Тёмный родовой канал и дух уныния

Образ тёмного и узкого родового канала также относится к тем архетипическим мотивам, которые предупреждают о смерти. В тексте Комариуса изготовление золота или «камня мудрецов» было представлено в форме прохождения через беременность и рождение ребёнка. Это основная тема многовековой алхимической традиции.

Также в тексте Комариуса есть ещё один мотив, подобный образу рождения: предположение, что адептам следует относиться к своему материалу подобно птице, которая высиживает яйца в теплоте и нежности». Эта идея вновь и вновь встречается в алхимических текстах. С начала времён древнего человека изумляло, как яйцо, наполовину состоящее из жидких «неживых» веществ, всё же может породить живое существо исключительно с помощью тепла и без помощи другого живого агента. Алхимики приравнивали создание своего камня к этому «чуду».

И-Цзин, китайская книга-оракул проводить одну параллель, которая, на мой взгляд, стоит внимания. Она касается описания временного состояния, которое называется Chung Fu или «внутренняя истина». Ричард Вильгельм комментирует это следующим образом: «Символом fu (правды, истины), в действительности, является образ птицы, шагающей за едва оперившимся птенцом. Это заставляет задуматься об инкубации. Сила тепла и света должна повлиять на полое яйцо извне, но всё-таки внутри него должно быть что-то, из чего пробуждается жизнь». [1] Таким же образом, но без широкого культурного распространения относится к той самой сокровенной душе или Самости человека алхимик Герхард Дорн (16 век), называя её «внутренней истиной», а алхимическую работу – тем, что вылупляется в качестве этой истины из физической материи.

Символизм рождения особенно развит в египетских похоронных ритуалах. Так, в 170 абзаце «Египетской книги мёртвых» мы читаем: «Стряхните землю, которая находится в вашей плоти; вы – Гор в своём яйце». [2] Или, в 85 абзаце: «Я возвышенный Господь Та-Тебу, моё имя – мальчик этих мест, ребёнок полей». Или: «Я – вчерашний день. Меня зовут Тот, Перед Кем Прошли Миллионы Лет… Я – Господь вечности. Я – Око Гора, и я нахожусь в яйце, которое даёт мне жизнь». В действительности, эта последняя глава затрагивает бога Солнца, но каждый умерший человек повторяет его судьбу и, подобно Солнцу, перерождается как ребёнок, вылупляется как птица.

До сих пор я только однажды слышала о таком мотиве рождения во сне умирающего человека. Это произошло с семидесятичетырёхлетней женщиной, которая умерла от метастазов рака. Сон приснился ей всего за две недели до смерти. Накануне она чувствовала себя очень плохо, но пыталась приложить, на первый взгляд, бесплодные усилия к тому, чтобы навести порядок в том, что её окружало. В результате у неё начались болезненные спазмы желудка, после чего ей приснилось следующее:

Она лежала поперёк цементной трубы шириной около одного метра. Верхняя часть трубы давила на её живот. Сама труба застряла в земле. Она знала, что ей придётся пройти через этот проход головой вперёд и в невредимости добраться до другой стороны.

После пробуждения её ассоциацией к «другой стороне» была «земля карликов и духов», которая снилась ей ранее.

На мой взгляд, последний сон выражал следующее: «Труба появляется в качестве родового канала в иное существование. Сновидица должна была пройти сквозь неё с головой, как рождающийся ребёнок. Однако на данный момент она лежит поперёк трубы, поскольку продолжает заниматься проблемами этого мира, сопротивляясь тёмному туннелю. Мир, в котором она должна родиться, - это мир «карликов и духов», т.е. психологическое отражение коллективного бессознательного, которое всегда и до сих пор находится «под» миром нашего сознания, даже если мы его не замечаем.

Врачи Рэймонд Муди [6] и Майкл Сабом [7], а также теолог Йоханн Христов Хамп [8] приводят в своих работах подобные мотивы «прохода». Они имели дело с сердечной недостаточностью, после которой пациенты были искусственно возвращены к жизни (реанимированы). Большинство этих пациентов описывают свой опыт как пребывание в очень счастливом состоянии, но довольно часто некоторые из них сперва вынуждены были пройти через нечто, напоминающее короткое затмение [10], тёмный канал или туннель. После этого они переходили к новому уровню существования. Пережившая клиническую смерть женщина, которую реанимировали с помощью инъекции адреналина, описывала свой опыт следующим образом:

Я плыла по длинному туннелю, который сначала казался довольно узким, но затем становился всё шире и шире. Надо мной он был тёмно-красным, а подо мной – иссиня-чёрным. Однако чем выше я поднимала глаза, тем светлее становилось вокруг. Чувство невесомости было прекрасным. [11]

Ещё один случай:

«Я снова очутилась в тёмном спиралевидном туннеле. В самом конце туннеля, который был очень узким, я видела яркий свет». [12]

Пациенты, которым вынужденно вернули жизнь с помощью лечения, сообщали, что они должны были вернуться по тому же туннелю, по которому уходили.

Некоторым также снится смерть другого человека, проходящего через такое же ограничение. Так, одна женщина видела следующий сон перед смертью своего отца:

Я нахожусь на станции метро и вижу своего отца среди ожидающих поезда людей. Кажется, он не заметил меня и прошёл вперёд. Он одет в тёмно-синий костюм и очень хорошо выглядит, но при этом кажется более худым, чем раньше. Я следую за ним, но расстояние между ним и мной остаётся тем же вне зависимости от того, как быстро я иду. Я не смогу его догнать. Вдруг я вижу, что он исчезает в яркой стене конца туннеля. Он проходит сквозь стену, и там, где он был, появляются какие-то небольшие предметы, которые мне трудно распознать издалека. Затем я встречаю свою мать. Она говорит, что видела исчезающего отца и множество кроликов, которые выпали из стены в этом месте. Я отвечаю, что кролики символизируют плодородие и, на мой взгляд, это знак того, что смерть всё же плодородна.

Сон говорил сам за себя. Кролики указывали на то, что смерть отца обернётся для сновидицы психологическим ростом в её собственной жизни.

Иногда смерть предстаёт в снах не как проход через туннель, а как очень тёмное пятно или облако, которое расширяется и угрожает сновидцу, закрывая от него внешний мир. Последний сон умирающей женщины, чей случай представил в своей диссертации Дэвид Элред, содержит мотив устойчивости к этой темноте. Т.е. женщина должна была приложить большие усилия, чтобы не провалиться в спокойное и глубокое горное озеро. [13] Возможно, этот образ характеризует страх перед «затмением» в момент смерти или страх потери сознания вместе с эго-идентичностью. [14]

Молодой женщине, которая страдала от неизлечимой болезни и неожиданно умерла во время хирургической операции, перед операцией снилось:

Я нахожусь на краю озера вместе со своим мужем и друзьями. Озеро очень глубокое, вода чистая, прозрачно-голубая. Вдруг на глубине озера я вижу чёрную птицу. Она мертва. Я испытываю к ней огромное сочувствие и хочу нырнуть, найти и спасти её. Мысль о том, что она мертва, для меня невыносима. Мой муж заботливо, но настойчиво вмешивается и просит меня не делать этого, потому что, согласно его словам, так и должно быть. Я смотрю вглубь озера ещё раз и вижу глаза птицы, которые предстают как блестящие алмазы. После этого я просыпаюсь.

Мёртвая птица может означать потухший в теле дух жизни, от которого сновидица должна отказаться. В противном случае, она была бы заражена властью растворяющей смерти. Она должна была освободиться от умирающего тела, но в то же время она заглядывает в глаза умирающей птице. Неразрушимый алмаз представляет собой алхимический вариант Самости, как нерушимого ядра личности.

Женщина, чей опыт активного воображения был описан ранее, концентрировала своё внимание на цветке. Её последнее сновидение перед смертью было следующим:

Я неё было чёрное пятно в глазу. Если бы оно распространилось на зрачок, она бы почувствовала кратковременную острую боль, но Госпожа Х помогла ей справиться с этим.

Это тёмное пятно, позже ставшее событием, означало смерть, которая затмевает глаза и, тем самым, навсегда закрывает возможность видеть внешний мир. Госпожа Х была женщиной, которую сновидица очень уважала и которая обладала более глубокими психологическими познаниями, чем сновидица. Поэтому в данном случае эта женщина отражает Самость, которая помогает ей пройти через болезненный проход.

В литературе античности мы легко можем найти «неопределённую темноту» в качестве образа смерти. Греческий «танатос» часто изображался как тёмное пятно, пурпурно-красное облако или застилающий глаза туман. [15] (Танатос в большей степени безличен, чем так называемый keres, тот роковой демон смерти, который забирает умирающего человека.) Танатос редко персонифицируется, и если он делает это, он предстаёт как серьёзный бородатый и крылатый мужчина, который дружелюбно берёт умирающего человека на руки.

Тёмное пятно в качестве символа смерти появляется во сне женщины, которая вскоре умерла (сообщено Марком Пелгрин):

Мне кажется, что я проснулась и вижу разноцветный круг на занавеске, свисающей у окна нашей спальни. Я осторожно подхожу к нему, и он кажется мне чёрным. Я чувствую, что должна действовать осторожно, иначе я рискую провалиться в него. Очевидно, это яма, чёрная дыра. [16]

Круг – это образ Самости. Во сне он цветной, т.е. полный жизни, но кажется чёрным, когда сновидица подходит к нему ближе. Как чёрная дыра, которой она тревожно предпочла бы избежать. Достаточно парадоксально, что в приближении к Самости есть и притяжение, и страх. В конечном итоге, страх смерти – это страх перед Самостью и последней внутренней конфронтацией с ней.

Человеку, который умер спустя несколько дней после сна, снилось следующее:

В центре картины я вижу чёрный квадрат. Он – своего рода чёрный ящик. От него исходят красивые вспышки света. Они направлены в небо и окрашены в пастельные тона, в основном, жёлтого и голубого цвета. В верхней правой части картины находится сияющее солнце.

Чёрный ящик напоминает гроб, место для последнего сна. Но из него исходят вспышки света, символы внезапного озарения, направленные на бледно-голубое небо, распространённый образ Запредельного, и на солнце, символ космического источника света сознания. Эти вспышки также напоминают нам о концепции воскресения Оригена (spintherismos), в которой во время отделения души от мёртвого тела происходит выброс искр или вспышек света из трупа. В исламской традиции умерший должен пересечь так называемый мост Сират, который «тоньше волоса, острее меча и темнее ночи», но добродетельный, праведный верующий «проходит через него быстро, как вспышка молнии». [17] Чёрный ящик в приведённом выше сне, на мой взгляд, может быть воплощением этого тёмного прохода.

Тёмный канал часто буквально изображается в архитектуре гробниц. Эмили Вермойла указывает на то, что микенские могилы представляют собой общую модель географии земли мёртвых (подземного царства). Там есть первый, сужающийся до узкой щели коридор (dromos), а также высокая и широкая могильная камера, в которую он переходит (thalamos или «чертог»). [18] Сама могила представляет собой утробу в земле, куда попадают мёртвые в ожидании возрождения.

Шахтовые гробницы, обнаруженные во множестве раскопанных мест, могут быть тесно связаны с символом тёмного родового канала. Этот символ в сущности указывает на чисто психологический опыт временного заточения, страха, затмения, который архаично связан с идеей могилы или гроба. [19]

В Древнем Египте могила также строилась в форме пещеры, в грунтовых водах которой происходил процесс возрождения. Шантовая могила царя была описана как «пещера Сокара», мифическое место омоложения и возрождения после смерти. [20] Во многих частях Африки трупы всё ещё хоронят в согнутом или эмбриональном положении. Например, у зулусов вдова покойника кладёт его тело на свои колени, а затем опускает его в нишу, которая называется «пупок». В его руки она кладёт семена, которые будут готовить его к возрождению. Через некоторое время труп возвращается в деревню как «дух предков» [21] и дарует плодородие и защиту живых.

Индейцы хопи Северной Америки верят, что душа умершего проходит через небольшую квадратную полость, так называемую Sipapu, которая ведёт к постройкам Кива. Эта полость также имеет символизирует священное пространство или место рождения, через которое племя хопи вышло из глубин на поверхность мира. [22]

«Тёмное рождение» описано в тексте Комариуса как психологический опыт. Сейчас мы к этому вернёмся.

Храните тайну философов. Именем этой тайны наши предки клялись не раскрывать и не распространять её, чтобы в ней оставалась божественная форма и сила. Она божественна, поскольку едина с божеством и совершенствует вещество, с помощью которого воплощаются духи и оживают мёртвые. Они вновь получают дух (пневму), который был от них отделён, в результате чего дух и тело воссоединяются. Тёмный дух полон тщетности (mataiotes) и уныния (athymias), поэтому плоть не может побелеть и вместить красоту, тот цвет, которым одарил её создатель (тело, дух и душа ослабляются развёртывающейся темнотой). [23]

Изначальная тьма Запредельного (царства Аида) здесь названа духом тщетности и духом уныния. Это состояние очень глубокой депрессии и отсутствия смысла. [24] Танатос, «смерть» часто называют в Древней Греции thymoraistes или «тем, кто сбил thymos». Thymos – это мужество смотреть в лицо жизни или жизненный импульс. Кюблер Росс описывала множество случаев такой депрессии у умирающих людей, которая появлялась фактически перед концом их жизни. [25] На мой взгляд, она служит тому, чтобы помочь умирающему человеку отделить сознание от внешнего мира, который в депрессии переживается как бессмысленный, бесполезный и нереальный. В приведённом выше сне это глаза, застилаемые тёмным туманом. Они символизируют как взгляд вовне (на внешний мир), который теперь должен обратиться к внутренним образам. Дух уныния связан с тем, что эго по-прежнему выглядит слишком сильно направленным наружу, на видимый мир и пока недостаточно отчётливо видит «реальность души». Криста Мевес сообщает о сне далёкой от религий женщины, которая была привержена рационально-материалистической картине мира. Её сон хорошо проясняет этот дух уныния.

В замешательстве я стою во дворе. Отсюда нет выхода. Там стоят мусорщики, которые говорят, что я не могу покинуть двор, т.к. здесь место для сломанных автомобилей. Другой человек считает, что здесь есть вращающаяся дверь, через которую он мог бы меня вывести. Я боюсь, что попала в ловушку, т.к. я по-прежнему во дворе и хожу кругами вдоль стен. Я веду себя так же, как и другие, как пешеход, но внутренне я мучаюсь страхом, будучи не в состоянии найти свой дом. [26]

Поскольку эта женщина сознательно не принимала внутренние духовные ценности, она оставалась идентифицированной с телом. Но, согласно её сну, тело остаётся на мусорной свалке. (В снах современных людей автомобиль часто символизирует тело или наш привычный способ перемещаться во внешнем мире). Сновидица боится идти через вращающуюся дверь, которая здесь заменяет образ прохождения через туннель. Достаточно характерно, что если бы она попыталась пройти через эту дверь, это был бы поворот вокруг центра примерно на 180 градусов. Поворот сможет быть осуществлён только в том случае, если она доверится человеку, который предлагает ей свою помощь. Но она думает, что это ловушка, как и многие другие люди, для которых религиозные традиции представляют собой всего лишь «опиум для народа» или образ желаемого. В результате она остаётся рабом духа тщетности и топчется вокруг на одном месте, попав в несчастливый порочный круг. Этот мрачный образ напоминает кое-что из сообщённого Муди опыта очевидцев, которые проводили некоторое время в промежуточном пространстве, где бездумно бродили тёмные духи умерших. [27]

Их головы были опущены вниз. У них были грустные, депрессивные взгляды. Казалось, они еле волочили ноги. Они выглядели размытыми, унылыми, серыми. И, казалось, что они всегда будут так бродить, не зная,, куда они идут, за чем следуют и чего ищут.

Казалось, они были в замешательстве, не зная, кто они и что они. Похоже, они потеряли всякое знание о том, кто они такие, настолько, что вовсе утратили какую бы то ни было идентичность. [28]

Это мрачное отражение жизни после смерти представлена бесчисленным множеством историй со всего мира о призраках, привидениях духах мёртвых. Согласно нашему опыту сновидений, Запредельное редко отражается в бессознательном в форме красивых образов. Достаточно часто в таких снах присутствуют гнетущие сцены. То, насколько психологически зрелый человек предстаёт перед смертью и действительно ли он развивал отношения с Самостью, имеет решающее значение.

Этот вопрос представлен во сне пожилой женщины, о котором сообщает доктор Джей Данн [29]:

Она видит свечу на подоконнике больничной палаты, и вдруг свеча внезапно гаснет. Она погружается в состояние страха и тревоги, т.к. попадает во тьму. Вдруг на другой стороне окна свеча вновь зажигается, и она просыпается. [30]

Пациентка умерла в тот же день, в состоянии полного покоя. Во сне здесь имеет место момент сиюминутного состояния страха и тревоги. Так или иначе, свеча проходит сквозь закрытое окно к другой стороне, как если бы она дематериализовалась, а затем материализовалась бы вновь в другом месте. Момент депрессии и страха в этом случае довольно короткий, но в некоторых снах он длится намного дольше.

Тёмный канал в других снах представлен в качестве путешествия на Запад, к месту заката. Существует распространённый обычай морского захоронения, когда труп отправляется по морю в лодке. Но не только он отражает смерть как путешествие к неизвестной земле, которая, как правило, располагается на Западе. [31] По моему опыту, образ путешествия во сне также один из наиболее часто встречающихся символов приближающейся смерти. Он настолько частый, что я не буду здесь приводить его в большом количестве примеров.

Например, пожилая женщина незадолго до её смерти видела короткий сон:

Я упаковала два чемодана. Один из них вмещал мою рабочую одеужду, а другой – мои украшения, дневники и фотографии. Первый был для материка, а второй – для Америки. [32]

Туда, в Западную страну она не сможет взять с собой свою каждодневную одежду (или рабочую одежду), но она может взять туда свои внутренние психические сокровища.

(рисунок отсутствует)

Рис. 8: Восход на столбе джед (с иероглифом «продолжительности» и изображением Осириса). Для египтян солнце символизировало высшую форму сознания, а восход солнца представлял собой возрождение.

Этот мотив также появляется в сообщённом случае женщины, которая была обречена на смерть (о случае сообщил Уитмонт). Ей снилось:

Я встретила своего мужа, который сказал мне, что всё будет хорошо, и мне не стоит беспокоиться. Затем я попрощалась с ним и очутилась на берегу моря. За исключением нескольких барж, пляж был пустым, темнело. [33]

В египетском культе мёртвых мы находим наиболее широкое распространение мотива путешествия. Там святые души завершают своё путешествие с богом солнца в его корабле. Путешествие в Запредельное проходит по пути солнца. Оно начинается со спуска в подземный мир, в пещеру Сокара, а затем, через некоторые препятствия идёт на Восток, где помолодевший умерший возвращается к жизни вместе с богом солнца. Затем он оставляет свою мумию позади, в подземном мире, и, следуя в своей ba-форме за богом солнца, возрождается на Востоке. Солнце как цель пути умерших появляется в приведённом выше сне о чёрном ящике. Он символизирует высшее знание в качестве цели процесса индивидуации. Пространственная ориентация захоронений многочисленных древних и ещё существующих культур также указывает на эту идею, а именно на то, что воскресение в то же время представляет собой новый восход.

Это сравнение пути солнца с тайной жизни и смерти было особенно развито в Египте. Для египтян солнце было гарантией любого порядка. «Следовательно, ночь, тьма и смерть представляли для человека опасность, поскольку символизировали мир до и вне создания, а, значит, и за пределами порядка. В этом отсутствии порядка, которое египтяне называли небытием, человеческая жизнь не представлялась возможной, т.к. без солнца она невозможна». [35] Таким образом, в конечном итоге солнце было для египтян «символом новой жизни после смерти, к которому они подходили ко всей серьёзностью и огромными материальными и интеллектуальными затратами». [36]

C психологической точки зрения, солнце символизирует источник знания.

Космическое значение приближения к сознательности стало очевидным для Юнга во время его путешествия в Африку.

В то время я понял, что в душе с самого начала было стремление к свету и неуёмное желание подняться из первичной тьмы. Когда приходит великая ночь, все окрашивается нотой глубокой подавленности, и каждая душа становится захваченной невыразимой тоской по свету. Это ощущение неудовлетворённости читается и в глазах первобытных людей, и в глазах животных. В глазах животных есть печаль, и мы никогда не узнаем, связана ли она с душой этого животного или же является душераздирающим посланием, которое передаётся нам из ещё бессознательного существования. Эта печаль также отражает настроение Африки, опыт её одиночества. Это материнская тайна, изначальная тьма. Именно поэтому утреннее рождение солнца имеет такой необыкновенный смысл для туземцев. Это момент, в свете которого приходит Бог. Этот момент приносит искупление, освобождение. Сказать, что солнце –это Бог, значит, размыть и забыть архетипический опыт этого момента. Если туземцы скажут, что они рады тому, что проходит ночь или время, когда духи далеко, это уже будет рационализация. На самом же деле тьма полностью отличается от обычной ночи, которая наступает на земле. С психологической точки зрения, в наши дни эта первичная ночь остаётся той же, какой и была в течение бесчисленных миллионов лет. Стремление к свету – это тоска по сознанию. [37]

Поэтому для египтян участие в жизни солнца означало также участие в процессе становления сознательной и развивающейся человеческой культуры.

Такое значение света также лежит в основе широко распространённого обычая зажигания свеч (в древности – факелов) в покойницких, а также на памятниках и могилах. Это аналогичная форма магии [38], которая пробуждала в умершем новую жизнь и новое сознание.

Примечания:

1. И-Цзин, с. 250.

2. Totenbuch der Aegypter, с. 348.

3. Ibid., с. 174.

4. Ibid., рубрика 42, с. 115. См. также «Aegyptische Unterweltsbiicher», с. 371.

5. «Aegyptische Unterweltsbiicher», с. 325; также см. с. 298.

6. «Life after Life» и «Reflections on Life after Life».

7. «Recollections of Death».

8. Sterben ist doch ganz anders.

9. Также см. J. Lindley, “Near Death Experiences.”

10. Johann Christoph Hampe, op. cit., с. 52 -57.

11. Ibid., с. 83.

12. Ibid., с. 89.

13. «Psychodynamics of the Dying Process», с. 181.

14. Также см. Lindley, op. cit., p. no: «Я была в тёмной реке. Вокруг было темно. Я была одна и чувствовала себя ужасно. Волны носили меня туда-сюда. За спиной я услышала голос, который сказал мне: «Это река смерти...Это вечность. Ты потеряна. Это вечность.» Также см. с. 114: подлинное видение ада.

15. См. Emily Vermeule, «Aspects of Death», с. 37—41.

16. «And a Time to Die», p. toy.

17. Rahim, «Das Totenbuch des Islam», с. 141.

18. Ibid., с. 51.

19. В конечном итоге это вариация первичного образа ночного путешествия по морю. См. Uwe Steffen, Das Mysterium von Tod und Auferstehung.

20. Helmut Brunner, “Unterweltsbiicher in agyptischen Konigsgraben,”

с. 224. Сокер – это древний бог смерти.

21. См. Theo Grundermaier, “Todesriten und Lebenssymbole in den afrikanischen Religionen,” с. 25.

22. См. Detlef I. Lauf, “ Im Zeichen des grossen Uebergangs,” с. 95.

23. Berthelot, Collection, Vol. 2, с. 296, Sec. 4.

24. См. R. Moody, Life after Life, с. 30-34.

25. Esp. On Death and Dying. Chapter 5, passim.

26. “Jenseits des Todes,” с. 741.

27. Reflections on Life after Life, с. 181.

28. Ibid., с. 19.

29. Cited Fortier, Dreams and Preparation for Death, с. 1. Это прекрасное исследование описывает ряд снов трёх умирающих пациентов.

30. Ibid.

31. See D. I. Lauf, op. cit., с. 42.

32. Christa Meves, op. cit., с. 75.

33. Edward Whitmont, The Symbolic Quest, с. 53.

34. По мнению египтян, ba представляет собой бессмертную летучую часть души.

35. Helmut Brunner, op. cit., с. 221.

36. Ibid., с. 228.

37. Memories, Dreams, Reflections, с. 269.

38. См. F. Cumont, Lux Perpetua, с. 49. Свет также отгоняет демонов. Благодарю Рене Маламуда за то, что он обратил на это моё внимание.

Глава 5.

Смерть как зловещий и доброжелательный «Другой»

Близость смерти часто выступает в снах как образ грабителя или незнакомца, который неожиданно врывается в ход чьей-то жизни. Один пятидесятипятилетний бизнесмен хотел пройти у меня анализ в связи с тем, что он был разочарован в своей работе и искал более глубокий смысл жизни. Его первый сон в анализе:

В середине ночи он просыпается в тёмной комнате, наполовину находящейся под землёй. Из окна льются яркие потоки света. Вдруг он замечает в комнате незнакомца, который пробуждает в нём нечеловеческий, жуткий страх, и он просыпается в холодном поту.

Первый сон в анализе часто становится вещим; он предсказывает будущее развитие событий, которые как бы зреют в бессознательном. Я не поняла этот сон и ограничилась замечанием по поводу того, что нечто очень странное и страшное по-прежнему хочет прийти к нему, и это похоже на установление связи с осознанием или пониманием. Через несколько сеансов сновидец перестал появляться, но время от времени он уверял меня по телефону, что хотел продолжить анализ, однако был перегружен работой. Через год я услышала, что он умирает от рака спинного мозга. Злым незнакомцем из первого сна явно была сама смерть.

Р. Линдер сообщает об аналогичном сне человека, который также вскоре умер после этого сна:

Я пришёл домой и закрыл дверь квартиры. Как только я вошёл, у меня появилось ощущение, что здесь есть что-то ещё. Я заглянул в свою комнату и увидел старика (по возрасту ему было за шестьдесят). Иногда я случайно встречал его в трамвае. Он выглядел как смерть. Он пришёл в дом как грабитель. В ужасе я выбежал из дома, но не смог закрыть входную дверь, поэтому я начал стучать в соседнюю дверь, чтобы позвать на помощь. Но там, кажется, никого не было, т.к. никто не открыл мне. Я был совсем один и вернулся в свою квартиру. Злоумышленник всё ещё находился в моей комнате. [1]

Ранее упомянутый пациент Эдингера пережил похожее предчувствие смерти. За шесть месяцев до смерти ему снилось:

Я нахожусь дома, но это место не похоже ни на какое из тех, где я когда-либо бывал. Я направляюсь к буфету, чтобы взять немного еды. Полки забиты приправами и специями одной и той же марки, но нет ничего, что я мог бы съесть. Я чувствую, что я не один в доме. Наступает рассвет или же это лунный свет? Я включаю свет и чувствую, что в другой комнате что-то происходит. Что-то скрипит. Я задаюсь вопросом, где моя собака. Слишком темно. Мне нужно больше света и смелости. Я боюсь. [2]

Здесь присутствие «зловещего другого» также указывает на смерть.

Курт Люкель описывает подобный сон семидесятивосьмилетней женщины:

Кто-то стучится в дверь. Затем он заходит в мою комнату, останавливается у двери и ждёт. Я не могу сказать, мужчина это или женщина. Он (!) стоит у двери, но не подходит ближе, просто стоит и ждёт. Мне очень странно и страшно. Я кричу ему: «Чего ты хочешь от меня? Уходи отсюда и никогда не возвращайся!». Но после этого я уже не могу заснуть. [3]

При обсуждении сна женщина сама обнаружила, что этот незнакомец мог быть «посланником Бога», т.е. смертью.

В мифах многих культур смерть предстаёт в качестве как мужских, так и женских фигур. Эдгар Герцог даёт нам впечатляющий обзор персонифицированных в мифах фигур смерти и приходит к выводу, что имена греческой богини Хель и греческой нимфы Калипсо имеют одно и то же происхождение, уходящее своими корнями в индогерманское языковое древо. Оно означает «укрыться в земле». [4] Некоторым примитивным азиатским народам известен демон Кала, который иногда изображается с лицом собаки. Он олицетворяет болезнь и смерть. [5]

Волк и собака символизируют смерть чаще, чем «зловещий другой» в его человеческом обличии. Например, Хель – это сестра волка Фенрира, который соответствует греческому Церберу. [6] В распространённых немецких и швейцарских легендах появление чёрной собаки предвещает смерть. В ночь, когда умерла мать Юнга, он ещё не знал об этом и видел сон:

Я был в густом и мрачном лесу, и передо мной открылся потрясающий, первозданный пейзаж. Вдруг я услышал пронзительный свист. Мои колени начали дрожать. Затем раздался грохот, и из зарослей выскочил гигантский волкодав с огромной устрашающей пастью. Он проскочил мимо меня, и я знал, что Дикий Охотник приказал ему забрать человеческую душу. На следующее утро я узнал о смерти моей матери.[7]

Юнг объясняет, что Дикий Охотник соответствует Одину или Меркурию алхимиков. Поэтому сон ясно сообщает, что душу его матери забрали, и теперь она вернулась к первоначальной целостности природы. [8] Также, в мифах собака часто символизирует исцеление и сопровождение на пути в потусторонний мир. [9]

Поэтому египетский бог Анубис с головой собаки или шакала выступает как проводник на пути к воскресению. Жёлтая или красная собака ацтеков Шолотль воскрешает умерших из царства мёртвых. Индийского Шиву, бога разрушения и смерти, также называют Повелителем Собак. Батавскую богиню смерти Нехалению изображали с корзиной яблок (плодов!) с одной стороны и с волкодавом – с другой. [10] Вергилий указывает на то, что Цербер на самом деле представляет собой землю, которая поглощает трупы. Змеи и птицы также иногда могут символизировать смерть.

В своей работе по психологической интерпретации переживания смерти Лилиан Фрей рассказывает об одном интересном случае, в котором «другой» предстаёт в качестве дьявола. Сновидец был здоровым и успешным молодым человеком. Сон приснился ему во время поездки на Ближний Восток:

Вместе с ещё одним парнем мы взлетали с поверхности поля. Но до того как мы успели взлететь, с левой стороны появился дьявол. Он был недалеко от меня, обратил на меня внимание и сказал, что вскоре мне придётся иметь дело с ним. Я ответил ему в несколько высокомерном стиле: «Но я знаю, что если это случится, я всё равно выживу». Дьявол засмеялся и сказал, что я могу столкнуться с некоторыми соблазнами. Его лицо было тёмно-коричневым, и на нём была надета длинная аравийская рубашка. Складки его одежды искрились всеми возможными цветами радуги. На щеке у него было красно-коричневое пятно. Он прожигал меня своим взглядом, как чёрный паук. [12]

Через несколько дней сновидец погиб в автокатастрофе в аравийской пустыне. «Чёрный паук» [13], согласно его личной интерпретации, символизировал «Великую Мать». Как объясняет Фрей, в действительности он поддался принуждению бессознательного, которое побуждало его вступить в связь с этой Великой Матерью. Более подробная амплификация этого сна приводит к арабским алхимическим традициям, в которых «философский камень» или «Самость» вначале появляется как смертельный враг адепта. В арабской книге Останеса, к примеру, упоминается камень мудрости, который

есть древо, растущее на горных вершинах; мальчик, рождённый в Египте; принц Андалусии, ищущий спасения от мучений. Он убил своих наставников, и даже мудрецы бессильны пред ним. Против него нет оружия и щита, есть только знание и понимание. Если ищущий находит себя и убивает его, после смерти он обретает жизнь, т.к. камень отдаёт ему всю свою мощь и дарует ему высшую власть, чтобы он смог достичь своей цели. [14]

При толковании этого отрывка Юнг ссылается к Энкиду, хтоническому противнику героя Гильгамеш, который вначале появляется как враг, но после победы превращается в друга. «С психологической точки зрения, это значит, что первая и неожиданная встреча с Самостью или с бессознательным может быть негативной». [15]

Другой алхимический текст описывает философский камень похожим образом:

«Этот камень – порождение величайшего ужаса, которым сопровождается смерть». [16] «Зловещий другой» в приведённых выше снах – это не кто иной, как Самость. Смерть и Самость – образы Бога, и на самом деле они неразличимы.

Во сне пациента Фрей радужные переливы одеяния дьявола указывают на то, что он представляет собой фигуру Меркурия, которая в алхимических текстах также наделяется радужным облачением. Эта игра цветов следует в алхимическом процессе за нигредо (почернением). Дьявол, обещающий россыпь соблазнов, в данном случае означает, что после прохождения нигредо продолжается жизнь.

Бог смерти Яма, «одетый в чёрное, высокий и крепкий», или один из его посланников Ямдус часто предстаёт перед умирающими в восточной Индии пациентами, чтобы провести их в потусторонний мир. [17] Пациентам, выросшим в христианской традиции, часто являются ангелы-проводники. [18] С психологической точки зрения «зловещий другой» или грабитель, в общем смысле, представляет собой «другую» часть души умирающего человека, в то время как фигуры Гермеса, дьявола, Ямы и ангелов символизируют встречу с Самостью в её надличностных аспектах. Эти аспекты часто по-разному описываются в разных культурах, порой накладываясь друг на друга.

Исходя из моего собственного опыта, этот «другой» появляется в особенно жуткой и устрашающей форме тогда, когда сновидец вовсе не ожидает смерти. Обычно символизирующие смерть фигуры (смерть, дьявол, Яма, Иисус, Аид, Хель и т.д.) представляют собой не что иное как тёмную сторону бога. На самом деле, именно бог посылает человеку смерть, и чем меньше человек знаком с этой тёмной стороной бога, тем более негативный опыт он при этом переживёт. Но в религиях жизнь и смерть обычно являются частью одной и той же божественной тайны, разгадка которой выходит за пределы человеческого существования. Персонифицированная смерть или «другой», который приходит, чтобы забрать жизнь, также иногда появляется в снах как доброжелательная фигура. [19] Так, у одного из моих анализандов в возрасте пятидесяти пяти лет был следующий сон:

Он шёл по полю. Небо было покрыто тучами, и атмосфера была мрачной. Внезапно в небе, между облаками появился просвет, и оттуда на сновидца смотрела красивая и обнажённая молодая женщина. Он пережил неописуемое чувство любви и счастья.

Этот сон напугал меня, поскольку я сразу подумала о Гермесе, который является проводником душ в потусторонний мир. Вскоре выяснилось, что здоровье этого мужчины было сильно подорвано во время войны, и он пришёл в анализ, чтобы подготовиться к ранней смерти. Гермес является правителем снов и посредником, который отвечает за контакт с бессознательным. [20] В этрусских надписях его часто называли turmaitasили «Гермес царства Аида»!

Его друг позже сообщил мне, что этот мужчина умирал в больнице и постоянно бормотал про себя: «Что же эта красивая индийская женщина от меня хочет». Очевидно, здесь фигура проводника в потусторонний мир предстала как Анима. [21] Для европейцев «индийский» означает таинственный, экзотический, трудный для понимания. Здесь также умирающему является неизвестный аспект его собственной души, который провожает его в другой мир. Такая фигура может быть Анимой, Анимусом или Самостью. Но в каждом случае она отражает незнакомую сторону бессознательного. Вот почему в мифах смерть предстаёт и как мужчина, и как женщина. Как я уже упоминала ранее, персы верили, что после смерти человек должен пересечь мост Чинват. Для злого человека этот мост узок, как волос, и в результате он падает в мир демонов. Навстречу благочестивому человеку идёт мальчик или, в более частых случаях, пятнадцатилетняя девочка, которая помогает ему пересечь мост. Анри Корбен внимательно изучала значение этой фигуры, которая по-персидски называется xvarnah, «сияние» или «судьба». [22] Это «призрачная часть души», видимый свет, видение небесного мира в религиях и вере, суть индивидуальности, трансценденция земного «эго». Также, это «образ», который формируется до смерти и до рождения, к которому впоследствии человек будет стремиться при жизни. Это целая жизнь и вечность каждого человека. Если умерший предаёт этот образ, он падает с моста Чинват в бездну демонов. [23]

Похожие идеи можно найти в манихействе. Сам Мани получил свои откровения от ангела Твина, его двойника и посредника. [24] Согласно учению Мани, душа каждого умершего человека видит образ своего «наставника». «Как только душа покидает тело, она видит своего Спасителя или Искупителя. Она восходит с ним и тремя ангелами, после чего предстаёт перед Высшим Судом». [25] Посредник представляет собой искрящуюся фигуру или образ космического духа. Затем душа входит в чертог Света. [26]

Столкновение с этим спутником, двойником или образом Самости может быть пережито и при жизни, в состоянии религиозного экстаза. Например, в видении исламского мистика Ибн Араби предстал красивый юноша, говорящий на языке тишины, ни живой и ни мёртвый, простой и сложный. [27] Этот юноша превратился в Кааба, и он понял, что это душа священного камня. В то время как обычные верующие видят в Каабе только «твёрдый и безжизненный минерал», Ибн Араби фактически увидел его суть «глазами творца». Юноша, который предстал перед ним, говорил исключительно на языке символов. [28] Он сказал провидцу:

«Обрати внимание на мою сущность, на то, как я сложен. То, о чём ты спрашиваешь меня, ты найдёшь в себе, потому что я не тот, кто говорит словами. Моё знание касается только меня самого, и моя суть – не что иное как мои имена. Я – знание, знаемый и знающий. Я – мудрость, поиск мудрости и мудрец. Я – сад спелых фруктов, плод целостности. Сними с меня покровы и читай всё, что начертано на моей линии жизни». [30]

В более наивной форме можем найти этот архетипический образ Самости в опыте людей, которые пережили клиническую смерть, а затем были возвращены к жизни с помощью массажа сердца. В отчётах множества таких пациентов подчёркивается столкновение со светом. Одна из женщин сформулировала это так:

«Я медленно поднималась вверх в этом кристально чистом белом свете. Он был таким красивым и ярким, сияющим… Он не был похож ни на какой земной свет. В этом свете никого не было, но, безусловно, у него было некое своё бытие. Он представлял собой высшую любовь и высшее понимание». [31]

Другой очевидец сообщал:

Я повернулся и попытался занять более удобное положение, но в этот момент в углу комнаты появился свет диаметром примерно с глобус, около двенадцати или пятнадцати сантиметров. Было чувство, что он полностью захватил меня. Я не могу сказать, что это было ужасно, нет. Это было ощущение абсолютного покоя и расслабления. Из света ко мне тянулась рука, и свет сказал мне: «Пойдём со мной. Я хочу тебе кое-что показать». Ничуть не сомневаясь, я тут же взял его за руку. Когда я это сделал, у меня появилось чувство, будто бы я покидаю своё тело. Я оглянулся и увидел, что оно лежит на кровати, в то время как я нахожусь под потолком комнаты. Как только я покинул тело, я принял форму такого же света. Эта форма была не телесной, а похожей на дым или пар. Там были оранжевые и жёлтые цвета, но я выбрал для себя цвет индиго. У этой духовной формы не было тела. Она была круглой, и у неё было то, что я назвал бы рукой. [32]

Наиболее важным моментом в описании этого опыта является то, что очевидец отождествлял себя с видимым им светом, и я позже вернусь к этому более подробно, т.к. сейчас я хотела бы остановиться на этом образе света. Некоторые из очевидцев называют его Христом или ангелом. На языке психологии Юнга он представляет собой видимую форму Самости. Здесь он предстаёт как некая повышенная интенсивность, которая гасит обычное сознание тела и способствует отделению души. Ранее упомянутый мной опыт переживания этого света часто также сопровождается определённой инструкцией для умирающего. Так, ещё один очевидец описывает:

«Я снова оказался в темноте, внутри длинного, спиралевидного и сужающегося к концу туннеля. В его конце я увидел яркий свет. Там, в темноте, кто-то был, и он начал говорить со мной. Сначала он объяснял мне смысл моей жизни. Он отвечал мне на каждый вопрос, который я мог бы задать. Затем он приказал мне вернуться к жизни, т.к. время умирать ещё не пришло». [33]

Анализанд, который умер в свои шестьдесят лет от болезни лёгких, рассказывал своему сыну о следующем сне, который он приснился ему в больнице. Это был его последний сон:

Он выходил из больницы и направлялся к древним воротам, которые напоминали ворота Средневековья. Там он встретил Юнга, который уже умер и стал королём царства мёртвых. Юнг сказал ему: «Теперь ты должен принять решение о том, хочешь ли ты продолжить жизнь и свою работу (он был художником) или же хочешь оставить своё тело». Затем он увидел, что его кровать была также его мольбертом.

Спустя сорок восемь часов после этого сна он спокойно умер. Как мне кажется, этот сон говорит о том, как по-настоящему важно встретить смерть сознательно. Так, чтобы человек мог принять своё собственное решение на этот счёт. Идентификация постели больного с мольбертом указывает на то, что сновидец сосредоточил все свои творческие усилия на смерти так, как он ранее направлял их на свои картины. В качестве дающего инструкции посредника здесь выступает Юнг, к которому при жизни сновидец относился с огромным уважением и на которого он проецировал образ Самости.

Этот «другой» (будь то мужчина или женщина) часто приходит к умирающему человеку как его мёртвый родственник (чаще всего это мать), супруг или недавно умерший знакомый. Существует множество примеров этого явления, и у спиритуалистов были основания полагать, что мёртвые приходят за умирающими, чтобы оказать им помощь в адаптации к состоянию, которое возникает после смерти. Поэтому здесь я ограничусь лишь несколькими примерами, которые кажутся мне наиболее достоверными.

Так, одной женщине снилось, что ей лучезарно улыбается её сестра, которая умерла молодой. В руках она держала белоснежный траурный венок. На следующий день эта женщина получила известие о смерти десятилетнего крестника её сестры. [34] Другая женщина видела во сне давно умершую сестру, которая была одета в белые одежды и сказала ей: «Я пришла за матерью». Ровно через два месяца её мать умерла.

В этом смысле видения не отличаются от снов. В них тоже появляются умершие родственники, друзья и супруги, которые приходят, чтобы забрать умирающего человека. Эмиль Матизен собрал внушительное количество примеров, в которых отражается этот мотив, поэтому в дальнейшем я буду обходиться без подробных описаний таких случаев.

Примечания:

1. “ IchhabeAngstzusterben,” pp. 73LLindner цитирует этот сон поJ. E. Meyer, Tod und Neurose, с. 187.

2. Ego and Archetype, с. 200.

3. Begegnung mit Sterbenden, с. 95.

4. Psyche and Death, с. 39.

5. Ibid., с. 43.

6. Ibid., с. 44.

7. Memories, Dreams, Reflections, с. 313.

8. Ibid., с. 313 - 314.

9. Examples in Herzog, с. 51.

10. Ibid., с. 53.

1 1. “ Sterbeerfahrungen psychologisch beleuchtet.”

12. Ibid., с. 33.

13. Вспоминается роман JeremiasGotthelf с тем же названием.

14. Berthelot, La chimie du Moyen Age, Vol. 3. p. 1 17; cited, Jung, Alchemical Studies, par. 424.

15. Jung, op. cit., par. 428.

16. Hoghelande, “De alchemiae difficultatibus,” с. 160; цитировано, Jung, op. cit., par. 429.

17. См. Osis and Haraldson, At the Hour of Death, с. 51, 54, 209.

18. Ibid., с. 105, 112.

19. Этот опыт описывается Томасом Манном в «DeathinVenice»; где, конечно, «другой» появляется не как внутренняя фигура, а как проекция на внешнюю.

20. См. K. Kerenyi, Hermes der Seelenfiihrer, с. 94.

21. См. Впечатляющее описание того, как прекрасная незнакомка захватила Принца, в романе GiuseppediLampedusa, TheLeopard.

22. Spiritual Body and Celestial Earth, с. 42.

23. Ibid., с. 42.

24. Cf. G. Widengren, Mani und der Manichaeismus, с. 33.

25. Coptic Khephalaia, Chapter 114; cited Widengren, op. cit., с. 66.

26. Ibid., с. 106.

27. Henri Corbin, Creative Imagination in the Stifism of Ibn 'Arabi, с. 279.

28. См. W. Neumann, Der Mensch undsein Doppelgdnger, с. 157.

29. Corbin, op. cit., с. 384

30. Ibid., с. 388

3 1. Life after Life, с. 62.

32. Ibid., с. 102.

33. Hampe, Sterben ist dochganz anders, p. 89; со слов пациента сообщает Dr. Werner Duvernoy of Uppsala.

34. A. Jaffe, Apparitions and Precognition, с. 20.

35. Ibid., с. 4.

Глава 6.