А. А. Фет основные темы и идеи 132 page

Половцев принимает решение: Хопрова необходимо убрать. Это и было осуществлено той же ночью. Вместе с Хопровым Половцев убивает и его жену. Яков Лукич не выносит вида крови и не может смотреть на происходящее. Однако именно он привел есаула к дому Хопрова и хитростью заставил хозяина открыть дверь.

Перед смертью жена Хопрова напоминала Якову Лукичу, что они — кумовья, и тот даже сделал робкую попытку вступиться за женщину. Впрочем, нравственное падение Островнова не ограничилось убийством кумы. Позже, когда его выживающая из ума мать начала разносить по хутору весть о том, что сын борется с «бусурманской властью» и укрывает белых офицеров, Яков Лукич по приказу Половцева запирает на замок ее в горнице, и она через несколько дней умирает от голода и жажды. Больше всех на похоронах старушки рыдал и горевал ее сын.

Половцев то исчезает из дома Якова Лукича, то появляется вновь. Однажды он приводит с собой еще одного белого офицера — подпоручика (хорунжего) Лятьевского, объявив, что отныне Лятьевский также будет укрываться в доме Островнова.

Лятьевский не отличается излишней скромностью. Как-то раз Островнов застает его вместе со снохой. «Господам офицерам» Яков Лукич никаких претензий в связи с этим не предъявлял, но сноху отхлестал вожжами.

Именно Лятьевский с некоторым удивлением спрашивает у Островнова, почему тот примкнул к контрреволюционному движению. Яков Лукич не слишком-то вразумительно объясняет, что хотел бы жить лучше. В ответ Лятьевский называет Островнова дураком: ведь казаку есть что терять. А Лятьевскому, впрочем, как и Половцеву, терять нечего. Они живут и действуют по принципу: «или пан, или пропал». Слова Лятьевского заставляют Якова Лукича задуматься, но он, тем не менее, продолжает считать, что для него обратной дороги нет.

Вот так существовала и действовала небольшая контрреволюционная организация в хуторе Гремячий Лог. У белогвардейцев так же была «идея», ради которой они готовы были пойти на смерть сами и убивать других.

33 Зак. 269

Но Шолохов отказывает этим персонажам своего романа в двух очень важных человеческих качествах: они напрочь лишены чувства юмора, а также некоего внутреннего благородства. Сравним: Половцев и Островнов хитростью заставляют Хопрова открыть дверь, после чего безжалостно убивают его и жену; Нагульнов же, выследив Тимофея Рваного, не стреляет ему в спину, а, окликнув, заставляет того обернуться; Макар отпускает Лушку, несмотря на то что она, по его мнению, всегда была «контрой».

Разумеется, особо трагичной является судьба раскулаченных крестьян и казаков, в том числе и любовника Лушки Тимофея Рваного. Можно сказать, что эти люди имели основание ненавидеть Советскую власть и даже бороться против нее. Но не следует забывать и о том, что каждый человек имеет право нравственного выбора: бороться, встретившись с врагом лицом к лицу, или же стрелять ему в спину, исподтишка.

МНОГОГРАННАЯИСТОРИЧНОСТЬ

РОМАНАМ. ШОЛОХОВА

«ПОДНЯТАЯ ЦЕЛИНА»

Одним из самых значительных произведений М. Шолохова является роман «Поднятая целина». Первая книга романа вышла в 1932 году, вторая была закончена в конце 1959 года.

Почти 30 лет разделяют их, но обе книги связаны единством концепции, единством характеров и судеб, представляют собой цельное художественное произведение.

Шолохова влечет судьба донского казачества, особые черты его духовного облика, его драматическая судьба. Писатель застает своих героев в момент крутого перелома, когда в их судьбы властно вторгаются новые начала, рушатся прежние условия их существования.

Уже само название — «Поднятая целина» — говорит о переменах. Эти перемены связаны с появлением в казачьей среде новых социалистических идей. Что несут они в жизнь? — вот проблема, которую ставит Шолохов.

Большую идейно-эстетическую нагрузку несет в романе образ повествователя. Фигура повествователя — это самостоятельный и важный элемент композиции. Рассказчик выступает в роли комментатора, то сочувствующего, то осуждающего, то добродушно насмехающегося.

В романе Шолохов сталкивает три исторические силы: коммунисты, несущие в деревню новые идеи, их враги — защитники старого правопорядка и само казачество.

Врагами в «Поднятой целине» выступают представители разных социальных слоев. Среди них офицер Половцев, отпрыск старой дворянской фамилии Лятьевский, крепкий хозяин-кулак Островнов, бандит Тимофей Рваный и другие. Это люди, которые стремятся помешать переменам и вернуть жизнь в прежнее русло.

Партийный коллектив — это содружество людей, стремящихся к переустройству мира. Свое представление о смысле, цели и средствах преображения жизни М. Шолохов воплощает, в первую очередь, в образе Давыдова.

Давыдов — человек новый в казачьем хуторе. Но он тоже представитель народа, хотя и другой его грани — пролетарской. Заводской человек, рабочий-двадцатипятитысячник, посланный партией для коллективизации деревни, оказывается поставленным в необычные, исключительные для него условия крестьянской жизни, в которых его характер подвергается серьезным испытаниям. Гуманистические замыслы Давыдова Шолохов проверяет практикой, его отношением к народу. Развитие действия показывает, что всю свою жизнь он подчиняет интересам колхоза, интересам доверившихся ему людей.

Образ Давыдова воплощает представление Шолохова о величайшем бескорыстии, самоотверженности, действенном гуманизме коммунистов.

В образе же Нагульнова, верного соратника и товарища Давыдова, Шолохов выразил противоречие между высокой гуманистической целью и необузданным темпераментом, прямолинейностью, негибкостью личности, воодушевленной коммунистическим идеалом.

Автор сочувствует герою, восхищается его бескорыстием, его самоотречением. Он умышленно укрупняет масштабы нагульновских замыслов (мечты о мировой революции), чтобы подчеркнуть свойственное герою непонимание реальных возможностей своего времени. Шолохов настойчиво сопоставляет служение Нагульнова делу колхозного строительства с его отношением к нуждам казаков, к сегодняшнему состоянию их умов. Одновременно он любуется человеком, который, забывая о себе во имя высоких целей, стремится ускорить течение жизни.

Но писатель утверждает, что это ускорение должно свершаться в соответствии с реальным состоянием действительности и во имя этой действительности. Шолохов сочувствует страстной вере в коммунизм и отрицает фанатическую одержимость, слепоту, невнимание к конкретной личности.

Фигура Разметнова подчеркивает эту мысль. В его личности автор обнаруживает природную чуткость, нравственную глубину, способность, несмотря на суровые испытания, сохранить человечность. Личные свойства Разметнова оттеняют гуманистический смысл политики партии.

Деятельность коммунистов, как показывает Шолохов, ускоряет темп народной жизни и освобождает ее от наследия прошлого. Этих целей им приходится добиваться, преодолевая сопротивление врагов, предрассуд^ ки масс, свои собственные недостатки. Финал романа трагедийный: погибают Давыдов и Нагульнов. Но схватка с врагами завершается победой коммунистов.

Хорошо это или плохо?

М. Шолохов не задавался таким вопросом, это мы CQ своей исторической высоты понимаем, что происходило на самом деле. Но без такого писателя, как М. Шолохов, мы не пришли бы к полному пониманию той трудной для народа эпохи. Шолохов оставил такие живые образы, которые помогают нам воспринимать историю многогранно.

Роман «Поднятая целина» был и остается классическим произведением советской литературы.

ВОЗВРАЩЕНИЕ МАЙДАННИКОВА К ЗЕМЛЕ

(по роману М. Шолохова «Понятая целина»)

Когда я думаю о допущенных болыпеви-. ками ошибках во время коллективизации, мне всегда вспоминается Кондрат Майданни-ков, герой «Поднятой целины» Михаила Шолохова.

Судьбу коллективизации решал середняк. Беднейшее крестьянство, в основном, поддерживало политику Советской власти, а в душе середняка происходила внутренняя борьба: стремление к новой жизни боролось с чувством собственности. Именно эта внутренняя борьба в сознании середняка отображается в одном из персонажей романа — Кондрате Майданникове.

Портрет Майданникова создают немногочисленные детали: Кондрат «невысокий, в сером зипуне, казак», на голове у него «выцветшая буденовка». Собираясь выступить на общехуторском собрании, «Майданников достал засаленную записную книжонку, торопливо стал искать исчерченные каракулями странички». Говорит Майданников о беспросветной жизни середняка, «тоскуя глазами».

Майданников ищет путь спасения середняка от нищеты и приходит к выводу, что этот путь ведет в колхоз. Кондрат понимает, что «рабская» привязанность к собственности мешает таким, как он, казакам, идти по пути новой колхозной жизни. Как же это — «мое», нажитое потом, будет там, в колхозе, «общим»?

Сознание Майданникова приходит в противоречие с его привычками и чувствами. Наблюдая за переживаниями Кондрата, мы можем представить, что происходило в душах крестьян в годы коллективизации.

Майданников ведет свой скот в колхоз, он пересилил себя, но конфликт еще не нашел разрешения. Кондрат погнал скотину к речке. «Напоил. Быки повернули было домой, но Кондрат с затаенной на сердце злобой, наезжая конем, преградил им дорогу, направил к сельсовету».

Мысли Майданникова, как ЛЬДИНЫ ВО

время ледохода, наплывают друг на друга, вертятся вокруг одного: «Как будет в колхозе? Всякий ли почувствует, поймет так, как понял он, что путь туда единственный, что это неотвратимо? Что как ни жалко вести и кинуть на общие руки худобу, выросшую вместе с детьми на земляном полу хаты, а надо вести. И подлюку-жалость эту к своему добру надо давить, не давать ей ходу к сердцу».

Всего один месяц прошел с тех пор, как Кондрат записался в колхоз, а какие значительные изменения произошли в его жизни и сознании. Кондрат охотно участвовал в раскулачивании, добросовестно относится к своим обязанностям по работе. С судьбой колхоза теперь накрепко связана судьба Майданни-кова, дела колхозные постепенно становятся и его личными делами.

А вот по ночам по-прежнему плохо ему спится, жалость к своему добру еще не умерла в душе Кондрата. Правда, раньше Май-данников думал только о себе, о своей семье, а теперь раздумывает о судьбе угнетенных всего мира.

Борьба за новую жизнь требует от Майдан-никова напряжения всех духовных сил. Самое трудное для него — это преодолеть привычки собственника, победить тоску по своему с таким трудом нажитому добру. Днем, когда Кондрат занят в колхозе, он забывается в работе. Дома же, особенно по ночам, не дает ему спать «проклятая жаль».

Мучительные ночные думы в самый трудный, поворотный момент жизни невольно переносят его в прошлое, заставляют вспомнить весь свой жизненный путь. Наблюдая за мыслями Майданникова, мы видим, что так же, как единоличное хозяйствование воспитало в нем собственника, рождало привычки, от которых «холодит сердце тоской и скукой», так и коллективный труд заставляет Кондрата думать о делах колхозных, волноваться из-за них.

Думая о собственной нужде, «Кондрат думает о нужде, какую терпит строящая пятилетку страна, и сжимает под дерюжкой кулаки, с ненавистью мысленно говорит тем рабочим Запада, которые не за коммунистов: «Продали вы нас за хорошее жалование от своих хозяев! Променяли вы нас, братуш-

ки, на сытую жизнь! Али вы не видите через границу, как нам тяжко подымать хозяйство?»

Так совершенно естественно проходит перед нами вся жизнь Майданникова, изображается поворот его сознания; показывается, как вырывается Кондрат из мира своей прошлой жизни и растворяется сознанием в новом и непривычном ему коллективном укладе жизни.

На производственном совещании Майдан-ников с недоверием относится к хозяйственной деятельности Островного, интересуется нормами выработки, учета и оплаты. Добросовестно работая, он требует того же и от других колхозников. «Пусть всякий получает столько, сколько зарабатывает», — так ставит вопрос Кондрат.

Важно отметить, что Майданников тянется к знанию, стремится понять и практически использовать все новое в агрономии. Когда Яков Лукич рассказывал, как надо «сеять по науке», Кондрат слушал его «жадно, с открытым ртом, задавая вопросы, вникая во все подробности».

Ко времени «бабьего бунта» Кондрат уже настолько зарекомендовал себя в колхозе, что именно ему доверил Давыдов ключи от амбаров и послал за помощью в бригаду.

Майданников не только хорошо работает, но и стремится подтянуть отстающих, борется с лодырями, организует наиболее рентабельно труд бригады, чего как раз не смог сделать сам бригадир.

Правильной расстановкой рабочей силы, организацией учета выработки каждого колхозника Кондрат практически разрешает вопрос, им же поставленный на производственном совещании перед началом посевной.

Автор показывает, как формировалось новое отношение к труду, как складывался характер «коллективного» человека. Кондрат, по словам Давыдова, «самый фактический ударник». Труд Майдащшкова творческий, поэтому и работает он с увлечением, осознавая себя и подобных себе тружеников «заглавной фигурой в Советском государстве». Кондрат готов «воевать за Советскую власть», готов в колхозе работать «на совесть», но от предложения Нагульнова вступить в Коммунистиче-

скую партию отказывается. «Раз я ищо не отрешился от собственности, значит, мне и в партии не дозволяет совесть быть», — с дрожью в голосе говорит он Макару.

Это признание Кондрата с особой силой подчеркивает его правдивость и душевную чистоту. Самоотверженно работая в колхозе, он окончательно излечивается от «приверженности к собственным быкам» и вступает в партию. Не кто иной, как Кондрат Майдан-ников сменяет сраженного вражеской пулей Давыдова на посту председателя гремячен-ского колхоза. Здесь в колхозе, в коллективном труде Кондрат становится новым человеком.

Писатель Шолохов образом своего героя Кондрата Майданникова хотел убедить читателя, что коллективизм выше индивидуализма. Но это не всегда бывает так. Коллективизм породил полную безответственность, отчего колхозная система загубила сельское хозяйство. Человек на земле должен чувствовать себя хозяином. Таким был Кондрат Май-данников. Колхозная система не убила в нем эту суть, он и в общественном хозяйстве оставался прежним тружеником.

Но последующие поколения крестьян в колхозах теряли это чувство ответственности перед землей. Теперь нам снова нужны Кондраты Майданниковы, потому что именно такие люди подняли бы теперь фермерские хозяйства.

Нельзя было убивать частнособственнические инстинкты крестьянина. В этом ошибка коммунистов.

ТРАГЕДИЯ РУССКОГО НАРОДА

(по романам М. Шолохова «Тихий Дон» и «Поднятая целина»).

Сам потомственный казак, писатель М. Шолохов сохранил для нас яркость и точность казачьей речи, ее образность, показал житейскую мудрость этого народа, любовь к шутке, описал его обычаи и нравы. Энциклопедией казачьей жизни можно назвать романы Шолохова «Тихий Дон» и «Поднятая целина».

Благодаря таланту автора читатель начинает любить этот край, даже если никогда не был на Дону. И тем больнее читать о том, что стало с казаками после революции, когда закружили красные и белые ветры над донской землей, а над хуторами и станицами забушевал пожар войны и разрушения.

Раскололся тихий Дон, сломалось единство казаков, через сердца прошел этот разлом.

Существует директива Свердлова о расказачивании. В этом преступном приказе, одобренном большевистским руководством, предусматривались массовые казни не только тех, кто прямо участвовал в борьбе с Советской властью, но даже и тех, кто только помогал повстанцам!

К счастью, полностью это чудовищное распоряжение (которое, конечно, было тайным) выполнить не удалось. Этот исторический факт, а именно директива Свердлова, помогает нам лучше понять, почему казаки так активно боролись с красными.

Различным событиям гражданской войны на Дону Шолохов посвящает много места. Он утверждает, что расстрелы и казни начались в станицах с первых же месяцев после революции, когда появились там отряды Подтел-кова и Кривошлыкова. А в ответ стали расстреливать красных.

Несколько месяцев в 1919 году держались на Дону повстанцы. Герой романа Григорий Мелехов вырос до командующего дивизией, показав себя талантливым военачальником. Но вот повстанцы разгромлены, и Советская власть вновь начинает беспощадно карать своих действительных и мнимых врагов.

3 мая 1918 года А. М.Горький писал: «На днях какие-то окаянные мудрецы осудили семнадцатилетнего юношу на семнадцать лет общественных работ за то, что этот юноша откровенно и честно заявил: «Я не признаю Советской власти!»

Те, кто заявлял, что борются за лучшую

жизнь на Дону, творили расправу направо

и налево. В «Тихом Доне» есть эпизод, кото

рый поражает читателя так сильно, что, на

верное, запоминается на всю жизнь. Револю

ционер Бунчук в 1918 году в течение дли

тельного времени каждую ночь расстреливал

арестованных «контрреволюционеров» де

сятками....

Но и после окончания войны лишения казаков не окончились. Началась продразверстка, при которой амбары выметались подчистую. Один из героев романа, выражая мнение большинства станичников, -спрашивает, сеяли ли это зерно большевики, чтобы накладывать продразверстку?

И вновь разгорается война, но уже крестьянская, например на Тамбовщине. И- вновь люди, поднявшиеся против жестокой власти, оказываются вне закона, как Фролов и его отряд (новые власти зовут его бандой) в «Тихом Доне».

Многие, как Григорий Мелехов, оказались у разбитого корыта после гражданской войны. Но и бывшие белые, и красные хотели мирно работать. И вот сотни тысяч таких, как Тит Бородин в «Поднятой целине», получив землю, вцепились в хозяйство, «как кобель в падлу», по выражению Нагульнова, никогда не утруждавшего себя хозяйственными заботами.

И стала богатеть израненная земля, стали отходить от крови и убийства люди. Так прошло несколько лет. Но замаячила новая беда... Не нравилось властям, что люди становились зажиточными. В рассказе Макара о Бородине есть очень интересная фраза: «И начал богатеть, несмотря на наши предупреждения».

Вместе со всем российским крестьянством казакам предстояло пережить коллективизацию, которая на деле оказалась страшным разорением деревни, уничтожением миллионов ни в чем не повинных людей.

Действие романа «Поднятая целина» разворачивается в хуторе Гремячий Лог. Круг героев книги уже, чем в «Тихом Доне». Но, как и там, в отношении к революции, автор рассматривает их прежде всего под углом отношения к вступлению в колхоз.

Лишь немногие идут туда сразу и бесповоротно. Даже такие преданные Советской власти люди, как Кондрат Майданников; признаются: «Нет, товарищ Нагульнов, совесть не позволяет мне в партию вступить зараз. А через то не могу, что вот я зараз в колхозе, а о своем добре хвораю...»

Большинство же отказываются от своей земли и скотины очень неохотно, лишь боясь репрессий. При этом многие сомневающиеся

(еще не до конца понявшие суть новой власти), подобно Акиму Бесхлебнову, зарезали скотину, чтобы напоследок попользоваться своим добром. Историки говорят, что долго еще не оправлялось животноводство после этого массового забоя скота. Да так, впрочем, никогда и не оправилось...

Трагично складывается судьба зажиточных казаков, которые и думать не хотят о колхозе, которых, впрочем, в колхоз никто и не зовет. Их всех следует раскулачить, а потом выслать на вымирание. Гнется, трещит, ломается жизнь крепкого казачества.

«Но казаки — народ закоснелый, я вам скажу, и его придется ломать», — говорит Макар Нагульнов. И весь смысл своей жизни новые руководители видят именно в этой ломке.

Известно, что среди коммунистов было различное отношение к так называемым кулакам. Многие призывали действовать осмотрительно. Так, секретарь райкома Корч-жинский говорит Давыдову: «На базе осторожного ущемления кулачества создавай колхоз... Действуй там осторожно. Середняка ни-ни!»

Бывший же революционный матрос Семен Давыдов, ничего не понимающий в сельском хозяйстве, никогда не понимавший, что земля родит только у хозяина, мысленно возражает Корчжинскому: «Почему нельзя совсем его — к ногтю?.. Нет, братишка, извини! Через твою терпимость веры ты и распустил кулака... с корнем его как вредителя».

Особенно страшной представляется фигура Нагульнова, отличающегося прямо-таки бешеной ненавистью к хозяйственным казакам. Он искренне уверен, что сельского хозяина надо душить, давить, грабить. В этом его не могут поколебать даже замечания коммуниста Самохина на бюро райкома о том, что «Нагульнов террор устроил»: избил наганом до потери сознания одного середняка-единоличника...»

Даже статья самого товарища Сталина «Головокружение от успехов» не подействовало на Макара. И ведь действительно прав Макар, когда утверждает, что «статья неправильная».

Не разбирающийся в хитростях политики, он, однако, верно понял, что статья эта на

самом деле лишь обман, а истинная цель Сталина и ВКП(б) — растоптать крестьянство, отобрать у него весь хлеб, заморить голодом.

Поэтому-то весело усмехаясь, с чувством правоты и твердит Макар: «Кабы из каждой контры посля одного удара наганом по сорок пудов хлеба выскакивало, я бы всю жизню тем и занимался, что ходил бы да ударял их!»

И никто лучше не нарисует звериной ненависти новой власти к своему кормильцу, чем сам Нагульнов, когда кричит: «Жа-ле-е-ешь? Да я... тысячи станови зараз дедов, детишков, баб... Да скажи мне, что их в распыл... Для революции надо... Я их с пулемета...».

Тяжко читать о трагедии казачества, которая была лишь частью общей беды нашего народа. Тяжко даже думать об этом. И хочется верить, что зарубцуются раны, нанесенные раскулачиванием и коллективизацией, и появится вновь свободное российское крестьянство и обязательно среди него — казак-хлебороб...

Русский народ так много страдал в годы торжества большевизма, что заслужил более счастливой доли.

СУДЬБА КРЕСТЬЯНСТВА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ М. ШОЛОХОВА

Судьба крестьянства, его положение в России всегда были проблемой, далеко выходящей за рамки экономические, — это была проблема в первую очередь нравственная. Писателями XIX века крестьянин воспринимался как «сеятель и хранитель» родной земли, как носитель высших человеческих ценностей, природной мудрости, согласия с природой. Российская действительность XX века поставила крестьянство в новые условия; власть, пришедшая под лозунгом «Землю — крестьянам», во многом вернула времена крепостного права, когда мужики были прикреплены к земле и лишены возможности пользоваться плодами своего труда, а тысячи крестьянских семей вообще бьши уничтожены.

Год сплошной коллективизации — 1929 — официальные власти именовали «годом великого перелома». Сегодня историки добавляют к этому: «Перелома хребта крестьянства» — именно тогда все самое талантливое, трудолюбивое, жизнеспособное население деревень было уничтожено в ходе ликвидации кулачества как класса.

В русской литературе XX века тема крестьянской судьбы складывалась очень непросто. С одной стороны, писателей заставляли, обязывали создавать произведения о сельских жителях — это время успел застать застрелившийся в 1930 году Маяковский, писавший о том, что дано задание повернуться «лицом к деревне», — и поэты дружно берутся его выполнять, вооружившись гусля1 ми. Сам же автор поясняет, что у него лицо — одно: оно лицо, а не флюгер. Но это у Маяковского. Это — у Пастернака, который, съездив по спецзаданию в творческую командировку, так и не написал о новом счастье колхозной деревни. А сколько было таких, кто написал!

Известно, что только за короткий период 1929—1934 годы было напечатано более 300 произведений разных жанров о коллективизации, о работе сознательных колхозников и происках кулаков. Строились они по строгим канонам и к реальной картине деревенской жизни имели косвенное отношение. Немного было произведений, в которых встречалась реальная картина, решались реальные проблемы. В их числе, например, роман В. Вересаева «Сестры», написанный в 1931 году. Он был издан в 1933 году и сразу осужден тогдашней литературной критикой за неправильную авторскую позицию и больше не печатался до наших дней. «Ошибочность» же позиции автора заключалась в том, что он дал правдивые и страшные картины раскулачивания, показал, как молодые люди, комсомольцы, приезжают в деревню и по разнарядке разоряют крестьянские дома, обрекают на ссылку и гибель целые семьи, включая стариков и малых детей.

Одна из самых страшных сцен в романе — раскулачивание семьи старого крестьянина, главная вина которого в том, что на собрании он высказал здравую мысль — на своей земле мужик всегда будет работать

лучше, чем на общей: «Коли пашня моя, я об декретах не думаю, я на ней с темна до темна работаю, за землей своей смотрю, как за глазом)». Вот за эти слова и объявлен он врагом, в его дом приходят, чтобы выгнать оттуда всю семью, отобрать нажитое — недаром старуха называет это «дневным разбоем». Забирают все, в том числе и детские валенки с ноги маленького мальчика. И вот, когда сани, полные крестьянского добра, отъезжают со двора, ребенок бежит за ними по снегу и просит отдать валенки. И смысл эта сцена обретает глубоко символический — недаром она так врезалась в память одного из комсомольцев, заставила его усомниться в правоте того, что они делают в деревне.

Тогда же, в 1930 году, М. Шолохов задумывает, прервав работу над «Тихим Доном», написать произведение о современности, о «Перевоспитании крестьян в духе коллективизма», по его собственному выражению. Так началась работа над «Поднятой целиной». Творческая история романа необычна — две его книги были написаны в разные годы — довоенные и послевоенные (при эвакуации погибли черновики романа). Сегодня «Поднятая целина» ставит перед читателем немало вопросов.

Документально подтверждено, что правду о том, как на самом деле завоевывалась новая жизнь, писатель знал уже в начале 30-х годов, видел и то, к чему пришло крестьянство в итоге его отчуждения от земли и собственности, и все же роман — совсем не об этом. Долгие годы он воспринимался как классика советской литературы, произведение, написанное рукою большого мастера, но вот как соотнести сегодня то, что в нем написано, с теперешними представлениями о том периоде, сложившимися на основании вновь открывшихся для нас фактов, документальных свидетельств? Одна из попыток дать новое прочтение роману М. Шолохова сделана автором статьи, опубликованной в 1990 году в журнале «Огонек», И. Коноваловой.

Статья озаглавлена намеренно полемично: «Михаил Шолохов как зеркало русской коллективизации». Одна из идей автора в том, что художник цель перед собой поставил одну, а добился другого, правда переси-

лила ложные установки, и вопреки им было создано достоверное произведение — это можно увидеть на примере образов коммунистов в романе. Точка зрения И. Коноваловой — один из вариантов современного прочтения произведения. Далеко не все в таком подходе убедительно. И совсем уж трудно согласиться с тем, что, например, Андрей Разметнов — это просто неумелый, едва ли не смешной человек, не способный к крестьянскому труду. Думается, что с шолоховским текстом не все так просто.

В романе тесно переплелись как бы три установки, восходящие к разным источникам: собственное видение, которое позволяет автору правдиво отобразить многое из того, что творилось и в деревне и в человеческих душах: естественное нежелание отдавать нажитое добро, неограниченная власть людей, порой таких далеких от совершенства в нравственном смысле. Как не вспомнить здесь Макара Нагульнова, который угрожает крестьянам оружием и говорит о своей готовности стрелять в баб и ребятишек, если того потребует революция; другая художественная установка в романе идет от авторской же позиции, но основывается не столько на реальной картине жизни, сколько на вере в утопию общего счастливого труда — тогда, в начале 30-х, в это поверили многие, ведь сама эта утопическая мечта опиралась на мечты народные о радости общего труда и справедливом устройстве жизни, опыт такого труда в русской деревне был немалый — от сенокоса до помощи всем селом при постройке дома; и, наконец, третья составляющая романа — это те идеологические догмы, которые, хотел он того или нет, обязан был отразить в романе писатель, здесь и происки врагов, наделенных заведомо зверскими чертами, и не менее звериный образ кулака, уморившего голодом свою мать, и мудрый секретарь райкома партии. Все эти установки, столь различные, переплетаются в романе, создают сложный узор, в котором правда соседствует с искренним заблуждением автора, а реальные проблемы — с надуманными, вроде ожидания Макаром Нагульновым мировой революции.

В прочтении романа важно соблюдать принцип историзма, который многое помога-

ет понять в позиции автора. М. Шолохов писал так, как видел, так, как хотел видеть, и так, как его заставляли видеть. Произведение стало своеобразным памятником тому времени. Сегодня мы заново переосмысливаем тему крестьянства, во многом возвращаясь к тем традициям, которые оставил нам прошлый век, — в желании видеть в крестьянине не только кормильца и рабочую силу, но и великое нравственное начало человека, ближе всех иных стоящего к земле, к природе.

Как уже говорилось, существуют различные точки зрения на роман М. Шолохова «Поднятая целина». Наиболее близка мне та, которая трактует произведение как факт истории русской литературы XX века. Было бы совершенно неверно сбрасывать шолоховский текст «с парохода современности». Без него наше представление о теме крестьянства в русской прозе предвоенных и послевоенных лет было бы неполным. Даже те крупицы правды, которые пробились в роман через все политические установки, спущенные свыше, бесконечно важны, так как за ними — авторский талант, за ними — трагедия художника, чей талант был использован для пропаганды утопии, для оправдания насилия и жестокости. Эта трагедия еще ждет своего исследователя. До конца не прочтенным, не воспринятым остается роман «Поднятая целина». Дать ему окончательную оценку нам еще предстоит.

Date: 2016-07-25; view: 282; Нарушение авторских прав