Все, как в жизни, только го­раздо интереснее!

...1930-е годы. Родители Фрунзика работали на тек­стильном комбинате. Отец был табельщиком, мать мыла посуду в столовой. Семья еле сводила концы с концами и жила в ветхом доме на окраине Ленинакана. Фрунзик был очень ху­дым застенчивым мальчиком с огромным даже по армянским меркам носом, за что и получил вполне предсказуемое прозвище Нос.

Несмотря на то, что он вырос на улице, Фрунзик так и не научился давать от­пор грубости. Когда его пы­тался задирать кто-то из ху­лиганов, он молча смотрел на обидчика своими груст­ными глазами и уходил.

Скорее всего, он стал бы изгоем среди ровесников, если бы не удивительный талант к перевоплоще­нию, который проявился в самые ранние годы. Как только выдавался свобод­ный вечер, Фрунзик бежал в клуб, где репетировали артисты самодеятельного театра. В щелочку он смо­трел спектакли, удивляясь происходящему на сцене: все, как в жизни, только го­раздо интереснее!

По возвращении домой по горячим следам устра­ивал представления для дворовых ребят: натяги­вал на лестничной клетке веревку, вешал на нее «за­навес» из старой драной скатерти и один играл все роли недавно увиденного спектакля. Публика была в восторге, нередко к де­тям присоединялись их родители, которые с удо­вольствием наблюдали за игрой юного актера и награждали его бурными аплодисментами.

Именно здесь, во время импрови­зированного выступления, Фрунзика увидел художе­ственный руководитель театральной студии. Пора­женный драматическим талантом мальчишки, он при­гласил его на репетицию. Фрунзик был на седьмом небе от счастья: играть на настоящей сцене!

Правда, было нечто, омрачавшее его радость: он знал, что отец этого не одобрит.

Глава семейства был категориче­ски против того, чтобы сын «кривлялся на сцене», он мечтал, что Фрунзик, пре­красно рисовавший, станет художником.