Что такое наше «сaмо»? 4 page

Итак, наш вопрос таков: «Возможно ли уму быть свободным от знания и веры?» Разве состав ума – не знание и вера? Разве структура ума состоит не из веры и знания? Вера и знание есть процесс опознания, центр ума. Процесс замыкающий, процесс как сознательный, так и бессознательный. Может ли ум быть свободен от своей собственной структуры? Может ли ум перестать быть? Вот проблема. За умом, как мы знаем, стоит вера, желание, стремление к безопасности, знание и накопление сил. Если, при всём своём могуществе и превосходстве мы не сможем мыслить самостоятельно, мира в мире не бывать. Вы можете сколько угодно говорить о мире, вы можете создавать политические партии, вы можете кричать о мире со всех кровель; но вы не можете наслаждаться миром, потому что в уме таится самый источник, создающий противоречия, изолирующий и разделяющий. Сторонник мира, серьёзный человек не может изолировать себя и, тем не менее, говорить о братстве и мире. Это только игра, политическая или религиозная игра, просто чувство достижения и честолюбие. Человек, который действительно серьёзен в этом, который хочет открыть здесь истину, должен прямо взглянуть в лицо проблеме знания и веры; он должен изучить её, открыть, как работает весь процесс желания, желания безопасности, желания уверенности.

Ум, который хочет быть в состоянии вместить новое – будь то истина, будь то Бог или что угодно, – должен, несомненно, перестать накапливать, собирать знание; он должен отбросить прочь всякое знание. Ум, отягощённый знанием, просто не в состоянии понять, что такое реальность – реальность, которая безмерна.

Глава седьмая

Усилие

Вся наша жизнь, для большинства из нас, основана на усилии, некоем волении. Мы не в состоянии представить себе действие без воления, без усилия; наша жизнь основана на нём. Наша социальная, экономическая и так называемая духовная жизнь – это ряд усилий, высшей точкой которых всегда является определённый результат. И мы считаем усилие обязательным, необходимым.

Для чего мы делаем усилие? Не для того ли, собственно говоря, чтобы достичь результата, стать кем-то или чем-то, добиться цели? Если мы не будем делать усилие, мы считаем, что загниём. Мы одержимы идеей о цели, к которой постоянно стремимся; и это стремление стало частью нашей жизни. Если мы хотим переделать себя, если мы хотим произвести кардинальные изменения в себе, мы предпринимаем гигантские усилия по искоренению старых привычек, изо всех сил сопротивляемся привычному влиянию окружения. Так, мы используем ряд усилий для того, чтобы найти что-то или достичь чего-то, для того, чтобы жить вообще.

Не является ли всякое такое усилие активностью нашего «само»? Не является ли усилие эго(само)центрической активностью? Если мы совершаем усилие из центра нашего «само», оно неизбежно должно вызывать ещё больший конфликт, ещё большую запутанность, ещё большее страдание. И всё же мы продолжаем делать усилие за усилием. Очень немногие из нас осознают, что эго(само)центрическая активность усилия не проясняет ни одной из наших проблем. Напротив, она увеличивает нашу запутанность и страдание, наше горе. Мы знаем это; и тем не менее продолжаем надеяться как-то вырваться из тис ков эго(само)центрической активности усилия, действия воли.

Думаю, мы поймём смысл жизни, если поймём, что значит делать усилие. Разве счастье приходит благодаря усилию? Пытались ли вы когда-нибудь быть счастливым? Это невозможно, не так ли? Вы боретесь за то, чтобы быть счастливым, а счас тья нет как нет? Радость приходит не путём подавления себя, не путём самоконтроля или потворства себе. Вы можете потворствовать себе, но вас ожидает горечь в конце. Вы можете подавлять или контролировать себя, но за этим всегда скрывается борьба. Следовательно, ни счастье не приходит благодаря усилию, ни радость – благодаря самоконтролю и подавлению себя; и всё же вся наша жизнь – ряд подавлений самих себя, ряд контролей над собой, ряд достойных сожаления потворств самим себе. К этому прибавляется постоянное преодоление, постоянная борьба со своими страстями, своей жадностью и глупостью. Не прикладываем ли мы все силы, не боремся ли мы, не делаем ли мы усилия в надежде найти счастье, найти что-то, что даст нам чувство покоя, чувство любви? А разве любовь или понимание приходят путём борьбы? Думаю, очень важно понять, что мы подразумеваем под борьбой, под усилием.

Усилие, не означает ли оно борьбу – борьбу за то, чтобы из менить то, что есть, в то, что не есть, в то, что должно быть или должно стать? И вот мы постоянно боремся за то, чтобы избежать прямо смотреть в лицо тому, что есть, или пытаемся убежать от него, или преобразовать, изменить то, что есть. По-настоящему довольный человек – человек, который понимает то, что есть, придаёт правильное значение тому, что есть. Вот истинное довольство; это озабоченность не владением малым или многим, но – пониманием всего значения того, что есть; а такое понимание может прийти только тогда когда вы признаёте то, что есть, когда вы осознаёте его, а не когда вы пытаетесь преобразовать или изменить его.

Итак, мы видим, что усилие – борьба за преобразование того, что есть, во что-то, что вы хотите, чтобы было. Речь идёт только о психологической борьбе, а не о борьбе с какой-нибудь физической проблемой, наподобие инженерной, не о каком-нибудь открытии или чисто техническом преобразовании. Я говорю только о той борьбе, которая разворачиваетсяв психологическом плане, всегда преобладающем над планом техническим. Вы можете с величайшим тщанием построитьчудесное общество, пользуясь бесчисленными знаниями, которые дала нам в руки наука. Но до тех пор пока не будут поняты психологическая битва и борьба, до тех пор пока не будут преодолены психологические обертоны и подводные течения, структура общества, как бы изумительно ни была построена она, обречена на крах – как это и происходит вновь и вновь.

Усилие – отвлекающий манёвр от того, что есть. Как только я принимаю то, что есть, – борьбы нет. Всякая форма борьбы – показатель отвлечения от того, что есть; и такое отвлечение, то есть усилие, должно существовать то тех пор пока я, психологически, хочу преобразовать то, что есть, во что-то, что не есть.

Мы должны быть, прежде всего, свободны, чтобы видеть, что радость и счастье не приходят через усилие. Разве творчество возникает благодаря усилию – или творчество возника ет только с прекращением усилия? Когда вы пишете, рисуете или поёте? Когда вы творите? Несомненно, когда усилия нет, когда вы совершенно открыты, когда вы находитесь в полном общении на всех уровнях, составляете единое целое со всем. Тогда наступает радость и тогда вы начинаете петь, или писать стихи, или рисовать, или что-то мастерить. Миг творчества не рождается из борьбы.

В понимании вопроса творчества нам, возможно, откроется и понимание того, что мы разумеем под усилием. Является ли творчество следствием усилия и сознаём ли мы в тот миг, когда творим? Или творчество – это чувство полного самозабвения, чувство, когда не существует беспорядка, когда абсолютно не осознаёшь движения мысли, когда наличествует только совершенное, полное, богатое бытие? Является ли это состояние результатом тяжёлого мучительного труда, борьбы, конфликта, усилия? Не знаю, случалось ли вам когда-либо замечать, что когда вы делаете что-то легко и быстро – усилия нет, борьба полностью отсутствует; но поскольку наша жизнь состоит по большей части из ряда битв, конфликтов и борений, мы не можем представить себе такой жизни, такого состояния бытия, в котором борьба полностью прекратилась.

Чтобы понять состояние бытия без борьбы – состояние твор ческого бытия, – надо, несомненно, исследовать всю проблему усилия. Под усилием мы понимаем стремление осуществить себя, стать кем-то или чем-то, не так ли? Вот я – одно, а хочу стать – другое; я – не «то», а должен стать – «то». В становлении «тем» присутствует усилие, присутствует битва, конфликт, борьба. В этой борьбе мы неизбежно озабочены тем, как бы осуществить себя путём достижения цели; мы стремимся к самоосуществлению – в вещи, в личности, в идее, а это требует постоянной битвы, борьбы, усилия стать, осуществиться. Мы приняли, таким образом, усилие как неизбежность; и я спра шиваю: так ли уж она неизбежна, борьба за то, чтобы стать кем-то? Почему существует эта борьба? Там, где есть желание самоосуществиться, в любой степени и на любом уровне, там должна быть и борьба. Самоосуществление – вот мотив, побуждение, которое стоит за усилием; у крупного руководителя, у домашней хозяйки, у бедняка – в каждом идёт битва за то, чтобы кем-то стать, самоосуществиться.

Почему же существует желание самоосуществиться? Очевидно, желание осуществить себя, стать кем-то возникает тогда, когда появляется осознание, что я ничто. Оттого, что я ничто, оттого, что я не самодостаточен, пуст, внутренне беден, я борюсь за то, чтобы чем-то стать; внешне или внутренне, я борюсь за то, чтобы осуществить себя – в личности, в вещи, в идее. Заполнение внутренней пустоты – вот весь процесс нашего существования. Осознавая себя пустым, внутренне бедным, мы боремся за накопление внешних вещей либо за культивирование внутренних богатств. Усилие возникает только при бегстве от внутренней пустоты – бегстве путём действия, путём созерцания, путём приобретательства, путём достижения, путём власти и так далее. Это наше повседневное существование. Я осознаю свою несамодостаточность, свою внутреннюю бедность и борюсь за то, чтобы бежать от них или заполнить их. Такое бегство, избегание или попытка заполнить пустоту вызывают борьбу, распрю, усилие.

А если не делаешь усилия бежать, что происходит? Живёшь с этим одиночеством, с этой пустотой; и принимая эту пустоту, обнаружишь, что наступает то творческое состояние, которое не имеет ничего общего с борьбой, с усилием. Усилие существует только до тех пор, пока мы пытаемся избежать внутреннего одиночества, пустоты, но вглядываясь в них, наблюдая их, принимая то, что есть, а не избегая его, мы обнаружим, что наступает такое состояние бытия, в котором всякая борьба прекра щается. Это состояние бытия – творчество, и оно не результат борьбы.

Но когда возникает понимание того, что есть – то есть пустоты, внутренней самонедостаточности, – когда живёшь с этой недостаточностью и полностью понимаешь её, тогда появляется та творческая реальность, тот творческий разум, который один приносит счастье.

Следовательно, действие, как мы его знаем, это на самом деле противодействие, это непрерывное становление кем-то, то есть отрицание, избегание того, что есть; но когда возни кает осознание пустоты – без выбора, без осуждения или оправдания, тогда в этом понимании того, что есть, появляется действие, и это действие – творческое бытие. Вы поймёте это, если осознаете себя в действии. Понаблюдайте за собой – как вы действуете, не только внешне, но постарайтесь увидеть также движение своей мысли и чувства. Когда вы осознаете это движение, вы увидите, что ваш мыслительный процесс, который есть также процесс чувства и действия, основан на идее становления кем-то. Идея становления кем-то или чем-то возникает только тогда, когда ощущаешь, что не находишься в безопасности, а это «чувство небезопасности» приходит с сознанием своей внутренней пустоты. Если вы осознаете этот процесс мысли и чувства, вы увидите, что идёт постоянная битва, усилие изменить, преобразовать, переделать то, что есть. Это – усилие стать кем-то или чем-то, а такое становле ние – прямое уклонение от того, что есть. Путём самопознания, путём постоянного осознавания вы обнаружите: борьба, битва, конфликт становления ведут к страданию, горю и невежеству. Только если вы осознаете свою внутреннюю ущербность, несамодостаточность и будете жить с ней – без бегства, полностью принимая её, – тогда вам откроется необыкновенный покой, не рукотворный, воображаемый покой, но тот покой, который приходит с пониманием того, что есть. Только в этом состоянии покоя возникает творческое бытиё.

Глава восьмая

Противоречие

Мы видим: противоречие существует в нас и вокруг нас; из-за того, что мы раздираемы противоречием, так остро и ощу щается недостаток мира в нас и, следовательно, вне нас. Постоянное состояние отрицания и утверждения присутствует в нас – чем мы хотим быть и что мы есть. Состояние противо речия создаёт конфликт, а конфликт не приносит мира – вот простой, очевидный факт. Не следует истолковывать внутреннее противоречие как своего рода философский дуализм – уж очень это лёгкое бегство. Ведь говоря, что противоречие является состоянием дуализма, мы полагаем, будто разрешили его – что, очевидно, простая условность, способствующая бегству от действительности.

Так что же мы подразумеваем под конфликтом, под противоречием? Почему существует противоречие во мне, почемуидёт постоянная борьба за то, чтобы быть чем-то отличным от того, что я есть? Я – одно, а хочу быть – другое. Это противо речие в нас – факт, а не метафизический дуализм. Метафизика не имеет значения для понимания того, что есть. Мы можем говорить о дуализме, обсуждать его – что он такое, существует ли он и так далее; но какую ценность имеет всё это, если мы не знаем, что в нас живут противоречия, противоположные желания, противоположные интересы, противоположные стремления? Я хочу быть хорошим человеком и не в состоянии быть им. Это противоречие, эта противоположность в нас – они должны быть поняты, ибо они создают конфликт; а находясь в конфликте, в борьбе, мы не можем быть творческой личностью. Давайте внесём ясность в то, в каком состоянии мы на ходимся. Это противоречие, а где противоречие, там должна быть борьба; а борьба разрушительна, опустошительна. В этом состоянии мы не способны ни на что, кроме вражды, борьбы, ещё большей горечи и горя. Если мы сможем полностью понять это и, следовательно, освободиться от противоречия, тогда наступит внутренний мир, который принесёт нам понимание друг друга.

Проблема вот в чём. Если мы видим всю разрушительность и опустошительность конфликта, почему же в каждом из нас существует противоречие? Чтобы понять это, мы должны пойти немного дальше. Почему мы ощущаем противоположные желания? Не знаю, осознаёте ли вы их в себе – противоречие, чувство желания и нежелания, воспоминание о чём-то и попытку это забыть, для того чтобы открыть что-то новое. Просто понаблюдайте за этим. Это очень простые и совершенно нормальные вещи. Это не что-то необыкновенное. Факт в том, что существует противоречие. Почему же тогда возникает противоречие?

Что мы подразумеваем под противоречием? Не подразумевается ли здесь некое непостоянное состояние, которое противоположно другому непостоянному состоянию? Я полагаю, будто обладаю постоянным желанием, я постулирую в себе постоянное желание – и возникает другое желание, которое противоречит ему; это противоречие вызывает конфликт, который опустошает. Иначе говоря, происходит постоянное отрицание одного желания другим желанием, одно стремление превозмагается другим стремлением. Так вот, существует ли такая вещь, как постоянное желание? Несомненно, всякое желание непостоянно – не в метафизическом смысле, но на деле. Я хочу работу. Я смотрю на какую-то работу как на средство к счастью; а когда я получаю её, я недоволен. Я хочу стать управляющим, потом собственником и так далее, и так далее, и это не только в материальном мире, но и в так называемом духовном: преподаватель хочет стать директором, священник – епископом, ученик – учителем.

Это постоянное становление кем-то или чем-то, достижение одного состояния за другим – приводит к противоречию, не так ли? Следовательно, почему же не посмотреть на жизнь не как на одно постоянное желание, но как на ряд мимолётных желаний, всегда противоположных друг другу? Ведь ум нуждается в том, чтобы не быть в состоянии противоречия. Если я буду смотреть на жизнь не как на постоянное желание, но как на ряд временных желаний, которые непрерывно меняют ся, – тогда противоречия не будет.

Противоречие возникает только тогда, когда ум сосредотачивается на фиксированной точке желания; то есть когда ум не рассматривает всякое желание как движущееся, временное, но хватается за одно желание и превращает его в постоянное, – только тогда, когда появляются другие желания, возникает противоречие. Но все желания находятся в постоянном движении, фиксированного желания не существует. В желании нет фиксированной точки; но ум устанавливает такую точку, потому что ум рассматривает всё как средство достичь, добиться; а до тех пор, пока стремишься достичь, добиться, до тех пор должно существовать противоречие, конфликт.

Вы хотите достичь чего-то, вы хотите добиться успеха, вы хотите найти запредельного Бога или истину, которая будет приносить вам постоянное удовлетворение. Следовательно, вы ищете не истину, вы ищете не Бога. Вы ищете прочного удовлетворения и одеваете это удовлетворение в одежды идеи, респектабельно звучащего слова, такого как Бог, истина; но в действительности все мы ищем удовлетворения и помещаем это удовлетворение на небывалую высоту, называя его Бог, а на нижнюю ступеньставим пьянство. До тех пор пока ум ищет удовлетворения, нет большой разницы между Богом и пьянством. Возможно, пьянство – социальное зло; но внутреннее желание удовлетворе ния, достижения – разве оно не ещё вреднее? Если вы на самом деле хотите найти истину, вы должны быть в высшей степени честны, не только на словесном уровне, но всецело; у вас должна быть необыкновенная ясность во всём, и вы не в состоянии обрести эту ясность, если не готовы смотреть в лицо фактам.

Так что же вызывает противоречие в каждом из нас? Несомненно, желание стать кем-то или чем-то, не так ли? Все мыхотим кем-то или чем-то стать: стать преуспевающими людьми в этом мире, а внутренне – достичь результата. До тех порпока мы мыслим в терминах времени, в терминах достижения, обретения положения – должно существовать противоречие. В конце концов ум – продукт времени. Мысль основана на вчера, на прошлом; и до тех пор, пока мысль функционирует внутри поля времени, мысля в терминах будущего, в терминах становления, приобретения, достижения – должно существовать противоречие, ибо тогда мы не способны прямо смотреть в лицо именно тому, что есть. Только при ясном представле нии, понимании, невыбирающем осознавании того, что есть, возникает возможность освобождения от того дезинтегрирующего фактора, которым является противоречие.

Следовательно, необходимо – не так ли? – понять весь про цесс нашего мышления – ведь в нём-то мы и находим противоречие. Сама мысль стала противоречием из-за того, что мы не поняли всего процесса нашего «само»; а такое пониманиевозможно только когда мы вполне осознаём свою мысль, осознаём её не как наблюдатель, оперирующий мыслью, но цели ком и полностью, без всякого выбора – что чрезвычайно труд но. Только тогда уничтожится противоречие – столь пагубное, столь болезненное противоречие.

До тех пор пока мы пытаемся достичь психологического результата, до тех пор, пока мы хотим внутренней безопасности, в нашей жизни должно существовать противоречие. Не думаю, что большинство из нас осознаёт это противоречие; а если мы и осознаём его, то не видим его реального значения. Напротив, противоречие даёт нам импульс к жизни; самый элемент трения заставляет нас почувствовать себя живыми. Усилие и борьба, заключённые в противоречии, дают нам ощущение жизненной силы. Вот почему мы так любим войны, вот почему мы находим упоение в гибельном бою. До тех пор пока существует желание достичь результата, то есть желание психологи ческой безопасности, – должно существовать противоречие; а там, где противоречие, там не может быть спокойного ума. Спокойствие ума необходимо для понимания всего смысла жизни. Мысль никогда не бывает спокойной; мысль – продукт времени – никогда не в состоянии найти то, что вневременно, никогда не в состоянии познать то, что за пределами времени. Сама природа нашего мышления заключает в себе противоре чие, потому что мы всегда мыслим в терминах прошлого илибудущего; следовательно, мы никогда полностью не знаем, полностью не осознаём настоящего.

Полностью осознавать настоящее – задача необыкновенно трудная, так как ум неспособен прямо, не обманываясь смот реть в лицо факту. Мысль – продукт прошлого и, следовательно, может мыслить только в терминах прошлого или будущего; она не может полностью осознавать факт в настоящем. До тех пор пока мысль – продукт прошлого – пытается искоренить противоречие и все создаваемые им проблемы, это всего лишь стремление к результату, попытка достичь цели, и такое мышление создаёт только ещё большее противоречие, а значит, конфликт, страдание и запутанность в нас и, следовательно, вокруг нас.

Чтобы освободиться от противоречия, надо осознавать настоящее, осознавать его без выбора. Какой может быть выбор, когда вы стоите перед лицом факта? Несомненно, понимание факта невозможно до тех пор, пока мысль пытается оперировать фактом в терминах становления, изменения, произвола. Следовательно, самопознание – вот начало понимания; без самопознания продолжится противоречие и конфликт. Чтобы познать весь процесс, целокупность нашего «само», не требуется никакого эксперта, никакого авторитета. Следование авторитету только порождает страх. Ни один эксперт, ни один специалист не могут показать нам, как понять процесс нашего «само». Надо изучить его самому. Вы и я, мы можем помочь друг другу, беседуя о нём, но никто не может раскрыть его для нас, ни специалист, ни учитель не может исследовать его за нас. Мы можем осознать его только в своих взаимоотношениях – в сво их взаимоотношениях с вещами, с собственностью, с людьми и с идеями. Вступая в эти взаимоотношения, мы откроем, что противоречие возникает тогда, когда действие стремится соответствовать идее. Идея – всего лишь кристаллизация мысли как символа, и усилие жить согласно символу вызывает противоречие.

Таким образом, до тех пор пока существует шаблон мысли, противоречие будет продолжаться; чтобы положить конецэтому шаблону, а значит – противоречию, должно быть само познание. Понимание «само» – не процесс, предназначенныйдля немногих. Надо понять «само» в наших повседневных речах, в том, как мы мыслим и чувствуем, в том, как мы смотрим на других. Если мы будем в состоянии осознавать каждую мысль, каждое чувство – осознавать их каждый миг, – тогда мы увидим, что во взаимоотношениях к нам приходит понимание путей нашего «само». Только тогда возможно то спокойствие ума, единственно в котором и может возникнуть последняя ре альность.

Глава девятая

Что такое наше «сaмо»?

Мы говорим: «самопознание», «самосознание». Знаем ли мы, что имеем в виду под своим «само»? Под ним я имею в виду идею, память, умозаключение, опыт, разные формы могущих быть названными и не могущих быть названными намерений, сознательную попытку быть или не быть кем-то, накопленную память – бессознательную, национальную, групповую, личную, родовую и всё такое прочее, проецируется ли оно внешне, в действии, или проецируется оно духовно как добродетель; стремление ко всему этому составляет «само». В него включается соперничество, желание быть кем-то. Весь этот процесс и есть «само»; и мы на самом деле знаем, встречаясь с ним лицом к лицу, что оно – зло. Я намеренно использую слово «зло», потому что «само» разделяет: «само» – самозамыкает: как бы благородна ни была активностьего, она отделяет и изолирует. Мы знаем всё это. Мы знаем также те необыкновенные мгновения, когда «само» нет, когда нет попытки, усилия стать кем-то – что происходит, когда есть любовь.

Мне кажется, важно понять, как опыт усиливает «само». Если мы серьёзны, мы должны понять эту проблему опыта. Так что же мы имеем в виду под опытом? Мы всё время получаем опыт, впечатления; и мы преобразуем эти впечатления, реагируем или действуем согласно им: рассчитываем, хитрим и так далее. Возникает постоянное взаимодействие между видимым нами объективно и нашей реакцией и взаимодействие между областью сознательного и памятью бессознательного.

Согласно своей памяти, я реагирую на всё, что вижу, на всё, что чувствую. В этом процессе реакции на то, что я вижу, на то, что я чувствую, на то, что я знаю, на то, во что верю, – задействован опыт, не так ли? Реакция, ответ на что-то виденное есть опыт. Когда я вижу вас, я реагирую; наименование этой реакции есть опыт. Если я не именую реакции, это не опыт. Понаблюдайте свои собственные реакции и что происходит вокруг вас. Опыта нет, если нет происходящего одновременно процесса наименования. Если я не узнаю вас, как я могу иметь опыт встречи с вами? Звучит просто и верно. Разве это не факт? Ведь если я не реагирую согласно своей памяти, согласно своей обусловленности, согласно своим предвзятым мнениям – как могу я знать, что у меня был опыт?

Затем, существует проекция различных желаний. Я желаю быть защищённым, иметь внутреннюю безопасность; или я желаю иметь духовного учителя, гуру, Бога; и я обретаю опыт того, что я спроецировал; то есть, я спроецировал желание, которое приняло форму, которому я дал имя; и на которое я реагирую. Оно моя проекция. Оно мой «крестник». Это желание, которое даёт мне опыт, заставляет меня сказать: «Я имею опыт», «Я встретил духовного учителя» или «Я не встретил духовного учителя». Вы знаете весь этот процесс наименования опыта. Желание – вот что вы называете опытом, разве не так?

Когда я желаю молчания ума, что имеет место? Что происхо дит? По разным причинам я вижу важность обладания безмолв ным умом, спокойным умом; об этом говорили Упанишады, об этом написано в религиозных писаниях, этому учили святые, да и сам я иногда чувствую, какое это благо пребывать в покое – ведь мой ум безостановочно болтает целый день. Время от времени я чувствую, как хорошо, как приятно иметь мирный ум, безмолвный ум. Возникает желание получить опыт молчания ума. Я хочу иметь безмолвный ум, и я спрашиваю: «Как мне обрести его?» Я знаю, что та или иная книга говорит о медитации и разные формы дисциплины. И с помощью дисциплины я стремлюсь на опыте познать молчание. В опыте молчания, следовательно, утвердилось моё «само», моё «я».

Я хочу понять, что такое истина; вот моё желание, моё страстное стремление; затем следует моя проекция того, что я считаю истиной – я же столько читал о ней; я слышал множество людей, рассуждающих о ней; о ней писали религиозные писания. И всего этого я хочу. Что происходит? Проецируется само хотение, само желание, и я обретаю опыт, потому что опознаю это спроецированное состояние. Если бы я не опознал его, я не называл бы его истиной. Я опознаю его и обретаю опыт его; и этот опыт придаёт силу моему «само», моему «я», не так ли? Таким образом, «само» укореняется в опыте. Тогда-то вы и говорите: «Я знаю», «Существует духовный учитель», «Бог есть» или «Бога нет»; вы говорите, что определённый политический строй справедлив, а все прочие – нет.

Итак, опыт всегда усиливает «я». Чем более вы укоренены в своём опыте, тем сильнее становится ваше «само». В резуль тате вы обретаете определённую силу характера, силу знания, веры, которую выставляете напоказ перед другими людьми, потому что знаете: они не так умны, как вы, и потому что вы обладаете даром пера или речи, и вы хитры. Поскольку «само» всё ещё действует – ваши веры, ваши духовные учителя, ваши касты, ваши экономические системы – всё это является процессом изоляции и, следовательно, порождает раздор. Вы должны, если вы со всей серьёзностью подходите к этому, полностью уничтожить центр «само», а не оправдывать его. Вот почему мы должны понять процесс опыта.

Возможно ли для ума, для «само» не проецировать, не желать, не самоутверждаться в опыте? Мы видим, что все опыты «само» – чистое отрицание, деструкция, и тем не менее мы называем их положительным действием, не так ли? Вот их-то мы и называем положительным образом жизни. Аннулировать весь этот процесс, по-вашему, – нигилизм. Правы ли вы в этом? Можем ли мы, вы и я, личности, дойти до корня и понять процесс «само»? Так что же приводит к исчезновению «само»? Религии и иже с ними предлагали идентификацию, не правда ли? «Идентифицируйтесь с чем-то большим, и «само» исчезнет», – вот что они говорят. Но, несомненно, идентификация – это всё ещё процесс «само» – идентификации; «что-то большее» – просто проекция «я», опыт которой я обретаю и которая, следовательно, усиливает «я».

Все различные формы дисциплины, веры и знания, несомненно, только усиливают «само». Можем ли мы найти элемент, который уничтожит «само»? Или вопрос поставлен неверно? Ведь этого мы, в сущности, и хотим. Мы хотим найти что-то, что уничтожит «я», не так ли? Мы полагаем, для этого существуют разные способы, а именно – идентификация, вера и так далее; но все они лежат в одной плоскости; ни один не лучше другого, потому что все они с равной силой укрепляют «само», «я». Так могу ли я видеть своё «я» всюду, где бы ни действовало оно, и видеть его деструктивную силу и энергию? Какое имя ему ни давай, оно – изолирующая сила, оно – разрушительная сила, и я хочу найти путь уничтожения его. Вы должны сказать себе: «Я вижу своё «я», всё время действующее и постоянно приносящее тревогу, страх, разочарование, отчаяние, страдание не только мне самому, но и всем вокруг меня. Возможно ли, чтобы это «само» было уничтожено, не частично, но полностью?» Можем ли мы дойти до корня «само» и уничтожить его? Вот единственно верный путь действия, не правда ли? Я не хочу быть разумным наполовину – я хочу быть разумным полностью. Большинство из нас разумны «слоями», вы, вероятно, в одном, а я – в чём-то другом. Некоторые из вас разумны в своём бизне се, другие – на службе и так далее; люди разумны по-разному; но мы не разумны целиком и полностью. Быть разумным целиком и полностью – значит не иметь «само». Возможно ли это?