Глава 1. Иногда мне снятся дурацкие сны

Иногда мне снятся дурацкие сны.

Настолько нелепые, что, ещё не проснувшись, можно сказать: «Чепуха!»

Будто за две тысячи баксов мы с Димычем и Васькой купили летающую тарелку. Улетели в космос. А потом сдуру полезли на чужой звездолёт…

Лубенчиков размножился в десятках экземпляров. И эти псевдо‑Васьки принялись мутузить друг‑друга, выясняя кто же из них – настоящий…

Крик, шум… Два ближайших Лубенчикова сцепились и оба орут: «Лёха! Подтверди!»

«Подтверждаю.»

Оба радостно принимают это на свой счёт.

А мне пора просыпаться.

Открываю глаза.

Что‑то не так. Где я?

Кругом туман. Вместо постели подо мной – мягкая травка.

Кто‑то заворочался рядом. Я сел.

И помятое лицо развернулось в мою сторону. Васька Лубенчиков захлопал ресницами, страдальчески вздохнул:

– Лёха… Сколько же мы вчера выпили?

Я оглянулся по сторонам:

– Много… Наверное, много…

Понятия не имею, где мы находимся.

Сквозь плотную белёсую пелену – какие‑то кусты… Это что же, мы в городском парке ночевали?

Я встал, пошатываясь и отряхнул штаны. Ощупал карманы – документы и проездной на месте. Уже хорошо.

Васька смотрел на меня снизу вверх и тихо постанывал:

– Всегда так бывает, Лёха… Если употребляешь качественный продукт – и сам как огурчик… Слушай, а может закуска была несвежая?

– Ага. Выпили пять бутылок – и ничего. А потом – сильно отравились овсяным печеньем.

Лубенчиков тоскливо шмыгнул носом.

На самом деле, я совсем не помню сколько мы выпили. Вообще, ни хрена… Один бред в голове. Летающая тарелка за две штуки баксов…

– Вставай, Васёк. Простудишься.

– А где Димыч?

– Наверное, где‑то в ближайших кустах отдыхает.

– Пойдём искать.

Лубенчиков принял вертикальное положение. Мы заковыляли сквозь туман.

– Знаешь, – пробормотал Васька, – Наверное, мне пора завязывать. Такие глюки ви… видел.

На последнем слове он заикнулся. Потому что из белой пелены вдруг выросла цилиндрическая, лежавшая на боку громадина. Звездолёт расы уиту. Оранжевых в крапинку осьминогов.

– Лё… Лёха, – испуганнно выдавил Васька, хватая меня за плечо, – Кажется, у меня опять…

– Ничего страшного. У меня – тоже…

Целую минуту мы стояли, разглядывая инопланетный корабль. Потом к Лубенчикову вернулся дар речи. И первые слова, которые он заново освоил, были:

– ………!

А как же иначе передать охватившие нас чувства?

Реальность и бред вдруг поменялись местами.

Мы обошли металлическую громадину кругом. Несколько раз.

Ещё не веря глазам, Васька дотронулся до корпуса звездолёта. Испуганно отдёрнул руку:

– Тёплый!

Неудивительно. Если он упал сюда из космоса – вообще должен был раскалиться… Или даже сгореть? Двигатели‑то у него точно не работали!

В голове у меня начало проясняться:

– Слушай, Васёк, мы ведь были внутри, да? А теперь снаружи?

Лубенчиков сморщил лоб. Только этот парадокс и ему был не по силам.

– А какая разница, Лёха! Главное – мы на Земле!

Я почесал затылок.

Туман всё ещё был плотный. Видимость – не больше десятка метров. Но и травка, и кусты – правильного зелёного цвета. А ещё – легко дышится. В воздухе чудятся какие‑то полузнакомые ароматы.

Мы – дома?

Дома!

Значит, гиперпрыжок?.. Но как Ленке удалось вспомнить координаты? С её‑то склеротичной памятью?

Или дуракам везёт?

Я покосился на Ваську.

Он мои сомнения проигнорировал. Лубенчиков уже с хозяйским видом рассматривал звездолёт уиту:

– Та‑ак! Это даже хорошо вышло! За две штуки баксов – два корабля… Здесь можно подлатать… Здесь подрихтовать. Будет как новенький! Лёха, даже на одной этой колымаге можно озолотиться! А «тарелочку» – себе оставим! Будем каждые выходные на море гонять…

– Все равно отнимут…

– Кто? – встрепенулся Лубенчиков.

– Государство. А нас посадят. За контрабанду этих… биб… бибрикоксов.

– Чего? Каких ещё?..

– Тех, что у нас в грузовом отсеке. Можно ещё за угон транспортного средства.

– Эта была честная сделка!

– Ну, тогда за незаконный оборот валюты, – я зевнул.

Васька нахмурился. И процедил:

– Все равно Ленка только нас слушается!

– Кстати, а где она?

Лубенчиков оцепенел, уставившись на меня, словно бандерлог на длинного друга Маугли.

Потом он побледнел.

А я прикусил язык. Два идиота… О чём болтаем! Мы ведь до сих пор и понятия не имеем, что с «тарелкой». И что с Капустиным?!..

– Дима! – робко позвал Васька, – Димыч! Ты где?

Белёсая пелена хранила молчание.

Двинувшись в разные стороны, мы обследовали местность. Постепенно увеличивая зону поисков.

– Лена! Леночка! Ау! – звенел из тумана васькин голос.

– Ау! – вторил ему я.

Это не может быть слишком далеко.

Перед глазами маячит яркая картина – два звездолёта среди враждебной черноты. Сколько их разделяло? Метров пятьдесят, не больше…

Минута тянулась за минутой. Я слышал голос Лубенчикова. Всё более хриплый…

Вокруг нас – только редкий кустарник и трава.

Никаких намеков на «тарелку».

Никаких следов Капустина.

– Дима! – во всю глотку орал Лубенчиков.

– Димыч! – надрывался я.

Хруст сухой ветки под моей ногой. И опять тишина. Молчание.

Мы сошлись. Хмуро переглянулись.

– Пропал, – вздохнул Лубенчиков.

– Исчез, – мрачно кивнул я.

Васька шмыгнул носом.

– Знаешь, – сказал я, – Если бы он… если бы корабль разбился – осталась воронка… Да. А может и пожар. Как от Тунгусского метеорита.

– Наверное.

– Значит, всё не так плохо. Раз мы на Земле – Ленке удалось вспомнить координаты. И вырваться из Тёмной Области… Может даже, мы сами помогли ей.

– Ты думаешь?

– Что‑то же мы сделали с ихним гадским гипергенератором. Внесли дополнительные искажения. Поэтому Димыча могло перебросить куда‑нибудь… в сторону…

Мы опустились на траву.

Космос… Звезды… Будто дурной сон.

Как мы его маме объясним? Дима – Димыч… Ты был самым хитроумным из нас. Самым осторожным.

– Ладно, – махнул я рукой, – Не стоит переживать раньше времени. Если он на Земле – обязательно даст знать.

– Даст, – невесело согласился Лубенчиков.

Ухмыляющаяся физиономия друга всплыла в памяти.

Я замотал головой:

– Не может быть, чтобы Димыч да не выкрутился! Помнишь, тот случай с налоговой?

– Ага, – тоже просветлел Васька, – По сравнению с этим, любые гиперепереходы – тьфу…

Мы вспомнили ещё несколько историй из биографии Димы. И на душе полегчало.

Решили вернуться к осьминожьему звёздолёту.

Удалось это не сразу.

Поиски завели нас довольно далеко. А проклятый туман и не думал рассеиваться.

На однообразной местности не было ориентиров. Травка – чистенькая, ни бутылок, ни окурков… Нас явно забросило куда‑то в сторону от очагов цивилизации.

Что‑то пёстрое мелькнуло под ногами. Я наклонился.

Вот и первые признаки культуры. «Неповторимый устойчивый вкус»– написано на упаковке презерватива.

– Какой‑то извращенец потерял, – усмехнулся я. А Лубенчиков вдруг покраснел и торопливо сунул находку в карман:

– Так… На всякий случай…

– Какой ещё случай?

Васька пробурчал невнятное. Но я уже не обращал внимания. Из белой мглы явственно проступил тёмный силуэт.

– Корабль!

Мы двинулись вперёд. И не дойдя десятка шагов, замерли. Там, в полупрозрачной пелене что‑то шевельнулось. Неясное, тёмное…

Васька выругался хриплым шёпотом:

– Вот, уроды…

– Кто?

– Охотники за металлом, ясное дело… Пока мы с тобой гуляли – небось половину артефактов успели свинтить!

Мы прислушались. Доносился слабый скрежет.

– Гады, – констатировал Васька и решительно направился к звездолёту. Я не отставал.

– Ни с места! Милиция! – рявкнул Лубенчиков, приближаясь к кораблю, – На землю! Руки за голову!

Я поёжился. У Васьки – явно актёрские способности. Ещё чуть‑чуть и даже мне станут мерещиться фуражки в тумане…

Что‑то тяжёлое звякнуло и затихло.

– Васька, – шепнул я, – А ты уверен?..

Опять раздался слабый скрежет. Откуда‑то по ту сторону громадного корпуса.

– Ну, наглые, – поразился Лубенчиков, – Давай обойдём их… ты – слева, а я – справа.

– Давай, – вяло кивнул я. И оглянулся в поисках чего‑то убедительно‑весомого. Ничего подходящего рядом не было. Пришлось ограничиться суровым выражением лица.

Тщательно сохраняя это выражение, я обошёл торец звездолёта. Высунул голову. Никого.

Выждав секунду, я вслушался.

Скрежет затих. И я двинулся вперёд. Сильно жалея, что у меня нет при себе плазменного резака. Хотя бы даже с севшими энергоэлементами.

Эта белёсая пелена уже начинает действовать мне на нервы…

Впереди замаячила фигура. Я напрягся и сразу успокоился.

Всего лишь Лубенчиков.

На васькиной физиономии читалось несвойственное ему интеллектуальное усилие. Лубенчиков стоял рядом с открытым люком в корпусе звездолёта. Раньше всё точно было закрыто.

Я подошёл. Васька выразительным жестом приложил палец к губам. Указал в сторону люка.

Я кивнул, внутренне холодея. Лубенчиков вскарабкался и исчез внутри. Я вскарабкался следом. В узком тамбуре было темно. Вдобавок широкая васькина спина почти полностью его перекрывала.

Внутри чем‑то воняло. Чем‑то явно неземным. Может быть дохлыми оранжевыми осьминогами. Или инопланетными носками…

Коридорчик резко изгибался. Из‑за поворота лился слабый свет. Васька шагнул вперёд. Замешкался. Я высунул голову из‑за его плеча.

В следующий миг мы оба оцепенели.

А ещё через мгновенье свет погас. И спотыкаясь друг о друга, мы бросились к выходу.

– Что это было? – спросил Васька, переводя дух метров через пятьдесят.

– Откуда я знаю… На охотника за металлом он точно непохож!

Я видел кошмарную физиономию лишь долю секунды. Зато она чётко отпечаталась у меня в памяти.

Голубоватая кожа с синюшными пятнами. В дико‑вытаращенных зрачках – бешеная ярость. Из приоткрытого рта выглядывают массивные клыки. Гармоничным обрамлением – вздыбленная коричневая шерсть. Бр‑р‑р…

Остальное – скрыто темнотой. И всё же мы успели понять, что чудище – громадных размеров.

– Я такое… только в кино… – поёжился Васька.

– Оборотень?

– Ага… Или вампир… тоже синенький.

– Вампиры бреются. А у этого – щетина.

Какое‑то время мы сидели тихо, обдумывая ситуацию. В придачу к чужому звездолёту – редкий экземпляр фауны. Агенты Малдер и Скалли, наверное, были б в экстазе… Только мы – люди простые…

– И откуда он взялся на нашу голову?

– Слушай, – встрепенулся Васька, – А может всё к лучшему?

– В смысле?

– Этот корабль – настоящее сокровище! Бабок за него отвалят – немерено! А как в древности охраняли сокровища?

– Откуда я знаю… Ментов ставили на каждом углу.

– Дубина! В комнату с золотом сажали громадную змеюку. Или некормленного тигра!

– Бедный тигр…

– Зато сокровища были целёхонькие!

– Ты кое‑что упустил, Васёк… Наш монстр – существо свободное. И с какой стати он будет торчать рядом с кораблём?

Лубенчиков не сдавался:

– Ну… Мы могли бы его прикормить…

– Зелёной травкой?

– Сбегаем в деревню за колбасой! А пока – пусть сидит под замком!

Что мне нравится в Ваське – оптимизм. Я кашлянул:

– Интересно, а кто открыл тот чёртов люк?

Лубенчиков насупился. Во всех его предыдущих рассуждениях зияла неустранимая логическая дыра.

– Ты… Ты думаешь, мы здесь не одни?

Я промолчал. И поёжившись, окинул взглядом белёсую пелену, окружавшую нас со всех сторон.

В нынешней ситуации было два выхода. Первый – используя погодные условия, оказаться, как можно дальше отсюда. То есть, грубо говоря, смыться. Выход – самый простой. Но для нас, людей испытанной храбрости, конечно унизительный.

Не бросать же честно заработанные баксы!

Поэтому мы решили действовать иначе.

Туман – наш союзник. Мы с Васькой переползали от одного куста до другого. И неумолимо сокращали дистанцию до противника.

Штаны и рубашки стали влажными от росы. Зато мы опять оказались вблизи корабля‑цилиндра. А главное, враг понятия не имел, что теперь мы следим за каждым его шагом.

Я затаил дыхание. Из‑за нашего куста открытый люк прекрасно был виден. От собственного бесстрашия перехватывало дух. И мурашки ползли по коже.

Кто‑то там, внутри, опять лязгнул по металлу.

Васька прикусил губу. Он искренне переживал за сохранность звездолёта уиту. Как если, это был его собственный жигулёнок.

В отверстии замаячил силуэт. И наружу показался диковинный раструб.

Через секунду, следом возникла человекообразная физиономия. Знакомого голубоватого оттенка.

Васька приоткрыл рот.

Обросший коричневой шерстью «монстр» уселся на краю люка и опасливо огляделся по сторонам. Одет он был в ярко‑зелёные шорты. В мускулистых лапах (руках?) сжимал длинную, расширяющуюся к концу штуковину.

Неужели от него мы драпали?

«Чудище» нервно шевелило пальцами на босых ступнях. Единственной, кроме лица и ладоней, части тела, не покрытой мехом. Росту в инопланетнике было от силы метр шестьдесят.

Васька беззвучно выругался.

«Монстр» нас пока не замечал.

Но оскорблённое достоинство закипало в Лубенчикове. И следуюющее словечко вырвалось у него вслух.

– ……!

«Чудище» вздрогнуло от неожиданности и едва не свалилось наружу. Перекувыркнувшись, исчезло внутри корабля.

– Вылазь, хоббит недоделанный! – заорал Лубенчиков, вставая с травы, – Поговорим как мужчина с мужчиной!