Глава 35. Хрупкий мост

Бумаги несмело коснулось перо,

В слова обращая мыслей поток...

Слова — лишь слова. Не Добро и не Зло.

Только слова и незримый предлог.

Предлог о чем-то тебе рассказать,

Не видя при этом насмешливый взгляд.

А после ответа в волнении ждать.

Гадать, сомневаться: ты зол или рад?

Ты бросишь в огонь или просто порвешь

То, что в душе, что не смею сказать?

А может, — о ужас! — ты все же прочтешь,

И больше не будет пути назад.

Нервные строчки обычных чернил:

Строчки надежд и несбывшихся снов.

А между строчками — ты пропустил?

Вера в тебя и вера в Любовь.

Пусть мир не таков, каким видится мне,

И пусть только в сказках сильнее Добро.

Я верю, что Свет не исчезнет во Тьме,

Пока по бумаге скрипит перо.

Знатная фамилия, древний род и щемящее одиночество. Как эти вещи идеально сочетаются в жизни.

Драко Малфой прикрыл дверь в кабинет зельеварения и направился в сторону слизеринских подземелий. Настроение было отвратительное. Он смотрел на косые лучи света, пересекающие коридор от окна до стены, и это почему-то вызывало раздражение. Слабое октябрьское солнышко из последних сил пыталось отогреть многовековой камень. Юноша перешагнул через очередное светлое пятно. Как тщетны были эти попытки природы! Эта явная бесполезность раздражала.

Его вообще в последнее время все раздражало. Да еще, как назло, сегодня зелье не получилось. Драко не мог понять, почему. Неужели он что-то забыл в него добавить? Такого с ним не случалось давно. Зелье сложное — это понятно. Но у Грейнджер же получилось! Драко сам краем глаза видел. У нее получилось. У одной из всего курса. Это разозлило старосту Слизерина еще больше. Он привык быть лучшим на зельях. Он и есть лучший. Вот только сегодня у него ничего не получилось, а Снейпу пришлось поставить «отлично» этой заучке. Поймав себя на такой детской ассоциации в ее адрес, Драко усмехнулся. Почему она заставляет его чувствовать себя двенадцатилетним ребенком? Пять лет назад его волновали такие вопросы: почему у Грейнджер что-то получилось, а у него нет? Потом Драко стал лучшим на своем факультете. На зельях ему вообще не было равных. Он уже подзабыл это ощущение детской обиды, и вот оно вернулось. Юноша снова усмехнулся. В последнее время все менялось: что-то возвращалось, что-то исчезало. Вернулась привычка обращать на нее внимание. Он уже и забыл — каково это: замечать, что ей удалось, а что — нет; в чем она смогла его обойти, в чем — нет. Он не обманул ее тогда, в тот предпоследний день летних каникул, сказав, что вспоминает о ней, только когда ее видит. Он не просто хотел ее задеть, он действительно практически не обращал на нее внимания в последние годы. Ему было не до этого. Был Поттер, ненавистью к которому он жил. Но все течет, все меняется. Сегодня Драко Малфой мог с уверенностью это сказать.

Весь сентябрь он ничего не мог с собой поделать. Он очень много о ней думал. Слишком много. Такого прежде не было. Равнодушный представитель древнейшей фамилии, привыкший жить только своими интересами, вынужден был признать, что его мысли то и дело возвращаются к ней. В первые дни Драко думал, что это последствия их странной спасательной операции — еще немного, и все пройдет. Тем более что у него были более насущные проблемы. Например, Брэндон Форсби. Но, как назло, Брэнд никак себя не проявлял. Драко слишком мало его видел, чтобы составить какое-то впечатление. Если бы он был ближе… Но все было так, как было. Брэндон вел себя, как обычно, Уоррен тоже подозрительно притих. Хотя нет. Пару раз за этот месяц они сталкивались, но это были пустяки. Драко ожидал большего. Сейчас ему уже казалось, что та книга просто померещилась, хотя внутреннее чутье говорило об обратном. В общем, все было хуже некуда. Ведь самое трудное — это ждать и догонять, как говорила старая добрая пословица. Поэтому у Драко была масса тем для размышлений. Да вот только, вопреки логике, его мысли частенько возвращались не к представителю первого курса Гриффиндора, а к старосте этого дурацкого факультета.

Первые недели две Драко еще пытался это на что-то списать. А потом… Он никогда не врал сам себе. Ложь себе — это слабость, а именно слабости Драко Малфой боялся больше всего. Поэтому он понял, что дело в чем-то другом. Он не мог подобрать этому названия. Да и не хотел, если быть честным. Все было настолько не к месту, что юноша малодушно решил не тратить время и силы на решение этой проблемы, а просто постараться ее избежать. Тогда он еще не понимал, что делать это поздно. Причем он опоздал в своей попытке спастись от этого непонятного явления еще в тот миг, когда протянул ей руку, помогая сесть на свою метлу, в тот миг, когда с его губ сорвались слова: «Я не дам тебе упасть, поверь мне».

Драко не знал, поверила ли она. Самое смешное заключалось в том, что он сам поверил. Он понимал, что это глупо, это неправильно, но все было именно так.

Юноша свернул в очередной коридор и резко остановился. Все эти недели он старательно пытался избегать встреч с ней. Это было непросто, учитывая, что в этом году практически все предметы Слизерин посещал совместно с Гриффиндором. Однако Драко старался приходить со звоном колокола в класс и так же быстро уходить. Он умудрился даже пропустить пару собраний старост, каким-то чудом убедив Пэнси сходить одну. Пэнси уже недобро косилась, но пока позволяла ему такие вольности. Вот и сегодня вместо очередного собрания Драко проторчал в кабинете зельеварения, тщетно пытаясь понять, что же не так было с его зельем. Что самое обидное, так и не понял. И вот сейчас, свернув за угол, он просто прирос к месту, потому что ему навстречу шла она.

Юноша быстро справился с первым изумлением, вызванным ее неожиданным появлением, и, скользнув по гриффиндорке равнодушным взглядом, продолжил свой путь. Он уже почти прошел мимо, когда заметил, что что-то не так. И точно. Грейнджер резко остановилась и в упор уставилась на него. Драко постарался сделать вид, что не заметил ее взгляда. Он уже собирался продолжить путь, когда ее голос огласил коридор:

— Малфой!

Юноша не стал оборачиваться. Только разговора с ней не хватало. Он не для этого избегал встреч.

— Ты оглох?

Нет. Ну, это уже слишком.

Староста Слизерина раздраженно обернулся:

— Я тебя искала, — огорошила заявлением Грейнджер.

— Поздравляю. Нашла. Можешь обвести сегодняшний день красным кружком в своем календаре.

Выдав эту тираду, юноша резко развернулся к ней спиной, намереваясь продолжить свой путь.

— Ты можешь хоть пять минут вести себя не как полный идиот?!

Вот привязалась.

— Грейнджер, если тебе нечем заняться, это не значит, что я буду развлекать тебя разговорами.

Он твердо решил не оборачиваться.

— Нет, будешь, — Грейнджер резко дернула его за плечо.

От такой наглости Драко Малфой замер и резко к ней обернулся. Девушка в испуге отступила на шаг. Ее уверенность в собственных силах как-то вытеснил ледяной взгляд.

— Грейнджер, — его голос прозвучал подозрительно тихо.

— Слушай, это правда не моя прихоть. Это касается собрания, на котором тебя не было, — затараторила староста Гриффиндора.

Драко Малфой набрал воздуха в грудь, чтобы поведать этой всезнайке о Пэнси, которая и без нее все расскажет.

— Подожди, — голос Грейнджер прозвучал как-то жалобно. Это сразу насторожило. — Час назад произошел инцидент с участием Форсби и Уоррена. Они затеяли волшебную дуэль, и там что-то случилось с Филчем, который пытался их разогнать… В общем, Дамблдор не стал больше это терпеть и решил, что мы должны проводить у них совместные занятия. Тем более что они оба отстали: один по зельям, второй по трансфигурации, так что…

— Повтори! — смысл ее слов достигал сознания.

— Да ты и так все прекрасно слышал, — разозлилась Грейнджер. Она всегда забавно злилась. Ее щеки моментально раскраснелись. — Твой Уоррен совершенно невменяем. Ты вместо того, чтобы развлекаться во время собраний старост, мог бы заняться его воспитанием. Ты, между прочим, за это отвечаешь.

— Оставь свои нравоучения для Поттера. Ему будешь свободное время планировать. А Уоррен совершенно нормален. То, что он не любит Форсби… С чего ты вообще решила, что они обязаны быть друзьями? Дамблдор так сказал? Я лично считаю, что Уоррен прав.

— Прав?! — возмутилась девушка. — Да я только что с него пять баллов сняла, если хочешь знать.

— И за что же? — прищурился Драко Малфой.

Дело в том, что старосты могли снять баллы с любого ученика школы, но для этого обязательно нужно было сформулировать и озвучить причину наказания. Просто так лишать баллов могли только учителя, но они, как правило, предпочитали подавать пример своим старостам. Ну, кроме Снейпа, пожалуй.

— Так за что же ты лишила Слизерин баллов?

— За разжигание межфакультетской вражды.

Драко Малфой поперхнулся воздухом и изо всех сил попытался не рассмеяться.

— Сама придумала или надоумил кто?

— Малфой, не ерничай. Пять минут назад твой хваленый Уоррен наложил заклинание на Эмили Кросс, отчего ее косички стали прыгать из стороны в сторону и…

— Кто такая Эмили Кросс? — наморщил лоб староста Слизерина, пытаясь вспомнить фамилию.

— Первокурсница Гриффиндора. Так вот. Мало того, что это больно, так он еще…

— Грейнджер, со стороны себя послушай. Какое, к черту, разжигание розни? Ты в своем уме? Понравилась ему девочка. Вот и решил обратить на себя ее внимание. Я тебя умоляю. При чем тут рознь?

— Обратить внимание? — возмутилась Гермиона. — Хороший способ.

— Слушай, мальчику одиннадцать лет. Конечно, сделать мелкую пакость, чтобы девочка обратила внимание, — это для него лучший способ.

Драко и правда считал, что здесь нечего поднимать такой сыр-бор, а тем более организовывать всякие там совместные «исправительные работы», как он сразу окрестил про себя идею Дамблдора. Ведь лично Драко Малфой тут был совершенно не при чем, и он не собирался просто так страдать из-за мнительности Грейнджер.

Кстати, о Грейнджер. После его объяснения поступка Уоррена она как-то подозрительно улыбнулась. Было в этой улыбке что-то…

— То есть, это просто такой способ обратить на себя внимание? — подозрительно невинным тоном поинтересовалась гриффиндорка. При этом сделала шаг вперед, подойдя к юноше слишком близко, на его взгляд.

Драко опрометчиво кивнул на ее слова.

— В таком случае, исходя из твоей теории, могу сделать вывод, что ты просто без ума от меня с первого курса. Ты ведь не мог пройти мимо, чтобы не сделать какую-то гадость.

«Вот зараза!» Драко про себя выругался. Сам попался на свою же удочку. А Грейнджер на этом не остановилась. Она сделала еще один шаг вперед. Теперь ее глаза находились слишком близко. Драко постарался сохранять спокойствие. За этот месяц он и забыл, как она выглядит вблизи. Та ночь стала казаться просто сном, а сегодня она опять близко-близко.

— Хотя нет, пожалуй, все эти годы ты пытался понравиться еще одному человеку гораздо сильнее, чем мне.

Драко с трудом вникал в смысл ее слов.

— Опять же, следуя твоей теории, ты просто без ума от Гарри Поттера.

Драко резко выдохнул и сделал шаг назад. Его спина уперлась в каменную стену. Он осторожно скользнул в сторону и обошел Грейнджер, стараясь не коснуться ее. Он понимал, что это глупо. Понимал, что должен что-то ответить, как-то ее осадить. Но впервые в жизни хваленое красноречие подвело. В голову не пришло ничего.

Драко ругал себя на чем свет стоит, а сзади звонкий смех старосты Гриффиндора отражался от каменных стен. Из-за угла вынырнула Эмили Кросс. Юноша сразу узнал ее по подрагивающим косичкам и зареванному лицу.

— Пять баллов с Гриффиндора за косички, завязанные не по форме.

Девочка, до этого просто всхлипывающая, заревела во весь голос.

— Малфой! — возмущенный крик Гермионы Грейнджер заставил юношу улыбнуться. Он понимал, что это по-детски, что это нелепо и смешно. Но ничего не мог с собой поделать. Она заставляла его совершать глупости.

— Минус пять баллов Гриффиндору за беспорядки в стенах школы, мисс Грейнджер, — ледяной голос профессора Снейпа заставил Драко обернуться.

Оказывается, Снейп сумел незаметно подойти и сейчас стоял напротив Грейнджер. Староста Гриффиндора пыталась убить взглядом декана Слизерина, да и старосту этого факультета, если на то пошло. При этом она успокаивающе обнимала ревущую девочку и что-то тихо пыталась ей втолковать. Ребенок был безутешен. Столько напастей за такой короткий промежуток времени. Драко понимал, что в этой ситуации неправы как раз они со Снейпом. Но его не волновали такие мелочи. Она сама напросилась своей идиотской выходкой.

— Мистер Малфой, пройдите со мной, пожалуйста, — проговорил Снейп и направился в сторону своего кабинета, который Драко покинул не так давно. Не то чтобы ему туда снова хотелось, но выбора особого не было. Проходя мимо гриффиндорок, он не удержался:

— В следующий раз выбирай себе соперника по зубам, — посоветовал он девушке.

— К тебе это тоже относится, — удивила она его своим заявлением.

Драко смерил ее взглядом и повернулся к Снейпу, который поджидал его в конце коридора.

* * *

Северус Снейп отмеривал ингредиенты зелий и рассыпал их по склянкам. Он сообщил Драко о решении Дамблдора и озвучил темы, по которым особенно отстал Брэндон Форсби в его предмете.

Драко слушал все это с ленивым равнодушием. Сам он сидел на своей парте и наблюдал за действиями декана.

Драко Малфою никогда не приходило в голову, что он единственный человек во всем Хогвартсе, позволяющий себе сидеть на парте в присутствии Снейпа. Он вообще много себя позволял. Хотя нет. Не так. Это Снейп слишком на многое закрывал глаза в поведении своего старосты. Это была аксиома. Они никогда не оговаривали какие-то рамки вслух, никогда не говорили о чем-то личном, не касающемся учебы, но было между ними что-то… Драко всегда думал, что это из-за отца. А недавно понял: нет. Снейп был с ним так лоялен в память о Нарциссе. Что могло их связывать, Драко не представлял. Его мать была намного моложе Снейпа. Юноша не знал, насколько именно, но точно моложе. Хотя… Драко не очень разбирался в возрасте. Вон Люциус молодо выглядит, а отец Блез почему-то кажется старше своих лет. В общем, Драко не слишком ломал над этим голову. Просто взял себе на заметку спросить у Нарциссы, что у них может быть общего со Снейпом. А вообще его устраивало такое положение вещей. Делать что хочешь и нести за это минимум ответственности. Тем более никто не пристает с расспросами, что да почему?

— Драко, что у тебя с Гермионой Грейнджер?

Вот тебе и не пристает… Юноша чуть не свалился с парты, потому что как раз в это время потянулся к ботинку завязать шнурок. В последний момент ему удалось удержать равновесие. Он медленно поднял голову:

— С чего вы решили, что у меня может быть что-то с Грейнджер?

— Это ваше появление в Хогвартсе, потом сегодняшнее представление, к тому же мне показалось, что ты за ней слишком активно наблюдаешь.

Драко резко мотнул головой.

— Причина того, почему мы прилетели вместе, вам известна. А сегодня она просто сняла кучу баллов со Слизерина. Я как староста пытался получить объяснения и…

Юноша понял, что он оправдывается. Он очень это не любил.

— Профессор Снейп, я не понимаю причины вашего вопроса, — недружелюбно закончил он свое сбивчивое объяснение.

Снейп внимательно посмотрел на него, чуть покачал головой и зачерпнул какой-то порошок из очередной емкости.

— Я хочу быть уверенным, что профессор Дамблдор стер ей память, — еле слышно проговорил Драко.

Он уважал Снейпа и не хотел заканчивать разговор на такой ноте, но и оправдываться не хотелось.

Декан вновь внимательно посмотрел на своего студента.

— Что заставляет тебя сомневаться?

Драко глубоко вздохнул, посмотрел на свои ботинки, покачал ногой в воздухе и наконец произнес.

— Странно она себя ведет как-то.

— Драко, — тонкие губы Снейпа тронула усмешка, — покажи хоть одного гриффиндорца, который не ведет себя странно.

— Да уж, — юноша тоже усмехнулся.

— Кстати, я хотел поговорить с тобой об этом решении директора. Ты должен не допустить дальнейших проблем между Форсби и Уорреном. Иначе тебе придется слишком много времени проводить с гриффиндорцами.

— Ну уж нет. У меня тогда точно крыша слетит. Стану таким же ненормальным.

Снейп усмехнулся на такое выражение из уст отпрыска древнего волшебного рода. Он и вправду многое ему позволял. Мальчик был его головной болью. А с этого года прибавилась еще одна проблема по имени Томас Уоррен. Нелюдимый мальчишка, который не мог найти общий язык с сокурсниками, над ним насмехались, над ним издевались. Больше всех старался Форсби с компанией таких же превокурсников-гриффиндорцев, но его не любили и слизеринцы. Это вызывало неприятные ассоциации. Это напоминало… Да, такой мальчик учился на этом факультете почти двадцать лет назад. Снейпу было неприятно видеть Уоррена, потому что тот сел за его парту, схватывал все, что касалось зелий, на лету, был нелюдим… Это вызывало ненужные воспоминания. Снейп узнавал в этом мальчике… себя. Но страшнее всего было не это. Рядом с Томасом Уорреном никогда никого не было. Никого. Он был совершенно один. Самому Снейпу тогда, двадцать лет назад, помогла не сломаться белокурая девочка. Именно благодаря ей он выдержал, не сорвался. Благодаря Нарциссе Снейп стал тем, кем стал. И то его нельзя было назвать приятной личностью. Его не любили, его боялись, его мечтали придушить практически все студенты. Он все про себя знал. И все же то, что кто-то еще терпит его, кто-то уважает его, — заслуга девочки из детства.

А рядом с Уорреном не было никого. Он был озлобленным и агрессивным мальчишкой. В кого он превратится, когда вырастет?

Северус Снейп оторвался от своих мыслей и произнес:

— Грейнджер сказала, что Уоррен невменяем. С чего она так решила?

— Да ну, — Драко передернул плечом, — нормальный он вполне. Просто… Понимаете, у него не совсем обычное прошлое. В общем, он сын Властимилы Армонд.

Развесная ложка выпала из рук профессора зельеварения. Драко ловко соскочил с парты, чтобы ее поднять. Именно это и спасло Снейпа. Юноша не увидел выражение его лица.

Мозг декана отчаянно сверлила одна мысль: «Не может быть! Не может быть!».

Он, как сквозь туман, видел светловолосого юношу, который достал из кармана мантии волшебную палочку и очистил ложку от пыли и прочей гадости. В другой момент он бы порадовался такому безукоризненному следованию техники безопасности. Но только не сейчас.

Как будто издалека, он услышал свой голос:

— Иди, Драко. У тебя есть еще полтора часа на отдых перед занятиями с первокурсниками. Я положу все необходимые ингредиенты в шкаф в кабинете трансфигурации.

Драко положил ложку на стол и, кивнув профессору, вышел. Его не удивила такая перемена. Он слишком хотел увести разговор подальше от Гермионы Грейнджер и был рад избавлению.

А темноволосый мужчина смотрел в захлопнувшуюся дверь своего кабинета. В его глазах отражались невиданное никем прежде потрясение и… ужас.

«Не может быть! Не может быть!»

* * *

Драко Малфой с тяжелым сердцем вошел в гостиную Слизерина. Ему до смерти не хотелось еще раз сегодня встречаться с Грейнджер, а именно на этом настаивал Дамблдор. Ну, то есть. не совсем на этом. Было озвучено, что занятия у Грейнджер с Уорреном и у него самого с Форсби должны проходить совместно. Драко мог бы возразить, что они будут мешать друг другу, преподавая два разных предмета, двум явно враждебным подросткам. Вот только возражать было некому. Возражения, наверное, принимались на собрании, которое он пропустил. Если вообще принимались. Почему-то думалось: вряд ли. Эх!

Драко окинул взглядом гостиную. Он не знал, кого хотел бы увидеть здесь, с кем бы хотел отвлечься от дурных мыслей. Одно радовало: у него появится возможность быть ближе к Брэнду и не пропустить чего-то важного. Юноша заметил Пэнси в самом углу гостиной и не спеша направился туда, на ходу снимая мантию. Он чертовски устал.

— Привет. Прости, что не был на собрании.

— Привет, — откликнулась девушка. — Ничего, я привыкла. Тем более ты попал на дополнительные занятия с гриффиндорцем.

Драко даже не стал спрашивать, кто выдвинул его кандидатуру в качестве добровольца. Он стянул форменный свитер и бросил его на спинку кресла поверх своей мантии. До чего же он устал… Взгляд скользнул по лицу Пэнси. Что-то было не так.

— Что читаешь? — поинтересовался он, кивнув на книгу, которую сжимала в руках девушка. Именно сжимала. Так, словно боялась выпустить, словно могло случиться что-то плохое без этой книги. Да что с ними со всеми?

— Я читаю «Великие истории Великой любви».

Драко скептически сморщился. Он слышал об этой книге. Ее читала как-то Блез и тоже какое-то время находилась в подавленном состоянии. Лично для себя юноша ничего интересного из заглавия не вынес. Девчонки же зачитывались.

— Ну и как?

— Знаешь, здесь описаны самые яркие истории разных людей: магов и магглов, — Пэнси замолчала.

— И… — протянул Драко, ослабляя узел галстука.

— И… — девушка усмехнулась. — Ни у одной из этих историй не было счастливого конца. Всегда лишь боль, страдания и смерть.

— Отсюда сделай вывод, — откликнулся юноша, откидываясь на спинку дивана. — Лучше не быть вписанным в эти, как их там… Великие истории…

Внезапно он осекся, потому что Пэнси как-то странно икнула. Драко чуть подался вперед.

— Ты чего?

Девушка всхлипнула, прижав этот дурацкий фолиант к губам.

— Пэнси, ты что? Из-за книжки?

В это невозможно было поверить.

— Меня вызвали домой на эти выходные. Завтра утром я уезжаю.

— Что? Зачем?

— Знакомиться с женихом. Они там что-то перенесли с помолвкой. Отец прислал письмо.

Только сейчас Драко заметил лист пергамента, зажатый между страницами. Не очень церемонясь, он потянул письмо. Пэнси ослабила хватку, и листок оказался в его руках. Дочитав письмо, Драко заметил, что у него самого руки слегка подрагивают. Что уж говорить о Пэнси. Причем в письме ничего «такого» не было. Просто просьба (приказ) приехать домой для представления жениху. Только каждая строчка сквозила каким-то подтекстом. А еще перенос даты свадьбы на более ранний период. Они явно что-то затевали. Драко поднял взгляд на девушку и встретился с полными ужаса глазами. Такой он ее еще ни разу не видел. Карие глаза неудержимо наполнялись слезами. До этого он видел Пэнси плачущей пару раз, и то от ярости, но никак не от испуга. Пэнси всхлипнула, и на них стали оборачиваться.

— Так! — Драко резко встал и бесцеремонно потянул девушку за собой, по пути прихватив свою одежду. Их проводили удивленными взглядами, но его это не волновало.

Он довел ее до спальни старост девушек. Пэнси произнесла пароль. Драко распахнул дверь и пропустил ее вперед. Девушка двигалась, как зомби. Она остановилась посреди комнаты и внезапно разревелась.

Драко бросился к ней, швырнув свою мантию и свитер на кровать. У него не было опыта в утешении плачущих девушек, и он понятия не имел, что ему делать. Юноша осторожно взял ее за плечи.

— Слушай. Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Ну, давай, ты заболеешь или…

Пэнси в ответ покачала головой:

— Я… я… не… могу не ехать… Будет еще хуже, — сквозь всхлипывания произнесла она. — Только… я… безумно… б-б-боюсь Метки. Я не знаю… Я не хочу.

Слезы текли и текли по щекам. Драко понял, что начинает тихо паниковать.

— Пэнси, — он сделал шаг к выходу, девушка ухватилась за рукав его рубашки.

— Я сейчас вернусь. Через минуту. Честно.

— Обещаешь?

— Конечно.

Он и вправду вернулся через минуту. В его руках была бутылка какой-то эльфийской настойки. Драко и не помнил, по какому поводу она валялась в его комнате. Вот и дождалась своего часа. Он открыл бутылку заклинанием и наколдовал два бокала. Наполнил оба и один протянул Пэнси.

— Что это? — всхлипнув, спросила девушка.

— Не бойся. Не отравлю.

— Уж лучше бы, — произнесла она. — За что пьем?

— За удачу. По-моему, только это нас и спасет.

Драко пригубил бокал. Настойка была не только крепкой, но и очень коварной. Приятная на вкус, она казалась легкой и манящей, только голова от нее улетала… Драко сделал небольшой глоток. Пэнси же опустошила свой бокал. Да уж. С такими темпами они далеко уйдут.

Пэнси задумчиво посмотрела на свет, льющийся из окна, сквозь пустой бокал.

— Я не хочу Метку, — произнесла она бокалу.

— Мы что-нибудь придумаем, — уверенно проговорил Драко.

— Что, например? — девушка обернулась и посмотрела ему в глаза.

Драко честно пожал плечами.

— Мне так страшно, — проговорила Пэнси. Не выпей она столько, вряд ли говорила бы так откровенно. — Я понимаю, что меня готовили к этому с детства. Но ведь все изменилось. Все так запуталось. Я не знаю, что будет завтра. Я…

Драко сделал шаг вперед, поставил свой бокал рядом с бокалом Пэнси на ее письменный стол и притянул девушку к себе.

Он не стал ничего говорить. Что тут скажешь? Он просто обнимал ее и гладил по голове.

— Блез повезло…

Юноша усмехнулся.

Скрипнула дверь, которую он забыл закрыть, и на пороге появилась Блез собственной персоной. Она окинула взглядом общую картину. И что же она увидела? Ее жених обнимает ее подругу. На столе стоит бутылка вина и два бокала, на кровати валяется его одежда. Что бы сделала любая девушка на ее месте? Но Блез не была «любой». Она поняла все — по глазам Драко, которыми он молил что-нибудь сделать, как-то успокоить Пэнси.

— Эй! — Блез подошла к ним и погладила Пэнси по голове, их с Драко руки встретились, заставив девушку посмотреть на него. — Что случилось?

— Завтра я еду на смотрины, — всхлипнула Пэнси в плечо Драко.

— Ну так постарайся ему не понравиться, — весело сказала Блез. — А мы поможем как-нибудь.

Пэнси улыбнулась сквозь слезы и высвободилась из объятий Драко.

Ее рука потянулась к бокалу. Юноша понял намек. Он наколдовал еще один бокал, наполнил все три.

— За что пьем? — поинтересовалась Пэнси.

— Ну ты меня уже утомила тебе тосты придумывать, — притворно возмутился Драко.

— Тогда я предлагаю выпить за… Победу, — огорошила всех Блез.

Слишком шаткой субстанцией была эта пресловутая победа. К тому же очень неоднозначно это слово звучало из уст слизеринца.

— За чью? — уточнил Драко.

— За победу Хогвартса. Пока мы в школе. За слизеринцев и отдельно за гриффиндорцев.

— Ты имеешь в виду Брэнда? — шмыгнула носом Пэнси.

— Я имею в виду всех гриффиндорцев, — Блез внимательно посмотрела на Драко.

— Блез, тебе заняться нечем? — недовольно поинтересовался юноша.

— Почему же? Мы — два самых непримиримых факультета. От кого, как не от нас, зависит победа?

— Я не собираюсь пить за чертовых гриффиндорцев. Я считаю их всех…

В углу комнаты тут же раздался сигнал сирены. Все трое подскочили.

— Драко, блин, ну ты же знаешь, что в спальнях старост стоит датчик на нецензурную речь.

Юноша прижал ладони к ушам.

— Да я и сказать ничего не успел.

— Зато он успел перехватить мысли.

Блез выхватила палочку и начала накладывать на него заглушающие заклятия.

— Без толку, — прокомментировала Пэнси.

Она приблизилась к старинным часам на камине и, взяв с полки книгу, грохнула ей по кнопке в виде скрученной змеи. В комнате стало тихо.

— Находчиво, — прокомментировал Драко ее действия. — А у меня он не срабатывает.

— Ты, наверное, в комнате не ругаешься.

Юноша пожал плечами. Пэнси вернулась к столу и подняла свой бокал.

— Так, значит, за Слизерин и Гриффиндор? — с усмешкой произнесла она.

— Заговор? — возмутился Драко, глядя на девчонок.

— Ну, тебя же никто не заставляет идти брататься с Поттером. А настроиться на примирительный лад тебе полезно. Мне сегодня на собрании и так пришлось краснеть за Уоррена.

Драко посмотрел на Пэнси. Затем отрывисто кивнул и осушил свой бокал.

— Ну вот. Можешь же быть умницей.

Юноша посмотрел на девчонок. Как они еще с ног не падают после такой дозы? Особенно Пэнси. Взгляд скользнул по настенным часам. Юноша поперхнулся воздухом.

— Черт! У меня же занятия.

Он поставил бокал и начал быстро одеваться. Натянул свитер, мантию. С галстуком вышла заминка. Руки никак не желали слушаться. Блез шлепнула его по руке и ловко завязала узел на галстуке.

— Я тебя провожу.

Он не стал возражать. Они направились к выходу из комнаты Пэнси. На пороге Драко обернулся.

— Держись.

Пэнси махнула рукой, показывая, что все в порядке.

— Присмотри за ней, — обратился Драко к Блез.

— А ты за Брэндом.

Юноша кивнул. Блез поднялась на цыпочки и чуть коснулась его губ своими. Она уже привыкла к этим безликим поцелуям. Их поцелуями-то назвать язык не поворачивался. Легкое касание равнодушных губ. Но внезапно Драко ответил на ее поцелуй, на миг прижав ее к себе. То ли это эльфийская настойка, то ли что-то еще. Нет, он был с ней нежен этот месяц, только… Его мысли витали где-то в неведомых краях.

Юноша резко выпустил ее, развернулся и пошел прочь. Блез несколько секунд смотрела ему вслед, а потом вернулась в комнату Пэнси.

— Ты счастливая.

Пэнси вновь наполнила теперь уже два бокала, протянув один Блез.

— Не такая уж, — откликнулась рыжеволосая слизеринка.

— Что-то не так?

— Разве с Драко что-то может быть так? Хотя… прости, я понимаю, что мои переживания не сравнимы с твоими.

— Почему же? — задумчиво откликнулась Пэнси. — Они имеют общие корни. Нас всех вынуждают делать то, чего мы не хотим. Так что с Драко?

— Он где-то не со мной.

— Он беспокоится о Нарциссе, к тому же еще Брэнд. О Люциусе я вообще молчу.

— Да, вероятно, — не очень уверенно проговорила Блез.

— Брось, все будет хорошо.

Пэнси хотелось бы добавить «он любит тебя», ведь она видела страдания подруги. Да только… какой смысл врать? Драко Малфой не любил Блез. Он вообще не способен любить.

* * *

В этом Пэнси была полностью права. Драко и сам себе говорил то же самое. Он шел коридорами Хогвартса, вспоминая странный взгляд Блез. Что еще за дурацкая вспышка любви к гриффиндорцам? Драко не собирался удостаивать своим вниманием никого из них. Неужели что-то заметно? Сначала Снейп, потом странный взгляд Блез. Но что может быть заметно? Ведь он ничего не делает, он избегает ее. Черт! О чем он вообще думает?!

Драко решительно распахнул дверь в кабинет трансфигурации. Он был последним членом их компании. Все остальные уже были здесь. Форсби со скучающим выражением лица устроился на кафедре, положив голову на сложенные руки. Томас Уоррен стоял у окна спиной ко всем. У первой парты расположилась Гермиона Грейнджер с напряженным взглядом. Увидев Малфоя, она почти с облегчением вздохнула, словно рада была его видеть.

— Так. Все в сборе, — тут же взял быка за рога юноша. — В нашем распоряжении час. Предлагаю не терять времени.

Он и сам улыбнулся своему напору. Чертова эльфийская настойка.

Юноша направился в сторону кафедры.

— Минуточку, — подала голос Гермиона Грейнджер. — Драко… Можно тебя на минутку…

Имя далось с трудом. Оба оторопели, когда оно слетело с ее губ.

Юноша замер на полпути. Затем резко развернулся и посмотрел на гриффиндорку. Она кивнула в сторону двери. Он чуть кивнул в ответ и направился к выходу, пропустив ее вперед. Они прикрыли дверь кабинета, и наступила тишина. Драко Малфой смотрел на девушку и ничего не понимал.

— Я подумала, что мы должны обсудить какие-то моменты, — деловой тон Грейнджер разрушил мгновение.

Драко почувствовал, как в его душе закипает раздражение. Конечно. Она подумала!

— Не отравилась моим именем на своих губах? — съязвил он.

— Малфой, — устало проговорила девушка, — ты сегодня уже показал себя в превосходном свете, когда продолжил начатое Уорреном. Так не может продолжаться. Мы должны подавать пример. Поэтому давай не будем называть друг друга по фамилии при них. Можно просто не называть друг друга никак.

Юноша понимал, что она права. Вот только… А впрочем, черт с ней.

— Отлично, — весело кивнул он.

— От тебя как-то пахнет странно… Ты что, выпил?

— Оставь свои нравоучения для Поттера!

— Малфой, — в ужасе проговорила Гермиона, — чему ты собираешься учить Форсби в таком виде?

Юноша раздраженно развернулся и распахнул дверь в кабинет.

* * *

Странное это было занятие. Гермиона то и дело поглядывала в сторону кафедры, на которой Драко Малфой на удивление терпеливо разъяснял Брэнду состав какого-то зелья. Как он соображал в таком состоянии, оставалось загадкой. Для Гермионы непостижимой. Девушка вернула внимание Уоррену, который вяло листал страницы учебника. Он совершенно ее не слушал. Девушка отчетливо это понимала. Идя сюда, она надеялась увлечь его, показать пару необычных превращений, рассказать об анимагах, чтобы он заинтересовался предметом, почувствовал его. Но этот мальчик совершенно ее не слушал. Он демонстративно листал учебник с явной скукой на лице, причем никак не реагировал на семикурсницу. Гермиона вынуждена была признать свое поражение. Ей это не под силу. Но сдаваться не хотелось.

— Том, почему ты так себя ведешь?

Мальчик недружелюбно посмотрел на нее.

— Почему ты ничего не слушаешь? Даже не пытаешься.

— А зачем мне это?

— Ты отстал по предмету. Тебя могут отчислить.

Это заставило его на секунду задуматься, но потом он пожал плечами.

— Не отчислят. Со всеми остальными предметами у меня полный порядок. Особенно с зельями, а вот тупица Форсби даже такой простой состав усвоить не может.

Конец фразы мальчик проговорил достаточно громко. Брэнд сжал кулаки и посмотрел на соперника. Драко Малфой тоже бросил взгляд на их стол, но промолчал.

«Вот гад! Мог бы и поставить этого мерзкого мальчишку на место». Симпатия, которую девушка испытывала к щуплому темноволосому мальчугану, пропала вместе с приговором шляпы, как Гермиона ни старалась убедить себя в обратном.

— Том, прекрати. Ты сюда пришел заниматься. Это распоряжение директора. Ты должен меня слушать.

— Никто не заставит меня слушать грязнокровку. Даже директор.

Гермиона почувствовала, как щеки заливаются румянцем. Душу затопила жгучая обида. Да. Прошла уйма времени, но она так и не научилась спокойно реагировать на это оскорбление. Как давно она не слышала этого прозвища в свой адрес. Всегда это был только Малфой, но ему она могла ответить. А что могла сказать староста, в данной ситуации учитель, первокурснику? Девушка почувствовала, что губы начинают дрожать. Она понятия не имела, как выпутаться из этой ситуации. Хуже всего, что все произошло на глазах Малфоя. И не от кого ждать помощи.

— Кто бы говорил, — раздался звонкий голос Форсби.

Девушка подняла на него взгляд.

— Брэнд, не нужно. Не стоит опускаться до подобного уровня.

Она не обольщалась, что мальчик делает это для нее. Нет. Он просто ждал повода прицепиться к Уоррену. Ей и правда неоткуда ждать помощи.

Пока она об этом размышляла, первокурсники успели перекинуться еще парой слов, а Форсби — даже вскочить на ноги. Чем бы это все закончилось, неизвестно. Но тут раздался спокойный приказ:

— Сядь на место.

То, что это именно приказ, не вызывало сомнений. Вот и Форсби опасливо обернулся на Драко Малфоя и послушно сел. Староста Слизерина поднялся со своего места и не спеша направился в сторону Гермионы. Девушка смотрела на него во все глаза. Она ничего не понимала. Только грудь сжимала обида. Она не знала, чего ждать, чувствовала только, что долго этого не выдержит.

— Том, на пару слов.

Гермиона моргнула от неожиданности.

— Зачем? — опасливо поинтересовался мальчик. Ох, как девушка его понимала. Взглядом Драко Малфоя сейчас можно было разжигать камины.

— Затем, — тихим голосом отрезал он.

Уоррен понял, что препираться бессмысленно, и, встав с места, медленно поплелся за своим старостой. Форсби воздержался от комментариев, пока дверь за слизеринцами не закрылась.

— Малфой его сейчас убьет, — довольно протянул он, когда они вышли.

— Почему ты так решил?

— Просто я его знаю.

— Насколько хорошо?

— Настолько, чтобы понять, что с ним лучше не связываться.

Гермиона вздохнула и посмотрела в открытую книгу. Что они там делают? Несколько минут прошли в беспокойном ожидании. Потом дверь тихо отворилась, и Томас Уоррен вошел в кабинет. Живой, вопреки прогнозам Брэнда. Только какой-то притихший. Следом за ним появился Драко Малфой, который спокойно прошел к своему месту и сел на стул.

Уоррен занял свое место и молча уставился в книгу.

Гермиона посмотрела на него, затем на Малфоя. Староста наблюдал за своим учеником, словно ожидая чего-то.

— Извини, Гермиона, — еле слышно выговорил Томас Уоррен. — Я не то имел в виду.

— Ты что-то сказал, Том? Отсюда не слышно? — подал голос Малфой.

Мальчишка покраснел от ярости. Гермионе стало его даже жалко. Драко Малфой не должен был подвергать его унижению в присутствии Форсби. Но, с другой стороны, тот сам унизил Гермиону прилюдно. Все было правильно. Только слишком жестоко. Она бы сама так не смогла.

— Я сказал, — четко проговорил Уоррен, — что был неправ. И попросил у Гермионы прощения.

— А она тебя простила?

Драко внимательно посмотрел на девушку.

— Да! — поспешно отозвалась та, чтобы скорее это закончить.

Юноша просто кивнул и повернулся к Брэнду.

Остаток занятия прошел в совсем ином ключе. Уоррен злился, но слушал и на вопросы отвечал. За это Гермиона должны была благодарить Драко Малфоя. Сама бы она не справилась.

Девушка посмотрела на часы и подняла голову к кафедре.

— Мал… Драко! — слизеринец чуть вздрогнул и повернул голову в ее сторону.

— Занятие закончилось. Тебе еще нужен Том?

— Нет, — просто откликнулся он. — Мы в гостиной поговорим.

— Том, ты можешь идти, — проговорила девушка.

Мальчишка тут же вскочил и пулей вылетел из класса. Гермиона собрала свои вещи, стараясь не смотреть в сторону кафедры. Хотя… Там на нее не обращали внимания. Девушка подняла стопку листов пергамента, учебник, и все посыпалось из рук. Она присела на пол, собирая вещи, когда почувствовала, что в комнате что-то неуловимо изменилось. Со стороны кафедры послышался тихий голос, произносящий непонятные слова. То, что это заклинание, было яснее ясного. По вибрации воздуха, по едва уловимому напряжению. Девушка осторожно выглянула из-за парты. То, что она увидела, заставило оцепенеть. Драко Малфой направлял свою волшебную палочку на неподвижно застывшего Брэнда и произносил заклинание. Гермиона уже хотела вмешаться, но тут случилась неожиданная вещь: Брэндон внезапно вскочил с места и ринулся прочь от кафедры, сметая на пути стулья, парты. Он что-то шипел и выкрикивал. Драко Малфой сорвался с места и бросился за ним. Гермиона тут же вскочила на ноги, чтобы защитить своего первокурсника. Брэнд внезапно вскрикнул и резко обернулся к ней. Девушка хотела сказать, что все хорошо, что она не позволит Малфою причинить вред. Вот только слова застряли в горле, а сердце заколотилось, как сумасшедшее. Напротив нее стоял не Брэндон. Совсем другой человек. Вроде бы, все было так же, только глаза… На нее смотрели два черных омута, которые горели странным светом. Каким-то чудовищным светом. Ноги девушки приросли к полу, а Брэнд, тем временем, медленно двинулся к ней. Три шага до нее, два… Все это время она сквозь грохот крови в ушах слышала напряженный голос Малфоя. Он что-то продолжал говорить. Что он делает? Отдает этому… существу приказы? Зачем? Черные глаза уже совсем близко. Они гипнотизируют, они притягивают. Мир вокруг становится блеклым и ненастоящим. Единственной реальностью остается этот взгляд. Гермиона понимает, что уже ничего не сможет сделать. А ведь она так много не успела в этой жизни. Прежде всего, самого главного.

Внезапно гипнотизирующий взгляд исчез. Мир начал приобретать очертания. Несколько мгновений ушло на то, чтобы понять, вернуться в реальность. Первое, что она увидела, белого, как полотно, Драко Малфоя, который что-то шептал, направляя волшебную палочку куда-то в район ее колен. Девушка опустила глаза вниз и увидела тело Брэнда, свернувшееся калачиком на полу. Все закончилось. Все прекратилось.

Гермиона, сама не понимая, что делает, протянула руку к мальчику.

— Не трогай его! — резкий оклик заставил отскочить.

Ей повезло, потому что именно в этот миг рука Брэнда метнулась в ту сторону, где она стояла секунду назад. Этот резкий жест поверг девушку в панику. Она отскочила еще дальше, а Драко Малфой молниеносно направил палочку на Брэнда и резко произнес какое-то непонятное заклинание. Мальчик несколько раз дернулся и неподвижно затих. Малфой тут же присел рядом с ним на одно колено и попытался нащупать пульс на худенькой шее. Видимо, ему это удалось, потому что он облегченно вздохнул, после чего произнес заклинание, стирающее память. Плотно закрытые веки Брэнда дрогнули, и лицо прояснилось. Мальчик сейчас просто спал. Такое впечатление, во всяком случае, создавалось.

Гермиона в оцепенении выдохнула. Это привлекло внимание Малфоя, который, видимо, успел про нее забыть. Он внимательно посмотрел на девушку снизу вверх. Что-то в его взгляде заставило насторожиться. Через минуту стало ясно, что.

— Даже не думай! — прошипела девушка, доставая из кармана волшебную палочку. — Я не позволю стереть себе память.

Несколько секунд они смотрели друг на друга в упор. Потом Малфой досадливо махнул рукой и вновь посмотрел на мальчика, лежащего на полу.

— Что ты с ним сделал? — прошептала Гермиона, продолжая направлять палочку на слизеринца. — Зачем? Чего ты добивался? Зачем ты направил его на меня? Что это вообще было?

Она говорила все быстрее и быстрее. Она понимала, что это истерика, но остановиться уже не могла.

— Ты придурок чертов. Ты хоть понимаешь, что ты натворил?! Все! Я иду к Дамблдору!

Малфой слушал все это безо всяких комментариев. Лица его она не видела: все скрывала светлая челка. Но вот последние слова подействовали. Едва девушка сдвинулась с места, намереваясь пройти мимо к выходу, как ее запястье словно сжали стальные тиски.

— Стой! Ты никуда не пойдешь!

— Что? Да кто ты такой, чтобы мне указывать?! Ты подвергаешь моего ученика заклятию, пытаешься заставить его напасть, пытаешься…

— О Мерлин! Грейнджер, если бы я захотел тебе что-то сделать, я бы…

Внезапно он прикусил нижнюю губу. Этот жест немного отрезвил Гермиону. Что он хотел сказать? Что мог позволить ей упасть с метлы, мог выдать ее охране в своем доме.

— Что бы ты сделал? — еле слышно проговорила девушка.

— Я бы придумал что-нибудь поэффектней, — досадливо отмахнулся юноша.

— Пусти!

— Нет! Ты никуда не пойдешь.

— Пусти!

— Слушай, — он поднял на нее взгляд. — Я могу все объяснить. Правда.

Странная это была картина. Драко Малфой у ее ног. В другой раз она бы это оценила.

— Можешь начинать объяснять.

Юноша повертел головой по сторонам и увидел валяющийся невдалеке стул. Брэнд сбил его несколько минут назад. Слизеринец выпустил плечо мальчика, которое сжимал секунду назад, и подтянул стул к Гермионе.

— Садись.

Девушка послушно опустилась на краешек.

— Ты можешь меня выпустить. Я не убегу.

Юноша нервно усмехнулся и выпустил ее запястье. Гермиона начала тут же разминать руку. От стальной хватки та успела занеметь.

Драко Малфой несколько секунд смотрел на мальчика.

— Давай сначала его отпустим. Долго в таком состоянии нельзя.

— Как я могу узнать, что с ним все в порядке?

— Ты сама это увидишь.

Гермиона промолчала. Юноша встал, направил палочку на валяющуюся парту и поставил ее на место, затем проделал то же со стульями. Гермиона нехотя подняла свою палочку и стала помогать приводить кабинет в порядок. Подспудно жгла мысль, что она сама помогает ему скрыть следы происшествия, но слова произнесены. Она сама это выбрала.

Через несколько секунд в кабинете царил полный порядок. Слизеринец засунул палочку в карман и, нагнувшись, легко поднял мальчика на руки. То, что он не стал применять заклятие левитации, а просто отнес его на руках, заставляло поверить в слова Форсби об их близком знакомстве. Что-то раньше за Малфоем подобной сердечности не водилось. Юноша опустил Брэнда на стул. Сам занял свое место и несколько секунд просто смотрел на него. Это заставило девушку подумать, что слизеринец просто боится. Но мгновение прошло. Драко Малфой что-то прошептал, и Брэнд встрепенулся.

— Я могу идти? — спокойно спросил он.

Малфой кивнул. Мальчишка вскочил с места и направился к двери.

— Эй! — оклик старосты Слизерина заставил его оглянуться. — Не устал?

— Ха! Ты от меня быстрее устанешь.

— Это уж точно. Брэнд… поговори с Блез.

— Зачем?

— Просто поговори.

— Ну, ладно, — мальчик пожал плечами и двинулся к двери.

— Брэндон, — Гермиона не могла просто так его отпустить, — ты в гостиную?

Мальчик кивнул.

— Захвати мою книгу, пожалуйста. Положишь там на стол у камина.

Мальчик снова кивнул и подошел забрать книгу. Все было, как всегда. Словно это не он несколько секунд назад пытался сделать что-то страшное. А ведь это и правда был не он. На девушку смотрели ясные зеленые глаза.

Он чуть улыбнулся. Гермиона еле выдавила ответную улыбку.

Когда дверь за мальчиком закрылась, девушка повернулась к Малфою.

— Ну!

Юноша медленно выбрался из-за кафедры и стащил с себя мантию, бросив ее на крышку первой парты. Затем он потянул вниз узел галстука. Таким усталым девушка его давно не видела.

— Малфой, мне не доставляет удовольствия наблюдать стриптиз в твоем исполнении. Давай рассказывай.

Он вскинул на нее удивленный взгляд, потом посмотрел на галстук, который уже успел снять, и его губы тронула слабая тень усмешки.

— Понятно. То есть, тебя вдохновляет стриптиз исключительно в исполнении Поттера?

Девушка бросила на него убийственный взгляд.

— Слушай, а ты всегда краснеешь, когда говоришь на эти темы?

— Малфой! — Гермиона направила на него волшебную палочку.

— Да ладно. Я просто так спросил, — голос прозвучал устало.

Юноша присел на краешек парты, сжал переносицу большим и указательным пальцами и зажмурился. Несколько секунд прошли в тишине, а потом он негромко заговорил.

— В начале сентября я увидел у Брэнда одну книгу. Тогда это были просто подозрения. У меня не было возможности понаблюдать за ним. Мне кажется, именно поэтому он попал в Гриффиндор, чтобы быть подальше от нас. А сегодня я понял, что он правда под заклятием.

Малфой отнял руку от лица и посмотрел на Гермиону.

— Что это за заклятие? Что за книга? — девушка почувствовала, что губы начинают дрожать.

— Это долго рассказывать…

— У меня есть время. Не волнуйся, — яростно проговорила Гермиона.

— Суть заключается в том, что Брэндом сейчас можно управлять, за ним можно наблюдать, через его эмоции можно чувствовать. В общем…

— Зачем?

— О Мерлин! Попробуй угадай.

— Ты хочешь сказать, это как-то связано с Гарри?

Драко Малфой резко поднялся с парты и отошел к окну, предоставив Гермионе возможность созерцать свой затылок.

— А назови хоть что-нибудь, что здесь не связано с Поттером?

Девушка почувствовала, что голова идет кругом.

— Почему ты не хочешь сказать Дамблдору?

— Потому что у меня нет никаких доказательств. К тому же заклятие практически невозможно снять. Есть один способ, но он… В общем, можно сказать, что его даже нет. Так что, если они о чем-то догадаются, Брэнд может пострадать.

— Как ты это понял?

— По глазам, — не оборачиваясь, ответил Малфой.

— Но как? Почему мы этого не заметили?

— Вы просто не всматривались. К тому же, ты бы и не заметила этого, и Поттер не заметил бы. Только Уизли, но… Нужно знать, что искать.

Гермиона смотрела в его напряженную спину и пыталась понять, чем Рон отличается от них, а потом усмехнулась.

— Таким тактичным способом ты пытаешься напомнить мне, что я… магглорожденная?

Язык так и не повернулся сказать «грязнокровка». Юноша обернулся и посмотрел на нее.

— Я просто констатирую факт.

— Ладно. И что же с его глазами?

— Они просто другие. Я попытался проверить.

— То есть, это ты так проверил? — девушка задохнулась от возмущения. — Ты специально это сделал?

— Слушай. Я понятия не имел, что получится так эффектно. Теория и практика — разные вещи.

— Боже! Только ты мог быть таким придурком. А что, если бы Брэнд пострадал, или кто-то еще, — холодок пробежал по спине.

— Ну не пострадал же, — передернул плечом слизеринец.

Девушка не нашлась, что ответить. Что-то ему доказывать бессмысленно. Она прижала ладонь ко лбу, словно проверяя, нет ли у нее жара. Все казалось чудовищным.

— Но ты сказал, что если они узнают…

— Не узнают. Я использовал заклятие.

Девушка покачала головой и направилась к выходу, в дверях она остановилась:

— И чем же вы — чистокровные волшебники — так отличаетесь? Тем, что на вас хорошо накладывать заклятия?

— Нет. Тем, что мы от них умираем не сразу.

От его злой усмешки по коже пробежали мурашки. Он так спокойно говорил о таких страшных вещах.

— На самом деле, это не такой уж бред. При рождении ребенка в чистокровной семье происходит целый обряд имянаречения, ритуал посвящения в этот мир. Это на всю жизнь, это определяет судьбу, жизненный путь, если хочешь. Так же, как при помолвке.

— Это тоже на всю жизнь? — еле слышно спросила Гермиона.

— Да. Мы не разводимся.

Перед глазами девушки сразу всплыл образ Блез Забини. Стало тоскливо.

Они вместе вышли из кабинета. Было поздно. В полутемном коридоре горели факелы. На стенах плясали тени. Девушка почувствовала, как под ложечкой засосало. Она понимала, что это глупо, она знала, что потом себя возненавидит, но перед глазами снова встала чернота бездонного взгляда, который засасывал, затягивал. Темные тени в темных углах…

— Малфой, — была не была, — я ничего не скажу Дамблдору при одном условии.

Юноша подозрительно на нее посмотрел.

— Проводи меня.

— В каком смысле? — удивленно моргнул парень.

— О Господи. В обыкновенном. Можешь смеяться, но мне страшно идти одной, после того шоу, которое ты устроил.

Смеяться он не стал. Он просто пожал плечами и пошел в сторону гостиной Гриффиндора.

Гермиона шла рядом, то и дело поглядывая на своего неожиданного провожатого. Он шел молча, засунув руки в карманы. О чем он думал? Что мелькало перед его отрешенным взглядом? В молчании они дошли до поворота, ведущего в коридор с портретом Полной Дамы.

— Спасибо. Дальше тебе лучше не ходить.

Он резко остановился и удивленно огляделся по сторонам. Гермиона поняла, что он в своих мыслях.

— Ну, спасибо… — еще раз повторила она. В ответ он кивнул и, развернувшись, пошел прочь.

Девушка смотрела в его удаляющуюся спину. Почему так выходит? Он ничего не делает для того, чтобы как-то оправдаться, показаться лучше, чем он есть. Скорее, он пытается доказать обратное. А вот она не может на него разозлиться по-настоящему. Что происходит? Чем это закончится?

Девушка вздохнула и направилась в гостиную. На выходе на нее налетел Брэндон Форсби.

Гермиона, взвизгнув, отскочила в сторону. Одна рука схватилась за грудь, словно защищаясь, вторая же сжала волшебную палочку в кармане мантии.

— Извини. Не думал, что ты испугаешься, — весело сказал мальчик. Ясный взгляд, ямочка на щечке от лукавой улыбки.

— Ты куда? Уже поздно.

— А мы ненадолго.

Только тут Гермиона заметила Эмили Кросс и Майкла Рейна, которые тоже вышли из гостиной. Неразлучная троица.

— Ладно. Только не задерживайтесь.

Девушка выпустила первокурсников и вошла в гостиную.

* * *

Гарри Поттер швырял несостоявшуюся домашнюю работу по зельям в камин. Дрова весело потрескивали, и исписанные листки бумаги корчились на них, превращаясь в пепел. Юноша неотрывно следил за неравной борьбой. Он сидел один в углу гостиной. Он в последнее время все больше бывал один. Рон начал недавно встречаться с шестикурсницей из Когтеврана. Гарри как-то пару раз пытался ходить с ними гулять. Девочка притаскивала своих подружек. Только ничего, кроме даром убитого времени, из этого не вышло. Гермиона все больше пропадала с первокурсниками. Поэтому Гарри Поттер все чаще бывал один. Он привык к этому. Давно привык. «Самая знаменитая личность, Символ победы Добра над Злом». Как его только ни называли журналисты. О нем говорили и писали. Его хвалили и ругали. А он просто жил. Так, как все. Он не хотел быть знаменитым, он не хотел, чтобы на него показывали пальцем, шептались за его спиной. Он не хотел, чтобы о Роне и Гермионе говорили: «Смотрите, это друзья Гарри Поттера». Он с радостью согласился бы, чтобы его определяли как друга Рона Уизли. Он устал. Но это был его крест. Раньше он думал, что все изменится. Пройдет время, об этом забудется, его оставят в покое. А вот не оставляли. С каждым днем все больше внимания, все больше сплетен. Он понимал, что его не любили. Его просто боялись, но об этом не говорили вслух. Его принято было любить, но многие считали, что величайшего темного мага мог победить только человек, обладающий еще большей силой. Его заявления о том, что это случайность, воспринимались как попытки скрыть, утаить. Его боялись. А как можно бояться и любить? Никак… Чем старше он становился, тем сильнее чувствовал свою отчужденность. После смерти Сириуса не осталось никого, кто бы мог понять его до конца. Только Люпин, который был так же одинок и обречен. Но он далеко. Смешно. Оборотень и Мировая знаменитость. Такие разные истории и такие похожие судьбы.

Гарри вздохнул и скомкал очередной лист пергамента. Внизу листа было написано имя: «Гермиона». Он часто заканчивал черновые записи этим именем. Юноша скомкал бумагу и бросил ее в огонь. Он не понимал, когда это началось. Сейчас казалось, что так было всегда. Просто эти годы он все дальше гнал от себя эти мысли, пытался скрыться, исчезнуть, забыть. Да вот только разве от себя убежишь? Юноша снял очки и устало потер глаза. Нет. Он решил правильно. Была такая нехорошая тенденция: с близкими ему людьми периодически что-то случалось. Умом он понимал, что это жизнь, что несчастье может случиться с кем угодно, это не обязательно связано с ним. Вот только получалось так, что он винил себя. В смерти Сириуса, в смерти Седрика, в том, что чуть не погиб отец Рона. Да что там… Они все чуть не погибли в ту ночь в Министерстве. Может, именно поэтому Гарри так яростно ненавидел Малфоя, потому что в душе считал себя виноватым во всем. Но друзья пытались убедить в обратном. Вот Малфой и выходил со всех сторон идеальной кандидатурой. Нет. Гарри решил правильно. Он не может рисковать. Гермионе лучше держаться подальше. Вот только несколько раз он чуть не сорвался, чуть не выдал себя. Просто, когда она рядом, обо всем как-то забывается… О войне, о смерти, о боли… Наверное, она волшебница. Мысль заставила усмехнуться.

— Привет, — раздался над головой ее голос.

Юноша вздрогнул.

— Привет. Закончили?

— Да.

Ее голос звучал напряженно.

— Что-то случилось?

Она как-то неопределенно пожала плечами.

— Малфой тебя обидел?

— Нет, Гарри. Все в порядке. Я просто устала. А Рон где?

— У Рона свидание, — торжественно объявил юноша.

— С кем? С этой, как ее…

— Ага. Именно с ней.

— Ишь ты. Как все серьезно.

— А ты думала. Прошлепала парня.

Гермиона толкнула его кулаком в плечо.

— С твоей стороны, низко говорить мне это. Я и так в расстройстве, — притворно вздохнула девушка, потом посмотрела куда-то в сторону и внезапно с заговорщическим видом прошептала. — А ты видел, как Кэти на тебя смотрит?

— Чего? — опешил Гарри от такого перехода, а потом проследил за ее взглядом.

Да. Он заметил. Он давно заметил. Вот только Кэти — не Гермиона Грейнджер. Веселая улыбчивая девочка. Вот только не Гермиона.

Он внимательно посмотрел на подругу. На ее лбу залегла складочка, словно она была напряжена или же расстроена. С ней в последнее время что-то происходило. Она словно витала где-то. Даже когда они были все вместе, она была где-то далеко. Что произошло этим летом? Хотя… Гарри в последнее время все чаще вспоминал тот предпоследний день летних каникул, когда они встретились после долгой разлуки. Как тогда светились ее глаза. В них было что-то такое… Она была рада ему. Он это видел. Это давало Надежду. Юноша понимал, что не должен этим пользоваться. Должен уберечь ее. С ужасом осознавал, что может не выдержать. А потом что-то произошло. Внезапно. Какие-то непонятные слезы, странные слова. Словно ее подменили в один миг. Даже не слезы испугали его тогда, а этот взгляд. Из него что-то исчезло. Какой-то свет. Или его Надежда…

— Прости, я что-то правда устала. Пойду баиньки, — она легонько потрепала его по макушке и встала с дивана.

— Спокойной ночи, — проговорил Гарри.

— И тебе.

Она улыбнулась и пошла прочь.

Гарри Поттер проводил ее взглядом. Странно. В последнее время все странно. Он засунул руку в карман джинсов и достал оттуда серебряную пуговицу. Гарри не знал, как она у него оказалась.

В Норе в последний день каникул он пошел принимать душ, и, снимая джинсы, увидел, как что-то выпало и покатилось по полу. Он поднял вещицу. Это была старинная серебряная пуговица, которую раньше юноша не видел.

Острая боль прострелила висок, как и в тот день, когда он впервые увидел ее. Да и все последующие разы случалось то же самое. Гарри поморщился и поднес пуговицу к глазам. Витиеватая буква «М», и руки-лапы каких-то людей-зверей сплелись вокруг нее…

* * *

Гермиона бродила по своей комнате. Она не соврала Гарри. Она правда устала. Вот только нервное напряжение никак не отпускало, заставляя девушку ходить из угла в угол.

«У меня уже голова начинает кружиться от твоих впечатляющих попыток изобразить заводной паровозик», — язвительный голос звучит в голове. Как давно это было.

Гермиона замерла посреди комнаты. В голову пришла шальная мысль. Нет. Она этого не сделает. А собственно говоря, почему нет?

Девушка решительно села за письменный стол, притянула к себе лист пергамента, обмакнула перо в чернильницу. На белый лист легли аккуратные строчки:

«Малфой, то, что сегодня случилось, может повториться снова само по себе?

Г.Г».

Не давая себе времени подумать, она решительно распахнула окно в прохладную октябрьскую ночь. Рука сама собой сняла медный свисток с крючка на стенке. Была у старост такая привилегия. Им не обязательно было ходить в совятню, чтобы отправить письмо. Серая сипуха впорхнула в комнату, громко ухнув. Девушка быстро привязала письмо к ноге птицы и назвала адресата. Сова с письмом улетела. Когда бурная деятельность по отправке почты закончилась, осознание того, что она сделала, накрыло с головой. Да. Она действительно была напугана и волновалась за Брэнда. Но ведь это был лишь предлог. Она это прекрасно понимала. И он поймет. Девушка, опомнившись, снова звонко дунула в свисток в надежде, что сова вернется. Через несколько секунд в комнату впорхнула тень. Сова. Только другая. Она прилетела на зов, чтобы доставить почту. Гермиона вежливо извинилась перед несчастной птицей и спровадила ее восвояси.

Сердце отчаянно колотилось в ушах. Пожалуй, оно не колотилось так громко даже под гипнозом чудовищного взгляда несколько часов назад. Девушка снова начала мерить шагами комнату. Хлопанье крыльев возвестило о возвращении совы. Девушка бросилась к птице. Сердце замерло в безумной надежде. С одной стороны, она хотела, чтобы птица вернулась с ее письмом, с другой же… Ответ! Он написал ответ! Это не ее пергамент.

Дрожащими пальцами она отвязала записку.

Ровный аристократический почерк. Она его знала, потому что всегда обращала внимание на его работы на уроках, если доводилось их собирать или раздавать.

«Нет. Это может случиться только после произнесения заклинания. Вряд ли в Гриффиндоре кто-то его знает».

Подписи не было. Безликие строчки. Просто ответ на заданный вопрос. Но как же быстро он ответил. Девушка отчаянным жестом придвинула к себе письменные принадлежности. Была не была.

«А что будет, если кто-то найдет книгу и возьмет ее в руки? Может, стоит ее поискать и забрать? Как она выглядит?»

И снова ожидание. Бестолковое мельтешение по комнате. Шелест крыльев. Ответ.

«Нет. Не нужно ее искать. Я думаю, ее никто не найдет. Скорее всего, на ней отталкивающие чары. А если кто-то ее возьмет?.. Не знаю. Либо катастрофа местного масштаба, либо вообще ничего. Могу с легкостью доказать оба варианта».

Тишина. Лишь треск огня в камине да скрип пера по бумаге.

«Все так быстро произошло — я толком ничего не успела спросить. Блез Забини как-то давно просила присмотреть за Брэндом. Что мы

можем увидеть? В чем он себя проявит? Как предотвратить то, что должно случиться?»

Разговор про Брэнда уже давно превратился для нее в формальный предлог. Просто на пергамент его рукой ровно ложились строчки. Это было важно. Это было нужно.

«Не знаю. Просто понаблюдай. Я действительно понятия не имею, в чем это проявится. Если появится что-то необычное — пиши».

Пиши… Девушка улыбнулась.

«Да… Ты просто кладезь ценной информации. Куча слов и ничего внятного».

«Слушай. Я тут ее сижу развлекаю, а она еще недовольна. Ты считаешь, мне заняться больше нечем?»

Сова доставила это письмо и демонстративно вылетела из комнаты. Все правильно. Ей надоело курсировать от башни к подземелью и обратно. Гермиона перечитала записку. Вот гад. Губы тронула улыбка. Ну ладно. Шорох крыльев, и на ее подоконник приземлился филин Драко Малфоя. Он как-то чужеродно смотрелся среди ее вещей. Потрепанная школьная сова здесь была к месту, а ухоженный филин последнего отпрыска древнего волшебного рода как-то не вписывался. Девушка посмотрела на птицу. Записки не было. Губы тронула улыбка.

«Поверь, мне есть чем заняться. Просто некоторые заварили кашу, а теперь недовольны! Кстати, зачем ты филина прислал?»

«Кто это «некоторые»? А филина я прислал, потому что от тебя наверняка сдернула школьная сова. Она уже на меня-то недобро поглядывала. И вообще, я собираюсь спать, а ты меня отвлекаешь».

Девушка улыбнулась. Он собирается спать. Какое важное занятие. Ой-ой. Интересно, Блез там? Хотя… Вряд ли в этом случае получилась бы переписка. Девушка посмотрела на филина. Он не улетал. Хозяин ждет ответа? Или просто у него положенный лимит времени? Гермиона перевела взгляд на стопку записок. Ровные строчки, красивый почерк. Не видно холодных глаз, язвительной усмешки. Так легко отвечать. Так легко доверять. Рука сама собой вывела на листе:

«Спокойной ночи».

Филин улетел. Девушка подставила ветру пылающие щеки. Какой странный день. Какой необыкновенный день. Прошло десять минут, двадцать. Ответа не было. Улыбка слетела с губ. Появилась обида. А чего она хотела? Все так и должно быть. Он проявил вежливость взамен на ее молчание. Просто дань ее укрывательству. Девушка захлопнула книгу, лежащую на столе. Ну и пускай. Будет ей наука.

Девушка решительным шагом направилась в ванную. Стоя под струями теплой воды, она старалась не думать о своей обиде. Сама выставила себя дурой. Ведь ясно было, что это только предлог. С ним нельзя по-человечески. С ним нельзя нормально. Он…

Откидывая одеяло с кровати

Date: 2015-07-17; view: 300; Нарушение авторских прав