Пока Он не показал мне одну великую истину.

Что происходит с церковью, когда проповедующие перестают обличать грех?

(What happens to the Church when preachers no longer preach against sin?)

Дейвида Вилкерсона

Вы, вероятно, знакомы с историей жизни царя Давида и знаете о том единственном случае, когда он вступил в любовную связь с Вирсавией. Последствием этого случая стала беременность Вирсавии. Как только она узнала, что находится в положении, она послала известить Давида, говоря: “я беременна”.

Когда Давид узнал об этом, его охватила паника. Его репутация как благочестивого, честного человека была под угрозой. Давид, написавший множество псалмов и духовных гимнов, был Божьим инструментом для утичтожения всех врагов Израиля и служил миру ярким образцом того, что значит глубоко сердцем любить Бога.

Но сейчас, находясь в панике, Давид думал не только о своей собственной репутации, но также и о репутации Господа. Если его грех раскроется, это будет поношением на имя Господне. Предчувствие огромного скандала сильно тревожило его душу, поэтому он задумал план, как скрыть свою связь с Вирсавией. И он начал его осуществлять, послав записку Иоаву, одному из своих военачальников. В записке говорилось: “пришли ко мне Урию Хеттеянина” (2 Царств 11:6).

Урия же был мужем Вирсавии и служил пехотинцем в войске Израиля. Видимо, Урия служил в элитном отряде отборных воинов, так как Писание упоминает его имя в списке тридцати семи самых сильных людей Давида (см. 23:39).

Когда Урия прибыл к царю, Давид принял его в своих царских покоях и тут же начал выспрашивать у него подробности о ходе военных действий. Он спрашивал: “как идёт война? И как справляется твой военачальник? Как воюют твои соратники?” Урия, возможно, был удивлён всем этим: “что бы всё это значило? Я же ведь простой пехотинец я не сделал ничего такого, чтобы заслужить к себе столь большое внимание”, или же у него могли возникнуть подозрения. Он мог знать о ходивших слухах о любовной связи царя, хотя Писание не говорит нам, было ли это известно среди людей.

Да, действительно, Давид хотел подставить Урию. Царь думал, что его проблема будет решена, если ему удастся хотя бы на одну ночь затянуть Урию в постель к Вирсавии. Тогда Урия мог бы думать, что его жена беременна от него. Давид сказал ему: “ты долго сражался и, должно быть, устал. Почему бы тебе не пойти домой и не отдохнуть сегодня вечером? Я пошлю вслед за тобой царское кушанье, чтобы ты насладился”. Но когда Урия ушёл, он не пошёл домой. Наоборот, он спал у ворот царского дома. Когда Давид узнал об этом на следующий день, он снова позвал Урию к себе и спросил его: “почему ты не пошёл к жене твоей вчера вечером?”

Урия ответил: “господин мой Иоав и рабы господина моего пребывают в поле, а я вошёл бы в дом свой и есть и пить и спать со своею женою! Клянусь твоею жизнью и жизнью души твоей, этого я не сделаю” (2 Цар. 11:11). Урия думал не только о себе, но и о своих сослуживцах. Его верность собрала горящие уголья на голову Давида.

Теперь беспокойство Давида ещё более возросло. Он тут же приказал Урии остаться в Иерусалиме ещё на одну ночь. И тогда он пустил в ход другой план. Вечером он пригласит Урию на свой царский обед, будет потчевать его вином до тех пор, пока не напоит допьяна. Когда рассудок Урии затуманится вином, он забудет о своих соратниках и захочет переспать со своей женой.

Можете ли вы представить себе, чтобы этот благочестивый царь, проповедник праведности, мог пытаться напоить одного из преданных ему воинов? А ведь это именно то, что сделал Давид. И план сработал: Урия действительно опьянел. Давид дал указание своим стражникам: “отведите этого человека домой и уложите на постель его”. Но опять же, Писание говорит: “Но вечером (Урия) пошёл спать на постель свою с рабами господина своего, а в свой дом не пошёл” (11:13).

Теперь уже беспокойство Давида не знало границ. Он знал, что должен предпринять решительные меры. И он написал письмо Иоаву, приказав ему поставить Урию на передовую самого сильного сражения. И когда враг станет теснить, Иоав должен был оттянуть назад все свои отряды, кроме отряда Урии. Короче говоря, Давид хотел, чтобы Урия был убит.

Давид вручил Урии запечатанное письмо, дав указание передать его Иоаву. Верный Урия даже не догадывался о том, что его главнокомандующий только что вручил ему смертный приговор. Когда Иоав прочёл письмо, он сразу понял замысел Давида. Тем не менее, в любом случае он должен был подчиниться приказу царя и выполнил его. Он послал Урию фактически на самоубийство. И, как и задумывал Давид, воин этот был убит в бою.

Трудно представить себе, чтобы благочестивый и праведный человек, такой как Давид, мог впасть в такой ужасный грех. Даже сегодня, когда в новостях только и слышишь об изнасиловании, преступности и убийствах, история с Давидом рассматривается как из ряда вон выходящий случай ужасного падения, какое когда-либо случалось с военачальниками, да и вообще с руководителями. А почему? Да потому, что такое случилось с человеком Божьим, тем, кто любил праведность и стремился к ней.

Вы, должно быть, помните, что произошло дальше: Вирсавия оплакивала смерть своего мужа семь дней, как было положено по закону. После того Давид ввёл её во дворец, где она пополнила собой его гарем из жён (их у него на тот момент было уже пять). Со временем Вирсавия родила Давиду ребёнка. И целый год после убийства Урии Давид не показывал никаких признаков покаяния за свои поступки. Он даже оправдывался за смерть Урии перед Иоавом, говоря, что Урия умер потому, что, видите ли, такова судьба всех воюющих: “ибо меч поядает иногда того, иногда сего” (11:25).

Давид мог легко относиться к своему греху,

Но Бог не мог.

Писание говорит: “и было это дело, которое сделал Давид, зло в очах Господа” (2 Цар. 11:27).

Благодарение Богу, у Давида был священник, который не боялся человеков. Пророк Нафан был пастором Давида. И это был священник, который не боялся обличать грех своей паствы, включая грех самого царя. Я вижу в Нафане одного из тех пастырей Божиих, которые оплакивают грех в своей пастве. Он, похоже, очень сильно скорбел по поводу того, что Давид, на которого все смотрели как на праведного и благочестивого, скрывал грех.

Нафан знал всё, что натворил Давид, так как Дух Святой открыл ему это. Так называемый “праведный” царь нарушил три святые заповеди: он возжелал жены другого и похитил её у него. Он совершил с ней грех прелюбодеяния; и он совершил убийство, чтобы всё это покрыть. Как Нафан повёл себя в этой ситуации? Как этот проповедник святости обличал того, кто покрывал ужасный грех?

Многие молодые служители задавали мне подобные вопросы: “как мне справиться с грехом в моей церкви? Столько много супружеских пар находятся в процессе развода, а другие живут в прелюбодеянии. Я знаю, что на мне лежит ответственность проповедовать им Божию святость. Но, с другой стороны, я совсем не хочу выгонять кого бы то ни было из церкви”.

Мой ответ этим молодым проповедникам всегда один: “ваша церковь будет прислушиваться ко всему, о чём вы говорите, если вы будете говорить это сквозь слёзы. Вы не должны бить вашей проповедью им по головам. Они должны видеть, что сердце ваше сокрушено из-за них. Постарайтесь привести их к покаянию, проповедуя им Божию милость. Да, Слово Божие – меч обоюдоострый. Но вы должны держать его в бархатных перчатках”.

Конечно же, не каждый проповедник ведёт себя таким образом. Я регулярно получаю письма от христиан, которые пишут: “вам нужно послушать, как такой-то пастор проповедует, как он обрушивается на грех”. Однако кассеты с проповедями этих проповедников не представляют собой ничего, кроме гневных тирад против, по сути, внешних вещей. Их слова редко говорят о Божьей милости или благодати. Напротив, они возлагают непосильные бремена на своих овец, не желая даже пальцем шевельнуть, чтобы как-то облегчить им их бремя.

Я верю, что Нафан даёт нам удивительный пример того, как благочестивый служитель должен обличать грех. Он не врывался, как буря, в присутствие Давида, размахивая руками и гремя голосом. Он не тыкал костлявым пальцем в грудь Давида, со злорадством крича: “ты виновен!” Нет, он передал Божие страшное, изобличающее грех слово с великой мудростью, убедительностью и любовью; и облёк он это в форму притчи.

Нафан сказал Давиду: “у бедного не было ничего, кроме одной маленькой овечки. Она выросла у него вместе с детьми его; от хлеба его она ела, и из его чаши пила, и на груди у него спала, и была для него, как дочь. У бедного был сосед, очень богатый человек, у которого было множество стад. Однажды к богатому человеку пришёл странник. Когда наступило время обеда, он послал своего слугу заколоть овцу, однако сказал ему не брать овцы из его собственных больших стад, но вместо того украсть овцу у своего соседа, убить её и приготовить для этого человека, который пришёл к нему”.

Когда Давид услышал это, он буквально вскипел от гнева. Он сказал Нафану: “этот богатый человек должен умереть!” “Жив Господь! достоин смерти человек, сделавший это; и за овечку он должен заплатить вчетверо, за то, что он сделал это, и за то, что не имел сострадания” (2 Цар. 12:5-6).

В этот момент у Нафана, должно быть, выступили слёзы на глазах. С дрожью в голосе он сказал Давиду: “ты – тот человек… ты презрел повеление Господа… Урию Хеттеянина ты поразил мечом; жену его взял себе в жену, а его ты убил мечом Аммонитян” (12:7,9).

Нафан говорил этим ему: “Давид, неужели ты не понимаешь? Я рассказываю тебе твою жизнь. У тебя было пять жён, но ты украл единственную жену у другого. Ты был безжалостен к нему. Ты послал его на войну фактически на смерть, чтобы завладеть его овцой. Ты стал прелюбодеем, убийцей, вором. Ты легкомысленно отнёсся к Божьему Слову”. Нафан вскрыл каждую деталь греха Давида, но сделал он это не в ярости гнева. Наоборот, он сказал всё это царю в простоте: “и сказал Нафан Давиду” (12:7).

Именно в этот момент всё это коснулось Давида, и он сокрушился. Когда мы читаем писания Давида, относящиеся к этому времени, мы видим в них плач сокрушённого сердца: “кости мои сокрушены. Я не могу спать. Каждую ночь я омываю слезами постель мою”. Дух Святой преследовал Давида, говорил к его сердцу, призывая его к покаянию. Он не мог скрыться от Божьего милостивого преследования.

Когда я читал и снова перечитывал эту историю,

Дух Святой не давал мне читать дальше до тех пор,

пока Он не показал мне одну великую истину.

Когда я читал и снова перечитывал эту историю, Дух Святой не давал мне читать дальше до тех пор, пока Он не показал мне одну великую истину.

Тщательно изучив этот отрывок Писания, я начал взывать к Богу: “о, Господи! Будешь ли Ты столь милостив к нам, как Ты был милостив к Давиду? Пошлёшь ли Ты и нам мощное, обличающее грех слово, какое Ты послал ему? Прошу Тебя, Боже, если мы когда-нибудь отступим, дай нам обличение благочестивого пророка, который не боится обличать грех”.

Я считаю, что один из величайших милостивых даров Бога Его церкви – это Его верные служители, которые с любовью обличают нас в наших грехах. Я благодарю Бога за таких “Нафанов-проповедников”, людей, которые не боятся обидеть епископов, дьяконов или богатых членов церкви. Они бесстрашно говорят истину любому, обличая грехи с милостью и любовью.

Конечно же, далеко не всякий желает такого обличения. Некоторые из наших подписчиков пишут: “я не люблю ваши письма. Всякий раз, когда я их читаю, я чувствую себя как не в своей тарелке. Они слишком удручают. Я не могу служить такому Богу, как ваш, Который всё время шарит в моей душе и вечно обличает что-нибудь. Вам следует как-то смягчить ваши послания. Я просто не могу их читать ”.

Я согласен, что, как любящий пастырь, я должен обращать внимание на тон моих речей, но я не могу извиняться за то, что проповедую истину, которая обличает. Я спрашиваю вас, что происходит с церковью, когда пастора больше не показывают людям их грехи? Чем бы кончил Давид, если бы у него не оказалось Нафана, который показал ему его грех?

Вы должны понимать, что Нафан очень чётко знал, что могущественный царь мог убить его в любую минуту. Ему доводилось видеть неоднократно, как Давид “срывался”, воспламеняясь гневом. Ну так почему бы Нафану не сказать себе: “я просто буду Давиду другом. Я буду молиться о нём и буду при нём, чтобы быть рядом, когда он будет во мне нуждаться. Я буду доверять Духу Святому, что Он обличит его”. И что бы тогда произошло?