На смерть Якубовича (1846)

Все, все валятся сверстники мои,

Как с дерева валится лист осенний,

Уносятся, как по реке струи,

Текут в бездонный водоем творений,

Отколе не бегут уже ручьи

Обратно в мир житейских треволнений!..

За полог все скользят мои друзья:

Пред ним один останусь скоро я.

Лицейские, ермоловцы, поэты,

Товарищи! Вас подлинно ли нет?

А были же когда-то вы согреты

Такой живою жизнью! Вам ли пет

Привет последний, и мои приветы

Уж вас не тронут? - Бледный тусклый свет

На новый гроб упал: в своей пустыне

Над Якубовичем рыдаю ныне.

Я не любил его... Враждебный взор

Вчастую друг на друга мы бросали;

Но не умрет он средь Кавказских гор:

Там все утесы - дел его скрижали;

Им степь полна, им полон черный бор;

Черкесы и теперь не перестали

Средь родины заоблачной своей

Пугать Якубом плачущих детей.

Он был из первых в стае той орлиной,

Которой ведь и я принадлежал...

Тут нас, исторгнутых одной судьбиной,

Умчал в тюрьму и ссылку тот же вал...

Вот он остался, сверстник мне единый,

Вот он мне в гроб дорогу указал:

Так мудрено ль, что я в своей пустыне

Над Якубовичем рыдаю ныне?

Ты отстрадался, труженик, герой,

Ты вышел наконец на тихий берег,

Где нет упреков, где тебе покой!

И про тебя не смолкнет бурный Терек

И станет говорить Бешту седой...

Ты отстрадался, вышел ты на берег;

А реет все еще средь черных волн

Мой бедный, утлый, разснащенный челн!

В. Кюхельбекер

Кондратий Рылеев

Земли минутный поселенец... (1824)

Земли минутный поселенец,

Земли минутная краса,

Зачем так рано, мой младенец,

Ты улетел на небеса?

Зачем в юдоли сей мятежной,

О ангел чистой красоты,

Среди печали безнадежной

Отца и мать покинул ты?

П. Ж. Беранже

ЭПИТАФИЯ МОЕЙ МУЗЫ

Сюда, прохожие! Взгляните,

Вот эпитафия моя:

Любовь и Францию в зените

Ее успехов пела я.

С народной не мирясь обузой,

Царей и челядь их дразня,

Для Беранже была я музой, -

Молитесь, люди, за меня!

Прошу, молитесь за меня!

Из ветреницы своевольной

Я стала другом бедняка:

Он из груди у музы школьной

Ни капли не взял молока

И жил бродяги бесприютней...

Представ ему в сиянье дня,

Его я наградила лютней, -

Молитесь, люди, за меня!

Прошу, молитесь за меня!

Лишь моему послушный слову,

Он кинул в мир отважный клич,

А я лихому птицелову

Сама приманивала дичь.

Пленил он рой сердец крылатых;

Но не моя ли западня

Ему доставила пернатых? -

Молитесь, люди, за меня!

Прошу, молитесь за меня!

Змея... (ведь двадцать лет, о боже,

На брюхе ползал Маршанжи!)

Змея, что год то в новой коже

Влачащая свои тяжи,

На нас набросилась, ликуя, -

И вот уже в темнице я...

Но жить в неволе не могу я, -

Молитесь, люди, за меня!

Прошу, молитесь за меня!

Все красноречие Дюпена

Не помогло нам: гнусный гад

Защитника четы смиренной

Сожрал от головы до пят...

Я умираю. В приоткрытом

Аду я вижу вихрь огня:

Сам дьявол стал иезуитом, -

Молитесь, люди, за меня!

Прошу, молитесь за меня!

Тюрьма Сент-Пелажи