О высшей мудрости праджне

На следующий день наместник Вэй вновь попросил патриарха произнести проповедь, патриарх попросил всех сесть и, обращаясь к собравшимся, сказал: «Все могут очистить свое сердце и мысли, читая «Маха-праджняпарамиту-сутру». Затем он продолжил: «О, глубокомудрые![99]Мудрость бодхи-праджни (трансцендентного знания о просветлении – А.М.) живет в основе каждого из вас, и лишь из-за того, что наше сердце погружено в заблуждения, мы не можем достичь пробуждения. А поэтому надо обратиться к человеку, великому своей добротой и знаниями (т. е. к наставнику – А.М.)[100], что может наставить нас, чтобы [он помог] вам узреть свою изначальную природу. В основе природы Будды нет различий между глупцом и мудрецом, и лишь по причине наших заблуждений возникает эта разница. Поэтому сегодня я буду говорить о «Маха-праджняпарамита-сутре»[101], дабы каждый из вас сумел постичь ее мудрость. Твердые сердцем пусть внемлют истине, я поведаю ее вам.

О, глубокомудрые! Многие люди, которые произносят слово «праджня», внутри своей природы даже и не знают, что такое праджня. Это подобно тому, как говорить о пище и никогда не испытать насыщения. Если уста лишь говорят о пустоте (санскр. шуньята), то и мириад кальп не хватит, чтобы прозреть свою изначальную природу и никакой пользы от этого, в конце концов, не будет.

О, глубокомудрые! «Маха-праджняпарамита» – это санскритское слово и обозначает оно «великая мудрость, которая позволяет достичь противоположного берега». Мы должны именно своим сердцем, а не словами или рассуждениями следовать этому. Если же будем опираться лишь на слова и рассуждения, а не на следование сердцем, то это будет сродни иллюзиям или метаморфозам, выпавшей росе или вспышке молнии, [что тут же исчезают]. Если же вы будете следовать этому и сердцем и речами, то сердце и речь будут взаимно откликаться друг другу. Изначальная природа – и есть Будда. И вне нашей природы не может быть другого Будды.

Что мы называем «Маха»? «Маха» означает «Великий» («Большой»), это значит, что усилия сердца [в самоочищении] безгранично велики. Это подобно пустоте, у которой нет границ, она не может быть круглой или квадратной, малой или большой, не может она также быть ни зеленой, ни желтой, ни красной, ни белой, нет у нее ни верха, ни низа, длинного и короткого. Она не может быть опечалена или обрадована, нет в ней ни истинного, ни ложного, ни добра, ни зла, нет ни начала, ни конца. И все чертоги Будды (ксефра) подобны этой пустоте. Утонченная природа всех людей в своей основе пуста, и даже одной дхармы нельзя обнаружить там. Вот каковы само-природа и истинная пустота!

О, глубокомудрые! Слыша мои слова о пустоте, не начинайте сразу же придерживаться идеи пустотности! Прежде всего, нельзя «придерживаться» пустоты! Если вы опустошите свое сердце и будете сидеть в умиротворении, то это уже будет «пустота, что не оставляет даже следов».

О, глубокомудрые! Пустота, что царит в мире, может вобрать в себя мириады образов и форм, таких как солнце, луна и звезды, горы, реки и вся земля, источники, родники и ручьи[102], трава, деревья и лесные чащи, добрых и злых людей, добрые и дурные дхармы, небесный рай и земной ад, все моря и гору Шумеру, – все это умещается в Пустоте. Пустота человеческой природы подобна именно этому.

О, глубокомудрые! Само-природа, которая способна вобрать в себя мириады дхарм, поистине велика, и все эти мириады дхарм прибывают внутри человеческой природы. Когда мы смотрим на людей как на «добрых и злых», мы не принимаем и не отвергаем это и даже не бываем затронуты этим. Сердце, что подобно пустоте, и называется Великим. А поэтому [в названии сутры и присутствует слово] «Маха» – «Великий».

О, глубокомудрые! То, о чем заблудший человек предпочитает говорить, то мудрый человек претворяет в своем сердце. Есть и такая категория заблудших людей, которые сидят спокойно, опустошив свое сердце, и сохраняют свой разум чистым от сотен мыслей, называя это «Великим». Из-за их ложных представлений с этой категорией людей очень сложно говорить.

О, глубокомудрые! Мощь сердца безгранично велика, поскольку она объемлет весь мир дхармы – Дхармадхату. Когда мы используем ее, мы можем постичь часть чего-либо, когда же еще больше используем ее, то можем познать все. Все и есть «одно», и это «одно» и есть все. Оно свободно приходит и уходит, не имея преград ни в сердце, ни в теле – вот это и есть мудрость-праджня.

О, глубокомудрые! Всеобщая мудрость-праджня рождается из нашей само-природы, а не приходит извне. Не ошибитесь в использовании этого смысла! Это называется «само-использование истинной природы». Истина одного – это истина всего. Великое дело усилия сердца не нельзя сотворить на малом Пути[103]. И не стоит весь день напролет рассуждать о Пустоте, при этом не пестуя этого в сердце! Тот, кто занимается этим уподобляется простолюдину, который именует себя Императором, но никогда не сможет этого достичь. Такому не стать моим учеником!

О, глубокомудрые! Что же называется «праджней»? В переводе на китайский это означает «мудрость». В каком бы месте, в какое бы время вы не находились, ни одна мысль не должна замутнить вас, вот тогда вы и будете постоянно следовать праджне. Если хотя бы одна мысль замутила [ваш разум], то вся праджня разрушилась. Но если же хотя бы одна мысль обрела мудрость, то тотчас родилась и [всеобщая] праджня. Многие люди пребывают в заблуждениях и замутнении и не способны увидеть праджню. Их уста произносят «праджня», сердце же пребывает в помутнении. Они часто говорят о себе: «Я пестую праджню», рассуждают о пустоте в мыслях, но [на самом же деле] и не знают истиной пустоты. Праджня не имеет ни формы, ни проявлений – вот какова мудрость сердца. И если мы будем понимать ее именно так, то лишь в этом случае можно это назвать мудростью-праджней.

Что такое «Парамита»? В переводе с языка западной страны (т. е. с санскрита– А.М.) на китайский язык это означает «переправиться на другой берег». Если трактовать смысл этого, то – «преодолеть рождения и смерти». Когда говорят о мире рождений и смертей, его уподобляют [месту], на которое воды накатывают волнами [и откатывают назад], а поэтому и называют его «берегом». Вырваться в мир, где нет ни рождений, ни смертей, подобно тому, как [достичь места], где воды всегда спокойны в своем токе, а поэтому и именуют это «противоположным берегом». Вот почему все это называется «Парамитой».

О, глубокомудрые! Люди, находящиеся в заблуждении, повторяют [ «Праджняпарамиту-сутру»] своими устами, но когда они делают это, то возникают лишь иллюзии и фальшь. Если же этому следовать своими мыслями, то только это и можно назвать истиной природой. Получить просветление в этом учении означает получить учение праджни. Тот, кто пестует это в себе и следует этому, тот следует праджне. Тот же, кто не пестует это – останется лишь простолюдином. Даже если лишь одной мыслью следуешь этому, то уже своим телом[104]становишься равен Будде.

О, глубокомудрые! Всякий простолюдин [в основе своей] является Буддой, равно как и незнание [в основе своей] является просветлением-бодхи. Тот, кто своими предыдущими мыслями пребывал в заблуждении, тот и является простолюдином, последующие же мысли о просветлении делают его Буддой. Тот, кто в своих предыдущих мыслях держался за этот мир, тот пребывал в незнании, тот же, кто в своих последующих мыслях отринул этот мир, тот и реализовал в себе просветление-бодхи.

О, глубокомудрые! Махапраджня-парамита – самая почитаемая, самая высшая и наипервейшая. Она нигде не пребывает, никуда не уходит и ниоткуда не пришла. И Будды всех трех миров[105]вышли именно из нее. И мы должны использовать эту великую мудрость, дабы разбить пять скандх, наше незнание (клеша) и пыль мира[106]. Если воспитывать себя этим путем, то это и будет путь Будды, и тогда «три яда» (алчность, гнев, глупость или иллюзии) превратятся в следование предписаниям (сила), в созерцание (самадхи) и в мудрость (праджню).

О, глубокомудрые! Наша школа дхармы [учит], что всего лишь из одной праджни рождаются 84 тысячи [путей] мудрости![107]Как это может быть? Да потому что все люди обладают 84 тысячами типами [незнания, возникшего] в мирской пыли, и если бы не было этой мирской пыли, то их мудрость была бы постоянной, и никто бы не отделялся от своей природы. Такой способ просветления и был бы отсутствием мыслей, отсутствием воспоминаний, отсутствием чего бы то ни было, не рождались бы иллюзии, собственная истинность была бы подобна изначальной природе, а мудростью можно было бы узреть сияние (т. е. получить просветление – А.М.), и [в своем сердце такой человек] не держался бы ни за какую вещь и не отвергал ни одной дхармы. Это и есть «взирая на собственную природу, стать Буддой».

О, глубокомудрые! Если вы хотите глубоко проникнуть в мир Дхармы (дхармадхату) и в самадхи мудрости-праджни, необходимо следовать праджне и воспитывать ее в себе. [Для этого следует] повторять вслух «Ваджрачхедику-сутру» – тогда и можно прозреть собственную природу. Постигайте заслуги и добродетели, [что изложены] в этой сутре, и несть им ни числа, ни границ. То, что содержится в сутре, само по себе достойно искреннего восхищения и словами этого никогда не выразить до конца. Именно эта буддийская школа и есть самая Высшая колесница, а сказаны [слова этой сутры] для людей великой мудрости, для людей высших корней. Если же ее слышит человек малой мудрости и малых корней, в сердце его рождается недоверие [к ним]. Почему же так происходит? Если Небесные драконы прольют ливень над Джамбудвипа[108], то и города и все люди будут смыты водой, словно трава и листва. Если же такой ливень прольется в океан, то [воды] в нем не убавится и не прибавится. Точно также и люди Большой колесницы или люди самой Высшей колесницы – если слышат слова Ваджрачхедика-сутры, то тотчас раскрывают свое сердце к пробуждению и освобождению, поскольку познали мудрость того, что их изначальная природа уже сама по себе содержит праджню, они сами используют эту мудрость, извечно взирая на сияние, не обманывая себя письменами. Все это подобно дождевой воде, что берется ниоткуда, изначально проливаясь Драконами, обильно орошая всех людей, все травы и деревья, все чувственное и бесчувственное. [А затем] сотни рек, неся свои воды, впадают в океан, образуя тем самым «единое тело». Этому же подобно и знание изначальной природы мудрости-праджни всех живых существ.

О, глубокомудрые! Человек малых корней, когда слышит это учение о внезапном просветлении, уподобляется траве и деревьям с неглубокими корнями – лишь только прольется ливень, то тотчас все они полягут, ибо не способны прорости глубоко. Вот именно таков человек неглубоких корней! А ведь и он изначально имел мудрость-праджню, ничем не отличаясь от людей великой мудрости. Так почему же, слушая [слова сутры], он сам не достигает пробуждения? Потому, что ложные взгляды наложили уже на него глубокую печать, а незнание глубоко пустило свои корни, словно солнце закрытое облаками – пока не подует ветер и не разгонит облака, свет сам так и не пробьется из-за них.

Праджня не имеет в себе великого или малого, лишь сердца людей не одинаковы – у кого замутнены, у кого просветлены. [Человек], чье сердце прибывает в заблуждениях, взирает лишь вовне, надеясь через свои поступки обрести Будду, но так и не достигают пробуждения своей природы – вот это и есть люди неглубоких корней. Если же внезапно прозреть свою природу, не держась ни за какие внешние поступки, но лишь в своем сердце постоянно поддерживая праведные взгляды, то ни незнание, ни мирская пыль никогда не смогут затронуть [такого человека] – вот это и будет [человек], прозревший свою изначальную природу.

О, глубокомудрые! Не пребывать ни внутри, ни снаружи, свободно приходить и уходить (т. е. рождаться и умирать), иметь способность устранять привязанности сердца и распространяться повсеместно, не имея преград, – человек, что способен следовать этому, ничем не отличен от того, [идеала, которому учат] в своей основе сутры школы праджни[109].

О, глубокомудрые! Все сутры[110], школы Большой и Малой колесницы, двенадцать канонов[111]предназначены для людей, различных [по своему характеру и взглядам]. И лишь потому, что воистину существует праджня изначальной природы, оказалось возможным создать [все эти писания]. Ведь если бы в мире не было людей, то не появились бы и все эти мириады учений. А поэтому, познание всех этих способов поднимается из самой основы человека. Все писания и книги созданы словами человека. Среди людей существуют глупцы и мудрецы, а глупец и есть «ничтожный человек», мудрец и есть «великий человек». Глупцы вопрошают мудрых людей, а те отвечают им. Глупец может внезапно получить пробуждение и освобождение собственного сердца, и в этом он ничем не отличается от мудреца.

О, глубокомудрые! Без просветления даже Будда ничем не отличался бы от массы живых существ, но появилась лишь одна о пробуждении – и вот уже массы живых существ стали Буддами. А поскольку знание всех дхарм (мириад способов) в конечном счете пребывает в нашем сердце, так почему же, исходя из нашего сердца, не прозреть внезапно истинную таковость (татхату) изначальной природы? [Именно об этом] «Бодисаттва сила-сутра»[112]говорит: «Наша изначальная сама-природа чиста», и значит, что познав то, как в своем сердце узреть изначальную природу, все могут встать на путь Будды. «Вималакирти-нидреса-сутра»[113]говорит об этом: «И в тот момент он внезапно прозрел и вернулся к своему изначальному сердцу».

О, глубокомудрые! Лишь только я услышал речи преподобного [Пятого патриарха] Хунжэня, как тотчас достиг просветления и внезапно узрел истинную таковость изначальной природы. Именно поэтому я и распространяю это учение, дабы все те, кто сегодня овладевают путем-Дао, могли внезапно пробудить в себе бодхи, и дабы каждый сам, взирая в свое сердце, узрел изначальную природу. Если же он не может сам достичь пробуждения, то должен искать великого своей добротой и знающего наставника (калаянамитра), дабы тот растолковал ему учение самой Высшей колесницы и непосредственно указал правильный путь. Этот добрый и знающий человек и представляет собой важнейшую причину и основание[114], что и называется «Изменять и направлять [людей], дабы они смогли прозреть свою внутреннюю природу». Все добрые и знающие наставники, искушенные в Дхарме, способны сделать это, потому что и Будды всех трех миров и все двенадцать канонов уже и так сами по себе живут в природе человека, но порой люди не могут сами достичь пробуждения и должны попросить доброго и знающего наставника указать им способ к прозрению. Тем же людям, кто способен самостоятельно достичь просветления, нет нужды искать что-то вовне. Абсолютно неправильно думать, что без помощи доброго и знающего наставника нет надежды достичь освобождения. Почему это так? Поскольку в нашем сердце уже существует знание о само-пробуждении, но если же мы придерживаемся ложных взглядов и заблуждений, нас занимают лишь иллюзорные мысли, то нам даже не поможет помощь доброго и знающего наставника, оказанная наставлениями извне. Но если же мы пробудим в себе правильные, истинные взгляды на праджню, то тотчас все, что находится между нами, будет уничтожено, сгинут иллюзорные мысли, поскольку мы познали изначальную природу и, пробудившись, достигли земли Будды.

О, глубокомудрые! Когда мы, взирая внутрь себя, постигаем высшую мудрость, то освещаем тем самым все, как внутри, так снаружи, познавая собственное изначальное сердце. А познание собственного изначального сердца и есть освобождение уже в самой основе. Такое достижение освобождения и являет собой самадхи праджни, которое и есть «вне-мыслие» (у нянь). Что мы называем «вне-мыслием»? «Вне-мыслие» – это такое состояние, когда мы знаем и прозреваем все дхармы, но сердце наше при этом не загрязняется. Когда мы его используем, оно распространяется повсеместно, и в тоже время не прибывает ни в каком [конкретном] месте. Единственное, что мы должны делать – это очищать наше изначальное сердце, чтобы шесть типов знаний вошло в шесть врат[115], и проходя через эти шесть врат, ничто бы не загрязнило и не затронуло нас, свободно бы приходило и уходило, проникало бы без всяких преград – именно это и является самадхи или пребыванием в состоянии освобождения. Имя этому – «поступки во вне-мыслии». Если же [придерживаться доктрины] «не думать ни о чем», дабы прервать все мысли, то это уже будет являться путами дхарм, и мы называем это «крайними взглядами»[116].

О, глубокомудрые! Тот, кто достиг просветления в способе «вне-мыслия», тот проник и в мириады других способов (дхарм). Тот, кто достиг просветления в способе «вне-мыслия», узрел чертог Будды. Тот, кто достиг просветления в способе «вне-мыслия», тот достиг и престола Будды.

О, глубокомудрые! Те, кто в последствии станут последователями моей школы и передадут это учение о внезапном просветлении тем, кто един с ними и взглядами и поступками, выразят желание сделать своим основным делом следование Будде, отдадут все свою жизнь на это и не отступят – те обязательно займут место совершеномудрых. Таким следует молчаливо[117](от сердца к сердцу) передавать те знаки[118], что получены от предыдущих поколений, ничего не утаивая в этом правильном учении. Тем же, кто придерживается иных взглядов и иных поступков, пребывая в другом учении, не следует передавать знаки, поскольку это может лишь принести вред [учению] предыдущих поколений [патриархов], а для них самих в изучении этого не будет никакой пользы. К тому же, боюсь, глупцы все равно не поймут это, но лишь оклевещут нашу школу дхармы на сотню кальп и тысячи жизней прервут природу семян Будды.

О, глубокомудрые! У меня есть «Хвалебный гимн тому, что не имеет проявлений», каждый из вас должен хорошо запомнить его и [где бы вы ни были] дома или вне дома (т. е. монахом или мирянином – А.М), совершайте поступки, следуя ему. Если же сами не будете этому следовать, и лишь запомните мои слова, то пользы от этого не будет.

Итак, слушайте мою гатху:

Проповедь распространяется и с ней распространяется учение, будто солнце появляется в пустоте;

Передавай способ прозрения изначальной природы, ибо смысл [твоего] прихода в этот мир заключается в том, чтобы разбить ложные школы;

В Дхарме не бывает «внезапного» и «постепенного», лишь время просветления или заблуждения бывает коротким или долгим.

Существуют лишь эти врата к прозрению изначальной природы, но глупцы не смогут узнать этого.

И хотя мы можем объяснить это мириадами способов, но все это сливается вместе, возвращаясь к Единому.

Мрак незнания поселяется в нас, а поэтому постоянно необходим свет мудрости, что рождается в нас.

Лишь только приходит ложное, тотчас устанавливается незнание; но стоит придти правильному, то незнание сразу же рассеивается[119].

Но если же мы не используем ни «ложное», ни «правильное», то чистота, [что рождается в нас], не знает пределов.

Основа Бодхи – это [чувствование] своей изначальной природы и [попытка] пробудить мысли о сердце будет лишь иллюзией.

Чистое сердце может пребывать и в иллюзиях, но праведное сердце уже свободно от трех препятствий[120].

Люди, что пребывают в этом мире, если они пестуют Дао, то им уже ничего не повредит.

Если же будем постоянно прозревать собственные ошибки, то сможем находиться в соответствии с Дао.

Каждое живое существо имеет свой Путь, а поэтому они не могут повредить друг другу.

Не ищи другого Дао вне Дао, ибо положишь на это всю жизнь, но так и не узреешь Дао.

Ты лишь будешь брести к этому всю жизнь, но в конце концов лишь раскаешься.

Если же ты хочешь узреть истинный Путь, следуй праведному – это и есть Путь.

Но если же ты не обладаешь Сердцем Дао, то будешь идти во мраке и никогда не увидишь Путь.

Тот человек, что воистину пестует (следует) Дао, не смотрит на ошибки этого мира.

Если ты лишь подмечаешь недостатки других людей, то лишь приумножаешь собственные.

Если другие люди ошибаются, я не должен ошибаться; если же я ошибся, то это – лишь моя собственная ошибка.

Лишь самому избавившись от ошибок в сердце, можно разорвать [путы] незнания.

Если ни ненависть, ни любовь не тревожат наше сердце, то можно, вытянув обе ноги, [безмятежно] спать.

Тот, кто хочет изменять других людей, сам должен обладать умением.

И когда у других людей уже не поднимается в душе сомнений, значит они узрели собственную природу.

Учение Будды, что существует в этом мире, неотделимо от чувств этого мира.

Искать просветление-бодхи вне мира, столь же [бессмысленно], как искать рога у зайца.

Правильные взгляды мы зовем «трансцендентными», ложные взгляды зовем «мирскими»[121].

И когда разбиваются как правильные, так и ложные взгляды, то проявляется природа бодхи.

Гимн этот принадлежит школе внезапного просветления и зовется он «Великим челном дхармы, [что переправляет через океан страданий и грехов]».

В течение долгих кальп человек может пребывать в заблуждениях, но лишь достигнет пробуждения и [эти заблуждения] тотчас сгинут».

Затем Наставник сказал: «Сегодня в этом монастыре Дафаньсы я поведал вам учение о внезапном просветлении. Все живые существа, что пребывают в этом мире Дхармы (дхармату), если последуют моим словам, то прозрев Учение, станут Буддой!».

В этот момент среди наместника Вэй, всех чиновников, [что были с ним], последователей Дао (монахи – А.М.) и мирян, слушавших проповедь учителя, не осталось того, кто бы ни испытал просветления. Все они поклонились и воскликнули: «Поразительно! Кто бы мог подумать, что Будда родился в Линьнани!».

Глава 3

Вопросы и ответы

Однажды наместник Вэй обратился к Наставнику с просьбой провести [молитву] перед большим вегетарианским собранием. После приема вегетарианской пищи наместник Вэй попросил патриарха подняться на помост. Поклонившись вместе с чиновниками, монахами и простолюдинами, [что присутствовали здесь], Вэй сказал:

– Я, Ваш ученик, слушал то, о чем Вы, Преподобный, говорили. Содержание этого столь глубоко, что не может быть ни постигнуто мыслью, ни выражено словами. Сейчас у меня есть немного вопросов, и надеюсь, что Вы, проявив великое милосердие, разъясните их мне.

– Если есть у вас сомнения, то спрашивайте, – ответил Наставник, – я отвечу Вам.

– То, что проповедует Преподобный – это и есть суть [учения] Великого Учителя Дамо? – спросил Вэй.

– Да, так и есть.

– Я слышал, что когда Бодхидхарма впервые наставлял Лянского правителя У-ди, тот спросил у него: «Я всю жизнь строю монастыри, помогая монахам, подаю милостыню и следую постному образу жизни. Каковы мои заслуги и добродетели?». Бодхидхармы ответил ему: «На самом деле нет ни заслуг, ни добродетелей». Я не понял этого принципа Бодхидхармы, прошу, растолкуйте его мне.

– «На самом деле нет ни заслуг, ни добродетелей» – без сомнения это слова Первопатриарха! Сердце У-ди было погружено в ложные [представления] и правильное учение было не известно ему. Строить монастыри, помогать монахам, подавать милостыню и питаться постным, – все это зовется стремлением к счастью, а счастье не может считаться заслугой или добродетелью. Заслуги и добродетели заключены в теле дхармы – в Дхармакае, а не в пестовании собственного счастья.

Затем наставник продолжил:

– Прозреть изначальную природу – вот заслуга, находится в равновесии [со всеми живыми существами] – вот добродетель. Мысль за мыслью пробегает, не имея преград, ты постоянно видишь изначальную природу и воистину можешь использовать утонченное, – вот это и зовется заслугами и добродетелями. «Когда внутри вас сердце пребывает в пустоте – вот это заслуга. Когда внешние поступки сообразуются с ритуалом – вот это добродетель. Когда само-природа утверждает себя в мириадах дхарм – вот это заслуга, когда основа сердца отринет всякие мысли – вот это добродетель. Не оторваться от само-природы – это заслуга, использовать [весь мир], не загрязняясь им – вот это добродетель. Если стремитесь найти заслуги и добродетели в этом мире Дхармакаи, следуйте тому, [что я сказал], и лишь тогда это и будет истинными заслугами и добродетелями. Человек, что пестует заслуги и добродетели, в своем сердце не пренебрегает [другими людьми], он постоянно выражает почтение к ним. Тот же, кто в сердце своем постоянно пренебрегает другими и не может отвлечься от эгоизма[122], у того нет заслуг. Тот, чья само-природа пребывает в пустых иллюзиях и не знает реальности, в том, конечно же, нет добродетелей. И все это – из-за того, что он слишком ценит себя и пренебрегает всеми остальными.

О, глубокомудрые! Когда между мыслями нет даже промежутка – вот истинная заслуга, когда сердце пребывает в равновесии – вот это и есть истинная добродетель. Пестовать свою внутреннюю природу – вот заслуга, пестовать собственное тело – вот добродетель.

О, глубокомудрые! Заслуги и добродетели можно увидеть лишь изнутри собственной изначальной природы, и их нельзя достичь ни подачей милостыни, ни молитвами – вот в чем заключено различие между «счастьем и добродетелью» и «заслугами и добродетелями». Правитель У-ди не знал истинный принцип, и нет никакой ошибки в том, что сказал Первопатриарх.

Наместник Вэй спросил вновь:

– Я, Ваш ученик, часто вижу как монахи и миряне повторяют имя Будды Амитабхи, надеясь возродиться в Западной земле[123]. Пожалуйста, Преподобный, скажите, можно ли возродиться вновь? Надеюсь, вы разрешите мои сомнения!

– Слушайте меня внимательно, господин Наместник, – произнес Наставник, – и я, Хуэйнэн, объясню Вам! Судя по тому, что сказано в сутре, [записанной со слов] Шакьямуни в города Шравасти[124], о том, как достичь Западной земли, абсолютно ясно, что Западная земля находится недалеко отсюда. Если выразить это расстояние в ли (километрах), то получится 108000 ли (ок. 54 тыс. км)[125], и лишь из-за того что в нас пребывают десять зол и восемь грехов[126], мы говорим, что она находится далеко. Тот, кто говорит, что она находится далеко – это человек неглубоких корней, тот же, кто говорит, что она близка – это человек великой мудрости. Люди бывают двух типов, но в Дхарме не бывает двух челнов [которые переправят человека на другой берег ради его спасения]. Существует разница между людьми заблуждающимися и [способными] к просветлению, а проявляется она в том, быстро или медленно [приходят эти люди к просветлению]. Заблуждающийся человек, повторяя имя Будды, просит его о возрождении в том краю, а просветленный человек сам очищает свое сердце. Как раз об этом говорил Будда: «Вместе с очищением вашего сердца, очищается и Земля Будды»[127].

И пускай Вы родились в Восточных землях, но если Вы чисты сердцем, то значит нет на Вас греха. Но если бы Вы родились в Западной земле и при этом были бы не чисты сердцем, то это само по себе не освободило бы Вас от грехов. Когда люди в Восточных землях совершают грехи, они повторяют имя Будды [Амитабхи], прося его о возрождении в Западной земле. Но если грехи совершат люди Западной земли, то о возрождении в какой земли им молится? Обычные люди и глупцы не понимают собственной природы и не знают, что Чистая земля находится внутри них самих, а стремятся возродиться кто в Восточной, кто в Западной земле. Но для просветленного человека – кругом едино. Именно поэтому Будда сказал: «В каком бы месте вы не оказались, везде вам будет извечно спокойно и радостно».

Господин наместник, если не останется в Вашем сердце такого места, где не было бы добра, то для Вас Западная земля окажется недалеко. Но для того, кто не добр сердцем, будет крайне трудно в молитве [уговорить] Будду и возродится [в Западной земле]. А поэтому сегодня, глубокомудрые, я призываю вас прежде всего истребить десять зол – и тогда вы сможете преодолеть сто тысяч ли. Затем истребите восемь грехов – и это позволит вам преодолеть оставшиеся восемь тысяч ли. Если в каждой мысли вы будете прозревать изначальную природу, постоянно пребывать в равновесии и [стоять] не прямом [Пути], то [достичь Чистой земли будет столь же легко], как указать на нее пальцем, и вы без труда узреете Будду Амитабху.

Господин наместник, если вы только будете следовать «десяти добродетельным заветам»[128], стоит ли еще желать возродиться [в Западной земле]? Но если же Вы не искорените в своем сердце десять зол, то какой же Будда пригласит Вас к себе?

Если Вы поймете учение школы внезапного просветления о прекращении перерождений, то в то же мгновение узреете Западную Землю. С другой стороны, для непросветленного, хотя он молит о перерождении, повторяя имя Будды, дорога по-прежнему остается весьма далекой – как же ему достичь этого?

Теперь я, Хуэйнэн, покажу всем присутствующим здесь в этот самый момент Западную землю. Желаете ли вы этого?».

Все присутствующие поклонились и сказали: «Если бы мы действительно могли увидеть это место, то стоило бы нам столь сильно желать возродиться там? Просим Вас, Преподобный, проявите милосердие, покажите нам прямо сейчас Западную землю!».

Наставник сказал: «Господа! Тело и чувства человека – это город; глаза, уши, нос и язык – это его врата. Снаружи стоят пять врат, внутри же существуют еще и врата мысли. Сердце – это земля (основа – А.М.), внутренняя природа – владыка [этого города]. Правитель восседает на сердце-основе. Когда внутренняя природа пребывает [в постоянном прозрении], то существует и правитель, лишь только [прозрение] внутренней природы исчезает, то уходит и правитель. Когда внутренняя природа находится в теле, то сохраняется и сердце, если внутренняя природа уходит из тела, то и сердце портится. Будда создается в нашей внутренней природе, а не внешними молитвами нашего тела.

Тот, чья внутренняя природа полна заблуждений – тот обычное живое существо, тот же кто достиг чувствования внутренней природы – тот и Будда. Тот, кто преисполнен милосердия – тот и бодисаттва Гуанинь[129]. Тот, кто любит подавать милостыню – тот и бодисаттва Махастхама[130]. Тот, кто способен очиститься – тот и Шакьямуни. Тот, кто пребывает в равновесии и прямоте – тот и Амитабха[131]. Идея собственного я [делает человека] подобным горе Меру[132], неправедное сердце подобно водам океана [существования], незнание-клеша – бурным волнам [в этом океане], жестокость и коварство – злым драконам, пустые иллюзии – злым духам, пыль мира (сяо лао) – болотным черепахам, алчность и гнев – это подземный ад, а незнание (глупость) – это лишь животный инстинкт.

О, глубокомудрые! Если вы сможете постоянно следовать десяти добродетельным поступкам, тотчас достигнете небесного престола. Когда вы избавитесь от идеи собственного «Я», то падет и гора Меру. Развейте неправедность в сердце – высохнут воды океана, избавитесь от пут незнания-клеша – исчезнут и бурные волны. Забудете о жестокости и коварстве – и издохнут злые драконы. И когда вы своем сердце-основе ощутите природу Татхагаты, то тотчас начнет происпускаться великий свет. Снаружи он озарит шесть врат и очистит их, в результате чего разобьются все шесть Небес желаний[133]. Внутри этот свет озарит само-природу, уничтожит три зла, и в один момент устранит все грехи, что ведут нас в ад. И когда и снаружи и внутри все будет озарено, то мы ничем не будет отличаться от того, кто родился в Западной земле. Но если же не следовать тому, что я сказал, то как же еще можно попасть в Западную землю?».

Услышав эти слова, все слушающие в тот же момент прозрели собственную внутреннюю природу они ни поклонились Патриарху и воскликнули в один голос: «О, сколь это чудесно!». А затем они пропели [один из буддийских гимнов]: «Пускай все живые существа в мире, что слышали эти слова, в тот же момент получат просветление и освобождение!».

Патриарх вновь сказал: «О, глубокомудрые! Тот, кто хочет пестовать [праведное] поведение, может делать это и в миру, и нет никакой необходимости [обязательно] удаляться в монастырь. Если вы пестуете праведное поведение в миру, то становитесь подобны человеку из Восточной земли, чье сердце наполнено добротой. Если же вы не пестуете это даже в монастыре, то уподобляетесь человеку, что пребывает в Западной земле, но при этом сердце его наполнено злом. Очищенное сердце и есть внутренняя природа того, кто пребывает в Западной земле».

Наместник Вэй спросил вновь: «Как же нам, пребывая в миру, совершенствовать себя? Прошу, наставьте нас в этом!».

Патриарх ответил: «Для этого, мои слушатели, я дам вам «Гимн тому, что не имеет формы». Если вы сумеете следовать тому, что говориться в нем, то ничем не будете отличаться от тех людей, что пребывают со мной постоянно. Если же вы не будете следовать этому, то какая будет польза оттого, что вы острижете себе волосы и покинете дом, [став монахом]?

Гимн говорит:

«Для того, чье сердце находится в равновесии, какой смысл соблюдать дисциплинарные правила?

Для того, кто непосредственно [следует по Пути], какой смысл практиковать медитацию (дхиану)?

Исходя из принципа милосердия, мы чтим своих родителей и заботимся о них,

Исходя из принципа справедливости, высшие и низшие поддерживают друг друга.

Исходя из принципа церемонности, они пребывают во взаимном уважении и согласии.

Исходя из принципа терпения, не вступает в ссоры даже в толпе злых людей.

Буравя дерево, можно добыть огонь.

Из мокрой черной грязи рождаются красные цветки лотоса[134].

То, что горько на вкус, может быть лекарством.

То, что порой режет нам слух, может оказаться честными речами.

Из исправления ошибок обязательно родится мудрость.

Если же мы придерживаемся ошибочного, то в сердце никогда не появится мудрости.

Каждый день неизменно помогай другим, [но помни], что воплощение Пути рождается не из раздачи денег.

Найти бодхи можно лишь в своем сердце, так стоит ли труда искать сокровенное снаружи?

Если вы будете следовать тому, что только что услышали, тот Небесный престол тотчас окажется перед вашими глазами».

Затем Патриарх добавил: «О, глубокомудрые! Все вы должны совершенствовать себя, опираясь на гимн, что только что услышали, вглядываться в собственную природу и непосредственно становиться на Путь Будды! Дхарма не ждет никого! Вы же все можете разойтись – я возвращаюсь в Цаоси. Если у кого-то еще появятся вопросы, вы можете придти ко мне [в Цаоси] и задать их».

В этот момент наместник Вэй с чиновниками, добродетельные мужи и честные дамы, что присутствовали на проповеди, – все достигли просветления. Они искренно уверовали в это учение и решили следовать ему.

Глава 4

Самадхи и праджня

[135]

Обращаясь к пастве Учитель сказал: «О, глубокомудрые! Моя буддийская школа считает своей основой созерцание и мудрость. Все вы не должны впадать в заблуждение, восклицая: «Созерцание и мудрость – это разные вещи». Созерцание и мудрость едины, а не двойственны. Созерцание – это основа мудрости, а мудрость – это функция (т. е. умение использовать – А.М) созерцания.

О люди, изучающие Путь! Не говорите: «Сначала – созерцание, которое порождает мудрость» или «Сначала – мудрость, которая порождает созерцание!», разделяя их. Придерживаться такого взгляда равносильно тому, что утверждать, будто Дхарма имеет два проявления. И хотя из ваших уст выходят добродетельные слова, в душе вашей далеко не столь добродетельно. И хотя в воздухе [носятся слова] о созерцании и мудрости, созерцание и мудрость оказываются все же не равны друг другу.

Если же и в душе и в устах пребывает добродетель, то внешнее и внутреннее становятся единым, а созерцание и мудрость оказываются равны друг другу. [Достижение этого] заключено в самопробуждении и самовоспитании, а не в словесных баталиях. Если же такие баталии следуют одна за другой, то это равносильно тому, как вводить других людей в заблуждение. Постоянные победы и поражения [в таких диспутах] ведут лишь к росту «собственной дхармы», а отрываться от «четырех проявлений»[136]никак нельзя.

О, глубокомудрые! Чему подобны созерцание и мудрость? Подобны они свету и светильнику[137]. Если есть светильник, то существует и свет, без светильника же наступает тьма. Светильник – это основа для света, а свет – это использование светильника. И хотя по своим названиям они различны, в своей основе они едины. Вот такова Дхарма созерцания и мудрости».

Обращаясь к пастве, Учитель произнес: «О, глубокомудрые! Единое самадхи заключается в том, что бы в не зависимости от того, где ты находишься, идешь ли или стоишь, сидишь или лежишь, постоянно пестуй в себе праведное сердце. «Сутра Чистого имени» говорит: «Праведное сердце – это ваша молельня[138]. Праведное сердце – это и есть Чистая земля[139]». Нельзя, чтобы душа и поступки были льстивы (раболепны), но все необходимо говорить напрямую. Рассуждают о самадхи и при этом не следуют праведному сердцу!

Практикующие самадхи прямо говорят: «Сиди в постоянстве, не двигаясь; не возбуждай сердце иллюзиями – это и есть самадхи». Те, кто дает такие разъяснения, подобны бесчувственному [камню], а это и есть проявление препятствия в постижении Пути.

О, глубокомудрые! Путь растекается повсеместно! Но что может стать препятствием к этому? Если сердце не мешает проявлениям дхарм[140], то Путь в этом случае распространяется повсеместно. Если же сердце препятствует проявлению дхарм, то это зовется «связыванием самого себя». И если даже говорят, что самадхи это «сидеть в постоянстве, не двигаясь», то и это верно, надо лишь уподобиться Сариртре[141], что сидел в молчаливом созерцании в лесу и был обруган Викмалокирти[142]. О, глубокомудрые! Еще встречаются люди, обучающие через сидячее созерцание, обращаться к сердцу, прозевать покой, не двигаясь и не вставая, и через это достигать мастерства. Заблудшие люди – они не знают, что чем больше придерживаются этого, тем более безумными становятся. Увы, таковых людей – очень и очень много. А подобные люди наставляют друг друга. Посему знайте – это величайшая ошибка!»

Обращаясь к пастве, Учитель сказал: «О, глубокомудрые! Изначально в истинном учении не было разделения на «внезапное» и «постепенное»[143], просто в самой природе человека заложено разделение на разумное (острое, благоприятное) и тупое. Глупые люди совершенствуются в «постепенном», а разумные[144]сближаются с «внезапным». Если ты познал собственное сердце, если ты узрел собственную природу, то для тебя не существует таких различий. Поэтому настаивать на «внезапном» или «постепенном» – это лишь [придерживаться] пустых названий суетного мира.

О, глубокомудрые! Наша школа с самого своего возникновения сделала своим первейшим [моментом] пребывание вне мыслей, основным – отсутствие проявлений[145], главным – отсутствие обители. Отсутствие проявлений заключено в том, чтобы [пребывая] в проявлениях, отринуть эти проявления. Пребывание вне мыслей означает, что, обладая мыслями, мы не пребываем в них[146]. Отсутствие обители – это и есть изначальная природа человека. Все что есть в мире – добро и зло, хорошее и дурное, – все сводится к вражде и благодеянию. Словесные упреки и уколы, обман и вражду надо рассматривать как пустые [иллюзии], не помышляя ни о воздаянии, ни о каре.

В своих думах не стремись к грядущему миру[147]. Если мысли о грядущем, прошедшем и настоящем беспрерывно продолжают друг друга, то зовется это «опутыванием». Если же во всех дхармах ты пребываешь вне мыслей, то не существует и опутывания [ими]. Вот почему «отсутствие обители» (досл. «отсутствие пребывания») мы считаем главным.

О, глубокомудрые! Когда снаружи отринешь все проявления, то зовется это «отсутствием проявлений». Тот, кто способен отринуть все проявления, обретает чистоту и незамутненность основного в Дхарме. А поэтому мы и считаем «отсутствие проявлений» основным.

О, глубокомудрые! Если, пребывая в миру (вишая), наше сердце остается незагрязненным, то мы говорим об «отсутствии мыслей». Стоит лишь перестать думать о мириадах вещей, то мысли тотчас прекратятся. Мысли прерываются и умирают. Это – величайшая ошибка. Люди, изучающие Путь – задумайтесь над этим! Если вы не знаете сути Дхармы, то такие ошибки особенно возможны, да к тому же вы еще вовлекаете в них и других людей. Мы не видим собственных заблуждений, а еще черним (клевещем) буддийские писания. А поэтому [наша школа] считает «отсутствие мыслей» наипервейшим [моментом].

О, глубокомудрые! Почему же мы считаем «отсутствие мыслей» наипервейшим?

О, глубокомудрые! «Отсутствие» – это отсутствие чего? «Думанье» – что это за явление? «Отсутствие» – это отсутствие двойственности проявлений, отсутствие мирских страстей в сердце. Думанье – это самоприрода истинно сущего (бхутататхата)[148]. Истинно сущее – это основа думанья, а думанье – это использование (функция) истинно сущего. Именно истинно сущее и самоприрода могут породить думанье (мысли), а отнюдь не глаза, уши, нос и язык[149]. Истинно сущее содержит в себе изначальную природу и поэтому порождает думанье. Когда же истинно сущее подобно отсутствию, то глаза, уши, все материальное[150]и звук тотчас разрушаются.

О, глубокомудрые! Когда именно самоприрода Истинно сущего порождает думанье, то пускай шесть индрий[151]и включают в себя зрение, слух, ощущения и знание, но все же [в этом случае наша мысль] не сможет загрязнить мириады миров, а истинная природа будет неизменно пребывать в самой себе. Поэтому сутра говорит: «Тот, кто искушен в различении всех проявлений дхарм, тот постигнет первейший смысл [этого] и останется недвижимым».

Глава 5

О сидении в созерцании (Дхиана)

Обратясь к пастве, Учитель сказал: «С самого начала в нашей школе [внезапного озарения] сидение в медитации (цзо чань) отнюдь не заключалось лишь в созерцании собственного сердца. Не заключалось оно и в созерцании чистоты или в недвижимом [сидении]. Если же говорить о созерцании собственного сердца, то сердце изначально – суетно (иллюзорно). Познание сердца подобно [познанию] иллюзий, а поэтому лучше не созерцать ничего. Если говорить о созерцании чистоты, то изначальная природа человека в своей основе чиста, лишь суетные мысли покрывают все истинно сущее[152]. Однако вне суетных мыслей изначальная природа сама очищается. Если же возбудив сердце, созерцать чистоту, то наоборот – лишь породишь иллюзию чистоты. У иллюзии нет постоянного места – ведь одно созерцание уже есть иллюзия. Изначально чистота не имела ни форм, ни проявлений, но сейчас возникли [внешние и иллюзорные] проявления чистоты. На словах это называют мастерством (гунфу). Те, кто придерживаются таких взглядов, лишь препятствуют самопроявлениям своей изначальной природы и, наоборот, лишь запутываются в этой чистоте.

О, глубокомудрые! Говоря о пестовании [созерцания] в недвижимости, то если взирать на самих людей и не глядеть на то, истины они или ложны, добры или злы, на удачи и беды этих людей, то уже одно это и есть [воспитание] недвижимости собственной природы.

О, глубокомудрые! Заблуждающиеся люди, хотя и могут быть недвижимы собственным телом, но лишь откроют рот, то тотчас принимаются говорить о других людях – истинны они или ложны, хороши или плохи, добры или дурны, а все это противоречит Пути. И если именно таким образом созерцать сердце и созерцать чистоту, то все это будет лишь препятствовать [истинному] Пути».

Обратясь к пастве, Учитель сказал: «О, глубокомудрые! Что мы называем «сидением в созерцании»? Наша школа[153][считает], что внутри к этому нет ни препятствий, ни преград, вовне же все добро и зло, что царит в суетном мире, не возбуждает ни сердца, ни мыслей. Это и зовется «сидением». Когда, взирая во внутрь, достигаешь недвижимости самоприроды, то зовем это «созерцанием-чань (дхианой)».

О, глубокомудрые! Что же мы называем «созерцанием-дхианой и концентрацией мыслей-самадхи»? Когда снаружи мы сумели отринуть все проявления-лакшаны, то это и есть созерцание-дхиана, а когда внутри нет хаоса, то это и есть концентрация-самадхи. Когда снаружи теснятся внешние проявления, то сердце может придти в хаос, если же снаружи ты сумел избавиться от всех проявлений, то и хаос покидает сердце. Изначальная природа изначально само-чиста и естественным образом пребывает в самадхи, но она приходит в хаос в тот момент, когда мы взираем на внешний мир и размышляем над ним. А вот если у взирающего на внешний мир сердце не приходит в хаос, то это и есть истинное самадхи.

О, глубокомудрые! Когда снаружи сумеешь отринуть все проявления – это и станет созерцанием-дхианой, а когда внутри тебя не станет хаоса, то это и будет самадхи. Снаружи царит созерцание (чань), внутри господствует самадхи – вот это и есть «самадхи-дхиана». Сутра о заповедях бодисаттвы говорит: «Моя изначальная природа с самого начала находилась в естественной чистоте и незамутненности».

О, глубокомудрые! В своем потоке мыслей, в самосозерцании возвращайтесь к чистоте и незамутненности своей изначальной природы. Пестуйте себя, сами свершайте деяния[154]и тогда естественным образом обретете Путь Будды»[155].

О, глубокомудрые! Ныне я поведал вам все о «Четырех великих обетах», сейчас же передам глубокомудрым «Заветы об обретении трех убежищ, что не имеют формы».

О, глубокомудрые! Найти прибежище в просветлении – это то, что ценят те, кто ходит на двух ногах. Найти прибежище в истине – это то, что ценят те, кто свободен от желаний. Найти прибежище в чистоте – это то, что ценят живые существа. Начиная с сегодняшнего дня, называйте просветление своим Учителем, и тогда никогда более не обрящете убежища на пути внешнем, ложном и полном злых духов-гуй!

Глава 6

О покаянии

[156]

Однажды Великий учитель увидел, что к нему в горы пришла группа служилых и простолюдинов из области Шаочжоу, что в провинции Гуанчжоу, из многих других областей, чтобы послушать его наставления в Дхарме. Тогда, поднявшись на помост, он обратился к собравшимся: «Подходите! О, глубокомудрые! Явление это [– путь достижения состояния Будды] можно прозреть, лишь пробудив собственную природу. Во все времена в своих мыслях [монахи] сами очищали свое сердце, сами пестовали свои деяния, взирали на собственное космическое тело – дхармакаю[157], созерцали собственное сердце Будды[158], сами отрекались [от мирской жизни] и сами [принимали на себя] заповеди – и лишь тогда они могли достичь этого [состояния], не боясь обмануться. Вы пришли сюда издалека, объединенные желанием познать это, собранные здесь единым предопределением. Теперь же пускай каждый из вас сядет[159]! Сначала, я передам вам [учение о] «пяти частях ароматов[160]дхармакаи самоприроды»[161], затем же научу вас «покаянию без проявлений».

Все слушающие опустились на землю.

Учитель сказал: «Первый [из пяти] – это аромат заповедей. Это означает, что в твоем сердце не должно быть лжи, зла, зависти, алчности и гнева, не грабь и не причиняй вреда. Все это и называется «ароматом заповедей». Второй – это аромат самадхи, он заключается в том, что ни добро ни зло, ни внешний мир, ни его проявления не должны приводить в хаос ваше сердце. Вот это и называется «ароматом самадхи». Третий – это аромат мудрости-праджни. [Он заключается в том, что] в твоем сердце нет никаких преград, ты постоянно со всей полнотой мудрости всматриваешься в собственную природу, не творя никакого зла. И хотя ты вершишь добрые дела для всей массы живых существ, в своем сердце ты не должен актуализировать это. Уважай предков, думай о последователях, относись с сочувствием и помогай бедным. Вот это и есть «аромат мудрости». Четвертый – это аромат освобождения [от пут всего мирского]. Он заключается в том, что твоему сердцу негде найти опору в отдельных проявлениях дхарм[162], ты не думаешь ни о добрых, ни о злых делах и сам пребываешь в отсутствии преград. Вот это и называется «аромат освобождения». Пятый – это аромат познания и созерцания [состояния] освобождения[163]. Он заключается в том, что твоему сердцу уже не за что цепляться ни в добре ни во зле, но ты и не можешь, погрузившись в пустоту, хранить одиночество, поэтому ты должен предаться учению и много слушать, постигая суть собственного сердца. Достигший буддийского принципа, единится с его сиянием и роднится с вещами, здесь нет ни меня ни другого[164], и тогда ты непосредственно достигаешь состояния бодисаттвы и неизменчивости собственной природы. Вот это и зовется «ароматом познания и созерцания [состояния] освобождения». О, глубокомудрые, каждый из этих ароматов происточается изнутри [природой человека], и не ищите их снаружи.

Теперь настала пора преподать вам «покаяние вне проявлений». Как только вы сумеете уничтожить прегрешения всех трех миров[165], в тот же момент достигните чистоты и незамутненности трех карм[166]. О, глубокомудрые! Пусть каждый из вас вслед за мной повторит следующие слова: «Я, ученик, обещаю, что с этого момента мысли о прошлом, настоящем и будущем не загрязняют [мое сознание] различными заблуждениями. С этого момента я приношу искреннее покаяние в прегрешениях, порожденных таким дурным делом, как заблуждения, желаю уничтожить их раз и навсегда и вовек не возвращаться к ним. Я, ученик, обещаю, что с этого момента мысли прошлого, настоящего и будущего не загрязняют мое сознание чувством гордыни. С этого момента я искренне раскаиваюсь во всех прегрешениях, возникших из-за такого недоброго дела как гордыня, желаю уничтожить ее раз и навсегда и вовек не возвращаться к ней. Я, ученик, обещаю, что с этого момента мысли о прошлом, настоящем и будущем не загрязняют меня чувством зависти. Я искренне раскаиваюсь во всех прегрешениях, порожденных таким недобрым делом как зависть, желаю уничтожить ее раз и навсегда и вовек не возвращаться к ней».

О, глубокомудрые! Все, что я только что вам поведал, и есть «покаяние вне проявлений». Что мы называем «раскаянием»? А что называем «покаянием»[167]? Раскаянием мы зовем раскаяние в своих прежних ошибках. И с этого момент мы окончательно раскаиваемся во всех недобрых делах, в таких прегрешениях как заблуждения, гордыня и зависть, дабы никогда не повторять их впредь. Только это и есть [истинное] раскаяние. Покаянием мы считаем покаяние [и обещание не повторять] в последующем всех ошибок, и с этого момента прозреваем сущность всех недобрых дел, таких прегрешений, как заблуждение, гордыня, зависть и [тем самым] навсегда кладем им конец, дабы никогда больше не свершать их. Вот только это и зовется покаянием. Поэтому все вместе это зовется «покаянием и обещанием больше не свершать этого впредь».

Все впавшие в заблуждение способны лишь раскаиваться в своих предыдущих прегрешениях, но не могут больше не свершать это впредь. Если нет покаяния [c обещанием не повторять ошибок вновь], и если предыдущие грехи не уничтожены, то прегрешения родятся вновь. Коли предыдущие грехи не устранены, то прегрешения вернутся вновь. Так не это ли можно назвать «покаянием с обещанием больше не повторять прегрешений»?

О, глубокомудрые! Я целиком передал вам смысл покаяния. Теперь же я раскрою глубокомудрым смысл «четырех великих обетов». Пусть каждый из вас внимательно слушает это, раскрыв свое сердце! «Я приношу обет освободить от суетного мира бесконечные мириады существ, что живут в моем сердце. Я приношу обет разрушить бесконечные путы омрачения[168], что живут в моем сердце. Я приношу обет изучать неисчислимую школу Дхармы, что живет в моей внутренней природе. Я приношу обет достичь совершенства на Пути Будды, который живет в моей внутренней природе и выше которого нет»[169].

О, глубокомудрые! Разве не каждый говорит: «Мы даем обет спасать бесчисленное множество живых существ»? Говоря так, значит ли это, что не я, Хуэйнэн, должен спасти их, [но они должны обрести спасение сами]? О, глубокомудрые! Те живые существа, что живут в нашем сердце – это те живые существа, что [созданы] тем, что называем сердцем, [полным] ложных взглядов и заблуждений, сердцем, [переполненным] иллюзиями, сердцем, в котором нет добра, сердцем, [обуреваемым] завистью, сердцем, переполненным ядами и скверной. Каждый из людей должен спасать себя сам, опираясь на свою внутреннюю природу – только это и зовется истинным спасением.

Что же мы называем «спасением себе через свою внутреннюю природу»? Это спасение через праведные взгляды живых существ, что живут в нашем сердце и пребывают в путах ложных взглядов, заблуждений, страстей и незнания. Обладая такими праведными взглядами и при помощи мудрости-праджни мы можем разбить оковы незнания и иллюзий живых существ, и каждое из них спасется само. Каждый, приходящий к нам, в ком живут ложные взгляды, может быть спасен через праведность, а заблудший – через пробуждение. Тот, кто пребывает в незнании, будет спасен мудростью, а злой – добром. Именно такое спасение мы и называем истинным спасением.

И вновь [повторите за мной]: «Мы даем обет разбить бесчисленные путы заблуждений и страданий». Это значит, что мудростью-праджней мы устраняем все пустые иллюзии, что живут в наших мыслях и в нашем сердце.

И вновь [повторите за мной]: «Мы даем обет изучать бесчисленную [в своих проявлениях] школу Дхармы». Необходимо самим прозреть нашу внутреннюю природу, постоянно следовать праведному учению – только это и будет называться «изучением воистину».

И вновь [повторите за мной]: «Мы даем обет достичь неизмеримо высокого Пути Будды». Это значит что смирив сердце, мы можем следовать истинной праведности, отринуть как заблуждения, так и [мысли] о просветлении, и лишь постоянно порождать в себе мудрость-праджню. Избавиться от [мыслей] об истинном, избавиться от [мыслей] об иллюзорном – только так можно прозреть природу Будды. Именно это мы имеем в виду, говоря о «достижении Пути Будды». Надо постоянно думать об этом и следовать этому. Это и есть Дхарма силы обетов[170].

О, глубокомудрые! Сегодня я полностью раскрыл вам смысл «четырех великих обетов», теперь же настала пора преподать вам, глубокомудрые, «обет трех опор (прибежищ), что не имеют внешних проявлений»[171].

О, глубокомудрые! Мы находим опору в просветлении, поскольку оно объединяет собой два начала [заслуги-пунья и мудрость-праджню][172].

Мы находим опору в праведности, поскольку это позволяет нам избавиться от желаний.

Мы находим опору в чистоте, поскольку это сердцевина того, что есть в живых существах.

А поэтому, начиная с сегодняшнего дня, сделайте своим учителем просветление, дабы более никогда не возвращаться ко внешнему пути ереси и демонов-мара![173]

Во всем этом мы должны постоянно сами выверять себя, обращаясь к внутренней природе и трем драгоценностям (Будды, его учение Дхарма, община—сангха – А.М.)[174]. И именно здесь, глубокомудрые, во внутренней природе и трех драгоценностях вы и должны искать себе опору. Будда – и есть просветление. Дхарма – и есть праведность. Сангха – и есть чистота.

Своим сердцем обретите опору в просветлении, дабы ложные взгляды и заблуждения не родились в вас, уменьшайте желания и познайте меру, сумейте избавиться от стяжательства и похоти. Все это и зовется «двумя мерами [пунья и праджня]».

Своим сердцем обретите опору в праведности, и тогда всегда вы будете свободны от ложных взглядов. А будучи свободны от ложных взглядов, вы никогда не станете эгоистичны, высокомерны или алчны. И зовется это «избавлением от желаний»

Своим сердцем обретите опору в чистоте. И пускай множество мирских страстей царит в мире желаний, но при этом наша внутренняя природа абсолютна не затронута загрязнением. Вот это и зовется «сердцевиной живых существ».

И если вы сумеете следовать этому в ваших делах, то это и будет значить, что вы обрели опору внутри себя. Обычный человек, даже не может понять смысл «обета трех опор», хотя с утра до ночи и стремится к этому. И пускай он говорит, что находит себе опору в Будде, но разве он знает, где Будда находится? Если ты не узрел Будды, то как же ты можешь обрести в нем опору? Говорить так – лишь творить ложь.

О, глубокомудрые! Пускай каждый из вас узреет и проверит [это]! Не используйте сердце попусту! В сутре ясно говорится: «Возвращаясь к себе, обретем опору в Будде», но отнюдь не сказано «возвращаясь, обретаем опору в других Буддах»[175]. И если мы не обретем Будду внутри себя, то не будет никакого другого места, [где можно было бы найти Будду].

Теперь же, когда нам стал ясен смысл этого, каждый из вас должен обрести внутри своего сердца «три драгоценности». Внутри мы должны привести в гармонию сердце и внутреннюю природу, снаружи – быть уважительными к другим людям. Это и есть – обрести опору внутри себя.

О, глубокомудрые! Теперь же пускай каждый из вас внимательно слушает меня. Я расскажу вам о «Трех телах (Трикая) самоприроды Будды, что пребывают в единстве», дабы вы смогли узреть эти три тела и ясно прозрели бы собственную природу. Пусть все повторяют за мной:

Нашим физическим телом, Рупакаей, мы находим опору в абсолютно чистом теле Закона Будды (Дхармакая).

Нашим физическим телом мы находим опору в абсолютно самодостаточном Теле блаженства Будды (Самбхогакая).

Нашим физическим телом мы находим опору в преображенном (приобретенном) Теле Будды мириад изменений (Нирманакая)[176].

О, глубокомудрые. Наше физическое тело – лишь [временный] постоялый двор, и мы не можем быть уверены, что вернемся туда. Но все люди, что существуют в этом мире, внутри своей природы содержат Три тела Будды. Однако сердца [обычных] людей пребывают в заблуждениях, и люди эти не способны прозреть собственную внутреннюю природу. Они ищут три тела Воистину пришедшего (Татхагаты, т. е. Будды) снаружи и не видят, что в их теле уже есть Три тела Будды.

Слушайте меня! Сегодня я покажу вам, что если мы прозреем собственную внутреннюю природу, то обнаружим в нашем собственном теле все Три тела Будды. Эти Три тела Будды рождаются из нашей изначальной природы, а отнюдь не приходят откуда-то снаружи. Что мы называем «чистой Дхармакаей (Телом Закона Будды)»? Изначальная природа всех людей, что живут в этом мире, абсолютна чиста, и именно из само-природы рождаются мириады дхарм. Размышления о дурных делах порождают дурные поступки. Размышления о добрых делах порождают добродетельные поступки. Таким образом, все дхармы, что пребывают в нашей изначальной природе, извечно чисты как Небо, извечно ясны как луна. Будучи закрытыми облаками, они станут светлыми наверху и темными внизу. Но стоит лишь подуть внезапному порыву ветра и разогнать облака, то свет распространится и вверх и вниз и проступят мириады форм. Извечное замутнение и непостоянство природы людей, живущих в этом мире, может быть уподоблено облакам в небе.

О, глубокомудрые! Сокровенное знание подобно солнцу, трансцендентная мудрость-праджня подобна луне. Знание и мудрость извечно светлы. Во внешнем мире своими размышлениями мы будто облаками закрываем собственную изначальную природу, и от нее уже не исходит свет. Но если нам встретится добрый и искушенный в знаниях наставник (каламита), от которого мы услышим об истинной Дхарме, то все замутнения и иллюзии тотчас устранятся сами, и снаружи и изнутри все станет освещено, и таким образом проступят мириады дхарм, что пребывают в нашей внутренней природе. Именно к этому приходит человек, что прозрел свою изначальную природу. Это и зовется «Чистой Дхармакаей».

О, глубокомудрые! Найти своим сердцем опору в нашей собственной природе равносильно тому, что обрести прибежище в истинном Будде. Тот, кто обретает такое прибежище, должен искоренить из собственной природы недоброту сердца, его завистливость и нечестность, эгоизм, лживость, пренебрежение к другим людям, снобизм, ложные взгляды, заносчивость, а также никогда не совершать недобродетельных поступков. Обретать прибежище внутри себя означает постоянно прозревать свою внутреннюю природу и преодолевать собственные ошибки, а не рассуждать о том, плохи или хороши другие люди.

Тот, кто всегда уважителен и кроток, тот и достигнет прозрения внутренней природы и не встретит препятствий на своем пути. Это и будет обретением опоры внутри себя.

Что мы называем «Абсолютно самодостаточной Самбхогакаей»? Возьмем к примеру светильник, что может разогнать тысячелетнюю тьму. Точно также и мудрость может уничтожить тысячелетние заблуждения. Не стоит нам размышлять о прошлом – оно ушло и его уж более нельзя вернуть. То, о чем мы должны размышлять – это будущее. Мысли наши ксана за ксаной (т. е. в любой момент – А.М.) должны быть абсолютно самодостаточными и пресветлыми, и тогда мы сами узреем собственную изначальную природу. Хотя добро и зло противоположны друг другу, изначальная природа недвойственна. Недвойственность изначальной природы зовется сутью изначальной природы. Суть изначальной природы не может быть загрязнена ни добром, ни злом. Это и есть «Абсолютно самодостаточная Самбхогакая».

Лишь одной злой мыслью, что поднимается из нашей внутренней природы, мы можем уничтожить все добродетели, накопленные за мириады предыдущих кальп. И лишь одной доброй мыслью, что рождается из нашей внутренней природы, мы можем устранить все наши грехи, если их количество подобно песчинкам реки Ганг[177]. Непосредственно достичь невероятно высокого Бодхи, от ксаны к ксане прозревать себя, не утратив изначальную мысль [о сути просветления] – это и зовется «Самбхогакаей».

Что мы называем мириадами изменений Преображенного Тела Нирманакаи? Если мы не думаем о мириадах дхарм (вещей, что существуют в этом мире), то природа наша будет изначально пуста. Но лишь одна мысль способна породить множество размышлений, и называем мы это «изменениями» (метаморфозами). Когда мы размышляем о недобрых поступках, то в метаморфозах [перед нами разверзается] ад, когда же мы размышляем о добрых делах, то в метаморфозах [перед нами раскрываются врата] Небесной обители. Драконы и змеи – это метаморфозы ядовитого зла. Бодисаттвы – это метаморфозы сострадания. Мудрость трансформирует нас в Верхний мир[178], заблуждения обращают нас к миру Нижнему[179]. Поистине неисчислимы метаморфозы нашей внутренней природы! Но заблудший человек не способен почувствовать это и постоянно следует путем зла. Но стоит ему лишь раз обратить свою мысль к добру, то в них тотчас родится мудрость-праджня. Это мы и называем «Изменениями внутренней природы Нирманакаи».

О, глубокомудрые! Тело закона (Дхармакая) – самодостаточно. Когда в любой момент времени мы сами прозреваем свою внутреннюю природу – это и будет Самбхогакаей или телом Блаженства.

…То это и будет Нирманакаей или Телом изменений. Самому получить пробуждение, пестовать самого себя, [прозревать] свою внутреннюю природу, [накапливая] заслуги и добродетели, – все это и будет истинным обретением прибежища.

Наша плоть – это материальное тело (Рупакая), материальное тело – лишь постоялый двор, и не верьте, что в нем можно обрести прибежище. Но если мы осознаем Трикаю – Три тела Будды в нашей внутренней природе, то мы тотчас познаем, что наша внутренняя природа и есть Будда. Я знаю «Гатху вне проявлений» и если вы будете повторять ее, то с этими словами в один момент устраняться все заблуждения и грехи, накопленные в предыдущие кальпы.

Гатха гласит:

Заблудший человек печется о заслугах, а не о Пути-Дао.

Он лишь говорит о том, что пестовать собственное заслуги это одно и то же, что пестовать Путь.

И хотя его заслуги в раздаче милостыни могут быть неисчислимы,

В сердце его уже изначально возникли три зла[180]

Он надеется, пестуя свои заслуги, устранить грехи,

[И не знает], что достижение заслуг в будущем отнюдь не устраняет грехи прошлого.

Так почему же не устранить грехи, что скопились в сердце,

Истинным покаянием в своей внутренней природе?

Тот, кто постиг суть истинного раскаяния Махаяны,

Устраняет зло, следует праведности и тем самым освобождается от грехов.

Постигающий Путь, что постоянно пребывает в созерцании своей внутренней природы,

Становится тождественен с Буддой.

Наши патриархи передали нам учение о Внезапном просветлении,

Для того, чтобы все, кто желает прозреть свою природу, могли стать едиными и тождественными [с Буддами].

Если же вы стремитесь обнаружить Тело Закона – Дхармакаю,

Омойте свое сердце, очистите его от всех внешних феноменов – Дхармалакшан.

Приложите все усилия, практикуя самосозерцание, и не расслабляйтесь ни на миг.

И последующие мысли не должны быть прерваны твоим уходом из этого мира.

И если ты постиг учение Махаяны и достиг прозрения собственной природы,

Сложи трепетно ладони [в знак уважения]

Затем Наставник добавил: «О, глубокомудрые! Каждый из вас должен повторять эту гатху и следовать ей в своих поступках. Повторяя ее слова