История кормления грудью в россии

Историей кормления грудью в прежние времена интересуются многие консультанты. Прежде всего потому, что это дает хорошее представление, откуда именно взялись те или иные распространенные сегодня мифы и заблуждения. Кормление грудью по сути очень простой природный процесс, но на него всегда значительно влияли установки социума.

Чтобы понять, что именно нужно для успешного кормления грудью, достаточно представить, как тысячи лет назад это происходило в природе. Как могла вести себя женщина с младенцем? Выживание младенца зависит от того, сможет ли мать кормить его грудью. Искусственных смесей не существует, нет и достаточно чистой воды, чтобы дать ее ребенку. Даже слишком громкий крик может привлечь нежелательное внимание. Поэтому мать носит ребенка с собой и кормит его грудью по первому требованию — причем только грудью, пока малыш сам не начинает проявлять интерес к другой пище.

Главным препятствием к успешному кормлению всегда становилось убеждение, что у женщины есть более важные дела, чем материнство. Иногда это был свободный выбор женщины, чаще всего — социальная необходимость. Так, в дореволюционной России в высших сословиях кормление грудью было мало распространено — хорошим тоном считалось отдавать ребенка кормилице, и «грудная горячка» из-за перетягивания груди вскоре после родов унесла немало жизней дам из высшего света. Множеством исследований сегодня доказано, что перетягивание груди означает очень высокий риск мастита, что в отсутствие антибиотиков было в прямом смысле слова убийственной практикой. Тем не менее подобная модель прекращения «ненужной» лактации остается популярной до сих пор, передаваясь из поколения в поколение...

В купеческой и крестьянской среде было принято кормить детей достаточно долго, поскольку все хорошо понимали, что кормление грудью делает ребенка более здоровым и повышает его шансы на выживание. Обычно для кормления грудью использовался принцип «трех длинных постов» — то есть мать кормила два Великих поста и один Успенский, либо два Успенских и один Великий, в среднем от полутора до двух лет. В летнее время, когда детская смертность становилась особенно высокой из-за кишечных инфекций, от груди не отнимали даже подросшего ребенка. Но в крестьянской среде из-за необходимости постоянной работы вне дома исключительное кормление грудью было затруднено, и последствием становилась высочайшая смертность, возмущавшая всех специалистов по детскому здоровью.

Конечно, обычаи очень разнились в зависимости от условий жизни в конкретном месте. В некоторых местностях встречались такие традиции ухода за младенцами, которые приведут в ужас большинство современных матерей. В качестве примера: новорожденного ребенка укутывали в пеленки, клали в колыбель со специально прорезанным отверстием «для стока», вставляли ему в рот коровий рог с отрезанным концом, куда был набит смоченный сладкой водой ржаной хлеб, и... уходили работать на весь день до вечера. При этом мыть «рожок» для новой порции «жевок» считалось совершенно необязательным... Подобные традиции и создавали в дореволюционной России огромную младенческую смертность. Так, Н.А.Русских в 1987 году приводил следующие цифры: «особенно ужасная смертность оказывается в возрасте до 1 года, причем в некоторых местностях России эта смертность доходит до таких цифр, что из 1000 родившихся детей доживают до года гораздо менее половины... Если мы добавим к этому смертность детей более старших, 1-5 лет, затем от 5-10 лет и от 10-15 лет, то мы увидим, что из 1000 родившихся доживет до 15 лет весьма небольшое число детей, и это число во многих местах России не превышает одной четверти родившихся». Увы, поскольку долгое время изменение общего уклада жизни нижних слоев общества было невозможным, то к детской смертности относились фаталистически: «Суждено ребенку жить, так выживет, а нет, так и ничего не поделаешь». Отголоски этого фаталистического подхода мы видим сегодня в очень распространенном убеждении «Если будет молоко, так буду кормить, а не повезет, так и ничего не поделаешь, судьба такая» — без каких-либо попыток приблизить кормление к нуждам ребенка, а не интересам матери.

Очень интересно также процитировать брошюру доктора Е. А. Покровского «Об уходе за малыми детьми»: «За границей в Англии и в других странах, где всякая мать кормит своего ребенка только грудью и не знает никаких сосок и не употребляет их, в странах из 100 новорожденных не доживает до года только 9,10, 12 человек, а у нас в России из 100 новорожденных не доживает до года 33, а местами даже 60 человек. Что губит этих 20 и более лишних детей, умирающих на каждую сотню?.. Погубила миллионы детей и губит еще тысячи и тысячи — ничто иное, как соска, как дурацкий обычай давать детям соску. Мало того, что за границей меньше мрет детей, чем у нас, у нас в России среди татар детей мрет вполовину, а то и втрое меньше, чем у нас. А отчего? Только от того, что у татар по закону Магомета каждая мать должна кормить ребенка ничем иным, как только своей грудью. Пора бросить этот дурацкий и жестокий обычай, губящий миллионы детей. Нечего ссылаться на дедов и прадедов, на бабок и прабабок. Что они не глупее нас были и что так велось веками, а мы станем переменять. Пора перестать говорить так: мудрость людская как была, так и есть не в том, чтобы делать то, что предки делали. Если бы было так, то мы до сих пор бы людей ели, как наши предки. Мудрость в том, чтобы из того, что делали люди, выбирать хорошее и следовать ему и откидывать дурное и переставать его делать. Соска. Пустое дело, кажется. «Как делали бабки, так и мы взяли тряпочки, наклали каши, пососали и сунули в рот ребенку. Что же плохого? И мы так росли, сосали соску. Отчего же и нашему ребенку не сделать? Бабы как знают, так и делают». Так скажут отец и мать про своего ребенка. Но так они могут говорить, пока они не читали, не слыхали того, что написано здесь не для обмана, не для своей выгоды, а из жалости и любви к людям, к святым младенцам, которых посылает нам Бог и которых мы губим по невежеству. Мы могли так говорить, пока не знали, но теперь когда знаем и знаем верно, тут спора быть не может: записано, сколько мрут детей при сосках и сколько без сосок. Оказывается, что при сосках втрое больше. Спора нет, дело ясно. И не может ни мать сунуть соску своему детищу, если она не хочет его смерти, ни отец допустить то, что его ребенок лежит в зыбке с тряпкой во рту, с той тряпкой, от которой половина детей должна умереть. Не то отец, всякий добрый человек, войдя в дом и увидя ребенка с соской, должен вынуть ее изо рта младенца и сказать матери про то зло, которое делает эта соска. Соска убила на Руси людей больше, чем чума и холера и все болезни. Надо вооружиться против нее и помогать друг другу уничтожить ее».

Как видим, многие образованные люди того времени понимали, что вне зависимости от местности и социального слоя чаще всего удается удачно выкормить здоровых детей в случае, если соблюдались определенные принципы. А именно: соблюдение элементарной гигиены, кормление по требованию, позднее начало прикорма, своевременное реагирование на сигналы ребенка и т.п. В 20-х годах одним из значительных изданий стала «Книга матери (Как вырастить здорового и крепкого ребенка и сохранить свое здоровье)», целью которой было «стать школой матерей для тысяч и тысяч женщин». Беременность и уход за ребенком рассматривались в ней как тоже своего рода работа, производительная деятельность на благо советского общества. Главной ее мыслью было то, что младенческая смертность преодолима при соблюдении простых правил — кормление грудью минимум до года, свободное пеленание, доступ свежего воздуха, чистота тела и окружения малыша.

В популярной брошюре «Азбука матери» писалось: «Корми, пока ребенок не наестся: насосется и заснет, а заснул, тихонько отними от груди и положи в корзинку». Увы, даже активное просвещение матерей не могло быстро изменить взгляды, складывавшиеся столетиями. Новую информацию мало кто воспринимал охотно, большинство женщин, как в приведенной цитате про соску, считало — то, что подходило их матерям и бабкам, будет подходить им самим. Точно так же и сегодня очень часто приходится слышать: «Мы сами росли и детей своих вырастили на смесях или коровьем молоке, и все у нас хорошо, нам не нужны эти новомодные веяния!»

При этом нынешние «новомодные веяния» в прямом смысле слова представляют собой хорошо забытое старое. Можно просто процитировать плакат 1940 года с забавным лозунгом «Наши дети не должны болеть поносами!»: «Кормите ребенка до шести месяцев только грудным молоком. С шести месяцев назначайте прикорм по указанию врача. Не отнимайте ребенка от груди летом. Летом одевайте ребенка в легкую одежду. Тщательно мойте посуду и игрушки ребенка, а также свои руки. Защищайте ребенка и его пищу от мух. Аккуратно посещайте детскую консультацию». Здесь нет ни одного требования, которое можно было бы назвать несовременным! Как же получилось, что принципы ухода за детьми в следующие десятилетия так сильно поменялись?

Дело было, во-первых, в том, что детская смертность хоть и упала, но из-за того, что многие женщины не принимали новшеств в уходе за детьми, продолжала оставаться высокой: в конце 30-х годов 170 смертей детей до года на 1000 рождений. При этом человеческие потери новообразованного СССР были ужасны: сначала Первая мировая война, потом революция, Гражданская война, голод, наконец репрессии... Такие потери были просто непозволительны. И тогда началась медикализация таких естественных процессов, как беременность, роды и кормление грудью. Жесткий, постоянный медицинский контроль. Самыми лучшими условиями для материнства начинают считаться условия больничной палаты, полной стерильности и расписанных по часам процедур под врачебным наблюдением. На новорожденного предлагалось смотреть «как на хирургического больного, которому сделана операция». В предвоенное время появляются рекомендации кормления ребенка строго по режиму, помыв с мылом руки и грудь, надев особую чистую одежду (халат и косынку), а если мать простужена — то еще и марлевую повязку. Вместе с тем ожидалось, что мать будет продолжать работу, для чего регламентировался режим дня семьи в общем и целом, на предприятиях были введены перерывы для кормления детей и предлагалось организовывать «особый материнский конвейер», чтобы работа предприятия не нарушалась. Позднее это явление будет названо «двойная ноша»: вплоть до конца советского режима идеалом женщины в государственной идеологии считалась та, что не избегает деторождения, ведет домашнее хозяйство и вместе с тем работает полный рабочий день вне дома.

Вторая мировая война еще усугубила это положение. В 40-х годах и в последующее десятилетие женщины были основной рабочей силой: нужно было восстанавливать разоренную войной, лишенную мужчин страну. Медицинские советы изменились таким образом, чтобы через несколько недель после рождения ребенка женщина могла отдать его в ясли и выходить на работу. Окончательно утвердилось кормление по режиму — именно так удобнее было кормить детей сначала в роддомах, а затем в яслях. Считается, что ребенок ночью «должен спать», потому что работающая женщина будет чувствовать себя разбитой, вставая кночным кормлениям — и женщине объясняют, что правильно просто игнорировать кричащего ребенка, а после нескольких ночей, проведенных в безрезультатном плаче, малыш понимает, что звать маму бессмысленно. Параллельно женщин приучают сцеживать обе груди «досуха» после каждого кормления — это было необходимо для того, чтобы хоть как-то поддержать лактацию, поскольку шести кормлений в сутки, учитывая ночной перерыв, для этого недостаточно, и молоко слишком быстро «уходит».

В пятидесятые годы свою долю вносит широкое распространение искусственных смесей. Многие матери, вынужденные совмещать тяжелую работу с кормлением (отягощенным постоянными сцеживаниями и частыми маститами из-за невозможности кормить ребенка, когда грудь переполняется), появление смесей восприняли как большое облегчение. Однако смеси были очень несовершенными по составу, в них не хватало многих необходимым детям питательных веществ, у воспитанных на смесях деток часто встречались авитаминозы, рахит, анемия и прочие неприятные болезни. В связи с этим произошел сдвиг начала прикорма — в шесть месяцев у ребенка, если он кормился только смесью, были серьезные проблемы со здоровьем. Ему нужны были большие количества витаминов и минеральных веществ, которые он должен был получать в виде пюре. Но если такое количество «взрослой еды» дать неподготовленному ребенку, последствия могут оказаться куда серьезнее, чем «простой» авитаминоз.

Поэтому решено было с трех недель начинать «приучать» ребенка к неподходящей по возрасту пище, давая по капельке соки. В три месяца ребенок вовсю ел пюре, а в полгода считалось нормальным питаться пищей с семейного стола. Эти рекомендации до сих пор помнят и активно внушают своим молодым родственницам наши мамы и бабушки. Но уже в 60-х годах время ввода прикорма постепенно стало отодвигаться, поскольку организм ребенка, вынужденный перерабатывать неадаптированную пищу, работал в экстремальных условиях. Часто это отражалось различными аллергиями, и совершенно обычными были отложенные во времени эффекты. Желудочно-кишечные заболевания, гастриты, панкреатиты проявлялись во время гормональной перестройки организма уже в подростковом возрасте. Увы, матери списывали это на плохое питание подростка («Одни булочки ешь, и вот доигралась!»), а не на то, что когда-то кормили младенца неподходящей пищей. Это и есть то наследство, которое оставили нам российские и советские традиции кормления грудью.

Date: 2016-07-25; view: 289; Нарушение авторских прав