но тек не менее, такова была реальность для Второй Американской дивизии. Солдатам предстояло довольствоваться несколькими бутылками дешевого вина да компанией французских священников, которые прибыли из Парижа, чтобы поднять боевой дух армии. Для Терренса Грандчестера, не употреблявшего алкоголь и не являющегося ярым сторонником церкви, эти рождественские торжества ничего не значили. Наоборот, с началом зимних праздников его вновь стали посещать причиняющие боль воспоминания, связанные с этими днями.

- Ты сегодня прекрасно выглядишь! – заметил Ив, любуясь белокурым ангелом, стоявшим рядом с ним. – Тебе очень идет розовый. Ты это знаешь?

- Моя подруга Энни любить повторять это, - мягко улыбаясь, ответила Кенди.

Для такого случая она выбрала нежно-розовое шифоновое платье. Точнее, это было единственное вечернее платье, которое она захватила, когда поспешно покидала квартиру. А Жюльен настояла на том,чтобы сделать ей прическу. В результате волосы Кенди оказались собранными во французскую булочку, а на спину и плечи спадал каскад волнистых локонов..

- Вижу, у твоей подруги Энни прекрасный вкус, - с улыбкой прокомментировал Ив.

Молодой доктор был на седьмом небе от счастья, когда девушка согласилась принять его приглашение на вечеринку и намеревался провести вечер с максимальной пользой.

Ив обещал позаботиться о здоровье Кенди, и был несказанно рад, что его любимая пациентка поправилась. Тем не менее молодому человеку не давал покоя отсутствующий взгляд Кенди, время от времени появлявшийся в ее прекрасных глазах, унося ее в неведомые земли, куда Иву не было дороги. О чем думала Кенди, когда ее глаза заволакивала эта дымка печали?

- Выпьете с нами, сержант? – спросил священник среднего возраста с каштановой бородой. – Понимаю, что это не лучшее вино, ты мы встречаем Новый год.

- Извините, святой отец, - с вежливой улыбкой отозвался Терри, - но я не пью алкогольных напитков.

- Неужели? – удивленно раскрыл глаза священник. – Для солдата это так необычно. Но чрезвычайно полезно, должен заметить.

- Раньше я много пил, - признался Терри, вдохновленный симпатией, которую почувствовал к незнакомому священнику. Почему-то этот человек с проницательными черными глазами подталкивал его к откровенности. – И уже не мог контролировать себя, поэтому бросил.

- Вы правильно поступили, сержант, - дружелюбно заметил священник. – Но, возможно, вы поднимите тост чашкой чая?

Молодой человек горько улыбнулся, но принял предложение.

Огромный зал, доктора и медсестры в праздничных нарядах, речи, церемонии, танцы, тосты – все проплывало перед глазами Кенди в каком-то тумане. Вопреки намерению весело провести вечер, Кенди думала лишь об одном. Только одна дата вертелась в ее голове.

31 декабря. 31 декабря. 31 декабря.

В ее ушах непрерывно звучала эта дата.

Солдаты вокруг, зимний холод, священник рядом, шутки, смех… для Терри все было подернуто неясной дымкой. Он изо всех сил старался не думать, но в голове вертелась лишь одна мысль.

31 декабря. 31 декабря. 31 декабря.

Невозможно было забыть дату, которая была выгравирована в его сердце.

«31 декабря, - думала Кенди, - шесть лет назад. Было так холодно, и я выпила слишком много шампанского».

«31 декабря, - думал Терри, - был туман. Стоял 1911 год, и я чувствовал себя таким одиноким, преданным, покинутым…»

«Когда я его увидела, он плакал, - сказала Кенди себе. – Он был так прекрасен!»

«В ее волосы были вплетены красные ленты, - вспомнилось Терри. – Той ночью она была так прекрасна!»

Персонал больницы поднял бокалы в тосте.

- За маршала Фоша и победу над Германией! – торжественно произнес майор Волар, и тут же уже веселее добавил: - Bonne annee pour tous! (Всех с Новым годом!)

А в углу комнаты молодая белокурая женщина неслышно произнесла собственный тост.

«С Новым годом, Терри!» – шепнула Кенди, прежде чем осушить свой бокал.

- За президента Вильсона и за будущие битвы, - медленно произнес капитан Джексон. – Всех с Новым годом!

«С Новым годом, веснушчатая, - мысленно произнес Терри, поднимая чашку. – И с годовщиной.

Часы пробили полночь. Наступил исторический 1918 год. На разных концах земного шара наши друзья встречали год, который в корне изменит их жизнь.

Глава 9

Date: 2015-07-17; view: 435; Нарушение авторских прав