Приоритетная Инструкция № 7 Особого Управления Департамента поддержания Порядка и Законности. 11 сентября 1793 года п.в.к. Грифы «Особо секретно» и «Без срока давности». 21 page

Арториус встал и вызвал Памбикуса.

— Пам, срочно организуй мне связь с помощником Латто. Немедленно! Вне всяких очередей! Скажи, что это важнее всего, что происходит сейчас в Ромбе!

— Арти, что ты собираешься сделать? — Лемешева с тревогой смотрела на Великого Руководителя.

— Денис, срочно готовь специалистов, — решительно заявил Арториус. — Мы летим в Ромб. Мы обязаны им помочь. Спасать людей — это наш медицинский долг!

— Ты хочешь, чтобы они выслали за нами турболет? — мгновенно догадался аналитик. — Но одного турболета будет мало. Масштабы заражения, скорее всего, очень значительны.

— Первым рейсом полетит группа сбора информации. К моменту прибытия остальных будет известна реальная картина. Собирай столько людей, сколько возможно, готовьте всё необходимое. Держи со мной постоянную связь. Я вылечу первым!

— Но там же Древние! — Лемешева переводила взгляд с Трубецкого на Арториуса и обратно. — Они будут убивать наших людей!

— Арти, помощник Латто на линии, — изображение Памбикуса на экране сменилось помощником Латто. Она была подавлена и испугана.

— Директор Арториус… что вы хотите… у меня сейчас нет времени… — вяло промямлила она запинаясь.

Вот это как нельзя кстати, обрадовался Великий Руководитель. Он властным тоном перебил Латто и произнес:

— Вот именно, помощник Латто, у нас очень мало времени! Поэтому слушайте меня очень внимательно! Какой уровень радиации под центральным куполом в данный момент?

— Я… Мы… точно неизвестно… В настоящий момент информация…

Арториус нетерпеливым жестом прервал ее бессмысленный монолог:

— Немедленно свяжитесь с аэродромом Ромба! Вы слышите? Немедленно! Пусть к нам вышлют все турболеты, которые только возможно. Мы готовы принять меры к спасению Ромба. У нас есть всё необходимое для этого: медикаменты, оборудование, лучшие в мире специалисты. Нельзя терять ни секунды! Если вы не будете выполнять моих указаний, Ромб превратится в многомиллионное кладбище! Вы понимаете меня, Помощник? Всё еще можно спасти!

Помощник Латто подобралась, и глаза ее вспыхнули:

— Я вас поняла. Я немедленно свяжусь с диспетчерскими службами. Но… — Латто внезапно снова побледнела, — там… там, на площади Мира… эти чудовища…

— Пришлите мне турболет, помощник, немедленно! — отрезал Арториус. — Я вылетаю первым. Я поговорю с ними.

Возглас Латто «Они убьют вас!» слился с криком Лемешевой: «Они убьют тебя!». Великий Руководитель решительно взмахнул рукой.

— Я должен остановить это! Я единственный, с чьей силой убеждения они хоть как-то посчитались! Я лечу к ним и запрещаю всем тратить драгоценное время на возражения! Помощник Латто, поддерживайте со мной постоянную связь. Мы ждем ваших турболетов. Действуйте!

Латто пропала с экрана, и Арториус обернулся к Трубецкому.

— Денис, не теряй времени! Мы это начали, нам это и исправлять.

Директор но науке мгновенно покинул помещение.

— Я лечу с тобой! — заявила Лемешева. — Это все моя вина!

— И что ты там будешь делать? — иронично усмехнулся Арториус. — Нет, тебя они слушать не станут. А мне не нужны новые жертвы. Ты останешься здесь и будешь делать свою работу. Наступают трудные времена, и каждый специалист на счету! Тем более такого уровня, как ты.

Лемешева хотела было возразить, но Великий не дал ей этого сделать.

— А сейчас мне необходимо обратиться к Корпорации. Немедленно!

Спустя минуту все жители бункера увидели на мониторах информационной сети изображение нового Главы Совета. Арториус выдержал паузу и, придав интонациям необходимую смесь властности, трагичности и торжественности, начал:

— Господа! Сотрудники Корпорации! Друзья! Братья и сестры! Для всех нас настало время исполнить свой великий долг, сотни лет назад определенный нашей уникальной во всем мире специализацией!

Центральная больница была до отказа заполнена людской массой, и всё прилегающее к зданию пространство было занято лежащими, сидящими и стоящими людьми, надеющимися получить хотя бы какую-то медицинскую помощь. Больничный персонал сбился с ног, но несколько десятков человек были не в силах помочь тысячам нуждающихся. Люди продолжали прибывать.

Нолл с огромным трудом протискивался через нескончаемую патоку людского моря. Очень помогал высокий рейтинг, практически везде его узнавали и уступали дорогу, позволяя продвинуться на несколько шагов вперед, он благодарил людей и пробирался всё дальше, упрямо заглядывая во все попадавшиеся на пути помещения. Где-то здесь были Келли и Саманта. Коммуникаторы работали с перебоями, линии связи были сильно перегружены, и Джиму никак не удавалось выйти на связь с женой. Он в очередной раз потряс коммуникатор. Это, конечно же, ничем помочь не могло, но хоть немного ослабляло натянутые, как струна, нервы. Словно в ответ на незаслуженную встряску, коммуникатор недовольно зажужжал, принимая входящий вызов.

— Келли!!! Где вы, я уже в больнице, не могу вас найти! — на одном дыхании выпалил Нолл, пытаясь перекричать шум. Связь могла прерваться в любую минуту, и одному солнцу известно, когда удастся связаться с семьей в следующий раз.

— Джим! Мы на втором этаже, сразу после лестницы, тут огромная очередь, мы… — изображение задрожало и покрылось помехами, и больше ничего уже невозможно было разобрать.

Коммуникатор жалобно пискнул и вывел на дисплей сообщение о перегрузке сети.

Нолл приподнялся на носках, пытаясь посмотреть над людскими головами, и постарался определить нужное направление. До лестницы оставалось метров десять. Через двадцать минут ему, наконец, удалось добраться до Келли. Она стояла в самом углу, прислонившись к стене, и держала на руках Саманту. Джим протиснулся к ним через живую стену.

— Келли!

— Джим! — глаза жены были полны слез, но она держалась изо всех сил, стараясь не пугать дочь. — Очередь огромна! Я не знаю, как мы сможем добраться до врачей. Саманте все хуже… у нее началась рвота, а здесь даже воды взять негде…

В момент взрыва машины Древних Сэм была в гостях у подружки. Их дом находился у самой площади Мира и попал в эпицентр заражения.

Нолл посмотрел на дочку:

— Милая, как ты?

— Папа… — слабо улыбнулась Сэм, ее глаза опухли, лицо покрылось красной россыпью полопавшихся капилляров. — Со мной все хорошо, только тошнит немного… — слова давались ей с трудом.

Нолл взял у Келли дочь и развернулся в сторону выхода.

— Пошли, надо уходить отсюда.

— Может, попробуем доехать в южный госпиталь? — идти назад было легче, и Келли удавалось не отставать от мужа.

— В южном госпитале уже никого нет, он подвергся заражению одним из первых. — Нолл старался говорить тихо, чтобы не вызвать еще большую панику у окружающих, и его слова почти тонули в окружающем шуме. — Западный тоже. В восточном сейчас творится такое же безумие, как тут. Надо покинуть центральный купол. Здесь скоро все закроется, уровень радиации запредельный.

— Но где же спасательные службы? Почему не принимаются меры? — плотность толпы у выхода возросла, и Келли пришлось обхватить мужа за талию, чтобы не быть затертой.

— Спасатели не справляются, — уклончиво ответил Нолл, вспомнив, что стало с дезактивационной командой аэродрома. В тот момент всех пилотов срочно вызвали в центр управления и одному солнцу известно, каким чудом он разминулся с кровавыми Древними. — Они пытаются не допустить распространение заражения и паники на соседние купола. Слишком много людей живет под центральным щитом и всем сейчас нужна помощь, очень сложно организовать эвакуацию, — он замолчал, упорно продираясь через толпу. На самом деле организовывать эвакуацию практически некому. Почти все спасатели остались лежать на площади Мира и в здании Сената.

Наконец удалось выбраться на улицу. Нолл побежал к дороге, на обочине которой он бросил машину. Келли открыла перед мужем заднюю Дверь, и Джим бережно уложил дочь на сиденья.

— Что ты собираешься делать? — Келли достала из автомобильного холодильника бутылку с водой и пыталась смыть с лица Сэм следы рвотной массы.

— Поедем в центр управления. Может, медики летного отряда смогут помочь. В любом случае, здесь оставаться нельзя, — Нолл бросил взгляд на приборную панель, на которой предельно зашкаливал счетчик Гейгера, и вырулил на дорогу.

Коммуникатор требовательно заверещал персональным сигналом начальника флота тяжелых турболетов.

— Джим! — изображение и звук были четкими. Значит, сигнал прогоняли через Орбиту. — Где тебя протуберанец носит?!! Немедленно сюда! Через двадцать пять минут вылет!

— Какие вылеты, Майк?!! Центральный купол заражен, половина Ромба скоро погибнет от облучения, Сэм нужна срочная медицинская помощь! Из наших медиков хоть кто-то появился?

— Старый Динн здесь, он приглядит за ней пока. Джим, поторопись, мы летим за самой лучшей помощью!

— За помощью? Начальник флота спохватился:

— Ты же не в курсе! Рос вызвался помочь нам, Джим! Рос! Они всё исправят! Там сейчас шторм, ты летишь первым, параллельно составишь метеообстановку в районе посадки.

Рос! Нолл вспомнил гигантскую медицинскую машину с заключенным внутри бессознательным обезображенным телом Главного Инженера, подрагивающую в трюме турболета в момент перегрузок; невероятные показания индикатора внешней угрозы; полный загадочных чудес бункер; детский восторг Билла, восхитительно вкусный мед, крохотную упаковку которого он выпросил у Арториуса для Сэм; и кадры репортажа о возвращении Ноффа из Роса, на которых знаменитый ученый, помолодевший на добрый десяток лет, энергично выходил из турболета, не имея ни единой царапины. Джим оглянулся и посмотрел на Саманту. Девочка дышала тяжело и неровно. Они смогут. Они вообще все могут. Да будет Солнце к ним ласково вечно! Он приземлится в Росе несмотря на любой шторм. Да он приземлится хоть в жерле извергающегося вулкана, и ничто его не остановит!

Нолл оторвал взгляд от дочки и ответил:

— Они обещали прислать врачей?

— Не знаю, Джим, приказ о вылете пришел с Орбиты. Но точно известно, что штаб операции по спасению возглавляет руководитель Роса, и Орбита выполняет его указания. Он приказал обеспечить транспортировку первой волны специалистов в количестве двух тысяч человек! Он сам летит сюда первым же турболетом.

Саманта закашлялась, и ее снова вырвало. Нолл увеличил скорость до предельной и покрепче сжал руль:

— Майк, через пятнадцать минут готовь взлетный коридор.

Баллистическая траектория до Роса занимала по инструкции шестьдесят восемь минут. Нолл преодолел весь маршрут за сорок. Так быстро он еще не летал. Так быстро вообще еще никто не летал. Джим сходу опустился на посадочную площадку и выставил энергощит. Серебряные фигурки дезактивационной команды засуетились вокруг турболета, и штурман занялся согласованием метеообстановки с центром управления полетов. Одиннадцать турболетов уже были в пути, остальные должны были произвести отрыв в ближайшие полчаса. Старший дезактивационной команды сообщил об окончании очистки, и Нолл открыл посадочный люк. Из шлюза вышел человек и поднялся на борт.

— Закрывайте люки, господа. Мы вылетаем немедленно, — властно прозвучал знакомый голос.

Джим вгляделся в лицевой щиток серебристого скафандра.

— Господин Арториус? Пусть Солнце над вами будет ласковым! Мы рады вас видеть, — разволновавшийся Нолл заговорил сразу от лица себя и своего молчаливого штурмана. — А глава Роса не полетит с нами? Разве он не будет руководить спасением?

Арториус ободряющее улыбнулся:

— Я и есть Глава Корпорации Рос. И операция спасения в самых надежных руках этого мира. А сейчас, господа, курс на Ромб. Нам предстоит особая миссия.

Обратный путь Нолл прошел так же быстро, как и прямой. Он еще на аэродроме отключил автопилот и все делал руками. Так надежнее. Никакой автопилот не может чувствовать машину так, как это может он. Джим пилотировал турболет и украдкой наблюдал за Арториусом. На всем протяжении полета этот человек поддерживал непрерывную связь со своими людьми и Орбитой постоянно. Он координировал, выдавал информацию, отдавал указания десяткам людей по сотням вопросов, помощник Президента Латто выполняла его распоряжения мгновенно, а Рос ежеминутно Докладывал о готовности все новых и новых спасательных команд, Нолл поразился, сколько всего одновременно держит в голове этот человек, и как уверенно он действует. Подумать, только, Нолл знаком с главой бункера Рос! Они вылечат Сэм, и он обязательно расскажет ей об этом в мельчайших подробностях. Джим представил, как на следующий день его снова вызовут в школу, и улыбнулся. Саманта подрастет и станет великим публицистом, ее рейтинг наверняка намного превзойдет отцовский, а Келли, как всегда, будет мягко намекать ему, но какой именно линии в их семье наследуется талант.

Турболет вошел в атмосферу, и Арториус прервал его размышления:

— Командир Нолл, совершайте посадку перед зданием Сената.

— Где? — опешил Джим. Даже у невозмутимого Билла отвисла челюсть.

— На площади Мира, перед зданием Сената. Свяжитесь с диспетчером, воздушный коридор для нас уже должен быть готов к открытию.

— Но как можно снимать щит с жилых районов! И… господин Арториус, там же… в Сенате Древние! — В первую секунду Нолл не поверил своим ушам, однако вышедший на связь диспетчер купола доложил о готовности открыть коридор прямо над площадью Мира.

— Жилым районам под центральным куполом хуже уже не будет, — тон Арториуса исключал всякие возражения. — Приземляйтесь. Мне предстоит разговор с Древними. Я должен прекратить это бессмысленное кровопролитие. На этой многострадальной планете должен навсегда воцариться мир, и я сделаю всё, чтобы так и произошло! Выполняйте!

Через три минуты тяжелый турболет замер на усеянной телами площади. Арториус подошел к люкам и приказал:

— Выставляйте щит и ждите моего возвращения, — он покинул турболет и направился к входу в мертвое здание Сената.

Джим с замирающим сердцем смотрел вслед человеку, без колебаний шагающему навстречу смертельной опасности. Нолл поклялся, что больше никогда не назовет этих людей кротами.

Сознание возвращалось медленно. В ушах стоял монотонный звон, перед глазами висела красная пелена, а голова нестерпимо болела, словно в отместку за столь небережное с ней обращение. Глаза наотрез отказывались открываться, и стало ясно, что голова объявила забастовку. Надо было принимать меры. Тринадцатый силой заставил неподъемные веки разомкнуться. Мутное изображение обрело резкость, и он увидел над собой потолок, стены и посеревшее лицо Четвертого. Майор попытался сесть, и тут же резкая боль пронзила лопатку. Он злобно выругался.

— О! Слышно, что живой, — Серебряков помог майору приподняться. — Я знал, что ты оклемаешься, ты живучий.

— Андрюха, давай полегче. — Тринадцатый поморщился. — Похоже, лопатка сломана.

— И всё? — удивился Четвёртый. — Да ты влетел в фойе, будто снаряд.

Пока Серебряков помогал ему усесться около стены, майор осмотрелся. Они находились в одном из кабинетов здания Сената на втором этаже. Один боец занял позицию у выхода в коридор, еще один из глубины помещения наблюдал за площадью через окно.

— Где остальные? Что с Коробочкой? — острая боль снова напомнила о себе, и пришлось развернуться, чтобы облокотиться о стену неповрежденной половиной спины.

— Нет больше Коробочки, — Четвертый сплюнул. — И здесь все, кто остался, — он протянул майору бутылку с водой. — Похоже, они долбанули ядерным. Видимо, с той летающей хреновины. Прямое попадание по Коробочке. Рвануло, прям как тогда, в Гвинее, когда негритосам кто-то продал снаряды в одну десятую килотонны. Ты, небось, застал?

— Застал, — Тринадцатый сделал пару глотков. В голове прояснилось, боль стала терпимой, только звон в ушах не прекращался. Это еще что, вот когда контузия начнет отходить…

— Радиация? — майор вопросительно посмотрел на друга.

— Фон заоблачный, — хмуро кивнул Серебряков.

Значит, действительно, ударили ядерным. Хреново. Без средств защиты так долго не протянуть. И антирада нет.

— Сколько я провалялся? — язык слушался плохо, слова выходили невнятными. Ладно, не в первый раз. Не самая великая трудность. Мог бы вообще заикаться пару суток.

— Часа три.

— Обстановка?

— После ядерного удара летающая хрень сделала еще пару кругов и ушла на восток. С тех пор всё чисто. А точнее, очень грязно. Мы перебрались на второй этаж, подыскали место с обзором поудобнее, — Четвертый запнулся, резко отвернулся и его вырвало. Он отплевался и протянул руку к бутылке с водой. — Противника нет, все как вымерло. Сидим вот, тебя дожидаемся, — он смочил кусок тряпки и принялся вытираться. — Везучий ты, командир, даром что Тринадцатый. Когда рвануло, я, было, подумал, что всё, остаюсь от тебя одно только воинское звание…

— Рано обрадовался, — майор поднял руку и попытался ощупать голову, но словно налитая свинцом рука слушалась плохо, и попасть ладонью в собственную голову не удавалось. — Что у меня там?

— Ты погоди пока, не дергайся сильно, — Четвертый поднялся и, пошатываясь, пошел к выходу. — Надо бы тебе повязку на голове сменить. Пойду поищу чего-нибудь.

Он вернулся минут через пять с какой-то тряпкой и занялся перевязкой. Боль в голове вспыхнула с новой силой, и Тринадцатый снова высказался на русском народном.

— Поспи пока. Слабый ты еще, на ноги не встанешь, — Серебряков покачал головой, но пошатнулся, и его снова вырвало. — Да и мы тоже не очень… далеко тебя не унесем.

— Разберемся, — майор закрыл глаза. — Передохнем и будем выбираться отсюда. Саня, ты там с окном поаккуратнее…

— Хорошо, командир, — слова дежурившего у окна бойца глухо прозвучали в гудящей тишине ускользающего сознания.

Он проснулся от резкой вспышки чувства опасности. Тринадцатый открыл глаза и осмотрелся.

В комнате ничего не изменилось. Двое бойцов спали, один, сидя на полу, нес дежурство. В ушах надрывно свистело. Майор потряс головой. Тут же пришла боль, а вот свист не ушел.

— Воздух! — Тринадцатый потянулся к автомату. — Саша, окно! Боец тяжело поднялся и нетвердо приблизился к оконному проему.

— Самолет этот без крыльев. Вроде того, на котором мы летели. Садится на площади, прямо перед зданием.

Бойцы начали изготавливаться к ведению огня. Майор попытался встать, опираясь на автомат.

— Что-то долго они собирались. Андрей, помоги встать, — Четвертый подал руку. Спина выплескивала боль, словно расплавленное железо. — Без команды не стрелять, подпустим поближе.

— Выходят, — доложил наблюдатель. — Один человек всего. В скафандре, как у нас дома.

Тринадцатый осторожно, из глубины помещения, выглянул в окно. Прямо перед златим стоял турболет, и от него к крыльцу шел небольшой человек в скафандре максимальной защиты. Неуклюжая походка тщедушной фигурки, широко разворачивающей ступни при ходьбе, показалась ему знакомой. Где-то я его уже видел…

— Это Арториус, — узнал Тринадцатый. — Саша, Андрей, встретьте его, но аккуратно.

Бойцы, пошатываясь, вышли. Спустя десять минут руководитель подполья стоял перед майором.

— Господин Тринадцатый! Господин Серебряков! Господа! Как я рад вас видеть! Мы боялись, что вы погибли! — глухо кричал сквозь гермошлем Арториус. Он был безгранично счастлив. — Я торопился, как только мог! Какое счастье, что вы живы! Скорее пойдемте на борт турболета, здесь нельзя оставаться, радиационный фон огромен!

— Как обстановка? — майор оперся рукой на стену, в ногах чувствовалась сильная слабость. — Откуда этот… турболет?

Арториус победно потряс руками:

— Мы победили! Вы совершили беспримерный подвиг, и ваши деяния весь мир будет помнить еще очень долго! После уничтожения кровавого диктатора и его верхушки, оставшиеся в живых пособники диктатуры сложили оружие! Власть перешла к нам! Мы создали объединенное правительство из представителей всех сообществ, которое займется восстановлением мира и подготовкой к законным выборам. К сожалению, почувствовав неотвратимую гибель, диктатор приказал применять заряды на основе высокоактивных тяжелых элементов, и территория под центральным куполом серьезно заражена. Он хотел забрать с собой в могилу все живое! В настоящий момент мы перебрасываем сюда из Бункера отряды специалистов для оказания экстренной помощи населению Ромба! Мы же медики, господа! Это наш великий долг, это наше предназначение! Мы очистим Ромб от радиоактивного заражения, как вы очистили его от диктата палачей! Тысячи сотрудников Корпорации добровольно вызвались принять участие в операции спасения!

Переполняющие Арториуса эмоции было видно даже через лицевой Щиток гермошлема. Его глаза сверкали, он энергично жестикулировал слова звучали громко и отрывисто. Бывший подпольщик переводил взгляд с одного бойца на другого и не мог устоять на месте.

— Господа! Чего же мы стоим! Скорее, идемте на борт, нас ждут дома! Вас ждут с нетерпением! Вы должны срочно получить медицинскую помощь. Лучшие специалисты Корпорации будут заниматься вашим лечением. Пойдемте! — он устремился по коридору к выходу. — Нас ждут дома!

Бойцы Внешней группы, пошатываясь, двинулись за ним. Тринадцатый опирался на автомат, как на посох. Наконец-то сегодня произошло хоть что-то хорошее. Удивительно, что подполью так быстро удалось перехватить власть. Видимо, диктатор и впрямь стоял у всего мира поперек горла. Хотя, как еще могло быть с человеком, который собирался захватить в могилу и без того невеликие остатки человечества. А с виду был сентиментальный дед. Да, вот тебе и сантименты. Телохранителя пожалел, а весь мир забыл.

Боль в голове нарастала, мысли путались, йоги пытались подогнуться. Держаться! Ну, подумаешь, контузило самую малость. Первый раз, что ли? Не падать же теперь из-за этого прямо здесь. Он упрямо переставлял непослушные ноги. Кто-то из бойцов, сквозь мутную пленку перед глазами было сложно понять, кто же именно, вдруг упал на колени с приступом рвоты. Надо бы помочь ему подняться. Но пока Тринадцатый добрел до упавшего, остальные уже подняли товарища и, поддерживая друг друга, шли дальше.

Пятьдесят метров до турболета шли, как пятьсот. Когда группа поднялась на борт, майор увидел бледные и перепуганные лица экипажа. Он усмехнулся. Представляю, какой у нас сейчас видок. Побелеешь тут.

Арториус что-то сказал им на непонятном языке и принялся усаживать Внешних, устраивая их на сиденьях и пристегивая ремнями. Молодец парень. Я бы уже, пожалуй, сам не пристегнулся. Хотя лопатка вроде уже не болит. Тринадцатый пытался собрать воедино расползающиеся в бредовом тумане мысли. В этот момент турболет взмыл вверх, грудь сдавило перегрузкой, и майор потерял сознание.

Очнулся он от того, что кто-то отстегивал его от кресла. Тринадцатый открыл глаза, но навести резкость никак не удавалось. Он хотел потереть их рукой, но та не желала подниматься. Ах вот как! Да ну и черт с тобой. Майор поморгал глазами и, в конце концов, увидел, что происходит. Рука запуталась в ремнях, которые отстегивал Четвертый. Нет, так не годится. Надо собраться. Он напряг остатки сознания, нашарил автомат, который так удачно заменял посох, и встал.

Сон в полете немного ослабил боль, и стало возможным идти быстрее. Бойцы, сопровождаемые Арториусом, зашли в шлюз и, спустя несколько минут широкая лифтовая платформа плавно двинулась вниз. Маленький чиновник что-то беспрерывно говорил, что-то о выдающихся врачах и новейших методах лечения, но всепоглощающая боль в голове мешала воспринимать его слова четко. Наконец, платформа достигла бункера, и Внешних встретили люди в белоснежных скафандрах медицинского отдела с передвижными госпитальными носилками наготове. Арториус строгим тоном торопил их, и многочисленные руки подхватили майора, уложили на носилки и покатили по коридорам Убежища. «Вот я и дома», — мелькнула мысль. Тринадцатый разрешил себе расслабиться и провалился в черную пустоту небытия.

— Как тебе это удалось, Арти? — Лемешева восхищенно смотрела на Великого Руководителя.

Через прозрачную стену подуровня интенсивной терапии было хорошо видно, как Кузнецов лично руководит помещением Древних в биорегенераторы.

— Я применил всю силу своего убеждения. Я убедил их, что мы окажем им полную медицинскую помощь в обмен на прекращение кровопролития, и они согласились на временное перемирие.

— Ты сильно рисковал, — хмуро заявил Трубецкой, — а если бы ты погиб? Весь мир следил за тобой, Орбита давала изображение в прямой эфир. Кадры о том, как ты выводишь из здания Сената Древних облетели даже сообщества. Твоя смерть сделала бы операцию спасения невозможной. Никто из наших людей не решился бы туда лететь.

— Это был необходимый риск, Денис, — многозначительно возлил Арториус. — Зато теперь нам доверяют безоговорочно во всем мире. Авторитет Роса неоспорим.

Последний биорегенератор принял пациента, и лечащий персонал, засуетившись, собрался у консолей управления. Кузнецов, тревожно нахмурившись, поспешно направился к выходу.

— В чем дело, Саша? — Великий встретил академика прямо у порога. — Я объяснял, надо как можно скорее поместить их обратно в анабиозные камеры! Сколько займет подготовка?

— Возникло серьезное препятствие, — Кузнецов был растерян. — Мы не сможем погрузить их в анабиоз.

— Как! Почему?! — Арториус не ожидал такого ответа и не сразу понял состояние академика. — Ты что, хочешь выпустить этих кровожадных монстров на свободу?!!

— Да ты что?! — Кузнецов опешил. — Конечно, нет! Но дело в следующем. Как только биорегенераторы приняли пациентов. «Пирогов» перехватил управление процессами. На всех консолях горит одно и то же сообщение: «Выполняется целевая функция». Мы ничего не можем сделать, это полностью автоматизированный стационар!

Ну конечно, догадался Арториус, великий Серебряков! Он задумал все это ради излечения отца и оставил парочку сюрпризов.

— Что теперь будет? — тревожно спросила Лемешева. — Мы не сможем помешать «Пирогову». Известно, какова его цель?

Академик в бессилии развел руками:

— Он продержит пациентов в состоянии сна примерно две недели и по истечении этого срока выпустит их оттуда абсолютно здоровыми. Даже лучше, чем они были раньше.

Лемешева сдавленно всхлипнула. Трубецкой посмотрел через стекло на зловещие камеры биорегенераторов и тихо спросил:

— Что же будет, когда они выйдут оттуда?

Мысль пришла в голову Арториуса мгновенно. За прошедшие сутки его талант руководителя вырос неизмеримо, и Великий знал, что уже ничто в мире не способно помешать ему. Арториус удовлетворенно улыбнулся.

— Все будет в порядке, я беру это на себя, — спокойно произнес он уверенным тоном. — Саша, тщательно следи за временем выхода Древних из лечения. К моменту открытия биорегенераторов я должен стоять на этом самом месте. Денис, готовь анабиозные камеры. Самые лучшие, самые долговечные. Устанавливай их в подуровне Древних, — и поймав недоумевающие взгляды друзей, Великий снисходительно объяснил: — «Пирогов» излечит Древних. Но предупредить их об этом он не сможет. Древние покинут биорегенераторы, не зная ничего о своем состоянии. Я смогу убедить их погрузиться в анабиоз. А сейчас нам надо заняться спасением Ромба.

Следующие две недели были заполнены работой настолько, что Арториус сократил свои и без того непродолжительные перерывы на сон до одного раза в двое суток. Он был везде, и везде он был нарасхват. Приходилось решать множество самых разнообразных вопросов, порой далеко выходящих за рамки спасательной операции. Более четырех тысяч специалистов Роса, срочно переброшенных на помощь гибнущему Ромбу, нуждались в полном и своевременном обеспечении. Ежесекундных неустанных забот требовали почти шестьдесят медико-научных стационаров, развернутых в ходе осуществления операции. Одно только грамотное размещение такого количества медицинских учреждений вызвало массу хлопот. Растерянные должностные лица Орбиты и Ромба в спешке ломали головы над этой проблемой, и Великий Руководитель, бросив мимолетный взгляд на карту, мгновенно предложил решение. Флот легких турболетов был срочно перемещен, и на моментально стерилизованных специалистами Ромба бетонных площадках закипела работа. Сама по себе очистка и стерилизация территории не представляла для специалистов Корпорации особых трудностей. Гораздо больше проблем оказалось с боязнью открытого пространства у проживших всю жизнь под землей людей, не все специалисты были способны работать вне коридоров бункера, и с этой задачей Арториусу пришлось изрядно повозиться, перераспределяя людей между участками работ.

Невероятные возможности медицинских технологий Роса вызывали у людей благоговейный трепет, и один только вид знаменитого на весь мир серебряного скафандра с эмблемой Роса, красным крестом на фоне белого микроскопа, обеспечивал его владельцу полное доверие и повсеместное уважение. Арториуса, прекратившего кровавые злодеяния Древних, узнал весь мир. Его авторитет за эти дни вырос недосягаемо. Каждый человек знал его в лицо, узнавал его скафандр, и даже на турболет командира Нолла, ставший в эти дни транспортом Великого Руководителя, едва завидев в небе, указывали со словами: «Летит Арториус». По любым вопросам шли к нему. Он держал в голове все ответы, а в руках все нити. Сортировка больных, отправка самых тяжелых в Рос, выписка уже излеченных, доставка медикаментов, аппаратуры, оборудования, снаряжения, питания, организация отдыха специалистов, расписание полетов турболетов, обслуживание транспортных челноков Орбиты, он успевал быть везде и следить за всем. Ни одно решение не принималось без одобрения Арториуса, ни один План не составлялся без его совета.

Date: 2016-08-30; view: 278; Нарушение авторских прав