Геополитическая ситуация

Две реки - бегущая на запад, к Черному морю, Кубань и стремящийся на восток, в Каспий, Терек - словно две дуги удивленных бровей над горными хребтами Северного Кавказа. Вдоль этих рек в конце XVIII века проходила пограничная линия России. Ее охраняли селившиеся здесь с XVI века казаки, усиленные несколькими крепостями (такими, как Кизляр - с 1735 года, Моздок - с 1763-го) и укреплениями. Сложившаяся пограничная (так называемая Кавказская) линия мало напоминала в то время привычные для обыденного сознания линии непроходимых "контрольно-следовых полос". Это было куда больше похоже на "фронтир" между индейцами и переселенцами в Северной Америке. Современные историки называют такую границу "контактной зоной", поскольку она не столько разделяла, сколько соединяла две различные цивилизации. Культурные контакты, в том числе создающиеся родственные связи, создавали на протяжении веков не разрыв, а, скорее, шов между культурами и цивилизациями. Но помимо социальной истории, существовала еще и политическая ситуация, затрагивавшая интересы могущественных государств: Османской империи, Персии и, особенно с XVIII века, Российской империи.
Несколько мирных договоров, венчавших русско-турецкие и русско-персидские войны конца XVIII - начала XIX века проясняют международно-правовую ситуацию в регионе. По урегулировавшему русско-персидские отношения Гюлистанскому мирному договору 1813 года "шах навечно признавал за Россией Дагестан, Грузию, ханства Карабахское, Ганжинское (Елисаветпольской провинции), Шекинское, Ширванское, Дербентское, Кубинское, Бакинское,:значительную часть ханства Талышинского"(3). Более того, к этому времени сами правители Северо-Восточного Кавказа признали владычество России. Совсем недавно, впервые за 183 года, опубликованы документы о вступлении в 1807 году в подданство России и чеченцев(4) (некоторые чеченские общества начали принимать русское подданство еще в XVIII веке)(5). Последняя русско-персидская война 1826-1828 годов не привела к изменению международного статуса Северо-Восточного Кавказа. Владетели Дагестана получили российские воинские чины (вплоть до генеральских) и денежное содержание от императора (до нескольких тысяч рублей в год). Подразумевалось, что их служба будет заключаться не только в участии в военных действиях России, но и в поддержании законного порядка на подвластных им территориях.
На Северо-Западном Кавказе долгое время доминировала Османская империя. Договоренность России и Турции, заключенная еще в конце XVIII века, подразумевала обязанность султана Турции "употребить всю власть и способы к обузданию и воздержанию народов на левом берегу реки Кубани, обитающих при границах ее, дабы они на пределы Всероссийской империи набегов не чинили"(6). Адрианопольский мир 1829 года передавал Черноморское побережье Кавказа (к югу от устья Кубани) во владычество российского императора. Это означало юридическое присоединение народов Северо-Западного Кавказа к Российской империи. Можно говорить о том, что к 1829 году произошло формальное присоединение Северного Кавказа к Российской империи. Однако при этом нужно обязательно сделать ударение на слове формальное, имея в виду характерную ситуацию "взаимонепонимания", существовавшую тогда между русским правительством и горцами. При принятии на себя каких-либо обязательств относительно России горские владетели руководствовались не принципами европейского международного права ("pacta sunt servanda" - "договоры должны соблюдаться"), а принципами мусульманского. Его нормами было то, что "любой международный договор, заключенный с неверным государством, может быть нарушен владетелем мусульманского государства, если это нарушение приносит пользу этому государству" и что "клятва в отношении неверного не имеет обязательной силы для мусульманина"(7). Кроме того, многие горцы и горские общества не ощущали себя подданными своих феодальных правителей и признавали их главенство "по праву сильного". Для них вообще было непонятно, почему нужно менять уклад своей жизни в связи с чьими-то договорами. Подчинение Черкесии русскому царю объяснялось горцами по понятной им логике. "Странно - рассуждали они, - зачем же русским нуждаться в наших горах, в нашей маленькой земле? Им, верно, негде жить:"(8) Как подчеркивал еще в XIX веке генерал-историк Н. Ф. Дубровин, отсутствие достоверных сведений об особенностях быта горцев "вело ко многим ошибкам, имевшим неблагоприятные и серьезные последствия"(9).
Эпоха Ермолова
В 1816 году командиром Отдельного Грузинского (с 1820-го - Кавказского) корпуса и управляющим гражданской частью в Грузии, Астраханской и Кавказской губерниях (фактически наместником)(10) был назначен генерал А. П. Ермолов. Он был одним из тех, кто понял, что на территории, где кончается власть Христа и русского императора и начинается власть Аллаха и местных правителей, нормы европейского международного права не действуют. Надежды его предшественников на "дипломатическое" разрешение частых конфликтов на территории Северного Кавказа (набеги, похищения офицеров ради получения выкупа, угон гражданского населения для продажи в рабство) не оправдывались. Выяснялось, что местные владетели не обладают достаточной властью, авторитетом, а зачастую и желанием, препятствовать обычным для того времени ремеслам горцев. Многие вообще относились к жалованью русского царя скорее как к дани. К 1817 году Ермолов принял решение перейти к активным действиям по установлению жесткого контроля над ситуацией на Северном Кавказе. Фактически он стал действовать по тому же "праву сильного", которое, как ему казалось, признают в Азии наиболее авторитетным. Из представителя европейского государства Ермолов все больше становился восточным правителем с большой военной дружиной. Как заметил один историк, "Ермолов покорял Кавказ, Кавказ покорял Ермолова".
Ермолов принял твердое решение жестоко наказывать не только "разбойников" и тех горцев, которые их покрывают, но и тех, кто не ведет с ними борьбу. Ермолов начал военно-экономическую блокаду Северного Кавказа, выселяя "немирных" горцев с плодородных равнин, прорубая сквозь дремучие чеченские леса просеки, позволявшие свободно перемещаться войскам, и продвигая пограничную линию в глубь территорий горцев. Именно перенесение пограничной линии от станицы Червленой к самым подножиям гор, к реке Сунжа, с основанием там крепости Грозная, а также разрешение преследовать совершающих набеги черкесов за пограничную реку Кубань (1818) считается началом почти полувековой Большой Кавказской войны. На протяжении 1818-1820 и 1825-1826 годов Ермолову пришлось лично возглавлять "умиротворение" горских правителей - подданных России, поднявших ряд восстаний в Чечне и Дагестане. Жестокость Ермолова в отношении непокорных горцев принесли ему имена Ярмул - дитя собаки или Ер-мул-ла и запомнились надолго. В 40-е годы аварские и чеченские жители могли заявить русским генералам: "Вы всегда (выделено авт.) разоряли имущество наше, жгли деревни и перехватывали людей наших:"(11)
Подъем мюридизма и Северо-Западный Кавказ
Активная и жесткая политика Ермолова вызвала подъем религиозного движения, особенно на Северо-Восточном Кавказе. Те религиозные деятели, которые призывали к вооруженной борьбе за установление шариата и отказ от власти "неверных" и признавших ее местных правителей, стали получать все большую поддержку в народе. Возникло религиозное движение, позже получившее название "мюридизм". Уже в 1824 году в Чечне выступил бывший поручик русской службы Бейбулат Теймазов (Таймиев), якобы сопровождаемый имамом, видевшим Пророка и слышавшим голос Аллаха (конечно, призывавший к войне с "неверными"). Вскоре после его поражения в Аварии был провозглашен имам Дагестана Кази-Мухаммед (Кази-Мулла). Его сторонники, поначалу немногочисленные, вели борьбу прежде всего против местных правителей - аварских ханов. И лишь когда русские войска выступили на защиту признанных императором и подписавших с ним договор правителей Дагестана, началась борьба и с Россией. Примерно с 1830 года Кази-Мулла начал совершать нападения на русские крепости. Он погиб в 1832 году в бою за родной аул Гимры, когда сюда, в отместку за опустошительный набег на Кизляр, пришел сильный отряд русских войск с дагестанскими союзниками.
На место Кази-Муллы встал новый имам, Гамзат-бек. Он штурмом взял столицу аварских ханов Хунзах, уничтожил почти весь род аварских ханов и был за это убит в мечети по праву кровной мести (заговором руководил известный Хаджи-Мурат). На место Гамзат-бека пришел знаменитый Шамиль. Он продолжил расправу с феодальными правителями Дагестана, но пытался при этом обеспечить нейтралитет русских. В горном Дагестане установилось двоевластие, причем сторонники Шамиля еще не имели большинства в горских обществах. Русские войска вновь организовали несколько экспедиций против Шамиля и дважды - в 1837 и 1839 годах разоряли его резиденцию на горе Ахульгo. Последняя победа над Шамилем казалась окончательной, и начальство поспешило донести в Петербург о полном водворении спокойствия в Дагестане.
На Северо-Западном Кавказе Россия попыталась заняться обустройством края сразу после получения на него прав от турецкого султана. В 1830 году новый "проконсул Кавказа", сменивший своевольного Ермолова И. Ф. Паскевич, разработал план освоения этого практически неизвестного русским региона путем создания сухопутного сообщения по Черноморскому побережью. Он надеялся справиться с этой задачей за год, совершенно не предполагая, что новые "подданные" императора Николая воспримут продвижение русских войск как посягательство на их независимость. В результате западный "путь сообщения" между Приазовьем и Грузией стал еще одной ареной борьбы России и горцев. На протяжении 500 километров от устья Кубани до Абхазии под прикрытием пушек Черноморского флота и высаживаемых десантов были созданы 17 укреплений (фортов), гарнизоны которых сразу оказались в постоянной осаде. Даже походы за дровами превращались в маленькие военные экспедиции. А если учесть, что коменданты запрещали местным жителям прибрежную торговлю с приходящими из Турции судами (в том числе и хорошо развитую и прибыльную работорговлю), причины противостояния станут еще более понятными. Служба в гарнизонах была весьма тяжелой еще и в связи с природными условиями. Нынешние "курорты Черноморского побережья Кавказа" в то время считались местами гиблыми. Недаром сюда, "в теплую Сибирь", ссылали государственных преступников; офицерам, служащим здесь, выплачивали двойное жалованье.

"Блистательная эпоха Шамиля"

Новой критической точкой в истории Большой Кавказской войны можно считать 1840 год. В этом году горцы Северо-Западного Кавказа начали решительные действия против русских укреплений на Черноморском побережье, взяв штурмом и уничтожив вместе с гарнизонами четыре из них. При защите укрепления Михайловское рядовой Архип Осипов взорвал себя вместе с пороховым погребом и штурмующими укрепление горцами; он стал первым русским солдатом, навечно зачисленным в списки части.
В том же 1840 году Шамилю удалось объединить восставших горцев Чечни с вновь признавшими его власть дагестанцами. В течение нескольких лет феодальная знать горного Дагестана была изгнана, уничтожена или признала верховенство Шамиля (как, например, Хаджи-Мурат и Даниял-бек). Под властью имама Шамиля оформилось "государство нового типа" - базирующийся на законах шариата имамат. Шамиль проявил себя суровым и мудрым политиком и умелым полководцем. Найденная им стратегия борьбы с русскими экспедициями стала приносить заметные успехи. Шамиль отошел от практики лобовых столкновений и обороны укрепленных аулов до последнего. Его союзниками были неожиданность и гибкость, опирающиеся на превосходство в знании местности. Карательные экспедиции русских отрядов стали попадать в засады, подвергались неожиданным нападениям, а горцы очень быстро уходили от навязываемых сражений. Крупнейшим поражением стратегии "карательных экспедиций" был поход нового кавказского наместника М. С. Воронцова на столицу Шамиля Дарго. Эта экспедиция 1845 года, проведенная по личному требованию Николая I, напоминала наступление Наполеона на Москву или англичан на Кабул (1839-1841). Шамиль отказался от "генерального сражения", не стал оборонять Дарго, оставил его Воронцову, но во время наступления и тяжелого отступления оказавшегося без запасов пищи русского отряда нанес ему сокрушительные потери. Только русских генералов погибло четыре.
В 1846 году Шамиль попытался пробиться на Северо-Западный Кавказ, однако в Кабарде был вынужден повернуть обратно. Все попытки имама объединить весь Северный Кавказ против России не имели успеха. Во многом это было связано с весьма равнодушным отношением горцев к "истинному" исламу. Если эмиссары Шамиля обладали определенным влиянием на Северо-Западном Кавказе, однако не в силу признания местными горцами авторитета имама, а в силу собственных организаторских и полководческих дарований. Наиболее известный из них - Мухаммед Амин - сумел в конце 1840-х годов добиться большого авторитета в племенах шапсугов, натухайцев и абадзехов. Он обещал всем признавшим его власть крестьянам свободу от их феодальных владетелей. Во время Крымской войны, в которой противники России сделали большую, даже чрезмерную ставку на поддержку горцев, Мухаммед Амин получил звание паши от турецкого султана. Он лично вел переговоры о совместных действиях против России в Варне. Английские корабли привозили добровольцев из Европы - сражаться против России. Имя Мухаммеда Амина иногда даже ставили выше имен Лайоша Кошута и Джузеппе Гарибальди.

"Умиротворение" Кавказа

Уже в конце 1840-х годов стала проявляться усталость горских народов от войны. Многие горцы видели, что "государство справедливости", основанное Шамилем, держится на репрессиях, что многие наибы постепенно превращаются в новую знать, столь же заинтересованную в личном обогащении и славе, как и прежняя. Кризис в имамате был несколько приостановлен Крымской войной, когда турецкий султан обещал Шамилю восстановить господство истинной веры на всем Кавказе. Когда же Крымская война кончилась, и турецкий султан, и его западные союзники быстро потеряли интерес к борьбе горцев.
Россия же научилась воевать в условиях гор. Большую роль сыграло перевооружение русской армии на нарезные ружья. Это значительно уменьшило потери, поскольку позволяло открывать огонь на поражение с весьма дальней дистанции. Выросло буквально целое поколение полководцев, буквально "специализировавшихся" на боевых действиях на Кавказе. Начальник левого фланга Кавказской линии Николай Евдокимов, например, был солдатским сыном, начал службу при Ермолове и именно на Кавказе прошел весь путь от рядового до генерала. Новый наместник, князь А. И. Барятинский, продолжил политику, начатую в конце 1840-х годов Воронцовым. Он отказался от бессмысленных карательных экспедиций в глубь гор и начал планомерную работу по строительству крепостей, прорубанию просек и переселению казаков для освоения взятых под контроль территорий. Для поощрения тех горцев (в том числе "новой знати" имамата Шамиля) Барятинский получил от своего личного друга императора Александра II весьма значительные суммы. Покой, порядок и справедливость, сохранение обычаев и религии горцев на подвластной Барятинскому территории позволяли горцам делать сравнения не в пользу Шамиля. Имам стал терять сторонников, кольцо блокады подвластных ему территорий все сужалось, и в 1859 году третий имам был вынужден капитулировать.
Настал черед Северо-Западного Кавказа. С востока, от основанного в 1857 году укрепления Майкоп, и с севера, от Новороссийска, медленно двинулись русские войска. 20 ноября 1859 года покорились и приняли присягу Мухаммед Амин и двухтысячная делегация от абадзехов. Барятинский за этот успех был произведен в фельдмаршалы. Однако часть абадзехов, племена шапсугов и убыхов продолжили сопротивление. Во многом это было связано с тем, что бывшие противники России по Крымской войне пообещали делегации черкесских старейшин военную и дипломатическую помощь. Вплоть до 1864 года горцы медленно отступали все дальше на юго-запад: с равнин в предгорья, с предгорий в горы, с гор - на черноморское побережье: Капитуляция убыхов в урочище Кбаада (Губаэдэы; ныне Красная Поляна) 21 мая 1864 года считается датой официального окончания Кавказской войны. Войну признали оконченной, но она никак не хотела кончаться - отдельные очаги сопротивления русским властям сохранялись до 1884 года.

Последствия войны представляются весьма противоречивыми. Они, как и сама история военных действий, до сих пор болезненно воспринимаются в исторической памяти многих народов региона, существенно влияют н межнациональные отношения.

С одной стороны, прекратились междоусобицы, работорговля, набеги персидских и турецких войск, ускорилось экономическое и культурное развитие народов региона, росло их взаимодействие, расширились многообразные связи Северо-Кавказских народов с Россией.

В горское общество, главным образом, в элитные слои, проникает русская культура и светское образование. На его основе у горских народов складывается общественная мысль и просветительство (Шора Ногмов, Хан-Гирей, Кази-Атажукин, К. Хетагуров)

С другой стороны, это великая трагедия, которая принесла беды и разрушения, огромные материальные и людские потери как местным народам, так и Российской империи. Среди трагических событий, связанных с окончанием войны, особое место занимает мухаджирство.

По завершении войны усилилась колонизация края выходцами из России. ей сопутствовали значительное изменение этнической картины Северного Кавказа, формирование новых земельных отношений, перемены в экологии, дальнейшее разрушение традиционной хозяйственной культуры региона.

Date: 2015-07-17; view: 312; Нарушение авторских прав