Беседа с Матерью Мира

Ты смотрела на меня, обратившись к моему открытому Сердцу, так долго, что кроме Твоей Природы в моём Сердце не осталось более ничего.

Ты сказала:

Людьми управляют желания и страхи ложной самости. Те, кто оказался в их сетях – теряют ощущение Моего Присутствия, и в их Сердцах воцаряется тревога.

Если же душа твоя больна тревогой – твоё восприятие и мысли становятся искажёнными, уходя от того, что есть в Действительности.

На пути ко Мне в первую очередь должны быть исправлены эти искажения. Добиться этого можно, лишь восстановив Лад в своём Сердце.

Путь к обретению Лада есть путь пресуществления ложной самости в Высшую Самость (Истинное Я – A3 ЕСМЬ) – путь растворения мирского «я» в Я Духовном, Божественном.

И я рёк Той, Которая владычествует в Смерти:

О, Мать! Умножь во мне истинное Знание Тебя.

И Она сказала:

Если ты не со Мной – ищи, если со Мной – радуйся.

И я сказал:

О, Мать! Я больше не боюсь.

И Она улыбнулась мне в ответ… Лики Великой Матери

Отцу Велесу и Матери Маре, Духовным Покровителям тех, кто следует Шуйным путём – слава!

Радея одиннадцать ночей на излюбленном месте Той, Которая владычествует в Смерти, где селище умрунов[101]соседствует с миром живых, узрел я одиннадцать Ликов Великой Владычицы, о Коих пойдёт речь далее.

Мара-Чернея

В первую ночь видел я Жену, видом ужасную, с телом худым, измождённым, с растрёпанными космами, подобными змеям, что висели до земли. В деснице Её был серп окровавленный, а в шуйце – свежеот- рубленная голова[102]. Ликом Она была черна[103]зело, яко мурий[104], облечена в ветошь чернёную и всем обличьем Своим походила на Трясови- цу Чернею. Во рту Её были клыки, как у вепря, а лицо выражало ярость. Кровь струилась по Её губам, стекая из уголков рта, придавая блеск Её лицу. Голос Её звучал трубно[105], и Сердце моё замерло на миг от ужаса. Подобная тёмному облаку, облачённая в чёрные одежды, Она парила над могилами, и змеи поднимали свои головы из травы, приветствуя свою Владычицу грозным шипением[106].

Мара-Белея (Лебедь Белая)

Во вторую ночь видел я Жену, ликом схожую с Той, Которую видел ранее, но в одеждах белых, поминальных[107], перьями лебедиными украшенных, обликом подобную Трясовице Белее. В руках Она держала черпало и ножницы. Черпалом[108]– жизнь из криниц Живы брала да пила, ножницами – нити судеб пресекала, животу всякому конец клала. А под утро по млеку тумана уплывала Она в призрачной ладье, черпалом – словно веслом – махала, и были с нею в ладье души умерших, кои пребывали будто в полусне, и Она увозила их из Яви в Навь.