История всемирной литературы 49 page

В 451 г. произошло объединенное восстание албанцев, армян и грузин.

В 488—529 гг. в Иране возникло крупное движение крестьян против феодалов, захватившее и Азербайджан. Его возглавил Маздак (убит в 529 г.), основатель маздакизма, религиозно-философского учения, включавшего в себя доисламские воззрения зароастризма и древнего гностицизма. Извечная борьба между добрым, свободным, разумным началом и тьмой, по учению маздакизма, кончится торжеством света. Это произойдет, когда будут истреблены «люди зла». Социальная программа маздакизма предусматривала равенство всех людей, общность земли и другого имущества, равенство потребления, что отражало чаяния крестьянских масс и их протест против начавшегося закабаления крестьян-общинников феодализирующейся знатью.

В Албании, видимо, в конце IV в. было распространено христианство, преимущественно среди феодальной знати, но немалая часть населения продолжала придерживаться огнепоклоничества и старых языческих верований. Здесь же был создан свой алфавит, состоящий из 52 букв, на котором писались главным образом оригинальные и переводные религиозные книги. По сведениям автора «Истории агван» Моисея Каланкатуйского, в то время в Албании были уже известны произведения некоторых античных авторов, например «Илиада» и «Энеида».

Немалую ценность представляют труды армянских историков, содержащие важные сведения и материалы о развитии культуры азербайджанского народа. В частности, армянские историки сохранили элегию поэта Давдака, посвященную героической гибели правителя Гардманской провинции Албании полководца Джаваншира (VII в.).

Общественное и культурное развитие Азербайджана в VII в. резко затормозилось в связи с нашествием арабов и последовавшей затем исламизацией народа.

Во второй половине VII в. Азербайджан окончательно был покорен и стал провинцией вновь образовавшегося арабского феодально-теократического государства — Халифата. И при этих условиях продолжался процесс феодализации социально-экономического и политического строя, начатый при Сасанидах. К беспощадной феодальной эксплуатации крестьянства прибавились теперь грабежи и насилия наместников Халифата. Ответом на все это были неоднократные выступления крестьянских масс, крупнейшим из которых было восстание в 816 г. под предводительством азербайджанского ремесленника Бабека (убит в 837 г.). Идеологической основой этого восстания было учение хурремитов (иначе — хурремдинов), связанное с маздакизмом. Отвергая ислам и все его догматы и обряды, хурремиты признавали борьбу двух начал — Добра и Зла (божества и дьявола). Государственный аппарат, налоги, земельную собственность, как государственную, так и частную, хурремиты объявляли творением дьявола. Их социальной программой было требование общинной собственности на землю. Это движение, объединившее также население некоторых областей Ирана, Армении и Грузии, продолжалось более

322

20 лет и нашло свое отражение в устных народных преданиях, впоследствии использованных историками (ат-Табари, Ибн аль-Асир).

Одним из последствий арабского завоевания Азербайджана было включение его в сферу арабской культуры, распространившейся на весь мусульманский Восток. Официальным языком науки, как и государства, в течение почти 200 лет был арабский. Лишь народное творчество продолжало развиваться на местных языках и диалектах (азербайджанском, тальишском и др.). В духовной культуре произошли коренные изменения. Идеология мусульманской религии пронизывала теперь все аспекты науки, культуры, литературы, внедрялась в быт народа, вытесняя прежние представления и этические нормы. В этих условиях создавался совершенно новый тип литературы.

В Азербайджане возникают философские школы. В частности, Мараге, где расположился арабский наместник, становится крупнейшим центром науки и теологии. Здесь у знаменитого философа Шейха Мадждаддина ад-Джили учились Фахраддин Омар Рази и прославившийся на весь Ближний Восток философ Шихабаддин ас-Сухраварди, автор 49 книг и трактатов, в которых он обобщил и развил философские мысли многих ученых Востока и Запада.

С середины VIII в. в Азербайджане получают широкое распространение достижения арабской поэзии, ее основные жанры и формы — газель, касыда, арабский стихотворный метр аруд, трактаты и труды по теории стиха, поэтике. В Азербайджане на арабском языке создаются труды по астрономии, теологии, философии и т. д. По верному замечанию И. Ю. Крачковского, «арабская литература, как и арабская культура вообще, обязана своим развитием не только арабам, но и представителям целого ряда других народов». В их числе большая заслуга принадлежит и азербайджанскому народу, выдвинувшему из своих рядов известных ученых, филологов и поэтов.

Азербайджанские поэты, писавшие свои произведения на арабском языке, пользовались формами и жанрами арабской поэзии. Однако их творения крепкими узами были связаны с азербайджанской культурой.

Ссылаясь на первоисточники, арабский ученый-филолог Ибн Кутайба в своем известном труде «Книга поэзии и поэтов» утверждает, что в Медине среди поэтов мавали было немало родом из Азербайджана, и приводит имена исмаила ибн Яссара, его брата — Мусы Шахавата Абу-ль-Аббаса аль-А’ма. (Мавали называли в те времена неарабов, принявших мусульманство, а также живших среди арабов и добровольно вставших под знамя новой религии.)

Муса Шахават, один из прославленных поэтов эпохи Омейядов, начал творческую деятельность в 80-е гг. VII в. Он создал произведения почти во всех традиционных жанрах поэзии; больше всего он писал сатирические (хиджа) и панегирические (мадх) стихи, часто обращался также и к дидактике. Следует отметить, что его сатирические стихотворения носили общественный характер. Он подвергал критике нечистых на руку кадиев (мусульманский судья), деспотических правителей, едко высмеивал высокомерие, тупость, чванливость, лицемерие правящих слоев. Муса Шахават не входил ни в какую политическую группировку, оставался в стороне от политической борьбы. В сатирических стихотворениях нашли отражение гнев и ненависть поэта к миру бесправия. Стихи Мусы Шахавата отличались высоким художественным мастерством. Поэт владел всеми тонкостями арабского языка и поэтических форм.

Для творчества талантливого поэта Исмаила ибн Яссара, жившего в VII—VIII вв., характерна политическая направленность, чеканность формы. Он создавал нежные любовные газели, вдохновенные хвалебные оды, грустные элегии. В отличие от Мусы Шахавата, он последовательно выступал против арабской гегемонии, своими произведениями стал на защиту интересов покоренных арабами народов.

Среди поэтов Азербайджана, писавших на арабском языке, видное место занимает также Абу-ль-Аббас аль-А’ма, который в отличие от своих соотечественников боролся на стороне Омейядов, с уважением отзывался о них даже после падения династии. Из большого поэтического наследия Абу-ль-Аббаса до нас дошла лишь незначительная часть.

В XI в. в Средней Азии возникает сильное феодальное государство Сельджукидов, распространившее свое господство почти над всем мусульманским Востоком.

В 40-х годах XI в. сельджуки под предводительством Тогрул-бека, разгромив арабские войска, заняли Хорасан, Хамадан, Табриз и Багдад, тем самым подчинили себе Багдадский халифат. В годы правления Мелик-шаха (1072—1092) Сельджукская империя охватывает обширные территории от Самарканда до Антакии. Этим самым усиливается процесс разрушения Арабского халифата, и отдельные страны, входящие в его состав, становятся независимыми.

В этот период стремительно развивались культура, наука и литература, создавалось множество фундаментальных трудов в области философии, истории, астрономии, географии, медицины, богословия; в ряде культурных центров мусульманского Востока создаются высшие школы (медресе) и энциклопедии. В таких условиях

323

жил и творил азербайджанский ученый и критик, поэт-мыслитель Абу Закарйя Яхйа ибн Али Хатиб Табризи (1030—1109).

Хатиб Табризи родился в Табризе, там же он основательно изучил арабский язык, историю, филологию и философию. Будучи еще молодым, он путешествовал по арабским странам, встречался с известными представителями науки и поэзии, подружился со знаменитым арабским философом и поэтом аль-Маарри (973—1057) и испытал на себе его влияние. Мировоззрение и творчество Хатиба Табризи формировались под благотворным воздействием прогрессивных традиций восточных литератур.

В 1067 г. в Багдаде открылось знаменитое медресе Низамийе, сыгравшее огромную роль в развитии культуры и науки всего Ближнего Востока. Хатиб Табризи был приглашен туда всемогущим везиром Сельджукидов Низам аль-Мульком заведовать крупнейшей библиотекой Низамийе и руководить кафедрой литературы.

Около 40 лет он преподавал в медресе и воспитал десятки ученых. Хатиб Табризи оставил богатое наследие. Им написаны около 20 научных и литературных трудов, среди них «Комментарии к „Сикт аз-занду“» (1083), «Комментарии к „аль-Хамасе“» (1082—1088), «Комментарии к дивану арабского поэта Абу Таммама» и др.

Хатиб Табризи был замечательным комментатором. Благодаря широте своих знаний, образованности и таланту он создал свою литературоведческую школу. Хатиб требовал от ученого глубокого и всестороннего знания, а также понимания своеобразия и специфики каждого произведения. Исходя из этого, он утверждал, что «критиковать стихи труднее, чем писать их». Важное значение имеют эстетические принципы самого Хатиба. Он считал, что поэзия — это летопись, куда записывается биография народа.

Хатиб Табризи обращал внимание также на стиль поэта, считая его одним из основных условий раскрытия содержания произведения. Свой анализ стихотворений исследователь тесно связывал с историей, философией, фольклором, богословием, языкознанием. Он требовал писать кратко и лаконично, избегать излишнего многословия. «Хорошее толкование то, которое кратко и удовлетворительно, а не длинно и скучно». Следует отметить, что литературно-критические взгляды Хатиба Табризи сыграли значительную роль не только в конце XI в., но и в последующие века. В комментаторской деятельности ученого привлекает особое внимание его работа по разбору дивана великого арабского поэта-философа аль-Маарри «Искры из огнива» («Сикт аз-занд»). Хатиб Табризи показал живой образ мудрого, талантливого поэта-философа, протестующего против своих реакционных современников, отвергающего догму о «потустороннем мире», отрицающего ад и рай, гневно бичующего социальную несправедливость.

Высоким научно-теоретическим уровнем отличается также комментарий Хатиба Табризи на диван известного арабского поэта Абу Таммама. Этот комментарий до сих пор сохраняет свое историко-филологическое значение. Хатиб Табризи особое внимание уделял взаимосвязи содержания и художественной формы. С его точки зрения, высокое художественное мастерство служит выявлению поэтической цели. Таково эстетическое кредо поэта, его требования к искусству, к поэзии.

По сравнению с Ираном и другими сопредельными странами в Азербайджане, особенно в Албании арабская власть не была сильной. В стране оставалось множество местных князьков. Судя по словам арабских географов, путешествовавших по Закавказью в конце IX — начале X в., в это время арранский (албанский) язык еще употреблялся в Азербайджане довольно широко.

Уже X век был отмечен началом расцвета литературы на персидском языке, ставшем после ослабления Арабского халифата литературным языком обширного региона мусульманского мира, в том числе и Азербайджана. Здесь развивается придворная литература.

Крупнейшим ее представителем в XI в. был Катран Табризи (после 1010 — до 1090 г.). Биографических данных о поэте почти не сохранилось. Известно, что он родился в Шадиабаде, близ Табриза. По его сочинениям можно установить, что между 1029—1038 гг. он выступал в качестве поэта-панегириста в Гандже при дворе правителя Шаддадида Абу-ль-Хасана Али Лашкари. Известно также, что Катран некоторое время провел при дворе Абу Дулафа Дайрани в Нахичевани, затем на своей родине, в Табризе, где поступил на службу к правителю Абу Мансуру Вахсудану ибн Мухаммаду (1029—1060) и его сыну Мамлану ибн Вахсудану. Катран посвятил им большую часть своих пышных од.

В 1046 г. Катран встретился со знаменитым персидско-таджикским поэтом и мыслителем из Бадахшана Насиром Хосровом Алави (1004—1080), возвращавшимся на родину из арабских стран. Встреча двух поэтов проливает свет на некоторые детали биографии Катрана. Насир Хосров пишет в своей «Книге путешествий» («Сафар-наме»): «В Табризе я встретил поэта по имени Катран. Он писал прекрасные стихи, но персидский язык знал не очень хорошо. Он

324

пришел ко мне, принес с собой диваны Манджика и Дакики, прочел их и попросил разъяснить трудные места. Я разъяснил их ему, и он записал эти объяснения». Это свидетельство не раз вызывало удивление исследователей творчества Катрана: как можно было писать такие совершенные по форме стихи, как его касыды, не зная языка, на котором они написаны?

Наиболее обоснованным можно считать мнение Е. Э. Бертельса. Персидский язык Хорасана для Катрана, уроженца Табриза, не был родным языком и потому объясняться с Насиром Хосровом, говорившим на хорасанском диалекте, ему было нелегко. Катран изучил тот литературный язык, на котором сам писал, т. е. западный фарси. Нужно заметить, что он принес к Насиру Хосрову диваны самых старых поэтов хорасанской школы, изобиловавшие устаревшими, уже вышедшими тогда из употребления словами, и Насир Хосров разъяснил ему их. Катран стремился перенести хорасанский литературный стиль на азербайджанскую почву. Об этом красноречиво свидетельствуют его касыды, в которых легко обнаружить влияние таких классиков персидско-таджикской литературы, как Рудаки (IX—X в.), Унсури, Фаррухи (X—XI в.) и др. Кроме того, об интересе Катрана к персидскому литературному языку и его изучению говорит и его научный труд — словарь архаических слов персидского языка.

До нас дошел большой диван Катрана, в котором значительное место занимают касыды, посвященные правителям и историческим событиям, очевидцем которых был поэт: кровопролитным боям в пустыне Мугани, землетрясению в Табризе (1043 г.). В стихах Катрана привлекают внимание картины природы, красочные весенние пейзажи, изображение осени, зимы.

От роз, раскрытых камнями дождинок,

Земля красна и, как рубин, сверкает.

Деревьев ветви свежими плодами

Весна, как яхонтами, украшает,

Как будто струны арфы с лютней звонкой

Звучат на тополе в душистых ветках,

То горлинку окликнет голубь страстно,

То нежно горлинка к нему взывает.

Как друг с лицом приветливым, открытым,

Земле раскрывшись, улыбнулась роза,

А облако, подобно мне, льет слезы

И землю щедро влагой окропляет.

Вот ветер утра взялся за работу —

Стремится сад украсить попышнее.

Деревья стали на невест похожи,

Он бережно фату им поправляет....

(Перевод Я. Часовой)

Согласно некоторым источникам, Катран создал также поэму «Говс-наме» («Книга о луке»). Стихи Катрана с точки зрения формы безупречны и, несмотря на некоторую изощренность, не трудны для восприятия. Поэт проявляет большую наблюдательность и умение живо воспроизвести образ даже в таком жанре, как касыда-восхваление.

24

ЛИТЕРАТУРА XII В. ХАГАНИ

Начиная с XII в. в общественно-экономической и культурной жизни Азербайджана намечаются значительные сдвиги. Возникают новые самостоятельные феодальные государства Эльдигизидов (столица — Табриз, потом Нахичевань), Аксункуридов (столица — Мерага) и Ширваншахов (столица — Шемаха). Последнее было наиболее крупным и влиятельным и сыграло большую роль в борьбе Азербайджана за свою независимость.

В этот период успешно развиваются азербайджанские города Табриз, Барда, Ганджа, Шемаха, Нахичевань, в которых намечаются значительные успехи в ремесленном производстве, ковроткачестве, обработке шелка и кожи, производятся сельскохозяйственные орудия, текстильные товары, оружие, предметы домашнего обихода. Азербайджан развивает и укрепляет свои торговые связи не только с соседними Грузией и Арменией, но и с государствами Средней Азии, Ближнего Востока, Западной Европы, особенно с Древней Русью. Из Азербайджана вывозились тогда шелк, хлопок, шерсть, ковры, нефть, медная и глиняная посуда, рыба, сушеные фрукты и др. В Ширванском и Эльдигизидском государствах чеканились серебряные и медные деньги. Многие города Азербайджана, расположенные на транзитных путях, в особенности Табриз и Ганджа, быстро росли и становились важными экономическими и культурными центрами.

Развитие экономических и торговых отношений способствовало расцвету культуры и науки, математики, астрономии, естествознания и географии, истории и философии.

До нас дошли замечательные памятники самобытной архитектуры и искусства Азербайджана XII и последующих веков. В 1162 г. в Нахичевани известным азербайджанским зодчим Анджами Нахичевани, сыном Абубакра, был возведен сохранившийся до наших дней мавзолей Юсифа ибн Кусайра, в 1186 г. — мавзолей жены атабека Джихана Пехлевана — Момине-хатун. К выдающимся древним сооружениям относятся также Худаферинский мост на реке Аракс, знаменитая крепость Гюлистан близ города Нахичевани и Оглан в Лерикском районе. Одним из лучших образцов зодчества XII в. является Девичья башня в Баку. Все эти памятники

325

архитектуры свидетельствуют об исключительной талантливости их создателей.

Народы Закавказья — грузины, армяне и азербайджанцы, — издревле часто объединявшиеся между собой для защиты своей свободы и независимости от вторжения многочисленных иноземных захватчиков (например, в XI в. в условиях сельджукского нашествия), в XII в. вступили в еще более тесные политические, экономические и культурные связи. Представители культуры этих народов хорошо были знакомы с культурой и литературной жизнью друг друга. Азербайджанский язык, азербайджанская устная народная литература, ашыгская поэзия и музыка были понятны и любимы среди грузин и армян.

В XII в. успешно развивается азербайджанская лирика. В этой поэзии нашли свое художественное выражение призывы к справедливости и земному счастью, человеколюбию и свободомыслие, осуждение пороков общества, произвола правителей и высшего духовенства. Гуманистические и демократические мотивы обогащали творчество таких поэтов, как Фалаки, Муджираддин Бейлакани, Иззаддин Ширвани и др. В феодальных дворцах, как и в XI в., процветала придворная поэзия, основными жанрами которой были касыды, газели. Создавались также рубаи (четверостишие) и маснави (эпическая поэзия).

При азербайджанских феодальных дворах служили поэты-панегиристы, во главе которых стоял обычно так называемый «царь поэтов» («мелик аш-шуара»). Одним из наиболее известных представителей придворной поэзии XII в. был Абу-ль-Ала Ганджеви, служивший Ширваншаху Манучехру. Его талантливые ученики — Фалаки Ширвани и Хагани Ширвани также некоторое время состояли при дворе.

Будучи образованным человеком своего времени, Абу-ль-Ала стал «царем поэтов» при дворе Ширваншаха Манучехра (1120—1149). В различных антологиях до нас дошли некоторые образцы и отрывки его касыд, свидетельствующие о незаурядном поэтическом таланте их автора и дающие некоторые сведения о жизни и литературном окружении поэта. Например, он жалуется на интриги, на своих недоброжелателей и на какую-то клевету, в результате которой его отстранили от должности «царя поэтов» при дворе Ширваншахов. Он пишет об этом с горечью и печалью:

В беспредельности века людей я судил по делам,
Но не встретил такого, кто был бы и верен и прям.

Все завидуют мне, всюду тысячи вижу врагов,
Строят тысячу козней, готовят железо оков.

Проницателен я — и завистники рушат покой,
Как врагов не нажить может нынче ученый такой?

(Перевод Я. Притыкина)

В творчестве поэта ясно видно, что он был хорошо знаком с современными ему науками: астрономией, медициной, философией и теологией. Касыды Абу-ль-Ала насыщены образами и метафорами, их метрика и рифмы безупречны, язык ярок и красочен. Еще при жизни он пользовался популярностью и высоким авторитетом не только на своей родине, но и далеко за ее пределами.

Абу-н-Низам Мухаммад Фалаки Ширвани (1108—1146) родился в Шемахе — столице Ширваншахов. Учился он в родном городе в медресе, получил для своего времени широкое образование, изучал арабскую филологию, теологию; видимо, проявил большой интерес к астрономии, о чем свидетельствует его поэтический псевдоним — Фалаки (т. е. «небесный», «астральный»). До нас дошел небольшой сборник лирических стихов (диван Фалаки), состоящий из касыд, газелей и рубаи. Касыды Фалаки написаны в основном на панегирические темы и отличались высоким художественным мастерством, несли на себе печать глубоких научных знаний.

Привлекают к себе внимание традиционные вступительные части (насиб) его касыд, где воспеваются с особой теплотой и непосредственностью любовь, красота и прелесть возлюбленной или описываются живые картины природы:

И щеки, и локоны, и губы, и глаза, и пушок,

и родинки твои, о похитительница сердца,

Похитили у меня разум, веселье, терпение,

наслаждение, сон, пищу...

С тех пор как я вдали от тебя, не осталось у меня

от безмерных мучений

Зрения в глазах, души в теле, радости в натуре,

сердца в груди...

Время стало покорно велению, приказу, желанию

и решению его (т. е. шаха).

В развязывании и связывании, приказе и запрете,

в сжимании и распускании, добре и зле.

Что за конь это, который в день боя под его бедрами:
Телом он — небосвод, головой — звезда,

копытом — мрамор, бегом — ураган!

(Перевод Е. Э. Бертельса)

В ширванском дворе Фалаки, как и его учителя Абу-ль-Ала и друга Хагани, постигло несчастье. Его обвинили в том, что он якобы не проявлял достаточной преданности и искренности в служении правителю, и бросили в тюрьму Шабаран. Все это серьезно расшатало здоровье поэта и оставило глубокий отпечаток на его

326

творчестве. Фалаки в неволе написал касыды, получившие название «Хабсийе» («Тюремные»), в которых выразил свои печаль и негодование, жалобы на несправедливость и жестокость времени.

Газели и рубаи Фалаки, отличающиеся исключительной теплотой, непосредственностью и гуманностью, яркостью красок, эмоциональностью, посвящены в основном пылкой, самоотверженной любви.

Среди персоязычных азербайджанских поэтов XII в. исследователи также упоминают имя поэтессы Мехсати, биографические сведения о которой носят исключительно легендарный характер. Точно не установлено и место ее рождения, хотя видный английский востоковед Э. Браун в своей многотомной «Литературной истории Ирана» полагает, что она была родом из Ганджи. Доулат-шах Самарканди (XV в.) говорит о том, что сама она была близка ко двору среднеазиатского султана Санджара (1113—1157), отличалась остроумием, умением сочинять рубаи экспромтом.

Приписываемое поэтессе художественное наследие состоит в основном из рубаи. Они близки традиции устной народной поэзии, отличаются непосредственностью, простотой и живостью стиля. Особенно ценны эти рубаи своим жизнеутверждающим началом, вольнодумством, гуманистической направленностью. В простых и лаконичных четверостишиях Мехсати призывает наслаждаться всеми благами жизни. Подобно Омару Хайяму, она утверждает благородные чувства любви, красоту человека. В ее стихах осуждаются косность, несправедливость, произвол и насилие, едко высмеиваются тупоумные и бездушные отшельники, призывающие к «наслаждениям в раю»:

Никто не в силах нас заставить разлучиться!
Какою клеткою в плену удержишь птицу?

Кого ты оплела жгутами черных кос,
Того оковами не удержать в темнице.

(Перевод В. Бугаевского)

Четверостишия Мехсати, отмеченные светским духом и пронизанные чувствами романтической любви, глубоко созвучны как классической лирике, так и мотивам народного творчества.

Одним из крупнейших представителей поэзии Азербайджана XII в. является Хагани Ширвани. Его имя принадлежит к плеяде поэтов и мыслителей Азербайджана, которые своими творениями сыграли большую роль в развитии художественной культуры не только Азербайджана, но и многих литератур Ближнего и Среднего Востока.

Афзаладдин Бадиль Хагани Ширвани родился в 1120 г. в Шемахе. Отец его Али был плотником, а дед — ткачом. Хагани с детства вращался в кругу ремесленников — наиболее активном и просвещенном слое общества. Мать его была несторианкой (христианкой), принявшей ислам. Его воспитанием и обучением занимался дядя по отцу Кафиэддин Омар, крупный ученый своего времени, знаток медицины, астрономии, естествознания, логики, грамматики, литературы и мусульманских законов и предписаний. Поэт в своих произведениях неоднократно выражает признательность дяде:

Мудрый дядя мой вел к совершенству меня,
Им даны мне познания, гордость, свобода.

Умирая, сказал он: «Ты будешь у нас
Образцом превосходства и славой народа».

(Перевод В. Державина)

Хагани был учеником Абу-ль-Ала Ганджеви, изучал произведения арабских и персидских писателей, особенно увлекался стихотворениями известного персидского суфийского поэта Санаи (1070 — ок. 1141) из Газны, автора популярного произведения «Хадикат альхакаик» («Сад истин»), и возможно, что в знак своей симпатии и сочувствия к Санаи избрал себе первый псевдоним Хакаики (Правдоискатель). Затем Абу-ль-Ала, представив поэта ко двору, предложил ему принять псевдоним Хагани, т. е. «принадлежащий хагану» (правителю), и даже породнился с ним, выдав за него замуж свою дочь. В скором времени, благодаря своей высокой поэтической культуре и художественному мастерству, поэт занял одно из почетных мест при дворе.

Хагани служил сначала ширваншаху Манучехру II, а после его смерти — сыну его Ахсатану I. Он создавал хвалебные касыды в честь правителей, прославлял их. Однако у пылкого свободолюбивого поэта придворная жизнь, полная сплетен, пошлости и лицемерия, вызывала негодование.

В 1156 г. Хагани получил разрешение правителя на паломничество в Мекку, на могилу пророка Мухаммада. Это дало ему возможность познакомиться с городами и местностями Ирана, Ирака, Сирии, посетить также исторические города Хамадан, Медаин, Багдад, Дамаск и многие другие. После своего возвращения в Ширван он написал философскую элегию о развалинах бывшей столицы сасанидских шахов Медаин (Ктесифон); с большим поэтическим мастерством он описал свои впечатления от путешествия в поэме «Подарок двух Ираков» («Тохфат аль-Иракайн»), которую завершил в 1157 г.

327

В Багдаде поэта принял халиф Мухаммад ибн Мустахзар, который предложил ему остаться у него на службе секретарем (дебиром). Но Хагани отклонил предложение и вернулся в Ширван. Под предлогом паломничества Хагани хотел вторично и навсегда вырваться из золотой клетки шахского двора, но Ахсатан ему не разрешил. Тогда поэт тайно покинул Ширван, но был схвачен около Бейлакана и брошен в каземат Шабаран.

В заключении, подобно Фалаки, поэт написал касыды, получившие впоследствии известность как «Тюремные» («Хабсийе»). В одной из этих касыд Хагани обращается к византийскому принцу Андронику Комнину с просьбой оказать ему помощь. Выйдя из тюрьмы после 1171 г., поэт второй раз отправляется в путешествие. Хотя после этой поездки он опять возвращается на родину, в Ширван, долго там не остается и вместе с семьей переезжает в Табриз, где живет до конца жизни. Последние годы Хагани протекают мрачно и тяжело: молодым умер его любимый сын, а затем дочь и жена. Трагедия последних лет наложила отпечаток на некоторые его произведения; в элегиях поэт оплакивал свое горе. Умер он в 1199 г. и похоронен в пантеоне поэтов Сурхаб в окрестностях Табриза.

Хагани прошел длительный и сложный творческий путь. Около шестидесяти лет своей жизни он посвятил литературной деятельности и оставил огромное творческое наследие. Но не все из его творений дошли до нас. Из художественного наследия поэта датирована очень незначительная часть. Хагани, очевидно, начал свою литературную деятельность лирическими произведениями — газелями, четверостишиями, наибольшую популярность принесли ему его касыды на социальные и философские темы. Основной темой его лирики является пламенная, благородная любовь, страдания в разлуке с любимой. Хагани воспевает красоту вдохновенно и образно, а любовь — как естественную потребность человеческого сердца и радость жизни.

Да, я обезумел. Но, чтобы связать
Меня, твои косы надежней цепей.

И слезы мои, как без облака дождь,
А кудри твои — облака без дождей.

(Перевод В. Державина)

В условиях восточного Средневековья любовь к женщине исламское духовенство считало кощунством, грехом. Оно поощряло только мистическую любовь, пронизанную религиозным духом, призывающую к отречению от всего земного, к уединению, к стремлению к «загробному счастью». Вот почему религиозные власти сурово преследовали жизнеутверждающую поэзию, отражавшую человеческие страсти, воспевающую красоту женщины.

Интересно отметить, что в любовной лирике Хагани полностью отсутствует мистическая окраска, символическая любовь к божеству, как это встречается, например, в суфийской поэзии. От лирических произведений Хагани веет теплым дыханием жизни. Его герой восхищается красотой, трогательной нежностью возлюбленной, стремится к ней, томится в разлуке.

Исключительно широкое распространение получила касыда Хагани, известная под названием «Развалины города Медаин». Как классический образец философской лирики, полной раздумий поэта о судьбах властей и народов, эта касыда вызвала много интересных откликов-подражаний и ответов у крупнейших поэтов Востока. Хагани дал мудрый урок феодальным правителям своего времени: каким бы сильным, могучим ни был властелин-шах, ему не избежать общего удела, он обречен на гибель. Так не смогли обмануть судьбу правители Сасаниды — все они превратились в прах:

Date: 2016-07-25; view: 268; Нарушение авторских прав