Приоритетная Инструкция № 7 Особого Управления Департамента поддержания Порядка и Законности. 11 сентября 1793 года п.в.к. Грифы «Особо секретно» и «Без срока давности». 29 page

— Можете привести пример? — Попросил ученый.

— Я таким образом предложил ему вернуться сюда. Просто представил себе, как возвращаюсь в Бункер, настроившись на мышонка. Он обрадовался и полетел за мной. Вот и всё.

— Это надо обдумать. — Сообщил Серебряков-младший. — Это может многое изменить в наших представлениях о мутировавшей фауне и флоре. Насколько я знаю, современная наука вообще не интересуется этой областью. Она признана бесперспективной. Кстати, считается, что на планете больше не существует летающих форм жизни.

— Считается, что планету нельзя возродить. — Хмуро напомнил майор. — Андрей, давай вернемся к делам. — Он кивнул на компьютер. — Я ввел туда всю информацию и все свои предложения и пожелания по доработке комплекта, как ты хотел.

— Да, да, я знаю и уже разбираюсь со всем этим. — Ученый вывел на один из мониторов схему бронекомбинезона. — Вы не могли бы прямо здесь отметить места крепления элементов вооружения? Мне не совсем понятны некоторые моменты…

Последующие три часа ушли на тщательное обсуждение вопросов доработки снаряжения и оружия. Майор подробно изложил необходимые требования и желаемые возможности, которыми должно было обладать снаряжение, после чего они с ученым еще долго уточняли детали.

— Таким образом, вооружение должно позволять работать, как минимум, в трех режимах: повышенной мощности — для работы в обычных условиях, пониженной — для работы в условиях, исключающих нарушение герметичности, например, наш Бункер, космическая станция, или на борту воздушного судна; а так же бесшумное — для специальных мероприятий. — Закончил Тринадцатый. — Ну, и в каждом сегменте возможны вариации, варианты которых мы обсудили. Ведь далеко не в каждом случае будет иметь смысл тащить на себе всё, что только возможно.

Серебряков-младший некоторое время молчал, обрабатывая полученную информацию.

— Что ж, мне все понятно. — Наконец заговорил ученый. — Но это будет не так просто. Я провел предварительные расчеты, и не могу порадовать результатами ни себя, ни вас. Мы не имеем достаточного количества ресурсов для столь сложных разработок. И дело не только в недостатке энергии. Химических ресурсов так же не хватает, Бункер был опустошен перед консервацией, и в хранилищах практически пусто. Согласно первичной оценке, я смогу полностью доработать только один штурмовой комплект, и это при условии, что многие материалы, необходимые для работы, придется специально синтезировать. Полагаю, это займет от трех до четырех лет. Точнее можно будет сказать по завершении подготовительных работ. — Он виновато добавил: — Простите, Тринадцатый, но это все, что я могу сделать в таких условиях… Мне даже придется прибегнуть к переработке некоторого оборудования, пустить его в переплавку ради выделения отдельных весьма ценных компонентов.

— Ничего не поделаешь. — Пожал плечами майор. — Три так три. Или сколько там… Все нормально, Андрей, это не твоя вина. — Он протянул ладонь к мышонку, и серая тряпочка соскользнула в руку человека, тут же приняв свою забавную форму одноухого Чебурашки.

— Согласно устоявшейся традиции, я могу полежать в анабиозе. — Усмехнулся Тринадцатый. — Все равно без оружия мы мало что можем сделать. Разбудишь меня, когда все будет готово. Проведем финальные испытания и там решим, как быть дальше. Энергии-то хватит?

— На пару погружений — вполне. — Ответил Серебряков-младший. — А что Вы думаете делать с мышонком?

— Выпущу на поверхность. — Майор внимательно посмотрел в глаза зверьку. — Сейчас мы с ним на эту тему пообщаемся.

Створы шлюза открылись, и Чебурашка молнией взвился в небо. Практически непроглядная бесконечная стена пыли, поднятая в воздух нескончаемыми порывами ураганного ветра, бушующего над бескрайними болотами, казалось, совершенно не мешала мышонку. Тринадцатый сделал шаг за порог шлюза и остановился. Дальше я не пойду, незачем зря тратить энергию, проще оставаться под защитой скалы шлюза. К тому же на этот раз я на поверхности не надолго…

Майор всмотрелся в непроглядную серость неба и мысленно настроился на мышонка. Чебурашка ответил тут же, прислав целую гамму счастливых эмоций: небо, ветер, свободный полет, неукротимая скорость. Тринадцатый создал образ смены времен года, и свое возвращение на поверхность через четырехлетний интервал. Мышонок ответил ностальгией по Другу и радостью встречи с Семьей. Вот и отлично, улыбнулся майор. Веди себя хорошо. Он мысленно попрощался со зверьком, и толстая плита шлюза отрезала его от поверхности мрачной планеты, за две тысячи лет практически забывшей о том, что такое человек, но твердо хранящую память о том, что он с ней сделал.

— Младшему медицинскому персоналу доставить пациента Ритайли в зал Консилиума через пятнадцать минут. — В кабинете медицинских сестер ожила громкая связь.

Сестра Гвинс охнула и покачала головой.

— Сживут со света бедную девочку, как пить дать сживут. — Сказала она сама себе и, кряхтя, поднялась из кресла.

Сегодня было ее дежурство, стало быть, отводить бедняжку Элис на консилиум придется именно ей. Старая медсестра вышла из кабинета и направилась в нужную палату. Сестра Гвинс работала в психиатрической лечебнице на Арториус-1 уже шестьдесят лет и по праву считалась старейшим и опытнейшим младшим медицинским сотрудником больницы. На ее веку состав лечащих врачей полностью сменился дважды, а руководящих работников — раз пять. Никто не знал лечебницу лучше сестры Гвинс, и никто больше не пользовался такой симпатией ни у больных, ни у персонала, как эта маленькая сухонькая старушка, своей легкостью на подъем дававшая фору многим молодым коллегам.

Сестра Гвинс по-своему всегда переживала за Элис Ритайли. Миленькая девочка с большими грустными глазами была ну прямо совсем как нормальный человек, если бы не эти невероятные истории. На фоне остальных пациентов лечебницы, Элис выглядела вполне здоровой, но стоило только разговору коснуться темы гибели ее родителей, как начинались нездоровые истории про мифический Рос, могучих Древних, летающих мутантов и Солнце знает, чего еще. Детская психика не вынесла самоубийства спятивших родителей, принесших себя в жертву прямо на глазах у несчастного ребенка. Старая медсестра печально вздохнула. Высококвалифицированные психиатры полтора года бились над этой проблемой, но так и не продвинулись ни на шаг.

— Ох, вычистят мозги бедняжке, чувствует мое сердце. — Бормотала себе под нос старушка, бодро спеша по больничным коридорам. — Вот протянут резину до совершеннолетия, тут ей и конец…

Сестра Гвинс нашла Элис в своей палате. Девочка, по своему обыкновению, сидела в кресле рядом с больничной кроватью перед казенным коммуникатором.

— Здравствуйте, сестра Гвинс. — Улыбнулась Элис. — Уже пора?

— Опять глаза портишь! — Заворчала старая медсестра. — Сколько раз тебе повторять, не сиди за коммуникатором по двенадцать часов в день! — Сестра Гвинс заглянула в монитор и печально нахмурилась. Бедняжка снова просматривает информационные порталы археологов. Старушка покачала головой.

— Пора, Элис, девочка моя, консилиум уже собрался. Пойдем, я тебя провожу. — Она ласково взяла Элис за руку. — Обувай тапочки и пошли.

Они вышли в коридор и направились к залу заседаний Консилиума. Всю дорогу Элис рассказывала ей археологические новости, где планируют копать, где уже копают, что удалось найти и почему не удалось найти ничего. Последнее бывало во сто крат чаще. Перед самым входом в зал Консилиума Элис грустно сказала:

— И никто не ищет в том месте, где Рос. Даже приблизительно в том районе Евразии никто не ищет…

— Выбросила бы ты из головы эти бредовые мысли, девочка моя. — Печально прошептала старая медсестра. — Добром этот Консилиум не закончится, вот помяни мое слово. А не этот, так любой другой. Морализуют тебя, как неизлечимо больную. Дождутся восемнадцатилетия и морализуют. Ох горе-то, горе… — тихо запричитала сестра Гвинс, открывая дверь.

В прихожей зала заседаний их встретила секретарь, настоятельно попросившая Элис поторопиться. Старая медсестра заботливо поправила на Элис больничную пижаму и погладила девочку по голове.

— Ступай, милая. Я тебя ждать не буду, ты уже взрослая, сама вернешься. У меня дел невпроворот. — Она проводила Элис взглядом и, как только двери зала заседаний закрылись за девочкой, вышла из прихожей.

Сухонькая старушка, качая головой и что-то тихо бормоча, энергично устремилась обратно в кабинет медсестер, где ее ждало любимое кресло.

Элис лежала на кровати в своей палате и вспоминала прошедший Консилиум. Из головы не выходили слова старой Гвинс. Морализуют… Дождутся восемнадцатилетия… Так вот как, значит, лечат неизлечимых психически больных. Только сейчас Элис обратила внимание, что за все время нахождения в лечебнице ни один пациент, кроме нее, не задерживался здесь дольше двух месяцев. По истечении этого срока все больные выздоравливали. Точнее, покидали больницу…

Сегодняшний Консилиум ничем не отличался от предыдущих, за исключением присутствия новых лиц. Позже секретарь объяснила, что это очень уважаемые доктора психиатрии, прилетевшие с Арториус Прайм специально для того, чтобы ознакомиться с историей болезни Элис. Её как всегда усадили в кресло стационарного анализатора, приготовившись снимать всевозможные замеры, и попросили заново рассказать свою историю. Все вежливо слушали, никто не перебивал и не сомневался. Потом ей задавали вопросы, она отвечала, и ее снова внимательно слушали все присутствующие. И даже ее лечащий врач, который уже давно знал всё ничуть не хуже самой Элис и вполне мог рассказывать за неё. После того, как все участники Консилиума были удовлетворены ответами, ей разрешили идти. Элис вышла из зала, и секретарь уже почти закрыла за ней дверь, когда до ее слуха донесся обрывок фразы лечащего врача, обращавшегося к Консилиуму. Он констатировал, что только что увиденный уважаемыми докторами случай был, несомненно, редчайшим, и в качестве информации для размышления предлагал Консилиуму ознакомиться с результатами расследования гибели Рика и Джейн Ритайли, проведенного Особым Управлением. Что было дальше, услышать не удалось, секретарь проворно выставила ее за дверь прихожей.

Особое Управление! Конечно, ДППЗ проводил расследование, и тогда, на Земле, к ней несколько раз приходил следователь, но она не знала, что делом занимается Особое Управление. Но оно же занимается только особо опасными преступниками. Выходит, и ее считают опасной? Элис вспомнила, что рассказывал отец про судьбу попавшего в Особое Управление мистера Питера. А ведь следователь спрашивал про него, как будто невзначай. Если есть результаты расследования, значит, само Особое Управление проверяло рассказ Элис. И ничего не нашло? Ни сигналов из Роса, пришедших в офис родителей, ни папиных сообщений, отправленных с борта транспортника, ни даже маминых заявок на выдачу со склада энергоэлементов. Мать и отца обвинили в краже, а ведь Элис сама видела красный огонек тревоги, мигающий на пульте системы мониторинга внешних архивов, да и заявку на энергоэлементы мать отправляла при ней. Неужели случайно пропали вообще любые упоминания о происшедшем?

Элис сжала рукой амулет Древнего. Милое чудовище с грустными глазами по-прежнему прижимало к груди свое разбитое сердечко. Только шов, сшивающий рану на сердце, уже доходил до его середины. Она хорошо помнила, что в транспортнике перед самой аварией рассматривала амулет, и шрам на сердце был вдвое меньше. Он увеличился уже после катастрофы. Как будто маленькое грустное чудовище переживает вместе с Элис гибель родителей. С тех пор наедине она часто разговаривала с большеглазым зверем, делясь своими эмоциями и переживаниями, словно ища поддержки у него, как у надежного друга, способного выслушать и понять всё.

Элис вернулась к своим размышлениям. Нет, тут что-то не так. Все пропасть не могло. В конце концов, она же видела полицейский корвет! Он не мог ей привидеться. И все, что говорит врач о пятнах на сетчатке, появляющихся от долгого смотрения на Солнце, не имеет к этому никакого отношения. У пятен на сетчатке не бывает бортовых номеров, а она хорошо разглядела цифры «087» на оранжевом боку. Просто кто-то скрывает правду, и если этот кто-то — Особое Управление, то Элис никогда не признают здоровой. А это значит, что старая Гвинс права. А это, в свою очередь, значит, что пора позаботиться о себе. Элис в виде мода уже никогда не докажет невиновность родителей. Ей надо выбраться отсюда и самой найти Рос. Только так можно доказать, что все произошедшее — правда.

Элис встала с кровати и уселась за коммуникатор. Отдельная палата для неизлечимо больных иногда может и помочь. Например, своей отдельностью. Девочка вошла в систему. Доступ в сеть не блокировался, видимо, от умалишенных не ждали компьютерных изысков. Она быстро нашла карту станции. Арториус-1 был огромен. Это была самая большая орбитальная платформа, построенная людьми. Он вдвое превышал по своим размерам недоступный простым смертным Арториус Прайм, окольцовывающий Землю. Но прятаться на марсианской орбите было бесполезно. Элис тут никого не знает, ей некуда идти, негде жить, нечего есть. Ее тут очень быстро найдут. Конечно, можно найти пару подружек из сети, живущих на Арториус-1, но с ними наверняка побеседовало Особое Управление, и помощи от них не будет. Скорее всего — даже наоборот. Надо как-то попасть на Землю. Ромб она знает хорошо. Жить можно в любом из множества пустующих домов, да и с едой не проблема. Всегда можно утащить что-то с ферм Пищевого Департамента. Но самое главное, на Земле находятся археологи. И Рос. Она быстро станет археологом и сама найдет Древний Бункер. Все не так уж и сложно.

Надо лишь попасть на корабль, идущий к Земле. Элис поколдовала над коммуникатором и нашла на карте местоположение космопорта. Космопорт на Арториус-1 был крупнейшим транспортным узлом в освоенной части солнечной системы. Он занимал огромную площадь на всех этажах орбитальной платформы, и каждую минуту на любом из этих этажей взлетал или совершал посадку какой-нибудь корабль. Добраться до него было совсем не сложным делом. Конечно, взять общественный транспорт не получится, автоматика не позволит, да и кредитов нет. Но с этим разберемся на месте. Элис изучила нужные маршруты. Далековато. Значит, надо действовать быстро. Она встала, и придирчиво осмотрела себя. Жаль, что психам вроде меня не положено зеркало. Могли бы поставить хотя бы небьющееся. Пижама слишком мятая, но как раз сегодня сестра Гвинс принесла новый комплект. Его надо было надеть завтра с утра, но ради такого случая можно сделать исключение. Элис открыла мягкий шкафчик. У меня тут все мягкое, даже коммуникатор. Зато зубы твердые. Она наполовину залезла в шкаф, скрывая свои действия от камер видеонаблюдения, спрятанных в противоположных углах потолка. За год пребывания в лечебнице у Элис было много времени, чтобы изучить мелкие детали. Например, маячки слежения в этой пижаме расположены в воротнике рубашки и в поясе штанов. Она принялась разгрызать швы, и спустя пару минут две маленьких пластинки уже лежали у нее на ладони. Теперь можно переодеться. Элис сменила пижаму и незаметно опустила пластинки в карман. Еще пригодятся.

Теперь надо выбираться отсюда. Что ж, раз все считают ее дочерью преступников, подлежащей неизбежной морализации, значит так тому и быть. По-крайней мере, если поймают и морализуют, так хоть будет за что. Не так обидно. Элис пожала плечиками, взяла в руки старую пижаму и вышла из палаты. Она спокойно прошла по коридорам, стараясь ничем не выдавать волнение. За полтора года к ней привыкли, как к долгожителю, и никто не обращал внимания на бродящую по этажам лечебницы умалишенную девочку. Никем не остановленная, она вышла к центральному выходу из больницы и подошла к сидящему на вахте у входных дверей санитару. Тот глядел какой-то электронный журнал.

— Вот. — Она положила ему на стол старую пижаму и замерла, глядя на него остекленевшими глазами.

— Что «вот»? — Не понял санитар.

— Вот. — Элис продолжала тупо таращиться на него.

— Зачем ты принесла это мне? — Нахмурился дежурный, брезгливо отодвигая пижаму от себя подальше.

— Я хотела отдать это сестре Гвинс. Бери ты. — Монотонно промычала Элис с выражением крайнего идиотизма на лице.

— Вот и отдай это сестре Гвинс. Мне это не нужно. — Ласково ответил санитар с плохо скрываемым раздражением.

— Она не берет. Бери ты. — Элис пустила слюну.

— Как это не берет? И почему же? — На лице дежурного мелькнуло отвращение, но он быстро взял себя в руки и снова заулыбался.

— Она не говорит. Бери ты. — Голова Элис дебильно дернулась, и девочка пододвинула пижаму обратно к санитару.

— Почему же она не говорит с тобой? Может, она тебя не расслышала? Ты сходи, попробуй еще разок! — Он снова отодвинул от себя пижаму, не забывая улыбаться во весь рот.

— Она ни с кем не говорит. Она смотрит в потолок. — Элис уронила слюну на пижаму и вновь пихнула ее поближе к дежурному. — Бери ты. — Не меняющимся тоном продолжила она.

Тот скривился, но отталкивать пижаму не стал. Вместо этого он отодвинулся от стола.

— Что значит — смотрит в потолок? — Насторожился дежурный.

— Лежит на полу и смотрит в потолок. Не говорит. Не хочет брать. — Идиотское выражение лица Элис не изменялось. — Бери ты.

— Что?!! Где?!! — Санитар подпрыгнул.

— На втором этаже, в прачечной. — Безразлично ответила Элис, тупо хлопнув глазами и добавила: — Бери ты.

Дежурный сорвался с места, опрокинув стул, и помчался на второй этаж. Элис проводила его дебильным взглядом. После чего взяла старую пижаму, вытерла ею остатки слюны и аккуратно положила ее на стол, рядом с журналом, который разглядывал санитар. Элис посмотрела на него повнимательнее. Ого, что смотрят продвинутые санитары! Это был свежий номер «Космополитен», приложение «Космо в космосе». Любимое голографическое издание мамы. Элис поддела ногтем тонкую электронную пластину журнала и сунула ее в карман. Затем она с пульта дежурного открыла входную дверь и спокойно вышла из больницы.

Выйдя из здания лечебницы, Элис, стараясь не торопиться, дошла до ближайшего угла здания и свернула за него. Психиатрическая больница располагалась далеко от жилых секторов станции, в одном из коммерческих районов, вплотную примыкающих к промышленным узлам. Вокруг располагались различные офисы, конторы, большие и малые организации. Повсюду ходили люди, в воздухе деловито сновали многочисленные флаеры. Вечерело, дневная смена подходила к концу, и десятки тысяч людей, работающих в ночь, спешили на службу. За углом Элис прибавила шаг, оглядываясь по сторонам в поисках более-менее укромного уголка. Вскоре она заметила крохотный тупичок между двух громад офисных зданий. Надо было торопиться, в любую секунду ее могли хватиться и выслать погоню. Девочка поспешно скользнула в тупик, укрываясь от возможных взглядов.

Элис остановилась, пытаясь успокоиться и отдышаться. Руки дрожали. Так ничего не выйдет, надо собраться. Она сделала несколько долгих глубоких вдохов и выдохов, успокаивая сердцебиение. Так делали все герои в сказках Саманты Нолл. Способ, на удивление, сработал. Элис сконцентрировалась, и редкие, до плеч, соломенные волосы плавно превратились в густую рыжую гриву, за полминуты опустившуюся до лопаток. Так лучше, будут немного скрывать больничную пижаму сзади. Элис секунду подумала, и придала коже бледный цвет, более свойственный абсолютно рыжим людям. Так. Брови и ресницы тоже сделать рыжими. Брови чуть гуще. Ресницы длиннее. Губы ярче. Еще. Пойдет. Глаза. Пусть будут коричневые. И веснушки. Пока побольше, позже разберемся. Спустя полторы минуты Элис вышла из тупика и направилась в сторону ближайшей стоянки общественных флаеров, специально замеченной ею на карте станции перед побегом.

Стоянка была заполнена летающими машинами до отказа, в воздухе растерянно кружили еще несколько, не находя свободного места. Отлично, множество людей только что прибыло на работу. Значит, в ближайшее время такое же множество полетит домой. Элис подошла к ближайшему флаеру и, достав из кармана пластинки следящих устройств, забросила их в салон летающей машины как можно дальше. Теперь надо быстро уходить отсюда. Она развернулась и, стараясь держаться как можно спокойнее, быстро пошла прочь.

Элис направилась к самому большому из ближайших офисных зданий, с трудом запрещая себе торопиться, чтобы не привлекать лишнего внимания. Это давалось тяжело, ведь в любой момент ее могут начать искать, а может, уже начали. Вряд ли преследователи смогут узнать ее по внешности, но вот больничная пижама была способна провалить весь план. Девочка одновременно старалась двигаться быстрее и выглядеть естественно, но это помогало слабо — встречные прохожие часто с удивлением бросали на нее взгляд. Элис раздосадовано наморщила нос. Что так смотреть-то? Пижаму никогда не видели на улице что ли? Наконец, она нашла то, что искала. Невдалеке от офисного здания, между двух стоянок общественных флаеров, отгороженная от них небольшой живой изгородью, располагалась маленькая стоянка частных машин. Элис уселась в двух шагах от входа на керамический бортик клумбы и достала журнал. Она нажала сенсор, и в воздухе над пластинкой красочно вспыхнула большая голограмма первой страницы. На фоне черного космоса, усыпанного крошечными огоньками звезд, полыхали ярко-розовые буквы: «Космополитен». Нам 2235 лет! Ниже пылал заголовок: «„Космо“ в космосе» представляет эксклюзивное интервью с Ликки Нейл. На фоне надписи, задорно улыбаясь, красовалась обворожительно прекрасная девушка, каждые несколько секунд меняющая цвет глаз, волос и кожи. Самая красивая девушка солнечной системы, звезда голографического экрана номер один, мисс Ликки Нейл была вариативной. Элис узнала про нее четыре года назад, и с тех пор следила за звездной карьерой. В этом году мисс Нейл исполнилось восемнадцать, она в тот же день подписала многомиллионный контракт с Департаментом Культуры и Развлечений и переселилась с Арториус-1 на Арториус Прайм, о чем сообщили все более менее крупные информационные порталы.

Элис отыскала нужную страницу, и принялась изучать фотосессию звезды. Ликки блистала в сверхдорогих и шикарных нарядах, безупречно подобранных стилистами «Космо» под каждый образ. А вот это как раз то, что нужно. На одной из голограмм суперзвезда предстала в образе рыжей девушки. Элис изучила голографический образ, и слегка подкорректировала свой, убрав веснушки со лба и немного добавив их на носу. Карий оттенок глаз надо чуть осветлить, вот так. И добавить объема в волосы. Теперь похоже. Что у нас в разделе «Выбор „Космо“»? Она пощелкала страницами. В моде древние безделушки. Это очень кстати. Элис разглядывала голограммы различных сувениров, кулонов, браслетов и прочих аксессуаров, так или иначе изготовленных из археологических находок. Получалось, что амулет Древнего был сейчас очень даже к месту. Она слегка расстегнула вверху пижаму таким образом, чтобы висящее на шее чудовище бросалось в глаза. Ниже не стоит, грудь маловата. Элис вздохнула. Для подобных выкрутасов было бы неплохо быть немного постарше. Но выбирать не приходилось, к тому же она родилась и выросла на Земле, вследствие чего выглядела взрослее своих низкорослых и хилых сверстников, появившихся на свет в условиях пониженной гравитации космических станций. Лет на семнадцать точно выгляжу, прикинула Элис, этого хватит. Она неторопливо щелкала сенсором, перелистывая голографические страницы «Космо», и делала вид, будто предельно увлечена журналом, при этом внимательно следя за стоянкой.

Вскоре к флаерам потянулись люди. Рабочая смена закончилась, и владельцы летающих машин спешили вернуться домой. Наконец Элис заметила подходящий персонаж. Невысокий худощавый парень с чуть оттопыренными ушами лет восемнадцати-девятнадцати немного сутулился, отчего выглядел еще ниже ростом. Одетый в дорогой модный костюм, он подошел к новенькому флаеру с открытым верхом и неловко залез внутрь. Недавно за штурвалом, что ли… Элис встала и неторопливо подошла к его машине.

— Эй, красавчик, не подбросишь? — Лениво протянула она со скукой в голосе, копируя манеру отрицательных героинь многочисленных молодежных голосериалов. — Туса закончилась раньше, в лом ждать предков.

Парень смутился.

— Это ты мне? — Промямлил он, ощупывая взглядом стройную фигурку. — Глазки у него были маленькие и глубоко посаженные. При этом они постоянно бегали из стороны в сторону, отчего неприятное впечатление, возникшее у Элис при первом взгляде, еще более усилилось.

— Ты видишь здесь еще кого-нибудь? — Удивилась Элис, демонстративно оглядываясь.

— Нет. — Парень было замялся, но тут же спохватился: — То есть, конечно садись! — Он поспешил открыть ей дверь, но Элис ловко запрыгнула в кресло прямо через открытый верх машины, и, подражая плохой девочке, сразу же по-хозяйски развалилась на сиденье.

— Клевая тачка. — Похвалила она. — Предки подарили?

— Ага. Папик подогнал на совершеннолетие. — Довольно осклабился парень, поднимая флаер в воздух. — Куда летим?

— В космопорт. Дорогу-то хоть знаешь? — Элис снисходительно улыбнулась уголками губ. Краем глаза она заметила, как из переулка выбежали два санитара психиатрической лечебницы и остановились, оглядываясь вокруг. Спустя секунду один что-то сказал другому, и санитары, разделившись, бросились осматривать стоянки. Элис чуть опустила спинку кресла и устроилась почти лежа так, что со стороны было видно только рыжую шевелюру.

— Конечно знаю! — Гордо выпятил грудь парень. — Могу даже назвать номер причала, куда тебе нужно. — Самодовольно заявил он, глядя на Элис с важным видом.

— Да ну? — Насмешливо протянула Элис, боковым зрением следя за подбегающим к стоянке санитаром. Тот задрал голову вверх, скользнул взглядом по флаеру и побежал дальше. — Ну-ка, попробуй, гений.

— Ты нужен двадцать шестой причал. — Уверенно заявил парень с важным видом, и флаер встроился в общий поток летающих машин.

— Откуда ты знаешь? — Удивилась Элис. — Ты что, следил за мной что ли? — Она повернулась на бок лицом к парню и с подозрением посмотрела на него. — Что-то я тебя на тусовке не помню!

Парень деланно рассмеялся и включил автопилот.

— Я за тобой не следил. — Он оставил штурвал и развернулся к Элис. — Но человеку, возглавляющему аналитический отдел крупной компании, не сложно сопоставить детали. — Высокомерно заявил он, изо всех сил стараясь казаться ужасно умным, в то время как его маленькие глазки облизывали изгибы тела лежащей на боку Элис.

— Ну и? — Она скептически усмехнулась.

Парень принялся загибать пальцы:

— Во-первых, на тебе кулон из археологических раскопок, это я сразу понял. Такие не производятся и материал странный. По-любому эксклюзив и стоит за пару сотен тысяч кредитов. — Он оценивающе посмотрел на амулет и продолжил:

— Во-вторых, лицо и волосы: у тебя двухнедельный перманент под образ рыжей вариации Ликки Нейл, один в один. Наверняка даже количество веснушек совпадает. А такое могут сделать только в самых дорогих салонах за очень большие кредиты. — Парень вещал с самым серьезным выражением лица, пытаясь выглядеть старше и солиднее своих лет.

— В-третьих, на тебе костюм, очень похоже выполненный под больничную пижаму, и мы встретились у здания, на седьмом этаже которого располагается маркетинговый отдел «„Космо“ в Космосе» на Арториус-1. Как раз сейчас у них идет промо-акция, посвященная юбилею издания — неделя костюмированных пати, а туда абы кого не приглашают! — Важно отметил он и, спохватившись, поспешно добавил: — Мне, конечно же, прислали приглашение, но дела компании отнимают столько времени. — Он трагически закатил глаза. — А аналитический отдел — это сердце любой фирмы, ну ты понимаешь. — Попытка оправдаться показалась ему удачной, и парень успокоился:

— И в-четвертых, ты попросила отвезти тебя в космопорт. А богатые люди в космопорту могут жить только на своих прогулочных яхтах, на которых они прилетают на пати с Арториус Прайм! — Он победно воззрился на Элис: — А личные яхты стоят только на двадцать шестом причале! — Торжественно закончил он. — Ну, как тебе? Я хоть в чем-то ошибся? — Парень прямо-таки светился самодовольством, излучая волны уверенности в собственной гениальности.

— Супер! — Элис сделала большие глаза. — Ты такой умный! — На щеках у гения-самоучки вспыхнул румянец, и кончики оттопыренных ушей побагровели. — Я даже не ожидала, что все можно так клево понять! — Она прикинула, что аналитический отдел ему, видимо тоже подарил на день рождения папа. — Я просто обожаю умных мужчин. Это такая редкость… — Искренне опечалилась Элис.

— Да ладно, это для меня ерунда! — Немедленно надулся он. — Так, легкая разминка для могучего мозга. Я еще могу и не такое!

— Не сомневаюсь. — Согласилась Элис. Впереди показался космопорт. — Далеко до причала?

— Всего ничего, почти рядом. Вдали стоят только грузовики. А тебе обязательно надо так торопиться на яхту? Может, заедем ко мне, выпьем по чашечке кофе или по баночке «Кока-Колы»? — Скромно спросил парень, и кончики его ушей покраснели еще сильнее.

Угу, подумала Элис. А если кофе не понравится, то встанешь, оденешься и пойдешь домой. Она удивилась прямо-таки колоссальной широте ума собеседника.

— Давай завтра! — Широко улыбнулась Элис. — Сегодня надо быть вовремя, а то предки весь мозг вынесут. — Она манерно протянула к парню руку ладонью вверх. — Давай визитку, я тебе позвоню. Только на звонок отвечать сразу! — Она капризно нахмурилась. — Ненавижу, когда меня заставляют ждать. Могу обидеться!

— Конечно, конечно, мой лучик! — Парень расплылся в сальной улыбке, и Элис стало противно. Он засуетился, шаря по карманам костюма, и поспешно положил ей на ладонь керамическую пластинку. — Ты не сказала, как зовут мою крошку?