А. А. Фет основные темы и идеи 92 page

Н. С. Лескова отличало умение всегда и во всем идти «против течения». Ко, возможно, именно это его качество помогало писателю находить неожиданные ответы на вековечные вопросы.

ГРЕШНИКИ И ПРАВЕДНИКИ В ИЗОБРАЖЕНИИ Ц. С. ЛЕСКОВА

(по очерку «Леди Макбет Мценского уезда», вариант 1)

Что означает для современного российского читателя словосочетание «Леди Макбет Мценского уезда»? Какая-то претензия на мировую значимость. Любовь и кровь. Шекспировские страсти российской глубинки: горы трупов и фонтаны крови. Можно найти в этом очерке тонкую иронию, пародийный мотив проглядывает в его словесной ткани. У Шекспира все происходит в финале его трагедий, где герои крушат друг друга, травят, прокалывают друг друга шпагами, душат и каются.

У Лескова происходит практически то же самое — но сначала как-то обыденно, без надрыва и, главное, без раскаяния', как-то по-особому цинично и даже чуть ли не весело. Некоторые лесковские герои, в сущности, весьма устойчивые положительные образы. Зиновий Борисыч, «муж Катерины Львовны, человек лет пятидесяти с лишком». Грамотный купец, не пьет, встает в шесть утра, чашка чаю, и за труды праведные.

А хрипит купец, когда его душат Катерина и Сергей, и обзывает их варварами, душегубами. А вершат это «некрасовский» выходец из народа, весельчак-приказчик, грамотей и книжки читает. А еще русская женщина «из бедных», натура цельная, решительная {«Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет»). А жила она в доме мужа такой жизнью, которую Лесков именует «скука русская», от нее «весело даже удавиться».

А дальше все как в песне на стихи Аполлона Григорьева: черные кудри, красная рубаха, борода едва пробивается, и кухарка Аксинья рассказывает, что всем вор взял,

что ростом, что красотой. Так начинается эта дикая, кровавая, чуть ли не африканская страсть. У Лескова все построено на контрастах. Катерина — хрупкая, тонкая, легкая, молодая — и не красавица, но «по наружности женщина очень приятная», но какой-то необыкновенной инфернальной силы. Стоило ей толкнуть Сергея в грудь своей изящной ручкой — тот отлетел на два шага. Первым делом Катерина избавилась от своего любопытного свекра. Умер восьмидесятилетний Борис Тимофеевич «так, как умирали у него в амбарах крысы, для которых Катерина Львовна всегда своими собственными руками приготовляла особое кушанье». Потом настал черед родного мужа, над которым еще и потешились «варвары» перед убийством: «Катерина засмеялась и страстно поцеловала Сергея при муже». Катерина душегубству-ет сама, ее любовник лишь руки держит у жертвы.

Лесковские персонажи для читателя до заключительных сцен остаются абсолютно непрозрачными. Он не знает, что движет их поступками, что скрыто за телесной оболочкой, каковы вибрации души. Очень похоже на античную драму. Только там героями руководит безликая судьба, написанная им на роду, и если совершается злодеяние, то ради целей великих. У Лескова мценское злодейство — обыденная работа. Читаешь главу об убиении Феди Лямина, которая словно списана с древней летописи, и сердце от жалости сжимается, — а у героев никаких душевных шевелений, никакой тоски. Лесковские персонажи, грешные его герои, никогда не постигнут смысла страдания, размягчающего душу. В их мире не остается праведников. Никого нет на целом свете, кроме колодников и конвойных. Мир грешных полон страшных видений и призраков.

Человек, по Лескову, свой ад носит на себе, словно кожу. Ад этот тянет в глубину, на дно. Не случайно финал очерка представляет реку (образ Леты — реки забвения), в которой Катерина Львовна «как сильная щука на мяг-коперую плотицу» набрасывается на свою несчастную соперницу Сонетку, скрывается под водой и более не показывается.

XX век насчитывает множество попыток различных интерпретаций лесковских обра-

зов. Большинство их сводится к тому, чтобы представить Катерину или Сергея жертвами душных условий купеческого быта, поменять местами палачей и жертв. Однако человеческая жизнь имеет абсолютную ценность, поэтому столь же абсолютно злодейство, отнимающее ее. Оно, злодейство, имеет исключительно отрицательное значение, и поэтому не принадлежит миру людей, но только находится в нем. Именно об этом повествует Лесков, и именно лишь так можно истолковать характеры и образы его главных персонажей.

ГРЕШНИКИ И ПРАВЕДНИКИ В ИЗОБРАЖЕНИИ Н. С. ЛЕСКОВА

(по очерку «Леди Макбет Мценского уезда», вариант 2)

Не того ждала я, как шла к венцу. Н. А. Некрасов.

Творчество Лескова отличается от творчества других русских писателей XIX века. Лескова интересуют те же проблемы, которые интересовали его современников, он пытается ответить на те же вопросы. И тем не менее при жизни Лесков не был понят. Лишь совсем недавно Лескова причислили к классикам. В чем же причина этой непонятости писателя? Главным образом в том, что у Лескова было особое видение мира, отличное от других писателей. Лесков видел не только прекрасные стороны человеческой души, но и черные, с их пороками и грязью. Он раскрывает эти свойства человеческой натуры перед читателем во всей их неприглядности, и не щадя бытовых подробностей. Лесков не делит своих героев на положительных или отрицательных, но считает, что и те и другие качества могут сочетаться в одном человеке.

Лесков не только рисует образ своих героев, но как бы сравнивает их с подобными героями других писателей.

Особенно ярко мы это видим в очерке «Леди Макбет Мценского уезда». Уже в названии производится совмещение шекспировского образа с российской действительно-

стью. Может быть, герои Лескова чем-то и напоминают шекспировских злодеев. Но при прочтении мы видим, что его леди Макбет все же русская. И имя у нее наше, русское, и злодеяния ее уж очень обыденные, циничные, так и хочется сказать: простые и понятные. Нет, далеко не понятные — страшные и бесчеловечные в своей жестокости. И еще страшнее от того, что происходят они не в далекой Англии, а рядом с нами, в России,

Кто же такая леди Макбет Мценского уезда, которую вообще-то на самом деле зовут Катерина Измайлова? Черты ее характера раскрываются в сопоставлении с Катериной Кабановой Островского. Эти две героини даже заочно спорят между собой. Только Катерина Кабанова, хоть и выросла в патриархальной семье, но все же была богатой купеческой дочерью. А героиня Лескова скорее всего мещанка. Это их отличие, дальше судьбы повторяются. Катерина Островского выходит замуж за Тихона, потому что мать польстилась на вхождение в богатую семью. Однообразная жизнь, упреки, грызня старой Кабанихи — вот ее участь. Как похожа на эту судьбу жизнь героини Лескова. И брак без любви, и жила она в доме мужа такой жизнью, которую Лесков называет «скука русская», от нее «весело даже удавиться». Разница в том, что там свекровь вечно недовольная, а здесь свекор упреками замучил. И измена мужьям в обоих произведениях есть. Только избранники друг на друга не похожи. Вместо интеллигентного Бориса, окончившего московскую коммерческую академию, приказчик Сергей — вор и подлец, про которого кухарка Анисья так сказала: «всем вор взял, что ростом, что красотою». Теперь мы видим расхождения в характерах двух Катерин. Катерина Кабанова была натурой поэтичной, летать мечтала, муж — богом для нее был. А в реку бросилась, потому что раскаяния замучили, потому что грех перед мужем свершила, потому что в суд Божий верила. Доморощенная же леди Макбет прежде чем в воду бросится, должна была еще через людской суд пройти, в Сибирь по этапу путешествие совершить, измену Сергея пережить. Да и в Бога она не верит, даже молитв не знает, перед смертью «хочет припомнить молитву и шевелит губами», а губы ее шепчут слова песни.

В образе Катерины Лескова все контрастно, как, впрочем, и в образах героев всех произведений Лескова. Катерина хрупкая, изящная, легкая, не красавица, но «по наружности» женщина очень приятная. И этот ангел во плоти толкает своей изящной ручкой Сергея в грудь, да так толкает, что тот на два шага отлетел. Эта леди не падает мужу в ноги, раскаиваясь в грехах, а убивает его. Но сначала она от своего любопытного свекра избавляется. Умер восьмидесятилетний Борис Тимофеевич «так, как умирали у него в амбарах крысы, для которых Катерина Львовна всегда своими собственными руками приготовляла особое кушанье с порученным ее хранению опасным белым порошком».

Потом эта леди мужа собственного убила, над которым еще и потешилась перед смертью: «Катерина засмеялась и страстно поцеловала Сергея при муже». Он никак не мог понять, что жена убить его может: «Что же вы, варвары», — беспомощно и растерянно повторяет он.

Герои Лескова — обычные люди, и желания у них обычные, как у всех, и чувствуют они вроде одинаково. Любовь. Одни ради нее на подвиг готовы, другие на убийство. У героев Лескова злодейство — обыденная работа. Такую же обыденность в убийстве мы видим и в главе, где рассказывается об убийстве Феди Л ямина. Герои такие же недалекие, глупые, которые могут убивать так же, как и обедать, умываться, ложиться спать, но от этого их грех не меньший. В этом мире только грешники и живут: колодники, конвойни-ки, а рядом с ними призраки. Человек, по Лескову, свой ад носит в себе, словно кожу. Этот ад превращается в сущность человека и тянет его на дно. Недаром Катерина набросилась на свою жертву, «как сильная щука на мягкоперую плотицу» не где-нибудь, а на реке. Река представлена автором, как символ забвения. Здесь же и сама Катерина утонула.

Автор подводя итог, заявляет, что жизнь человеческая — высшее благо на земле, которая дается один раз. И эта жизнь несовместима со злодейством, зло не должно жить рядом с человеком. Оно отрицает человеческую сущность, а значит, и не принадлежит к миру людей. Эту мысль и несет автор.

КТО ЖЕ ЭТИ ДУШЕГУБЫ?

(очеркН. С. Лескова «Леди Макбет Мценско го уезда»)

«Леди Макбет Мценского уезда». Любовь и кровь. Шекспировские страсти российской глубинки, горы трупов и фонтаны крови. Что это за картины?

У Шекспира все происходит в финале его трагедий, где герои убивают друг друга, травят, душат и каются. У Лескова то же происходит в начале его истории и как-то обыденно, без надрыва, без раскаяния, цинично и весело.

Герои Лескова, в сущности, весьма устойчивые образы отечественной литературы. Типичные пореформенные герои. Зиновий Борисович, «муж Катерины Львовны, человек лет пятидесяти с лишком». Грамотный купец, не пьет, встает в шесть утра, чашка чаю — и за труды праведные.

Его душат Катерина и Сергей. Что же это за варвары? Кто эти душегубы? Сергей — некрасовский выходец из народа, весельчак-приказчик, грамотей, книжки читает. Катерина — русская женщина «из бедных», натура цельная, решительная. «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».

Но жила она в доме мужа такой жизнью, которую Лесков именует — «скука русская», от нее «весело даже удавиться».

У Лескова все на контрастах. Катерина — хрупкая, тонкая, легкая, молодая и не красавица, но «по наружности женщина очень приятная». Но при этом обладает какой-то необыкновенной силой. Стоило ей толкнуть Сергея в грудь своей изящной ручкой, как тот отлетел на два шага.

Первым делом Катерина избавилась от своего любопытного свекра. Умер восьмидесятилетний Борис Тимофеевич «так, как умирали у него в амбарах крысы, для которых Катерина Львовна всегда своими собственными руками приготовляла особое кушанье».

Потом настал черед мужа, над которым еще и потешились перед убийством: «Катерина засмеялась и страстно поцеловала Сергея при муже».

Катерина душегубствует сама, ее любовник лишь руки держит у жертвы. Лесков-ские персонажи очерка для читателя до за-

ключительных сцен остаются абсолютно непрозрачными. Что движет их поступками, что скрыто за телесной оболочкой, каковы вибрации души?

Очень похоже на античную драму. Только там героями руководит безликая судьба, написанная им на роду, и если совершается злодеяние, то ради целей великих. У Лескова злодейство — обыденная работа.

. Читаешь главу об убиении Феди Лямина, которая словно списана из древней летописи, и сердце от жалости сжимает, — а у героев никаких душевных шевелений, никакой тоски. Все наработано — один держит, другая душит.

Человек, по Лескову, свой ад носит на себе, словно кожу. Ад этот тянет в глубину, на дно. Не случайно в финале очерка возникает река, в которой Катерина Львовна «как сильная щука на мягкоперую плотицу» набрасывается на свою несчастную соперницу Сонетку, скрывается под водой и более не показывается.

XX век насчитывает множество попыток различных интерпретаций лесковских образов. Большинство их сводится к тому, чтобы представить Катерину или Сергея жертвами душных условий купеческого быта, поменять местами палачей и жертв.

Однако, «царство Божие на земле не стоит одной слезы ребенка». Человеческая жизнь имеет абсолютную ценность, поэтому столь же абсолютно злодейство, отнимающее ее. Оно, злодейство, имеет отрицательное значение, и поэтому не принадлежит миру людей, но только находится в нем. Об этом очерк и в этом значимость характеров и образов главных персонажей очерка.

А. П.ЧЕХОВ

ЧТО Я ДУМАЮ О А. П. ЧЕХОВЕ

Он мог стать знаменитым врачом, но не стал. С медициной романа не получилось. Юрист тоже из него не вышел. В раздумье

и безденежье он начал писать о том, что замечал или слышал, и помещать в «Листках» и иллюстрированных журнальчиках.

Так стал литератором. А публика, почтенная публика полюбила «Антошу Чехон-те» — молодого человека в пенсне, совершенно обыкновенного внешне. За что?

Чехов возвел в ранг искусства изображение обыденной жизни. Все его ранние сочинения — о, мягко говоря, не героических личностях, и что характерно, даже объем рассказов — маленький. Какая противоположность романистам Толстому или Гончарову!

А. Чехов довел обыкновенное повествование об обыкновенном событии до полного совершенства. А далее, как у всякого виртуоза, как у Паганини или Рихтера, у Чехова следует новый взлет — «Степь», «Три сестры», «Вишневый сад», «Дядя Ваня».

Это усталый полдень жизни. Его рисовал Чехов с горькой усмешкой. Чехов не был бы Чеховым, не был бы великим писателем, не был бы интеллигентным русским человеком, если бы к простодушной и доброй эстетике зрелого периода не примешалось его отношение к жизни, прощающее, с усмешкой, любящее, но с горечью.

Вот лейтмотив и «Дяди Вани», и «Сестер», и «Вишневого сада»: «Что же тут уважать? Конечно, все плохо... И всем ужасно скучно».

Пушкин, Толстой, Достоевский, Гончаров, даже Салтыков-Щедрин — вылеплены природой или Богом крупно и сильно и в творчестве, и в лицах. Чехов сотворен иным способом. Этот тихий изящный человек словно вычерчен тонкой иглой, с чрезвычайным благородством всех линий. В Чехове Россия полюбила себя.

«Все у него вышло как у всех русских, — замечает Василий Розанов по поводу Чехова, — учился одному, а стал делать другое; конечно, не дожил до полных лет. Кто у нас доживает? Гнезда не имел, был странствующий. Ни звука резкого, ни мысли большой...* А вот слушаешь и слушаешь, и забываешь, что дождь идет, что так глупо все, и не то что миришься с глупым, — этого нет, — но в безмерно глупую и дождливую эпоху находишь силы как-нибудь пересуществовать ее, перетащиться по ней».

В этом состоит истинная мудрость Чехова: в героическую эпоху надо жить героически, а в негероическую эпоху все-таки не разбивать о стену голову. Эту мысль о жизни он внушает нам.

Хочется вспомнить эпизод его взаимоотношений с Максимом Горьким. Написав знаменитую пьесу, Горький со свойственным ему пролетарским простодушием назвал ее «На дне жизни». Чехову в пьесе понравилось все, кроме заглавия, и он посоветовал Горькому изменить его. Так возник образ-символ, знак, впитавший в себя, словно губка, значительную часть типических черт тогдашней реальности.

В этом весь Чехов, в грустной незавершенности, в том, как он переживает и чувствует, как смотрит и что видит.

ХУДОЖЕСТВЕННОЕ МАСТЕРСТВО ЧЕХОВА-РАССКАЗЧИКА

Антон Павлович Чехов — величайший юморист. Нам известно множество его рассказов, хоть и маленьких, но удивительно интересных. Каким же образом Чехов добивается такого результата? Попробуем разобраться в этом на примере рассказа «Толстый и тонкий».

Заголовок, как всегда, очень точный. Уже из него мы узнаем о главных действующих лицах. Но сразу интересная особенность. Автор не Дает героям конкретных имен: данная характеристика (толстый и тонкий) позволяет нам узнать намного больше. В названии заложен смысл произведения. Мы сразу можем представить, что толстый — важный человек, может быть, занимающий высокую должность, а тонкий является мелким чиновником. Тут мы уже видим свойственную Чехову лаконичность. Он сам писал: «Умею коротко говорить о длинных вещах». Действительно, все коротко, но емко. Добивается он этого с помощью целой системы выразительных средств.

Любое юмористическое произведение Чехова настроено на сиюминутность, на всем известные ситуации, вещи. Но эта сиюйй-

нутность выражается не просто в упоминании такой вещи, а в особой точности упоминания, демонстрирующей совершенное ее знание автором и приглашающей читателя это знание разделить. Да, автор уделяет огромную роль читателю. Но вернемся к выразительным средствам.

Действие начинается внезапно: «На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля; один толстый, другой тонкий». Мы сразу узнаем кто, где и что. Мы видим, что встретились старые знакомые, а по их речи можно понять, что герои были в хороших отношениях. Тонкий запинается от волнения, они дружески приветствуют друг друга. Читаешь и чувствуешь благоприятную атмосферу их встречи. Для показа настроения автор использует восклицательные. предложения. «Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слез. Оба были приятно ошеломлены», — замечает автор.

Мы не перестаем удивляться мастерству Чехова в умении характеризовать героев. Чехов не описывает внешность, он обращает внимание на главное: «Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни... Тонкий же... был навьючен чемоданами, узлами и картонками». Чехов использует метафоры (например, лоснились губы), сравнения (например, как спелые вишни), эпитеты и другие художественные средства, а главное, он использует их изящно, с мастерством. Каждое слово, каждая деталь раскрывает образ героев произведения. Но есть вещи, которые описываются Чеховым как бы мимоходом. Их присутствие оправдывается тем, что явление рисуется во всей его целостности. Так, например, читателю не очень важно знать про сына, про жену тонкого, но это необходимо для создания общей картины.

Действие развивается очень быстро. В результате изменения ситуации внезапно приходит развязка. Оказывается, что толстый «уже до тайного дослужился». Стоит тонкому узнать это, и дружественная атмосфера вдруг куда-то пропадает. Он запинается теперь еще чаще, но уже не от радости. Чехов пишет: «Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его покривилось во все стороны широ-

чайшей улыбкой; казалось, от лица его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился...» А дружественное обращение «милый мой» быстро заменяется на «Ваше превосходительство». Тонкий вдруг стал часто прибавлять «-с», да и прежних восклицаний поубавилось. Толстому даже не понравилось «это чинопочитание». Он бросает: «Ну, полно! Для чего этот тон?» А тонкий уже не может по-другому. Чехов продолжает: «На его лице было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника стошнило».

Чехов — один из немногих, кто может так ярко нарисовать литературную картину. Для него слово — орудие, которым он умеет мастерски пользоваться. Какое емкое выражение — «почтительная кислота»! Наверное, невозможно точнее охарактеризовать выражение лица тонкого. Действительно, этого почтения так много, что даже кисло становится, тем более, что оно неискреннее.

Картина смешна до абсурда. Когда «приятели» прощались, тонкий пожал три пальца, поклонился всем туловищем. Она смешна, но и печальна. Так в форму рассказа Чехов смог вместить огромное социально-философское и психологическое содержание. Даже то, что у героев рассказа нет имен, говорит о типичности таких людей. Рассказ А. П. Чехова «Толстый и тонкий» актуален и сейчас, ведь чинопочитание, преклонение перед должностью (за которой порой личность человека остается незамеченной) часто встречаются и в наши дни. Но талант Чехова заключается не только в том, что он видит и поднимает в своих произведениях социальные проблемы, но и в том, какими средствами он этого достигает. Читая А. П. Чехова, мы не перестаем восхищаться даром великого мастера слова.

ЗНАЧЕНИЕ

ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ДЕТАЛЕЙ В РАССКАЗАХ А. П. ЧЕХОВА

Л. Н. Толстой говорил, что произведения А. П. Чехова понятны и сродны не только всякому русскому, но и всякому человеку во-

обще. Действительно, главной темой творчества Чехова (как Толстого и Достоевского) стал внутренний мир человека. Но художественные методы, художественные приемы, которые использовали в своем творчестве писатели, различны. Чехов по праву считается мастером короткого рассказа, новеллы-миниатюры. За долгие годы работы в юмористических журналах Чехов отточил мастерство рассказчика, научился в небольшой объем вмещать максимум содержания. В маленьком рассказе невозможны пространные описания, внутренние монологи, поэтому и выступает на первый план художественная деталь. Именно детали несут у Чехова огромную смысловую нагрузку. Буквально одна фраза может сказать все о человеке. Вспомним маленький юмористический рассказ «Смерть чиновника», главный герой которого напоминает нам Акакия Акакиевича Башмачкина. В театре, случайно чихнув, чиновник Червяков обрызгал лысину генерала Бризжалова. Это обстоятельство так поразило Червякова, что он постоянно приходит извиняться перед Бриз-" жаловым. Генерал, человек не злой, сначала благосклонно принимает извинения, но доведенный до исступления назойливостью чиновника выгоняет его вон.

Червяков, не понимая, почему Бризжалов так раздражен, думает, что его карьере пришел конец и умирает. В последней фразе автор дает практически объяснение всему: чиновник, «придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван и... помер». Вицмундир, эта чиновничья униформа, как будто прирос к нему. Страх перед вышестоящим чином убиЛ человека.

Анна Сергеевна, героиня рассказа «Дама с собачкой», не в состоянии более переносить обстановку своего дома и общество мужа, которого она не любила и не уважала. В определенном смысле она была подготовлена к роману с Гуровым; его она воспринимала как человека из другой, лучшей жизни. Символом того душного мира, откуда она пытается бежать, в рассказе является лорнетка: перед тем, как полюбить Гурова, Анна Сергеевна теряет ее, и это начало попытки «бегства». Позже, в театре города С, Гуров увидел ее вновь с «вульгарной лорнеткой» в руках — попытка «бегства» не удалась.

Беликов, «человек в футляре», в противоположность Анне Сергеевне не пытается изменить течение своей жизни, разнообразить ее. В любом многообразии таится неопределенность, что вызывает у него непреодолимое стремление окружить себя «оболочкой», «футляром», чтобы защититься. Отсюда и чехлы и футлярчики, в которые упакованы все его вещи. Беликов всю жизнь чего-то опасался, его пугала сама жизнь, потому-то после смерти его лицо приняло простое, приятное, даже веселое выражение: он попал в футляр, из которого не надо никогда выходить.

В рассказе «Душечка» Чехов, описывая жизнь Оленьки Племянниковой, в нескольких местах повторяет, что жила она хорошо и счастливо. Эта деталь наводит на мысль, что на самом деле жизнь «душечки» не казалась автору столь уж достойной восхищения и подражания. «Душечка» не имеет ни собственных желаний, ни мыслей. В последней части рассказа, повествующей об отношении «душечки» к Саше, сыну ветеринара, Чехов уже не пишет, что жила она хорошо и счастливо; может быть, это намек на то, что она это счастье нашла?

Оленька Племянникова чем-то похожа на Ольгу Ивановну, героиню рассказа «Попрыгунья». У Ольги Ивановны та же зависимость от чужого мнения. Но если «душечка» не проявляла привередливости относительно своих знакомств, то для Ольги Ивановны ценность представляли только знаменитости и прочие необыкновенные люди, к которым она причисляла и себя.

Во всех произведениях Чехова, в том числе и в рассказах, нет ни одной «лишней» детали. Например, в пьесе «Три сестры» Наташа впервые появляется на сцене в розовом платье с зеленым пояском — деталь, подчеркивающая полное отсутствие вкуса, говорит о душевных качествах героини больше, чем развернутая характеристика. Чехов считает, что если в пьесе в первом действии на сцене висит ружье, то в конце оно должно обязательно выстрелить. Так, использование детали важно и в «Вишневом саде». Вспомним «многоуважаемый шкаф», звук лопнувшей струны накануне продажи вишневого сада, стук топоров в конце пьесы. Все эти детали несут обязательную смысловую нагрузку

и важны для раскрытия как характеров персонажей, так и для действия пьесы.

Закончился XX век, и человечество встретило третье тысячелетие. Но Чехов остается для нас одним из самьк бесспорных художественных и моральных авторитетов.

НРАВСТВЕННЫЙ" ИДЕАЛ А. П. ЧЕХОВА

А. П. Чехова известен нам как писатель-сатирик. Действительно, трудно найти другого писателя, способного столь же правдиво высветить все стороны жизни. Становление чеховского таланта пришлось на 80-е годы — период безвременья, когда идеалы народни-' чества рухнули, а новых еще не существовало. Чехов и не хотел жить по схеме, он не признавал никаких догм и пытался рушить их. У него не было окончательно сложившегося идеала будущего человека. Чехов смотрел на жизнь и искал этот идеал. Он понимал, что нужно искать ответ на вопрос о смысле жизни, а его может дать лишь сама жизнь.

Главной его задачей было правдивое изображение жизни. Сам Антон Павлович писал: «Что мир «кишит негодяями и негодяйками», это правда. Человеческая природа несовершенна, а потому странно было бы видеть на земле одних только праведников. Думать же, что на обязанности литературы лежит выкапывать из кучи негодяев «зерно», значит отрицать самое литературу. Художественная литература потому и называется художественной, что рисует жизнь такою, какова она есть на самом деле... Литератор обязан бороть свою брезгливость, марать свое воображение грязью жизни...» Вот почему Чехова больше привлекал заурядный поток жизни — та, по определению Гоголя, «тина мелочей», барахтаясь в которой люди перестают замечать, как ничтожны их цели. Именно здесь Чехов нашел неисчерпаемые залежи смешного. Но для того, чтобы оно стало смешным и для читателя, нужно было показать, как под влиянием привычки обессмысливается поведение людей, то есть нужно было показать обычного человека в его обыденном су-

ществовании. И чтобы показать жизнь во всем ее разнообразии, Чехов в своих рассказах описывает действия, происходящие в го* роде и в деревне, на даче и в аптеке, в церкви и на балу.

В произведениях одного только года больше двухсот пятидесяти основных персонажей, которые являются представителями почти всех социальных групп: помещики, купцы, военные — от тайного советника до коллежского секретаря, мужики, доктора, музыканты, актеры и многие другие. Вводя в действие эти персонажи, Чехов высмеивал то, что не хотел бы видеть в своем идеале.

Так, например, мелкий чиновник в изображении Чехова — это злобный, завистливый, вздорный и трусливый человек. Обыкновенно он вполне удовлетворен условиями своего существования, а если и бывает иногда недоволен, то лишь тем положением в чиновничьей иерархии, которое он занимает. Вот почему он больше всего ценит чин и богатство. И ни образование, ни культура не в силах изменить эту жизненную установку чиновника. Червяков, например, сидел в креслах партера затылок в затылок с генералом, но тот все-таки был для него столь недосягаем и свят, как Бог («Смерть чиновника»). Тонкий закончил гимназию, однако, как только услышал, что друг его детства уже тайный советник, тут же «съежился, сгорбился, сузился» и «Ваше превосходительство... Хи-хи-с!» («Толстый и тонкий»). По этому поводу сам Чехов писал: «...Кому чужда жизнь, кто неспособен к ней, тому больше ничего не остается, как стать чиновником».

Большое общественное зло также и в крепостничестве, так как сохранились не только люди, пользовавшиеся привилегиями, завещанными крепостной эпохой, но и мораль, порожденная крепостничеством, еще жила в сознании и поведении его современников. Бывшие крепостные еще не один год после отмены крепостного права по привычке смотрели на помещика как на господина и считали себя обязанными выполнять любую его прихоть. Так, например, Фирс из пьесы «Вишневый сад» с сожалением вспоминает о прошедших временах. И если бы Карпушка и Матвей не изъявили готовности сразу же приступить к исполнению приказа Трофима

Семеновича, то надругательство над парнем и девкой могло бы и не состояться («За яблочки»).

Такое рабское повиновение, ощущение своей ничтожности также не соответствовали нравственному идеалу Чехова. В одном из его писем младшему брату Михаилу есть такие строчки: «Не нравится мне... зачем ты величаешь особу свою «ничтожным и незаметным братишкой».

Ничтожество свое сознаешь? Не всем, брат, Мишам надо быть одинаковым. Ничтожество свое сознавай, знаешь где? Перед Богом, пожалуй, перед умом, красотой, природой, но не пред людьми. Среди людей нужно сознавать свое достоинство. Ведь ты не мошенник, честный человек? Ну и уважай в себе честного малого и знай, что честный малый не ничтожность».

Date: 2016-07-25; view: 247; Нарушение авторских прав