Служебные произведения (по закону Об авторском праве и смежных правах). 1 page

Важным положением Закона об авторском праве является норма о так называемых «служебных произведениях». К таковым относится большинство произведений, создаваемых журналистами. Под служебными закон понимает такие произведения, которые были созданы автором в порядке выполнения служебных обязанностей или по служебному заданию работодателя (ст. 14).

Если иное не оговорено в авторском договоре между автором и работодателем (а такого договора может вообще не быть), то все исключительные права на использование служебных произведений автоматически получает работодатель. У автора остаются лишь неимущественные права, и, прежде всего, право на имя. У него нет даже права на отзыв, т.е. права отказаться от уже принятого им решения об обнародовании (опубликовании) произведения.

Поясним это на примере. Если штатный журналист написал фельетон для своего журнала, у него нельзя отобрать право на то, чтобы автором этого произведения значился именно он. За исключением возможной премии или гонорара (если таковой заранее оговорен), прав на получение вознаграждения сверх того, что он и так получает по трудовому договору, у него нет. Редакция же, для которой был написан фельетон, получает все права на использование этого произведения без согласования с автором (скажем, право впоследствии издать этот фельетон в сборнике лучших материалов за всю историю журнала; напечатать его в других изданиях той же компании; отказаться от своего намерения и никогда не печатать его и не разрешать другим делать это; перевести на иностранный язык и продать за границу; разместить в Интернете и т.д.). Автор при этом не получает никакой дополнительной платы за свой труд.

Более того, даже если автор уйдёт «со службы», это не значит, что он сможет «забрать» с собой свои статьи. Не следует также заблуждаться, считая, что по прошествии времени журналист вправе свободно опубликовать этот гипотетический фельетон в сборнике своих произведений или в другом издании. Он не сможет разрешить актёру прочитать свой фельетон со сцены, а режиссёру – снять по нему сюжет для сатирического киножурнала. Исключительные права работодателя распространяются на весь срок их действия. Во всех случаях использования автору придётся получать разрешение работодателя периода написания фельетона. И если на этом произведении автор сможет все же каким-то образом заработать, то, скорее всего, работодатель не разрешит использовать его без выплаты ему, работодателю, вознаграждения.

Ситуация будет иной, если в договоре с редакцией специально оговорено, что исключительные права на произведение принадлежат автору или что они принадлежат ему после первого использования произведения журналом либо через два-три года после первого использования. Но, насколько нам известно, таких условий договора добиваются только самые маститые и известные журналисты.

Следует заметить, что весной 2001 года такая трактовка понятия служебного произведения пострадала в результате решения, вынесенного Арбитражным судом г. Москвы. Это решение открывает дорогу к безнаказанному воспроизведению, по крайней мере в Интернет-библиотеках, материалов на актуальные политические, экономические, социальные и религиозные темы из печатных средств массовой информации, даже если в этих изданиях есть запрет на использование опубликованных материалов без разрешения редакции. Конфликт возник по поводу того, что две организации разместили на созданном ими сайте, построенном по принципу «публичной библиотеки», около сотни материалов, ранее опубликованных в одной из центральных газет. Холдинг, которому принадлежит это издание, обратился в арбитражный суд с иском о «запрете использования ответчиками статей... и взыскании с ответчиков солидарно компенсации за нарушение авторских прав в размере 1000 минимальных размеров оплаты труда». Факт использования произведений истцом был доказан, как и то, что ни сам холдинг, ни редакция газеты, ни автор статей не давали разрешения на их воспроизведение. Истец строил свою позицию на том, что все использованные ответчиками материалы были написаны журналистами, являющимися штатными сотрудниками медиа-холдинга и, таким образом, являются служебными произведениями. Исключительные права на их использование в соответствии с пунктом 2 статьи 14 ЗоАП принадлежат работодателю, если в договоре между ним и автором не предусмотрено иное. Что же касается ответчиков, то они сослались на то, что норма пункта 2 статьи 14 Закона об авторских правах неприменима к холдингу, поскольку, как устанавливает пункт 4 той же статьи, «на создание в порядке выполнения служебных обязанностей или служебного задания работодателя... газет, журналов и других периодических изданий положения настоящей статьи не распространяются». По мнению ответчиков, для того чтобы защищать исключительные права на опубликованные в газете статьи, издателю газеты необходимо быть представителем авторов этих статей. Суд отказал холдингу в удовлетворении исковых требований, основываясь на том, что холдинг не позаботился о приобретении исключительных прав на статьи своих авторов, пусть даже оплаченные и опубликованные им. Несмотря на все усилия истца, апелляционная инстанция подтвердила это решение. Ввиду бесперспективности попыток дальнейшего его обжалования представители холдинга решили не обращаться в вышестоящие суды с кассационной и надзорной жалобами. Правда, впоследствии среди выходных данных газет холдинга появилась фраза: «Издатель является представителем авторов статей, опубликованных в данной газете».

Действительно, печатное СМИ в смысле статьи 11 Закона об авторском праве является составным произведением. При этом авторы произведений, включённых в составное произведение, вправе их использовать независимо от составного произведения (если иное не предусмотрено авторским договором). Наконец, авторское право составителя (если им не является издатель периодического издания) не препятствует другим осуществлять самостоятельный подбор тех же материалов для создания своих составных произведений (например, тех же Интернет-библиотек).

Билет №12.

1. Государственная политика в первые постсоветские годы в области СМИ. С освобождением прессы от партийно-государственного гнета и цензуры в новых посткоммунистических условиях почти сразу же возник вопрос: какими должны быть отношения власти и СМИ – настороженно-враждебными, дружескими либо какими-то другими? Первый министр информации России М.Н. Полторанин заявил тогда, что государство и журналисты «должны быть заинтересованы друг в друге». Б.Н. Ельцин считал, что, скажем, Российское телевидение должно «немножко любить» президента. Комментарий «Московских новостей» выразил осторожность самих изданий в подходе к развитию этих отношений: «Власть и пресса не суждены друг другу. От таких браков рождаются только уроды. Мы не пара. Останемся друзьями?»

Теоретические аргументы сторонников союза и дружбы СМИ с новой властью обычно сводились к общности разделяемых ими демократических ценностей и устремлений. Это означало и то, что пресса, как считало руководство страны, должна убедить каждого россиянина в том, что предпринимаемые реформы жизненно необходимы и практически реализуемы. С точки зрения верхов, сотрудничество прессы и властей обычно способствует большей открытости правительства, весомости поступающей в СМИ информации. Критика же правительства реформаторов в переходный период приведёт к его отставке, что повлечет за собой приход диктаторских сил, которые, среди прочего, задушат свободу печати.

По мнению сторонников оппозиции СМИ по отношению к властям, именно в период экономических и политических трудностей пресса должна препятствовать правительственному манипулированию информацией, балансировать его критическими сообщениями с целью обеспечения объективного и свободного потока информации в интересах всего общества. (Особые права СМИ в этом процессе закреплены в статье 38 Закона РФ «О средствах массовой информации».) При этом отмечалось, что функционирование критически настроенной прессы отвечает и интересам правительства, как общим – канализировать недовольство и наблюдать за оппозицией, так и частным – поддерживать образ России как свободного государства.

Практически все средства массовой информации в нашей стране были прибыльными до тех пор, пока в январе 1992 года не произошло либерализации цен. После этого бумага, расходные материалы, распространение, электроэнергия, связь, оборудование резко подорожали, по некоторым позициям в сотни раз. При этом подписка была уже оплачена населением на год вперед, и фактически в течение первых месяцев 1992 года, чем больше был тираж газеты, тем большие убытки она несла. Затем объявили «доподписку» для тех, кто хотел продолжать получать прессу во втором полугодии. Стали выпускать сдвоенные, а порой и строенные номера журнальных изданий, объём которых не превышал объёма дореформенных. Выросла цена изданий в розницу.

Все это привело к падению тиражей газет и журналов в десятки раз. Появилась определенная социальная апатия у населения, которое от привычки выписывать 3–4 ежедневные газеты на семью перешло к практике выписывать 0,3–0,4 газеты на семью. Естественно, это также повлияло на экономическое состояние изданий. Возник вопрос о необходимости прямых дотаций правительства органам печати. Решительно сказать «нет» такому соблазну смогли немногие. К ним относятся «Московские новости», заявившие: «Мы не хотим брать никаких денег. Мы только хотим, чтобы у нас их не крали», и «Коммерсантъ», посчитавший, что «свободная пресса должна спасаться собственными силами».

Большинство же предпочло философские размышления о неизбежности дотаций, об «угрозе духовной деградации людей», если правительство «не найдёт действенной возможности уберечь общество (и себя) от краха прессы», ведь газета – «это незаменимое информационно-психологическое обеспечение реформ» («Труд»). В подобном стиле выступала и «Комсомольская правда»: «Ни одно правительство не может готовиться к информационному коллапсу, поскольку этот коллапс, как правило, сопровождает насильственную смену самого правительства». Такие рассуждения нередко сопровождались прямыми просьбами о помощи.

Столкнувшись с волной явных и скрытых прошений, власти получили широкое поле для ответного манёвра. И вот уже министр М.Н. Полторанин предлагает распространить сферу государственного протекционизма, включая и материальную поддержку, только на издания, «работающие на возрождение России». Глава парламентского комитета по средствам массовой информации объясняет необходимость выделения крупных дотаций лишь двум газетам («Труду» и «Комсомольской правде») «авторитетом этих изданий в читательской среде, высоким уровнем профессиональной квалификации, качеством информации, которую распространяют эти издания, их объективностью». Помощь «Труду», газете независимых от государства профсоюзов, со стороны правительства объяснялась и личной благосклонностью к ней Президента РФ. Подобные высказывания «главных кураторов» СМИ в России, выдвигаемые ими критерии изданий, нуждающихся в поддержке властей, заставили многих усомниться в безопасном для независимости прессы получении прямой государственной помощи.

Несмотря на это, дотации для средств массовой информации, т.е. целевые выделения денежных средств на покрытие убытков редакций, широко практиковались в 1992–1995 годах. Формированием бюджета дотаций, их распределением занималось Министерство печати, в силу чего оно и приобрело чрезвычайно большое значение.

С самого начала реформ стало ясно, что гораздо более целесообразна помощь другого рода, как-то: разморозить валютные счета изданий во Внешторгбанке, снизить налоги, выдать льготные кредиты, понизить тарифы на пользование государственными средствами связи, на аренду помещений, выделить дотации на приобретение газетной бумаги. При этом льготы нужно было бы установить одинаковыми для всех изданий и предоставлять их автоматически, в независимости от редакционной политики.

Система общих для всех льгот была заложена ещё в Законе о СМИ 1991 года, статья 19 которого определяла, что в течение двух лет со дня первого выхода в свет (в эфир) продукции средства массовой информации редакция освобождается от налоговых платежей. Эта норма действует и поныне, хотя порой её выполнения приходится добиваться. Примером может служить ситуация с сыктывкарской газетой «Панорама столицы». По сообщению местного агентства Комиинформ, в нарушение нормы Закона о СМИ Государственная налоговая инспекция (ГНИ) по г. Сыктывкару начисляла редакции «Панорамы столицы» следующие виды налогов: на нужды образовательных учреждений; на пользователей автомобильных дорог; на имущество и др. Данная газета была зарегистрирована в Комитете РФ по печати в декабре 1997 года. Первый её экземпляр увидел свет в январе 1998 года. Редакция обратилась с жалобой в прокуратуру Республики Коми (РК), которая пришла к выводу, что налоговая инспекция нарушила закон и необоснованно применила в отношении газеты «Панорама столицы» налоговые санкции. Однако, несмотря на очевидный характер нарушения статьи 19 Закона о СМИ, представление прокурора РК от 25 декабря 1998 года об устранении нарушений налогового законодательства было оставлено Государственной налоговой инспекцией без удовлетворения. В апреле 1999 года работники инспекции вновь направили в адрес редакции требование об уплате налогов, а также выставили инкассовое распоряжение на расчетный счёт издания общей суммой 3661 рубль. Ответным шагом стало обращение исполняющего обязанности прокурора РК Николая Басманова в мае 1999 года в Арбитражный суд Республики Коми с иском в интересах редакции газеты «Панорама столицы» к ГНИ по Сыктывкару о признании недействительным налогового требования и возврате из бюджета необоснованно удержанной суммы. Арбитражный суд своим решением от 12 августа 1999 года признал исковые требования прокурора обоснованными и обязал ГНИ возвратить указанную сумму. Это решение было обжаловано. Но в сентябре 2000 года вышестоящая инстанция, Федеральный Арбитражный суд Волго-Вятского округа, оставила его без изменения, не удовлетворив тем самым кассационную жалобу налоговой инспекции.

2. Различия прав на личную жизнь и на честь и достоинство в СМИ. Согласие на распространение сведений и СМИ. В чём разница между нарушением права человека на личную жизнь и ущемлением его чести, достоинства и деловой репутации? Иногда подобного рода дела схожи, хотя у них есть принципиально важное различие. В случаях нарушения чести и достоинства закон говорит о распространении не соответствующих действительности сведений, которые порочат репутацию того или иного человека. При нарушении же права на личную жизнь соответствие либо не соответствие действительности распространяемых о человеке сведений роли не играет, как и то, порочат они его или являются хвалебными. Важно, что действия либо распространяемая информация вмешиваются в сферу личной жизни.

Однако на практике всё обстоит намного сложнее. Целый сонм проблем стал перед районным судьёй К-ской области после искового заявления по следующему конфликту. Спор возник на почве публикации издающейся в К-ской области районной газетой «Наша жизнь» обычного строчного объявления о знакомстве. В нём говорилось: «Три молодые девушки из Ново-Николаевки, Алёна, Надя и Олеся, хотят познакомиться с молодыми парнями не старше 26 лет. Звоните по телефону №..., спросите Алёну». На следующий день после выхода газеты с этим текстом упомянутые в нём девушки обратились в редакцию «Нашей жизни» с заявлением о том, что они данное объявление не подавали, что написанное в нём – неправда, и потребовали дать опровержение. Не желая ввязываться в конфликт, редакция дала в следующем номере такой текст: «Молодые люди! Пожалуйста, не звоните по телефону №... (село Ново-Николаевка). Мы не давали объявления о знакомстве. Нас подставили. Алёна, Надя, Олеся».

Однако избежать судебной тяжбы редакции всё же не удалось. В районный суд было подано четыре исковых заявления: от каждой из девушек и от отца одной из них. Истцы потребовали взыскать с редакции в совокупности 20 тыс. рублей. Несмотря на, казалось бы, безобидный текст объявления, как следовало из исковых заявлений, основания для такой компенсации морального вреда были достаточно весомые: каждая из девушек жаловалась на то, что «вынуждена выслушивать днём и ночью похабные предложения вступить в половую связь с незнакомыми людьми». Кроме того, по их словам, к ним изменилось отношение в селе: «Если раньше я пользовалась уважением, то после публикации люди смеются мне в лицо, оскорбляют, говорят: "Совсем девки сдурели, своих парней мало" – и называют девушкой лёгкого поведения по объявлениям». В своих заявлениях они утверждали: текст объявления «затронул чувство нашего собственного достоинства – скромность, деликатность, порядочность, верность в дружбе и любви <...>, публикуя указанное объявление, редакция без всяких оснований указывает на нашу простецкую близость к молодым парням до 26 лет, изображая из нас девушек вольного поведения в быту и не имеющих моральных принципов». Претензии отца сводились к тому, что номер телефона, указанный в объявлении, установлен в его доме, и он испытывает моральные страдания, связанные не только с тем, что его дочь считают девушкой легкого поведения, но и с постоянно докучающими звонками «ухажёров».

Норм, чётко регулирующих публикацию частных объявлений, российское законодательство не содержит. Если бы речь шла о публикации рекламного объявления, вопрос о том, должна ли редакция газеты отвечать за его содержание, был бы однозначно решён в пользу «Нашей жизни», так как статья 30 Закона «О рекламе» устанавливает, что «рекламораспространитель» (т.е. средство массовой информации) несёт ответственность за нарушения законодательства о рекламе лишь в части, касающейся «времени, места и средств размещения рекламы». Что же касается нарушений в части «содержания информации, предоставляемой для создания рекламы», то ответственность за них несет «рекламодатель». Однако в том же Законе (ч. 5 ст. 1) говорится, что он «не распространяется на объявления физических лиц... не связанные с осуществлением предпринимательской деятельности». Очевидно, что объявление о знакомстве с предпринимательской деятельностью не связано, а значит, статья 30 Закона «О рекламе», освобождающая редакцию от ответственности за содержание рекламных объявлений, в подобных делах неприменима.

Тогда возник вопрос о том, нарушает ли данное объявление право девушек на неприкосновенность частной жизни, ведь опубликование информации о том, что некая девушка хочет познакомиться с молодым человеком, может рассматриваться как вторжение в сферу её частной жизни в форме разглашения личной тайны. Это является грубым нарушением одного из основных личных неимущественных прав. Если бы подобная информация была дана в журналистском материале без согласия девушек, вероятность того, что автору такой статьи и опубликовавшему её СМИ пришлось бы заплатить немалую сумму, была бы чрезвычайно высока – статья 151 ГК РФ устанавливает, что, «если гражданину причинён моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права... суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации морального вреда». Однако суд не может признать разглашением личной тайны опубликование газетой объявления о знакомстве, подписанного самим желающим познакомиться. Доказательств же, подтверждающих утверждение девушек, что текста объявления они в редакцию не передавали, истцы представить не смогли.

Поэтому единственной нормой, позволяющей в данной ситуации получить требуемую истцами компенсацию морального вреда, оставалась статья 152 Гражданского кодекса, пункт 5 которой устанавливает, что гражданин, в отношении которого распространены не соответствующие действительности сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения морального вреда, причинённого их распространением. Но и эта норма не могла быть применена судом к данному объявлению. Во-первых, информация о том, что девушки «хотят познакомиться с молодыми парнями не старше 26 лет» не является порочащей; во-вторых, доказать соответствие такой информации действительности в принципе невозможно.

При вынесении решения судья отметил и то, что один из истцов (отец) в объявлении даже не упомянут, а значит, в отношении него никаких сведений газета не распространила, две же из трёх девушек названы в нём только по имени и при этом не указаны ни их адреса, ни номера телефонов, а, следовательно, с достоверностью судить о том, относится ли объявление именно к ним, нельзя.

Учитывая всё сказанное, суд вынес решение: в иске отказать. Таким образом, газета вышла из этого спора победителем. (Правда, районная прокуратура вынесла протест на решение суда.)

Билет №13.

1. Система государственной поддержки СМИ в 1996-2005 гг. После 1995 года политика государственной поддержки СМИ изменилась и стала ориентироваться на предоставление одинаковых льгот широкому кругу средств массовой информации. Важнейшей причиной и показателем происшедшего изменения стало принятие в конце 1995 года Федерального закона «О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации» (далее – «О государственной поддержке...»). Закон был принят первоначально только на три года, и его действие должно было закончиться 31 декабря 1998 года. Накануне этого дня срок действия большинства его статей был продлён Государственной Думой еще на три года – до 31 декабря 2001 года.

Целью государственной поддержки закон видел обеспечение прав граждан на получение информации, свободу слова, а также обеспечение экономической независимости средств массовой информации.

Льготы были установлены как для печатных, так и для электронных средств массовой информации. Они не распространялись лишь на так называемые «специализированные» (по терминологии Закона о СМИ) издания и программы рекламного и эротического характера. «И это разумно, поскольку такие издания носят сугубо коммерческий характер и не могут рассматриваться как институты культуры и развития демократии»[11]. Эти средства массовой информации, не получая никаких государственных льгот, платят также повышенный (по сравнению с остальными) сбор за свою регистрацию: в пять раз больше – рекламные и в десять раз – эротические СМИ.

По Закону «О государственной поддержке...» средствам массовой информации предоставлялись следующие льготы. Во-первых, происходило освобождение от налога на добавленную стоимость (НДС). Причём от НДС освобождались лишь те виды деятельности организаций средств массовой информации, которые имели непосредственное отношение к производству, транспортировке и реализации продукции СМИ, т.е. печать, распространение, продажа и подписка на средства массовой информации. Если же гипотетическое ЗАО «Редакция газеты "Вечерний вестник"» занималось также и продажей квартир, то эта часть его деятельности от уплаты НДС не освобождалась. В нашей стране НДС составляет 20% от операций по реализации товаров и услуг, и это была существенная льгота для редакций.

Во-вторых, средства массовой информации освобождались от налога на прибыль, опять-таки полученную от производства и распространения продукции СМИ, и только в части, зачисляемой в федеральный бюджет. В то время налог на прибыль составлял 35%. С 2002 года он составляет 24%, из них 7,5% зачисляется в федеральный бюджет.

В-третьих, существовало освобождение от таможенных пошлин, связанных с импортом бумаги, необходимого для производства продукции СМИ, оборудования и с импортом-экспортом периодических печатных изданий.

И, наконец, последняя из существовавших до 2002 года льгот: средства массовой информации оплачивали услуги, связанные с почтовой, телеграфной, телефонной связью, а также аренду помещений по тарифам для бюджетных организаций и для организаций сферы культуры, т.е. по самым низким ставкам. Это правило касалось аренды помещений только в зданиях, которые являлись федеральной собственностью, т.е. фактически эта льгота не имела значения для редакций большинства СМИ. Помещения, которые арендовали СМИ, должны были использоваться строго для производства средств массовой информации.

Система единообразной господдержки не исключала специальных мер помощи тем или иным СМИ. Так, в декабре 1998 года Президент РФ подписал указ «О мерах государственной поддержки акционерного общества "ОРТ"», в котором согласился с предложением исполнительной власти «об открытии Внешэкономбанком кредитной линии под обеспечение, предоставляемое акционерами АО "ОРТ"». Под этот залог была выделена сумма около 100 млн. долларов.

Прекращение с 2002 года действия Закона «О государственной поддержке...» лишает СМИ большинства существовавших льгот. Делается это с учётом общей финансовой политики государства на уменьшение налоговых ставок при ликвидации льгот и скидок всех видов. Таким образом, государство более не признаёт за СМИ особого статуса, требующего создания специального экономического режима максимального благоприятствования.

В новых условиях некоторые малые редакции могут воспользоваться общей льготой нового Налогового кодекса РФ (ст. 145 ч. 2). В соответствии с этой льготой организации вправе не платить налоги, если за три предшествующих месяца сумма выручки от продажи товаров и услуг не превысила одного миллиона рублей. А 20 декабря 2001 г. Государственная Дума приняла закон, вносящий изменения и дополнения в статьи 149 и 164 части 2 Налогового кодекса РФ. Закон устанавливает пониженную ставку НДС в размере 10% при реализации продукции печатных СМИ, за исключением изданий рекламного и эротического характера. Пониженная ставка НДС сроком до 1 января 2003 года вводится на услуги по экспедированию, доставке периодических печатных изданий и книжной продукции, а также на редакционные и издательские услуги, связанные с производством этих изданий.

Во многих субъектах РФ приняты свои законы о поддержке СМИ, которые в большинстве своём дополняют федеральный закон льготами по налогам, вносимым в местный бюджет, и по арендной плате за помещения в зданиях, являющихся собственностью этих субъектов. Кроме того, региональные бюджетные законы предусматривают дотации для прямой поддержки СМИ. Основная часть бюджетных средств субъекта федерации, предназначенных для поддержки СМИ, достаётся главному областному, краевому или республиканскому официальному изданию. Например, Законом Калужской области «Об областном бюджете на 2000 год» более 60% финансовых средств, выделенных для поддержки СМИ области, предназначалось редакции областной газеты «Весть». В Законе Алтайского края «О краевом бюджете на 2000 год» более 40% финансовых средств, предназначенных для поддержки местных СМИ, адресованы редакции краевой газеты «Алтайская правда», а 55% поделены между всеми редакциями районных и городских газет в рамках реализации местного Закона «Об экономической поддержке районных и городских газет Алтайского края». Кстати, и в этом, и в некоторых других местных законах о поддержке СМИ часть льгот выходит за пределы, установленные в Федеральном законе «О государственной поддержке...». В этом же краевом законе, например, есть положение о покрытии расходов по переподготовке работников редакций печатных СМИ согласно лимиту, установленному администрацией края. Объясняется это тем, что, например, по состоянию на конец 2001 года лишь 23% сотрудников городских и районных газет на Алтае имели специальное журналистское образование, а получение второго высшего профессионального образования для большинства работников редакций невозможно в связи с высокой суммой оплаты за учёбу и низкой заработной платой газетчиков.

Следует отметить, что некоторые из региональных законов носят дискриминационный характер, например, предоставляя льготы только тем СМИ, учредителями которых выступают органы власти или местного самоуправления.

2. Защита общественных интересов и СМИ. Указанное выше правило имеет исключение – необходимость защиты общественных интересов. Что такое «общественный интерес», законодательство не разъясняет. Но очевидно, что общественный интерес – это общественно значимый интерес, а не любой интерес, проявляемый обществом (аудиторией СМИ). И действительно, общество (аудитория) может интересоваться всем чем угодно. Человек зажарил крысу и съел её – может ли это представлять общественный интерес? Да, если учитывать потенциальный интерес к такого рода фактам десятков тысяч читателей сообщившей об этом бульварной газеты; да, если учесть миллион зрителей скандальной телепередачи, которые об этом будут рассказывать знакомым, да ещё с пикантными подробностями. Но, с другой стороны, – нет, ведь, скорее всего, здесь речь не идёт об интересах общества. Эта точка зрения подтверждается и в Кодексе профессиональной этики российского журналиста, где сказано: «Газета не должна вмешиваться в личную жизнь граждан, не будучи уверена в том, что это вмешательство мотивировано не любопытством обывателей, а законным правом общества на получение важных сведений. Только защита интересов общества может оправдать журналистское расследование, предполагающее вмешательство в частную жизнь человека»[54]. Напомним, что и закон, и этический кодекс говорят именно о защите интересов, а не об удовлетворении интересов общества.

Для обоснования мотивации вторжения журналистов в личную жизнь можно было бы применить критерии, в соответствии с которыми согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 года (№ 8) возможно ограничение права гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность. Правомерным основанием для этого считается наличие у них информации о подготавливаемом, совершаемом или совершённом противоправном деянии; о лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших противоправное деяние; о событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации.

Date: 2016-07-20; view: 360; Нарушение авторских прав