Экономические реформы

Начиная «перестройку», М. Горбачёв не говорил о переходе к капитализму. Однако западные политологи довольно быстро определили конечную цель реформы: русские приступили к демонтажу социализма, но поначалу прикрываются социалистической фразеологией. Со временем либеральные ценности возьмут верх и рынок победит план. На пути к капитализму наша страна прошла несколько этапов. Первый, или романтический, этап продолжался с 1985 по 1987 гг. Главной целью признавался косметический ремонт социализма. В 1986 г. была легализована торговля. Весь советский период негосударственная торговля называлась спекуляцией и каралась законом. Была также легализована частная деятельность в сфере услуг. Семейные частные предприятия назывались на коммунистический лад «кооперативами».

Второй этап перехода к капитализму занял 1988–1990 гг. Дефицит потребительских товаров нарастал, золотой запас стремительно таял, внешние займы и задолженность неуклонно росли, экономический рост прекратился. Правительство ввело талоны на продукты питания, мыло и т. п. Однако далеко не все талоны удавалось отоварить. Закон от 26 мая 1988 г. легализовал частную деятельность более чем в 30 видах производства товаров и услуг. Быстрее всех развернулись мелкие торговцы. Они стали ввозить турецкие кожаные куртки, китайские кроссовые туфли, пуховики. Поездки торговцев в сопредельные страны стали регулярными. Именно поэтому их стали называть «челноками». Они существенно насытили отечественный рынок дешёвыми товарами. Кооперативы получили право нанимать работников по соглашению. Появление частного сектора было ознаменовано установлением очень высоких цен, ориентированных на богатого потребителя. Возникший в основном без помощи банков частный сектор стал «отмывать» капиталы теневой экономики.

В конце 1989–1990 гг. экономическая реформа была скорректирована в сторону сочетания плана и рынка. Иначе говоря, была выбрана модель регулируемого рынка. Наиболее четко её сформулировал экономист Л. Абалкин. Именно он выступал основным докладчиком по экономическим вопросам на 19-й конференции КПСС.

Летом 1990 г. Верховный Совет СССР принял постановление «О концепции перехода к регулируемой рыночной экономике». Ряд известных экономистов создали проекты антикризисных программ. Наибольшую известность получила разработка С. Шаталина и Г. Явлинского «Программа 500 дней». Эта и другие программы возникли не по инициативе аппарата власти и не были им приняты. Они использовались высокопоставленными руководителями как средство политической борьбы с возможными конкурентами или в качестве ритуальной демонстрации лояльности к рыночному либерализму. Руководители министерств всерьёз не собирались переходить к рыночной экономике.

Третий этап перехода к капитализму начался с 1991 г., когда пала диктатура ЦК КПСС. Это открыло путь для развития в России капиталистической экономики. В ноябре 1991 г. V съезд народных депутатов предоставил Президенту широкие полномочия для проведения экономических реформ. С конца 1991 г. Б. Ельцин сменил М. Горбачева в Кремле и начал реформы. Предстояло перейти от плановой экономики к рыночной. Теоретиком и исполнителем нового курса Б. Ельцин определил Е. Гайдара, который работал в науке и никогда не занимал государственных должностей. Со 2 января 1992 г. правительство Гайдара «освободило» цены. В течение 1992–1993 гг. была отпущена часть цен, ликвидированы некоторые ведомства, осуществлявшие в советское время централизованное руководство экономикой (Госплан, Госснаб и др.), урезаны распределительные полномочия оставшихся, сделаны первые шаги в приватизации государственной собственности.

Эти меры ещё не создали требуемых условий для рыночной экономики. Значительная часть цен оставалась под контролем государства (прежде всего цены на энергоносители). Большая часть промышленности и сельского хозяйства осталась в государственной собственности. Крупнейшие топливно-энергетические компании (РАО ЕЭС, Газпром, нефтяные фирмы и некоторые другие) оказались в положении формально негосударственных, но в действительности полугосударственных предприятий. Ожидалось, что цены возрастут в 2–3 раза, не более. Успокаивая граждан России, Б. Ельцин обещал лечь на рельсы, если скачек цен будет большим. Борис Николаевич не выполнил своего обещания, хотя цены подскочили в 100–150 раз. Сбережения людей фактически были конфискованы государством. Рост цен продолжался. Это была так называемая «шоковая терапия». В магазинах наконец-то исчезли очереди. Прилавки заполнились новыми, невиданными ранее товарами, в т. ч. импортными. Жизненный уровень россиян резко упал. Более половины населения оказались за чертой бедности.

Правительство Гайдара–Ельцина в 1992 г. взяло курс на демилитаризацию экономики и перевод оборонного комплекса на гражданские рельсы, тем не менее конверсия практически не финансировалась, государственные долги предприятиям из года в год росли. Более того, статус большинства предприятий до недавнего времени оставался неопределённым (какие из них останутся в рамках ВПК, а какие будут выведены за его пределы). Отсутствие чёткой политики серьёзно задержало вхождение предприятий ВПК в рынок, их адаптацию к нему.

В декабре 1992 г. VII съезд народных депутатов снял Е. Гайдара с поста премьер-министра. На его место назначили В. Черномырдина, бывшего министра Газпрома. В. Черномырдин обещал внести «определенные коррективы» в экономический курс правительства. Однако на деле ничего не изменилось и спад производства продолжался, тем не менее были сняты ограничения на торговлю. Появилась масса киосков, магазинов, мелких фирм. Это существенно ослабило безработицу. Люди перестали надеяться только на государство и стали проявлять деловую активность. Однако многие проблемы не были решены. Сохранялись советские монополии (нефтегазовые, теплосети, энергосети и т. п.).

Основная роль в процессе перехода к рынку отводилась приватизации (разгосударствлению) собственности. Её результатом должно было стать превращение частного сектора в преобладающий. Приватизация должна была покончить с монополией государства в сфере производства, стимулировать заинтересованность производителей в результатах своего труда, сделать каждого в той или иной степени собственником.

Официальной приватизации предшествовала скрытая. Она началась с середины 1980-х гг. и продолжалась до 1991 г. включительно. Закон о кооперации 1988 г. дал толчок возникновению в СССР относительно независимого от государства сектора экономики. Государственные предприятия «обросли» множеством частных фирм, через которые руководители «перекачивали» в свою собственность имущество госпредприятий. Накопленный капитал имел только два канала использования: 1) инвестирование его в теневую экономику; 2) перевод капитала за рубеж. Как показала история, собственники активно использовали оба канала. Эта ситуация послужила причиной снижения темпов роста легальной экономики, а затем – её падения. Потенциальные собственники не имели никаких стимулов развивать эту часть экономики. Поэтому скрытый этап приватизации имел больше издержек, чем принёс благ для российской экономики и общества. Работник видел, что «начальство» занято какой-то непонятной деятельностью, в которую его не посвящают и от которой предприятия несут сплошные убытки. Отчуждение между народом и властью всё больше увеличивалось по мере того, как реальные результаты скрытой приватизации выходили на поверхность.

Толчком процесса открытой массовой приватизации крупных предприятий послужила раздача населению приватизационных чеков – т. н. «ваучеров». Ваучер – ценная бумага, дававшая право владельцу на какую-то часть государственной собственности. Каждый гражданин России имел право получить эту ценную бумагу и обменять её на акции предприятий, подлежащих приватизации, или же продать её тому, кто пожелает её купить. Эта бумага – «неименная», на предъявителя, оказала противоречивое влияние на процесс приватизации и осуществление экономических реформ в целом. С одной стороны, ваучерная приватизация дала мощный импульс созданию рыночной системы в России, позволила провести к середине 1994 г. разгосударствление почти 20 тыс. крупных предприятий. С неё начал возникать рынок ценных бумаг. Она дала возможность многим директорам и независимым бизнесменам легализовать капитал. Она также дала и некоторому, весьма небольшому, числу «простых людей» стать реальными собственниками небольших предприятий. С другой стороны, ваучерная приватизация имела весьма негативные социальные последствия. Для большинства населения она принесла разочарование, так как сначала возбудила иллюзии причастности к процессу распределения собственности, а затем – не оправдала эти надежды. Реальными собственниками абсолютное большинство участников ваучерной приватизации не стали.

Руководитель приватизации А. Чубайс обещал, что на ваучер можно будет купить два автомобиля «Волга». Государство не предоставило гражданам достоверной и полной информации о рынке ценных бумаг. Большинство людей считали ваучеры аналогом советских облигаций и спешили избавиться от них. Рыночная цена ваучеров резко упала. В лучшем случае на эту бумагу можно было купить телевизор. Необходимой информацией располагали только крупные чиновники. Неудивительно, что они через год скупили около 70 % ваучеров. Чиновники занижали стоимость государственных предприятий. Затем проводились торги. Вместо открытых аукционов проводились закрытые торги, для узкого круга начальников. В результате госпредприятия продавались частникам по крайне низким ценам. Неслучайно такая приватизация получила название «прихватизация». Московский автомобильный завод имени Лихачева (ЗИЛ) был продан в 250 раз дешевле его стоимости, а Красноярский алюминиевый завод – в 300 раз дешевле. Приватизация внедрялась по всей стране с тем же неоглядным безумием, с той же разрушительной скоростью, как «национализация» (1917–1918 гг.) и «коллективизация» (1930) – только с обратным знаком.

В целом россияне не протестовали против передела собственности. Государственные предприятия всегда оставались для них чуждыми. Передача госпредприятий в частные руки не привела к кровавой гражданской войне, как в 1918–1920 гг., когда частные предприятия превращали в государственные.

В июне 1993 г. правительство изъяло из обращения казначейские билеты образца 1961–1992 гг. На новых денежных знаках изображение Ленина отсутствовало. Зато появился Большой театр, Петр I. Многие россияне, увлечённые рекламой государственного телевидения, решили превратиться в рантье и жить на проценты от вклада. Миллионы людей вложили свои деньги в банки, инвестиционные фонды. Собранные деньги не были вложены в производство; их просто разворовали. Произошел крах ряда крупнейших инвестиционных фондов («пирамид»): «Нефть Алмаз Инвест», АО МММ, Концерн «Тибет», Банк «Чара» и др. Государство зарегистрировало эти финансовые пирамиды, пользовалось их деньгами. Однако, когда пирамиды рухнули, государство бросило обманутых вкладчиков на произвол судьбы.

Либерализация цен не включила механизм конкуренции. Предприятия-монополисты пошли не по пути снижения издержек, а по пути повышения цен на свою продукцию. В стране шло падение производства. В особенно критическом положении оказались предприятия военно-промышленного комплекса. Предполагалось, что именно эти предприятия, обладавшие высокими технологиями и современным оборудованием, обеспечат прорыв отечественной промышленности на мировой рынок. Произошло же резкое сокращение государственного оборонного заказа и экспорта вооружений. Одновременно у государства не оказалось средств на проведение конверсии. В итоге в оборонных отраслях резко сокращалось производство, сотни тысяч высококлассных специалистов вынуждены были уйти в другие отрасли хозяйства, прежде всего в торговлю. Отечественные предприятия не смогли конкурировать с западными фирмами в производстве автомобилей, телеприёмников, бытовой техники и т. п. Сокращение производства привело к росту безработицы.

Не оправдались надежды и на быстрое реформирование сельского хозяйства. Фермерское движение без финансовой поддержки со стороны государства не могло встать на ноги. Передел же колхозно-совхозной собственности, во-первых, не мог дать достаточных материальных средств, а во-вторых, он натолкнулся на сопротивление как самих крестьян, так и руководителей колхозов и совхозов. Сельскохозяйственное производство сокращалось, и страна всё больше зависела от продовольственного импорта.

И только традиционная экономическая политика директората удерживала страну от массового выброса на улицы миллионов безработных. В условиях России ссылки на безработицу как необходимый фактор повышения эффективности труда и мобильности рынка рабочей силы оказались неоправданными. Плановая экономика страны и характер размещения предприятий, отсутствие свободного и доступного рынка жилья сделали проблему безработицы настоящим бедствием. В стране есть города и посёлки, судьба которых напрямую зависит от работающих там предприятий. Люди, занятые в местной промышленности, были не в состоянии найти работу по месту жительства и не имели возможности переехать в другой регион. Возникновение рыночной экономики привело к капитализации неэкономических сфер общества: появились частные школы и университеты, частные медицинские учреждения и т. д. Легализовались игорные дома, ночные клубы и т. д.

Многие проблемы переходного периода решить не удалось. Не удалось приостановить спад производства и рост цен, стимулировать инвестиции в экономику, осуществить конверсию военного производства, создать работающую налоговую систему, снизить экономическую преступность. Отказ министров и директоров предприятий от марксистско-ленинской идеологии протекал скоротечно, безболезненно, не афишировался в печати. Имена владельцев крупнейших приватизированных предприятий стали известны лишь через десять лет. Определённое исключение составлял демонстративный выход Б. Ельцина из КПСС. О нём много писали и говорили. Однако вслед за этим, а может быть и раньше последовало вхождение Бориса Николаевича в правление ряда высокодоходных закрытых акционерных обществ, о которых граждане обновлённой России информированы не были. В целом старая советская номенклатура довольно легко перешла из партийных кабинетов в офисы банков и корпораций. Они уже давно были богатыми людьми, реально управлявшими сырьевыми и финансовыми потоками. Управляющие стремились стать собственниками. Именно они активно поддержали «перестройку» М. Горбачёва и превратили её в приватизацию. Опыт новейшей российской истории ещё раз подтвердил, что власть и собственность – это две стороны одной медали.

Переход к рынку в России имел существенные особенности. Реформа проводилась так, что предприниматели попали в зависимость от чиновников. Произошла приватизация функций государства отдельными группами чиновников. Вторая особенность – сохранение чрезмерно большой роли государства в экономике. Де-факто остались государственными значительная часть сельского хозяйства, энергетики, топливно-энергетического комплекса. Третья особенность – сохранение прежних (характерных для советской системы) форм монополизма и появление новых, например контроль за добычей большинства видов полезных ископаемых. В последнем послании Федеральному Собранию Б. Ельцин признал, что наша экономика не производительная, это экономика ренты. Практически все деньги, которые поступают в бюджет, страна получает от продажи природных ресурсов. И только 6–8 % – это результаты производства.

Четвёртая особенность реформ, вызвавшая рост теневой экономики, – это чрезвычайно высокий уровень налоговых извлечений и репрессивный характер системы налогообложения, одинаково расценивающий уклонение от уплаты налогов и ошибку в их исчислении. Возникла такая форма рыночной системы, которая никем из участников процесса не планировалась. Особую роль в этом процессе играли чиновники и криминальные группы. Возникла новая форма экономики, – т. н. «клановый капитализм».

Именно в центре возникли самые известные и влиятельные компании, созданные активными людьми. Так, первый заместитель министра Вагит Аликперов приватизировал большую часть Министерства нефтяной и газовой промышленности СССР. Так родился «ЛУКойл». Министр Виктор Черномырдин вместе с замом Ремом Вяхиревым сделали то же самое с газовой частью того же министерства. Появился могущественный «Газпром». Более половины его экспорта приходилось на Западную Европу, где цена газа была в 10 раз выше, чем на внутреннем российском рынке. Газпром обеспечивал четверть бюджета страны. Летом 2001 г. Р. Вяхирева сменил А. Миллер, бывший заместитель В. Путина в Петербурге. Олег Дерипаска стал президентом группы «Сибирский алюминий». Далеко не все бизнесмены имели поддержку правительства. Достаточно назвать фамилию М. Ходорковского. В 1987 г. он учредил при Фрунзенском райкоме комсомола центр «Менатеп» (Межотраслевые научно-технические программы). Предполагалось, что центр будет зарабатывать на внедрении технических изобретений. Позднее центр стал торговать компьютерами. Со временем центр преобразовали в банк «Менатеп». М. Ходорковский и его партнёры вложили в банк 2,7 млн рублей и примерно столько же собрали с населения. Затем «Менатеп» приобрёл крупные пакеты: АО «Аппатит», «Уралэлектромедь», Усть-Илимского лесопромышленного комбината, Красноярского металлургического и т. п. В 1995 г. М. Ходорковский купил «ЮКОС» – вторую по величине в России и четвёртую в мире нефтяную компанию. Помимо «ЮКОСа» крупнейшими компаниями России того периода были: «Сибирский алюминий», «ЛУКойл», «Интеррос», «Альфа-Групп», «Северсталь», «Сургутнефтегаз» и др.

К 2000 г. ¾ всех финансовых ресурсов страны было сосредоточено в центре. Коммерческие банки Москвы и Санкт-Петербурга занимали более половины мест в списке 100 крупнейших российских банков, сосредоточивая более 3/4 их активов. На Москву и Санкт-Петербург приходилось 2/3 действующих в России совместных предприятий. Кроме того, столица стала центром рыночной внешнеэкономической деятельности, куда свозятся импортные товары, расходящиеся затем по всей стране. В Москве даются разрешения на экспорт самых выгодных товаров (нефти, цветных металлов и др.). Например, Б. Ельцин разрешил в своё время своему охраннику Коржакову вывозить стратегический алюминий за границу. Союз афганцев получил право беспошлинного ввоза радиоаппаратуры, а РПЦ – церковных вин и табачных изделий.

Передел собственности изменил социальную стратификацию. Социальная иерархия в СССР базировалась на распределении чинов по должностям в партийном и советском аппарате управления. В постсоветской России начала складываться новая стратификация, где места социальных групп (выше, ниже) базируются не только на занимаемых должностях, но и на том объёме капитала, который достался им в результате перераспределения государственной собственности. Академик Т. Заславская выделяет четыре социальных слоя современного российского общества: 1) верхний (реально правящий) слой; 2) средний (мелкие предприниматели, менеджмент средних предпринимателей, среднее звено бюрократии, старшие офицеры, специалисты и квалифицированные рабочие); 3) базовый [самый многочисленный, составляющий две трети общества – основная часть интеллигенции (специалистов), служащие из технического персонала, работники массовых профессий, торговли и сервиса, большая часть крестьянства]; 4) нижний (пожилые люди, малообразованные граждане, безработные, беженцы, вынужденные мигранты).

В сегодняшней России капитал воплотился в финансово-промышленные корпорации, возглавляемые богатейшими «капиталовладельцами» и связанными с ними высшими государственными чиновниками, сочетающими в своём лице и власть, и капитал. В результате общество оказалось расколотым на две полярные совокупности: 10 % богатых и сверхбогатых и 90 % бедных и беднейших, включая социальное дно. Доходы менеджеров новых финансовых кампаний в сотни раз превосходят доходы бывшей советской интеллигенции – учителей, врачей, учёных.

«Новый правящий класс» – это не вообще богатые, а люди, которые вырабатывают и реализуют внутреннюю и внешнюю политику, т. е. управляют обществом. В состав правящего класса России входят, как минимум, три категории представителей высших слоёв общества. Во-первых, политики – лица, занимающие высшие должностные места в политической системе страны. Это Президент и его ближайшее окружение; члены правительства; члены Государственной думы и Совета Федерации; руководители ведущих фракций в Думе, руководители
и члены проблемных комитетов этих органов; некоторые из региональных лидеров; лидеры политических партий и движений.

Второй ветвью правящего класса являются те или иные представители экономической элиты – самые влиятельные и богатейшие капиталисты: лидеры финансово-промышленных корпораций и групп (таких, как «ГАЗПРОМ», «РАО ЕС», «РОСПОМ», «ОНЭКСИМ» и др.); президенты ведущих кампаний и банков («Инкомбанк», «Российский кредит» и др.).

Третьей ветвью правящего класса являются наиболее влиятельные идеологи – руководители крупнейших телекомпаний, редакторы ведущих газет и журналов (руководители «Мост-медиа», ОРТ, ВГТРК и др.). Внутренний рынок потребительских товаров попал в полную зависимость от стран дальнего зарубежья. Доля этих товаров в объёме продаж составила в 1997 г. по мясу 36 %, по мясу птицы «ножки буша» – 78 %, холодильникам – 33 %, стиральным машинам – 55 %, телевизорам – 82 %. Известно, что в развитых странах превышение доли импорта на 25 % по отношению к собственному производству рассматривается как угроза национальной безопасности. К сожалению, не удались попытки возродить отечественный автопром. Оборудование на «ВАЗе» и «ГАЗе» изношено на 80 %. Спрос на отечественные автомобили резко упал и дело дошло до остановки конвейеров. Попытки Ю. Лужкова возродить «АЗЛК», О. Дерипаска – «ГАЗ» не увенчались успехом. «Волга» пока не представляет угрозы для конкурентов. Население предпочитает покупать иностранные автомобили. В страну ввозилось огромное количество старых иномарок, что осложняло экологические проблемы.

Все симптомы начального этапа вхождения в рынок – снижение уровня жизни населения, социальное расслоение, экономическая преступность – всё это черты естественно-исторического процесса перехода страны от одной социальной системы к другой. Российский капитализм – дитя от смешанного брака с двойной наследственностью: от капиталистических предков и от советских родителей. Советским людям с детства прививали ненависть к капитализму, поэтому декларировать политический курс на «строительство капитализма» российскому государству сегодня трудно.