Моральный вред. Деловая репутация. Извинение. Презумпция невиновности.

Моральный вред. В пятом пункте статьи 152 ГК РФ читаем:

«Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причинённых их распространением».

В то же время в соответствии со статьёй 62 Закона о СМИ в случае причинения неимущественного (морального) вреда в результате распространения в СМИ не соответствующих действительности сведений, даже если они не затрагивают честь и достоинство гражданина, суд вправе назначить возмещение этого вреда. Так, несколько лет длилась судебная тяжба между нижегородским журналистом И. и генеральным директором местного акционерного общества К. Конфликт возник после статьи в газете, в которой И., по мнению истца, нанёс ему моральный вред, неправильно указав размер его зарплаты – 16 тыс. рублей вместо 15 тыс., и якобы К. пришлось отчитываться за недостающую 1 тыс. зарплаты перед женой.

Итак, кроме опровержения можно потребовать возмещения убытков и причинённого морального вреда, причём одно необязательно должно быть связано с другим. В чём разница между убытками и моральным вредом? Лицо может понести реальные убытки в результате того, что в СМИ была распространена информация, порочащая его честь и достоинство. Например, в газете написали, что N – нечестный коммерсант. В результате такого рода заявления у него сорвалась запланированная сделка, и он понёс убытки, либо с ним расторгли заключённый договор, либо его уволили и он несправедливо потерял заработок. Другой пример: в результате публикации недостоверной и порочащей статьи о N у него поднялось давление, ему пришлось обратиться в платную поликлинику, и он понёс расходы, связанные с оплатой работы врачей, либо временно потерял трудоспособность, не ходил на работу в течение недели, а больничный лист ему полностью не оплачивается. Во всех этих случаях можно утверждать, что N понёс убытки. Их возмещение регулируется нормами главы 59 ГК РФ («Обязательство вследствие причинения вреда»), размер подлежащих возмещению убытков и порядок их подсчёта устанавливаются законом. Все убытки необходимо подтвердить документально. Если истец признан правым, они должны быть полностью ему возмещены. Обычно возмещения убытков требуют крайне редко, так как на сбор доказательств не хватает времени, да и сумма фактических убытков бывает невелика. К тому же в соответствии с ГК РФ возмещение имущественного вреда (убытков) возможно только при виновном распространении сведений (ст. 1064), а компенсация морального вреда происходит независимо от вины причинителя (ст. 1100). (Заметим, что дача опровержения или ответа применяется независимо от вины лиц, допустивших распространение таких сведений.)

Так же, как и возмещение материального ущерба, компенсация морального вреда оценивается в денежном выражении. При этом размер морального вреда документами подтверждать не требуется. В заявлении истца в суд необходимо связать моральный вред с фактом распространения порочащих сведений, указав, какие именно нравственные страдания он понёс. Но оценка морального вреда даётся гражданином без каких-либо объяснений, т.е. человек не должен объяснять, почему он считает, что ущерб его чести, достоинства и деловой репутации может быть компенсирован получением от ответчика, например, миллиона рублей, а не ста тысяч. Другое дело, что он не может просто сказать, что просит возмещения морального вреда в размере одного миллиона рублей. В заявлении в суд истец должен чётко объяснить (но не доказывать!), в чём состоят его моральные страдания: бессонница, испортились отношения в семье, на работе, с друзьями, знакомыми и т.д. Он просит суд оценить нанесённый ему моральный вред в определённую сумму в рублях. Суд может как уменьшить её, так и (как правило, этого не случается) увеличить, но устанавливает размер суммы суд и только суд.

Определяя сумму возмещения морального вреда, суд должен исходить из следующих критериев. Прежде всего, ему необходимо установить степень вины ответчика – то, насколько виновен журналист или редактор. Если журналист упорно говорит: «Я прав!», но при этом доказать свою правоту не в состоянии, суд может согласиться с оценкой истца и даже увеличить сумму компенсации. Если же, наоборот, представитель средства массовой информации заявляет: «Мы виновны, никогда так больше поступать не будем, простите нас, пожалуйста», то сумма может быть уменьшена. Суд также исходит из степени распространения порочащих сведений, т.е. величины аудитории СМИ. Как правило, он исходит и из реальных возможностей журналиста и редакции выплатить искомую сумму. Если выплата компенсации приведёт к неминуемому разорению средства массовой информации, то суд при удовлетворении такого рода иска соразмерит оценку морального вреда с материальными возможностями редакции либо журналиста. Ещё не было случая, чтобы возмещение морального вреда истца привело к банкротству СМИ.

Необходимо помнить, что лицо, которое посчитало свою честь, достоинство и деловую репутацию ущемлёнными, вправе как требовать от редакции распространения опровержения и потом обращаться в суд за возмещением морального вреда, так и делать это одновременно либо же сразу обратиться в суд, не требуя от редакции публикации опровержения. У него есть полный спектр возможностей, которыми он может воспользоваться.

Деловая репутация. Шестой пункт статьи 152 ГК РФ не имеет отношения к журналистской деятельности, зато седьмой распространяет правила статьи о защите деловой репутации гражданина на защиту деловой репутации юридического лица. Это означает, среди прочего, что юридическое лицо не может подавать иски о защите чести и достоинства, это прерогатива только физических лиц.

Деловая репутация – это общественное мнение о деловых, профессиональных качествах человека или организации в сфере её производственной, торговой или иных видов деятельности. В отличие от оценки моральных качеств в вопросах чести и достоинства предметом деловой репутации является характеристика лица в сфере услуг или производственных отношений (профессионализм, надежность, обязательность и т.п.). Деловая репутация не всегда имеет отношение к моральным качествам. Адвокат, например, может иметь чрезвычайно хорошую деловую репутацию как высокопрофессиональный, энергичный, эрудированный и находчивый юрист, даже если известно, что у него есть несколько внебрачных детей.

Вред деловой репутации юридического лица может иметь имущественный характер, как и компенсация за него (например, компенсация упущенной выгоды, когда истец указывает реальные доходы, которые он мог бы получить, если бы не был причинён вред его деловой репутации). Моральный вред юридическому лицу возместить невозможно: оно не способно испытывать нравственные и физические страдания (ст. 151 ГК РФ). В связи с этим суд не должен удовлетворять подобные требования.

Известно, что органы государственной власти не вправе заниматься предпринимательской деятельностью. Означает ли это, что они не вправе подавать иски о защите своей деловой репутации? Следует заметить, что это не праздный вопрос, ибо несть числа такого рода искам от обиженных в СМИ местных законодательных собраний, областных администраций, органов прокуратуры, воинских частей, избиркомов и т.д. К сожалению, полной ясности в законодательстве и единой позиции судебных органов по этому вопросу нет. Высший Арбитражный Суд считает, что юридические лица могут иметь деловую репутацию только, если они занимаются предпринимательской деятельностью в смысле ГК РФ. Защищать же свою репутацию в широком понимании этого слова они могут через предусмотренный в Законе о СМИ механизм права на ответ. Верховный Суд РФ в свою очередь полагает, что деловую репутацию юридическое лицо может иметь в любом случае, т.е. деловую репутацию он понимает в широком смысле этого слова, включая в неё профессиональную, научную и т.п. репутацию.

Извинение Проведённый несколько лет назад Центром «Право и СМИ» анализ судебной практики по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации обнаружил тревожную тенденцию: в своих решениях суды обязывали редакции средств массовой информации не только выплачивать компенсацию морального вреда и публиковать опровержения, но и извиняться перед истцом[39]. Даже не сумев доказать в суде достоверность распространённых ими сведений, далеко не всегда редакции и журналисты считают себя неправыми. В душе они продолжают верить в свою правоту и не желают приносить истцам извинения.

Например, в 1996 году еженедельник «Аргументы и факты» опубликовал интервью с Александром Лебедем, в котором последний утверждал, что тогдашний министр внутренних дел Анатолий Куликов «списывал деньги с бюджета Чеченской Республики». Куликов подал на газету в суд, который принял решение удовлетворить иск министра, взыскать за моральный вред в размере одного рубля с Лебедя и ста миллионов (неденоминированных) рублей с редакции и опубликовать опровержение. Кроме того, газету обязали извиниться перед Куликовым. Редакция обжаловала это решение в кассационной и надзорных инстанциях. Однако в части принесения извинений решение суда первой инстанции было оставлено в силе.

В схожую ситуацию попала и газета «Коммерсантъ-дейли», опубликовавшая в 1996 году статью «Россия может стать страной стукачей», которую сопровождала фотография 25-летней давности, запечатлевшая парад пионеров-барабанщиков. Несмотря на то, что фотография была выбрана в качестве метафорической иллюстрации, Головинский межмуниципальный суд г. Москвы признал, что одного из запёчатлённых на ней барабанщиков, обратившегося с иском о защите чести и достоинства, назвали «стукачом». Решение суда заканчивается требованием опубликовать ту же фотографию с подписью «[истец] – не стукач» и принести извинения. Как и в первом случае, кассационная инстанция оставила решение в силе.

В обоих из приведённых примеров редакции не считали, что отсутствие доказательств утверждений, сделанных на её страницах, или случайно опубликованная фотография заслуживают публичного покаяния перед истцами, тем более принудительного.

Извинения редакции или автора материала уместны и возможны, но только в том случае, если они приносятся ими добровольно. Часть 3 статьи 29 Конституции РФ устанавливает, что «никто не может быть принуждён к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них». Не упоминает о такой мере ответственности, как «принесение извинений», и статья 152 Гражданского кодекса РФ, на которой основываются решения судов по делам о защите чести и достоинства. Требование извинений не содержится и в других нормах российского законодательства, являясь результатом независимого «законотворчества» судов.

В последние годы практика принудительных извинений сходит на нет. Так, в 2000 году городской суд Великого Новгорода взыскал с газеты «Новгородские ведомости» компенсацию морального вреда, обязал редакцию распространить опровержение и принести истцам извинение «за опубликование непроверенной информации». Решение было изменено судебной коллегией по гражданским делам областного суда, куда редакция газеты обратилась с кассационной жалобой. Коллегия отказала истцу в требовании о принесении извинения как не предусмотренном законом.

Нет такой практики и на Западе. Так, судья Федерального Апелляционного суда США Пьер Леваль сообщил автору: «Я полагаю, что американский суд не может обязать средство массовой информации принести извинения. Он полномочен обязать опубликовать опровержение и возместить убытки, причём в опровержении сообщается то, что суд признал те или иные факты неверными». Позицию английского права по этому вопросу прокомментировал один из лучших экспертов в этой области Дэвид Голдберг: «Согласно английскому закону о диффамации 1996 года вопрос о добровольных извинениях со стороны редакции может решаться только на досудебной стадии. Если редакция всё же решит отстаивать свою правоту во время процесса, то суд, оценив убедительность её доказательств, может присудить истцу денежную компенсацию и предписать редакции опубликовать опровержение фактов. В любом случае речь не должна идти о принудительных извинениях».

Порядок публикации опровержения подробно описан в Законе о СМИ (ст. 44). В нём говорится, что в опровержении должно быть указано, какие именно сведения не соответствуют действительности, когда и как они были распространены. Возможна также ссылка на решение суда – и ничего более. Примером опровержения, публикуемого по решению суда, может служить текст, помещённый «Независимой газетой» в сентябре 2001 года (см. Приложение).

Презумпция невиновности Ссылки на нарушение презумпции невиновности звучат на многих гражданских и уголовных судебных процессах против редакций СМИ и журналистов. Пострадавшим от публикации порочащей информации иногда удобнее сослаться на формальное «нарушение» своих конституционных прав, чем заниматься опасным для себя разбирательством достоверности распространённых сведений. На суде они заявляют примерно следующее: из статьи (телепередачи, материала и т.д.) следует, что я вор (мошенник, взяточник и т.п.), т.е. я обвиняюсь в совершении уголовного преступления; при этом обвинительного приговора суд в отношении меня не выносил; из этого следует, что нарушена презумпция моей невиновности; требую опровергнуть сообщение в СМИ и компенсировать мне моральный вред, нанесённый журналистами. К такой нехитрой логике прибегали многие небезызвестные деятели, в частности, глава пресловутой пирамиды «МММ» Сергей Мавроди подал в суд иск к газете «Известия» и депутату Государственной Думы Борису Федорову за то, что его назвали «мошенником»; Генеральная прокуратура РФ возбудила уголовное дело против журналиста газеты «Московский комсомолец» Вадима Поэгли, автора статьи о генерале Павле Грачеве «Паша-мерседес: вор должен сидеть в тюрьме, а не быть министром обороны». И в том и в другом случаях единственным аргументом против журналистов было отсутствие в отношении героев их публикаций обвинительных приговоров по статьям Уголовного кодекса РФ, предусматривающим наказание соответственно за мошенничество и кражу.

Принцип презумпции невиновности в российском законодательстве сформулирован в части 1 статьи 49 Конституции РФ, а также в статье 14 УПК РФ. Согласно содержащейся в этих статьях норме каждый обвиняемый в совершении преступления, т.е. лицо, в отношении которого вынесено соответствующее постановление в порядке, предусмотренном УПК РФ, считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Схожая норма содержится и в пункте 2 статьи 1.5 Кодекса РФ об административных правонарушениях.

Возникает вопрос: может ли обязанность придерживаться презумпции невиновности распространяться на журналистов?

Европейский Суд по правам человека (судебный орган Совета Европы, членом которого является и Россия) занял по этому вопросу чёткую позицию: «Если виновность человека не доказана согласно закону, должностные лица государства должны придерживаться принципа презумпции невиновности. Из этого следует, что должностным лицам запрещено до суда заявлять о виновности подозреваемых», т.е., говоря о презумпции невиновности, имеют в виду высказывания лишь должностных лиц.

К аналогичному мнению пришла и Судебная палата по информационным спорам при Президенте РФ. В Рекомендации от 24 декабря 1997 г. № 3 (10) «О применении принципа презумпции невиновности в деятельности журналистов» (по запросу Центра «Право и средства массовой информации») Судебная палата обратила внимание на то, что обязанность соблюдать принцип презумпции невиновности распространяется только на те государственные органы и их должностные лица, которые имеют полномочия налагать ограничения на права и свободы человека и гражданина. «Только суду дано право признавать человека виновным в совершении преступления со всеми правовыми последствиями <...> Что же касается журналистов, которые проводят собственное расследование или освещают ход предварительного следствия по уголовному делу, то они, с одной стороны, реализуют конституционную норму о свободе массовой информации, а с другой – выполняют профессиональный долг, информируя читателей об обстоятельствах, имеющих общественный интерес. При этом журналисты не относятся к категории лиц, обладающих полномочиями по ограничению прав и свобод гражданина. Поэтому, – заключает СПИС, – никакое мнение журналиста, прозвучавшее в теле-, радиоэфире, содержащееся в газетной публикации, в силу указанной конституционной нормы не может юридически повлиять на право человека считаться невиновным».

Нельзя не согласиться с мнением Палаты, что совокупности установленных Законом о СМИ обязанностей журналиста: проверять достоверность сообщаемой им информации, уважать права, законные интересы, честь и достоинство граждан и организаций, не использовать СМИ для разглашения специально охраняемой законом тайны (в том числе тайны следствия, переписки, телефонных переговоров) – вполне достаточно, чтобы обеспечить защиту (включая судебную) прав и законных интересов граждан и организаций от возможного злоупотребления свободой массовой информации.

Законодательство других стран даёт примеры иного свойства. Так, статья 86 Кодекса Республики Казахстан об административных правонарушениях 2001 года гласит: «Публичное распространение сведений о виновности лица в совершении преступления до рассмотрения дела судом или при наличии оправдательного приговора влечёт штраф, взимаемый с граждан в размере до десяти, с должностных лиц – в размере от десяти до тридцати, с юридических лиц – в размере до ста месячных расчётных показателей».

Билет №22.

Date: 2016-07-20; view: 1044; Нарушение авторских прав