Вечерний час

Волшебный час вечерней тишины,

Исполненный невидимых внушений,

В моей душе расцвечивает сны.

В вечерних водах много отражений,

В них дышит Солнце, ветви, облака,

Немые знаки зреющих решений.

А между тем широкая река

Стремит вперед свободное теченье,

Своею скрытой жизнью глубока.

Минувшие незнанья и мученья

Мерцают бледнолицею толпой,

И я к ним полон странного влеченья.

Мне снится сумрак бледно‑голубой,

Мне снятся дни невинности воздушной,

Когда я не был – для других – судьбой.

Теперь, толпою властвуя послушной,

Я для нее – палач и божество,

Картинность дум – в их смене равнодушной.

Но не всегда для сердца моего

Был так отвратен образ человека,

Не вечно сердце было так мертво.

Мыслитель, соблазнитель, и калека,

Я более не полюблю людей,

Хотя бы прожил век Мельхиседека.

О, светлый май, с блаженством без страстей!

О, ландыши, с их свежестью истомной!

О, воздух утра, воздух‑чародей!

Усадьба. Сад с беседкою укромной.

Безгрешные деревья и цветы.

Луна весны в лазури полутемной.

Все памятно. Но Гений Красоты

С Колдуньей Знанья, страшные два духа,

Закляли сон младенческой мечты.

Колдунья Знанья, жадная старуха,

Дух Красоты, неуловимый змей,

Шептали что‑то вкрадчиво и глухо.

И проклял я невинность первых дней,

И проходя уклонными путями,

Вкусил всего, чтоб все постичь ясней.

Миры, века – насыщены страстями.

Ты хочешь быть бессмертным, мировым?

Промчись, как гром, с пожаром и с дождями.

Восторжествуй над мертвым и живым,

Люби себя – бездонно, ненасытно,

Пусть будет символ твой – огонь и дым.

В борьбе стихий содружество их слитно,

Соедини их двойственность в себе,

И будет тень твоя в веках гранитна.

Поняв Судьбу, я равен стал Судьбе,

В моей душе равны лучи и тени,

И я молюсь – покою и борьбе.

Но все ж балкон и ветхие ступени

Милее мне, чем пышность гордых снов,

И я миры отдам за куст сирени.

Порой‑порой! весь мир так свеж и нов,

И все влечет, все близко без изъятья,

И свист стрижей, и звон колоколов,

Покой могил, незримые зачатья,

Печальный свет слабеющих лучей,

Правдивость слов молитвы и проклятья,–

О, все поет и блещет как ручей,

И сладко знать, что ты как звон мгновенья,

Что ты живешь, но ты ничей, ничей.

Объятый безызмерностью забвенья,

Ты святость и преступность победил,

В блаженстве мирового единенья.

Туман лугов, как тихий дым кадил,

Встает хвалой гармонии безбрежной,

И смыслы слов ясней в словах светил.

Какой восторг – вернуться к грусти нежной,

Скорбеть, как полусломанный цветок,

В сознании печали безнадежной.

Я счастлив, грустен, светел, одинок,

Я тень в воде, отброшенная ивой,

Я целен весь, иным я быть не мог.

Не так ли предок мои вольнолюбивый,

Ниспавший светоч ангельских систем,

Проникся вдруг печальностью красивой,–

Когда, войдя лукавостью в Эдем,

Он поразился блеском мирозданья,

И замер, светел, холоден, и нем.

О, свет вечерний! Позднее страданье!

Date: 2015-07-11; view: 430; Нарушение авторских прав