Глава 3. Ощущая мрак

— Большелапый, — мягко произнёс Лупин, глядя на догорающий огонь за каминной решёткой. — Ты там? Ты меня слышишь?

Он сидел за рабочим столом в полумраке своего кабинета, держа в руке пустой бокал для вина. Рем не пил — он вообще почти не пил, тем более в одиночку, — но ему нравилось ощущать бокал в руке, смотреть сквозь него, наблюдая за сиянием луны: серебристый диск охватывался ореолом, будто языками пламени. Нравилось смотреть, как льющийся через окно лунный свет играет искорками на ободке… Он поставил бокал, потянулся и взял со стола пресс-папье, которое Сириус подарил ему в прошлом году. Это был прозрачный стеклянный шар, внутри которого шёл снег и виднелась крошечная фигурка прекрасной рыжей нимфы. Сейчас нимфа сидела на скале и наигрывала мелодию на гобое. (Поскольку шар был магическим, его не нужно было встряхивать — снег и так шёл непрерывно.) Нимфа напоминала Лупину Лили, хотя он никогда не сказал бы об этом Сириусу.

Нимфа отложила гобой и посмотрела на него.

— Иди спать, Рем, — посоветовала она, — уже поздно.

— Я жду Большелапого, — тихо ответил Лупин. — Мы собирались побеседовать… — Он вернул пресс-папье на стол и перешёл к умирающему огню. Сел, прильнув спиной к кирпичам камина, и стал ждать. — Сириус Блэк, — прошептал он, — где же ты?

— Я здесь, — прозвучал голос у его локтя.

Лупин открыл глаза, оглянулся, увидел голову и плечи Сириуса в камине и улыбнулся.

— Извини, — сказал Сириус. — Потребовалось немало времени, чтобы найти подходящий дом с камином. В этой части Греции не так уж и много каминов. Здесь очень жарко.

— Греция хорошо на тебя влияет, — заметил Лупин.

Действительно, загорелый улыбающийся Сириус выглядел поздоровевшим, и затравленный, безжизненный взгляд узника Азкабана наконец-то почти пропал. Почти. Люпин был уверен — полностью он не исчезнет никогда.

— Да, — произнёс Сириус, устремив свои тёмные глаза на Лупина. — Ты сказал мне, что хочешь поговорить о Гарри. С ним что-то случилось?

— Да нет, с ним всё нормально, — ответил Лупин. — Ну, то есть ничего неожиданного с ним не происходит. Ему шестнадцать лет. У него вдруг открылись огромные способности, и он не имеет ни малейшего представления о том, что с ними делать. Его разлучили с друзьями, он здесь один. И ещё учти, что с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать, не прошло и года, чтобы его не пытались убить… Неудивительно, что он устал и выведен из равновесия.

— Он не один, — возразил Сириус. — С ним Драко.

— Юный Малфой? — удивился Лупин. — По-моему, они ненавидят друг друга. Не далее как сегодня Гарри избил его до полусмерти. Я их еле растащил, иначе от мальчишки осталось бы мокрое место. Это совершенно не похоже на Гарри. Малфой отказался объясниться, свалил всё на то, что Гарри якобы нервничает из-за разрыва со своей подружкой.

— С Эрмионой?

— О, да ты в курсе? — заинтересованно протянул Лупин.

— Гарри ничего мне не говорил, — Сириус чуть усмехнулся. — У меня такое впечатление, что он лучше сам на себя наложит Пыточное Заклятье, чем расскажет мне о своих любовных переживаниях, но… — Сириус пожал плечами, — я догадался.

— Как?

— Собачье чутьё, — ответил Сириус. — Когда Гарри видит Эрмиону, у него становится такой вид, будто его только что ударил бладжер. Джеймс так же смотрел на Лили. Это верный признак…

Лупин заулыбался в ответ:

— Помнишь, когда тебе было шестнадцать, ты…

— Нет, — твёрдо прервал его Сириус. — Мы не собирались обсуждать меня. Мы говорим о Гарри.

— На самом деле я хотел поговорить с тобой о младшем Малфое, — признался Лупин. — О Драко… Кстати, ужасное имя. Несчастный ребёнок.

— В то время как имя «Ремус» становится хитом сезона, — откликнулся Сириус.

Лупин снова улыбнулся.

— Теперь ты опять говоришь, как Большелапый, — сказал он. — Ты, должно быть, любишь Малфоя-младшего… извини — Драко.

— Да, — подтвердил Сириус. — Он не такой, как его отец. Он похож на меня, когда я был в его возрасте.

— Иными словами, такая же бомба замедленного действия, которая ненавидит всё и всех вокруг?

— Ну, не всё и не всех, — хмыкнул Сириус. — Что случилось, Лунатик? Он во что-то влип?

— Не знаю, — задумчиво проговорил Лупин. — Либо вообще ничего не случилось, либо он влип в передрягу хуже, чем мы можем себе представить…

— Лунатик! — Сириус явно терял терпение.

— Ладно, хорошо, — Лупин потянулся, взял со стола книгу и пристроил её на коленях. Именно эту книгу Гарри и Драко разглядывали у него накануне, хотя, разумеется, он не мог этого знать. — Я не уверен, что это была хорошая идея, Сириус, — позволить Драко хранить его магидический меч у себя.

— Так решил Дамблдор, а не я.

— Надеюсь, на это были веские причины, — в голосе Лупина прозвучало сомнение. — Но этот клинок… если, конечно, это именно он и я прав в своих предположениях… это очень мощный Тёмный объект.

— Он принадлежал Салазару Слитерину, не так ли?

— Не исключено, конечно, что это подделка или копия. Мне, в общем, очевидно, зачем Малфои, как и любая другая колдовская династия, могли бы сфальсифицировать подобный предмет. Но если меч настоящий… По преданию, Салазар Слитерин продал свою душу могущественному демону в обмен на меч, который даровал своему владельцу непобедимость.

— И это действительно так?

— Очевидно, да. Слитерин выиграл все битвы, в которых участвовал. Но однажды он исчез. Просто исчез. Никто и никогда его больше не видел. Долгое время считалось, что меч исчез вместе с ним. Однако предание утверждает, что Слитерин пытался надуть демонов: он получил меч не навсегда, а только на определённый срок, и отказался вернуть его, когда пришло время, поэтому… — Лупин пожал плечами. — Никто не знает, что на самом деле случилось с ним, но общее мнение таково, что ничего хорошего.

— Должно быть, он не читал настольную книгу любого злодея-волшебника "Руководство Тёмного Владыки", — ухмыльнулся Сириус. — "Правило 54: Если я заключу договор с демонами, а потом нарушу его, то уж не потому, что мне вожжа под мантию попала".

Лупин округлил глаза:

— Сириус…

— Извини, но я действительно не понимаю, какое все это может иметь отношение к Драко, — сказал Сириус.

— Это демонический меч, Сириус, — начал раздражаться Лупин. — Он обладает большой силой и собственным сознанием. И я не знаю, чего хочет это сознание — добра или зла. Для того чтобы справиться с таким артефактом, нужна большая сила и немалый опыт, а Драко ещё ребёнок.

— Когда нам было шестнадцать, мы не считали себя детьми.

— Не считали, но ими являлись. Подумай, как всё могло бы измениться, если бы мы были хоть чуточку умнее, терпимее, не так безоглядно доверяли бы всем. Может быть, Питер и не стал бы тем, кем он стал, а Джеймс… Джеймс мог…

— Не надо, — прервал его Сириус. — Не произноси этого.

Лупин вздохнул.

— Есть ещё кое-что.

— О нет, — обречённо проговорил Сириус.

— В чем дело?

— Я знаю тебя. Когда ты говоришь "есть ещё кое-что" — это значит, что самое пакостное ты приберёг напоследок. "Всё совершенно замечательно, но есть ещё кое-что: появился василиск и сожрал Гарри". Типа того, — Сириус тоже вздохнул. — Ну, давай. Говори.

— По поводу меча есть пророчество…

— Черт!.. — с чувством произнёс Сириус. — Ну? И в чём там дело?

В ответ Лупин прочитал строчки из книги:

"Когда потомок Слитерина вновь обнажит меч сей в бою, то сам Слитерин возвернётся в этот мир и вместе со своим потомком будет сеять ужас и разрушение по всему миру колдовскому".

— Знаешь, я иногда не могу понять, как ты можешь говорить такие вещи с таким серьёзным лицом, Ремус, — Лупин нахмурился, и Сириус добродушно добавил: — Извини уж… Не думаю, что у нас есть сейчас основания для беспокойства. Насколько мне известно, Драко не обнажал "меч сей в бою". Это Гарри пустил его в ход против Люциуса.

Лупин перевёл дух с явным облегчением:

— Хорошо, это я и хотел знать.

— Просто держи его подальше от этой железки, — добавил Сириус.

— Ну да, — откликнулся Лупин. — Помнишь, когда нам было по шестнадцать лет и нам говорили, чтобы мы не связывались с тем-то и тем-то, как мы к этому прислушивались?

Сириус улыбнулся, и глаза его превратились в узкие щёлочки. Лупин знал только нескольких людей на всём свете, которым Сириус улыбался так, как сейчас: Джеймс, Лили, он сам и Гарри. Может, он так же улыбался и Нарциссе — Лупин был не в курсе, но надеялся, что да.

— Мы были ужасны, правда? — сказал Сириус.

— Нет, — ответил Лупин, улыбаясь в ответ. — Мы не были ужасны, мы были великолепны!

* * *

Эрмиона закричала.

И, приподнявшись на локтях, попятилась от того кошмара, который стоял в дверях, убивая всякую надежду на бегство. Дальше, как можно дальше… Она ударилась спиной о стену и вжалась в неё, крепко зажмурившись.

…Успокойся, — сказала она себе. — Будь сильной. Как Гарри. Гарри сталкивался с вещами и похуже. Будь как Гарри.

Она открыла глаза.

И увидела прежнюю картину. Вошедший колдун неподвижно стоял на том же месте. Капюшон лежал на плечах, открывая его лицо, — лицо человека средних лет, смуглое, с тёмными бровями, с выступающей огромной челюстью. Чёрные волосы — тусклые и всклокоченные, огромный крючковатый нос, нависающий над узкой щелью рта. Он был удивительно, пугающе худ — таким не был даже Сириус, когда сбежал из Азкабана. На обеих скулах красовался череп с выползающей изо рта змеей — Знак Тьмы.

Он был просто ужасен, однако не это заставило Эрмиону так закричать. Она узнала его. Да и как она могла не узнать? В Хогвартсе повсюду висели его портреты и стояли его статуи.

И тем более невозможно было видеть его сейчас перед собой.

…Чёрная магия, — подумала она. — Очень сильная чёрная магия. Он мёртв. Он умер тысячу лет назад. А воскрешение мёртвых — это же некромантия, самая ужасная разновидность чёрной магии.

Он сделал к ней несколько шагов, и Эрмиона уставилась на его обутые в грубые чёрные ботинки ноги. Она не могла принудить себя взглянуть ему в лицо — отвратительное, испещренное рубцами и страшными знаками… Он подошёл, и она почувствовала запах, исходящий от его мантии, — жгучий запах бренди.

Он со стуком опустился на колени рядом с ней.

— Посмотри на меня, — произнёс он странным жужжащим голосом, как если бы в его гортани жили бабочки или кузнечики. — Посмотри на меня.

Эрмиона против воли подняла глаза. Она попыталась справиться с собой, но из горла вырвался только тихий судорожный писк:

— Кто вы?

— Ты не узнаёшь меня, Ровена? — проговорил тот же жужжаще-шелестящий голос. — Я знаю, что выгляжу теперь совсем не так, как раньше. Но ты не можешь не узнать своего Салазара…

* * *

— Veritas!

Крум судорожно хватал ртом воздух — Заклинание Правды начало действовать. Драко было знакомо это ощущение, эта боль на грани агонии, он знал, насколько мучительна эта разрывающая грудную клетку боль… но у него не было ни времени, ни желания проникнуться сочувствием к Виктору.

— Где Эрмиона? — спросил он.

— Я… н-не… знаю… — выдавил сквозь зубы Виктор.

— Малфой, — произнес Рон свистящим шёпотом, — это заклинание запрещено использовать, за него и в Азкабан можно загреметь.

— Наплевать, — отозвался Драко, не оглядываясь. Он неотрывно смотрел на Гарри, а тот — на него, и Драко видел на его лице то же самое, что чувствовал внутри себя — мрачную решимость. Это же выражение он видел на лице Гарри во время матчей по Квиддитчу — поймать снитч во что бы то ни стало. На игровом поле это выражение лица Гарри заставляло Драко нервничать. Теперь же… теперь оно придавало ему уверенность.

— Давай, Малфой, — кивнул Гарри.

— Пожалуйста, — неожиданно прервал их Виктор. — Я тоже хочу знать правду. Спрашивайте меня. Пожалуйста.

Малфой посмотрел на Крума с сомнением — тот был бледен, губа закушена от мучительной боли, но, похоже, он действительно сказал это искренне.

— Хорошо, — сказал Драко, твёрдо держа свою палочку. — Виктор, расскажи нам, что ты помнишь о вчерашнем дне.

Крум заговорил — невнятно, медленно, с усилием.

— Утром мы играли против Румынии… Мы проиграли, из-за ч'его я был оч'ень не в духе. Еще меня разозлило то, что не было охраны у палаток для игроков: когда я вернулся в свою палатку, там был какой-то ч'еловек, и мне пришлось его выпроваживать.

— Что за человек? — голос выдавал напряжение Гарри.

— Обычный ч'еловек, — сказал Виктор. — Понимаете, к нам в палатки постоянно кто-то пробирается: ну там, фанаты и всё такое… Этот предложил мне болгарского вина. Я немного выпил, и он ушёл. Я вернулся в свою комнату и… — Виктор отвёл глаза в сторону. — Думаю, я заснул. И больше нич'его не помню.

— Виктор, — твёрдо проговорил Драко, — что произошло, когда ты вернулся в комнату? Ты ведь не лёг спать. Что ты делал?

Крум побледнел, на лбу появилась испарина:

— Я не помню.

Драко стиснул свою палочку с такой силой, что побелели костяшки пальцев:

— Что ты делал?

Крум покачал головой и от боли схватился за грудь:

— Я не помню!

— Он лжет! — решительно припечатал Гарри.

— Под Заклинанием Правды лгать нельзя, — тихо сказал Драко, повернув голову и глядя на Гарри. — Уж я-то знаю.

— Наверное, ему изменили память, — шёпотом предположил Рон. — И теперь он говорит правду — так, как себе её представляет.

— Мы можем снять с него Заклятье Памяти, — произнес Гарри тем же уверенным и спокойным тоном. — Малфой, дай мне свою руку.

— Зачем? — насторожился Драко. В предыдущий раз, когда Гарри просил Драко дать ему руку, то располосовал ладонь слитеринца перочинным ножом.

— Затем, — проворчал Гарри. — Если мы оба возьмемся за палочку и произнесем заклинание, то нашей силы может хватить, чтобы разрушить Заклятие Памяти.

— Может, — легко согласился Драко и добавил: — А ещё этого также может быть достаточно, чтобы превратить лучшего игрока Болгарии в Квиддитч в грязную лужицу на полу.

— Не думаю, — ответил Гарри. — Этого не произойдёт, если мы как следует сосредоточимся.

— Ну вот и доверяй планирование гриффиндорцам, — огрызнулся Драко. Гарри стоял так близко, что в стеклах его очков Драко видел себя, злого и встревоженного. — Что это за план такой — "как следует сосредоточиться"?

— Гарри, — раздался нервный голос Рона. Со своего места он не мог слышать, о чём они спорят, но выражение лица Гарри его обеспокоило. — Гарри, я не думаю…

Не обращая на него внимания, Гарри схватил Драко за левую руку (ну конечно же, Драко левша, кто бы сомневался! — Авт.), сомкнув свои пальцы вокруг палочки. Шрам на его ладони соприкоснулся со своим близнецом на ладони Драко, и Гарри почувствовал внезапный укол ледяного холода. Драко быстро и тревожно взглянул ему в глаза. Очевидно, он ощутил то же самое.

— Это плохая идея, — с нехорошим предчувствием сказал Драко.

Гарри бросил на него мрачный взгляд и направил на Крума палочку, зажатую уже в руках обоих.

— Veritas, — прошептал он.

Рука Драко рванулась вперед, как будто её с силой дернули. Палочка чуть не выпала из их переплетенных пальцев — так сильно она завибрировала, и Драко сжал её как можно крепче. Вырвавшийся из кончика чёрный луч поразил Крума. Крум громко закричал от невыносимой боли и упал на колени, держась за грудь.

— Гарри, что ты сделал? — испуганно выдавил Рон.

Гарри отпустил палочку, плюхнулся на колени рядом с Крумом и положил руку ему на плечо:

— Виктор, — настойчиво сказал он. — Я не хочу тебя мучить ни одной лишней секунды, но ты должен рассказать нам, что случилось с тобой вчера. Где ты был прошлой ночью?

— После игры я вернулся в свою комнату, — сказал Крум, сам с явным удивлением слушая своей голос. Драко хорошо знал, что он должен был сейчас чувствовать: заклятие Veritas заставляло не просто говорить правду, но выбалтывать все, что знаешь, — до тех пор, пока не кончатся слова. — Я лег на кровать. Я чувствовал с'ебя довольно странно и думал, что это из-за вина. Затем раздался стук в дверь. Я встал и открыл. Это был тот ч'еловек, который приходил ко мне в палатку. Он направил свою руку на меня и сказал: "Imperio".

Выражение изумления читалось на лице Крума. Он явно сам не понимал, откуда приходили к нему эти слова.

— Потом он дал мне… э-э… kak shte kazhesh tova na Angliyski…

Рон, Драко и Гарри беспомощно переглянулись. Никто из них не знал ни слова по-болгарски. Но Виктор уже продолжал:

— Сосуд… Бутылка с жидкостью. Он дал мне её и рассказал, что я должен сд'елать. Я над'ел свой плащ и направился в Косой переулок. Вошёл в "Дырявый Котел". Там я ждал, пока не появилась Эр-ми-о-ни-на, — его голос стал тоскливым, — она была оч'ень счастлива и красива. Я попросил её поговорить со мной вс'его лишь минутку. Мы пошли в кабинет в конце зала. Она повернулась, хотела что-то спросить, и я схватил её. Зажал ей рот, чтобы не кричала, и заставил выпить зелье.

В широко раскрытых глазах Крума застыл ужас. Драко, Гарри и Рон смотрели на него — потрясённо и с нарастающим страхом.

— Теперь она стала тихая, послушная. Д'елала то, что я ей говорил. Она избавилась от д'евушки с рыжими волосами. Она вернулась обратно в кабинет. Мы там вместе ждали, и наконец пришел тот самый человек. Он указал на неё рукой и сказал «Imperio»… — короткая пауза. — Она заплакала. Ему пришлось ещё раз наложить заклятие. Наконец мы ушли — Эр-ми-о-нина и я. Мы полетели к Норе. Я остался ждать, пока она соберёт вещи и напишет записку Гарри. Потом мы с'ели на мою метлу и полетели на вокзал «Кингс-Кросс». — Голос Виктора всё больше срывался на хрип, и Гарри не мог понять, от боли или от изумления. — Там нас ждал этот ч'еловек, в маггловской одежде. Он забрал у меня Эр-ми-о-нину. Потом я вернулся сюда. Когда я проснулся… — он покачал головой, — я ничего не помнил.

— Гарри!!! — тревожно прошипел стоящий в дверях Рон. — Кто-то идёт сюда по коридору! Наверное, кто-то услышал крики Крума.

Но Гарри всё ещё, не отрываясь, смотрел на Виктора:

— Куда он её увёз?

— Я не знаю! Не знаю! Ты должен мне верить, Гарри — я бы никогда не причинил вреда Эр-ми-о-ни-не!

Гарри поднялся на ноги и отступил на несколько шагов от Виктора, который полусидел-полулежал возле кровати и, казалось, был полностью изнурён. Гарри и сам выглядел ненамного лучше. Он подошел к Драко.

— Думаю, мы должны повторить заклинание, — произнёс он, тяжело вздохнув. — Может быть что-то ещё. Может, он знает…

— Нет, — неожиданно вмешался Рон.

Драко и Гарри обернулись и посмотрели на него. Рон стоял в дверях — гневный и испуганный одновременно.

— С чего вы взяли, будто Круму известно, где Гермиона и её похититель? Зачем тому человеку сообщать Виктору, куда они едут? — сказал он. — Очевидно, что его просто использовали. Если бы Крум не был так знаменит, его бы, скорее всего, убили, а не заставили всё забыть. Я ему верю, он действительно не знает. И, Гарри, — добавил он сдавленным голосом, — то, что ты делаешь — это же пытка. Ему больно. Ты никогда так себя не вёл. Вы меня простите, парни, но из-за Эрмионы у вас обоих напрочь сносит крышу, поэтому я считаю, что решать следует мне, — он указал палочкой на Крума. — Фините …

— Подожди, — быстро перебил его Гарри. — Ещё один вопрос. Только один вопрос! — он обернулся к Виктору. — Ты сказал, что когда этот человек накладывал заклятие Подвластия, он указал на Эрмиону рукой. Не палочкой. У него не было палочки?

— Нет, — устало сказал Виктор, — он использовал свою руку.

— В таком случае, он магид, — проговорил Драко.

— Это была не простая рука, — продолжил Крум. — Ч'еловек был самый обычный, низенький и полный. Но его рука была сд'елана из серебра.

Гарри поднял глаза на Рона и Драко, которые уставились на него с одинаковым выражением ужаса на лицах.

Гарри первым нарушил молчание.

— Червехвост, — прошептал он.

* * *

— Ровена? — потрясённо выдохнула Эрмиона.

— Моя прекрасная Ровена, — произнёс тот, кто назвал себя Салазаром. Рукой в перчатке он коснулся волос Эрмионы. Она не пошевелилась, хотя запах перегара вызвал спазм в горле.

— Это не мое имя, — сказала Эрмиона, — и я не та девушка. Вы, наверное, ошиблись…

— Я бы на твоём месте не стал ему возражать, — вмешался резкий и злобный голос. Эрмиона повернула голову и почти без удивления увидела знакомую низенькую и толстую фигуру в дверном проёме. Червехвост. Он был в серой мантии, из-под правого рукава выглядывала искусственная рука. На лице играла гаденькая ухмылка. — Ты хоть понимаешь, с кем говоришь?

Эрмиона теперь неотрывно смотрела на Червехвоста. Разумеется, он тоже не годился в призёры конкурса красоты, но как минимум его лицо было менее отталкивающим.

— Как я сюда попала? — спросила она, стараясь придать своим интонациям твёрдость.

— Червехвост привел тебя ко мне, — произнёс жужжащий голос слева. — Он очень преданный слуга.

— Не такой уж и преданный, — возразила Эрмиона дрогнувшим голосом, — принимая во внимание тот факт, что две недели тому назад он служил Чёрному Лорду!

— Сейчас я служу Хозяину моего хозяина, — сказал Петтигрю. — Самому могущественному из всей Хогвартской Четвёрки, самому грозному волшебнику, когда-либо державшему палочку, — он ухмыльнулся. — Разумеется, ты знаешь, кого я имею в виду? Было бы печально обнаружить, что в Хогвартсе перестали уделять должное внимание преподаванию истории.

Эрмиона закрыла глаза.

— Салазар Слитерин мёртв, — проговорила она. — А мёртвые не могут вернуться.

— Это больно слышать из твоих уст, любимая, — прожужжал голос над ухом. Голос Салазара Слитерина… ее сознание не могло, отказывалось принять это. Такие ужасные вещи могли происходить с кем угодно, только не с ней… Его рука в чёрной перчатке сомкнулась на её запястье, и Эрмиону переполнило отвращение — сильнее, чем когда-либо в жизни. Он рывком поднял её на ватные ноги и развернул лицом к себе. — После стольких лет блуждания по серым равнинам, — продолжил он, — ты вернула меня в мир.

— Что я сделала? — изумлённо переспросила Эрмиона.

— Это ведь ты создала заклинание, которое разрушило чары, державшие меня в плену, — проговорил Слитерин. — Ты ведь, несомненно, стремилась к этому?

С испугом и недоумением Эрмиона посмотрела на Червехвоста и встретилась с ним взглядом.

— Твоё Ураганное заклятье, — пояснил он. — Весьма искусное, надо признать. Но не вполне благоразумное. Могли быть непредвиденные последствия… — он смотрел злобно и холодно.

— Ничего не понимаю, — побледнев, произнесла она, переводя взгляд с одного на другого.

— Разве ты не помнишь? — пустые глаза Слитерина не отрывались от неё. — Я же говорил тебе, что никогда не умру по-настоящему.

— Нет! — ожесточённо воскликнула Гермиона. — Я не помню, потому что я не та, кем вы меня считаете! — она безнадёжно взглянула ему прямо в лицо, похожее на обтянутый кожей череп. — Ровена Рэйвенкло мертва! Она мертва вот уже тысячу лет!

Рука в перчатке рванулась к её горлу. На какое-то мгновение ей показалось, что сейчас её будут душить. Но затем она с ужасом увидела у него в кулаке Эпициклическое Заклятье.

— Ты хранишь у себя на шее жизнь моего потомка, — проговорил он. — Так же, как и Ровена хранила мою. Когда я проснулся, первое, что я увидел, было твоё лицо — я видел тебя его глазами. Ещё я увидел, что он любит тебя — как и я когда-то любил её. История повторяется… Его глазами я видел также и Годрика, — голос Слитерина внезапно перешёл в рык. — Когда она бросила меня и ушла к Годрику, рухнуло всё, над чем я трудился, всё, чего я почти достиг. И вот этого я не допущу снова, любимая.

— Я не ваша любовь! — в отчаянии выкрикнула Эрмиона.

— Может быть, и нет, — сказал Салазар. — Но ты будешь ею.

* * *

Джинни сидела на кухне, вслушиваясь в тиканье часов, когда распахнулась дверь и вошли усталые Гарри, Рон и Драко, неся свои мётлы. Но если Драко и Рон выглядели просто измученными, то Гарри выглядел на порядок хуже, словно ему пришлось пройти через какое-то ужасное испытание.

Рон и Драко кинули мётлы в угол, Гарри — бережно поставил свою рядом с дверью. Джинни с бьющимся сердцем смотрела на него, борясь с желанием подбежать и обнять: у него был такой несчастный вид…

Рон подошёл к ней и положил руку на плечо:

— Есть новости? — тихо спросил он.

Джинни покачала головой:

— От неё — ничего.

Никто из них, казалось, не был особенно удивлён, услышав это.

— Спасибо, что ждала, Джин, — голос Гарри был бесцветным, почти мёртвым.

— Вы выяснили что-нибудь? — обеспокоенно спросила Джинни.

Гарри пожал плечами:

— И да, и нет.

— С ней всё в порядке?

Повисло тяжёлое молчание. Затем Гарри сказал:

— Пойду умоюсь. Скоро вернусь, — он повернулся и направился вверх по лестнице.

Джинни в предчувствии чего-то ужасного взглянула на Рона:

— Что произошло?

Рон вздохнул и покосился на Драко, прислонившегося к стене.

— Мы встретились с Крумом… — начал он и рассказал Джинни всё. — Думаю, нам очень повезло, — заметил он, когда закончил. — Никто нас не поймал, а когда мы сняли заклинание с Виктора, он, кажется, чувствовал себя нормально. И ничего не помнил из того, что сказал под действием заклятья. Он даже не помнил, почему мы к нему пришли.

— Мне пришлось попросить у него автограф, — Драко пытался говорить шутливым тоном. — Это было самое дикое событие вечера.

— Что с Гарри? — Джинни смотрела на брата, пытаясь прочесть ответ в его глазах — как в детстве, когда у неё всегда получалось. Получилось и сейчас. Глаза Рона говорили: "Ему очень плохо… и хотел бы я, чтобы тебя это не волновало".

— Ему надо поспать, — сказала Джинни. — Вам всем надо отоспаться.

— Могу пожелать тебе удачи — попробуй убедить его в этом, — уронил Рон.

— Он так переживает из-за Эрмионы? — спросила она.

— Нет, — произнёс Драко. — Из-за Виктора. Он начинает понимать, на что способен, когда доведён до крайности. И боится этого.

Рон пристально взглянул на Драко:

— Ты-то что об этом знаешь?

— Больше, чем ты думаешь, — Драко опять начал тянуть слова, хотя и не так демонстративно и презрительно, как раньше. Потом пожал плечами и вышел на улицу, громко хлопнув дверью.

— Я пойду проверю, всё ли в порядке с Гарри, — сказала Джинни, не обращая внимания на выражение лица Рона, и стала подниматься наверх.

* * *

Драко стоял в саду перед домом Висли, и серебристый лунный свет дождём лился на него. Воздух был влажным и свежим, пахло мятой, розмарином и сырой землёй. Сады вокруг Имения Малфоев пахли совсем иначе: металлом, перцем и кровью.

Драко повернулся лицом к югу — туда, где был его дом, полез в карман за палочкой и с внезапным раздражением обнаружил, что карман пуст.

…И наплевать! — подумал он.

Да, несовершеннолетним магидам запрещалось творить заклинания без палочки, это верно. Но, с другой стороны, удирать из школы среди ночи и накладывать на знаменитых иностранных спортсменов мощные Тёмные заклятия — это что, разрешается? По сравнению с этим магия без палочки — просто мелочь.

… Ну и к чёрту это идиотское правило, — решил он и вытянул перед собой левую руку. В ярком лунном свете зигзагообразный шрам на ладони сиял, словно нарисованный жидкой ртутью. — Странно… Рука, которую тогда разрезал Гарри — та, которой я колдую… И у него тоже… Интересно, это совпадение?

Он выбросил этот вопрос из головы и попытался максимально сконцентрироваться, думая о предмете, который он хотел достать, представляя его в том месте, где видел в последний раз. Он хотел, чтобы Призывающее Заклинание сработало. Было неважно, как далеко находится предмет, который вызывают, но нужно точно знать, где именно он находится. Драко вообразил себе кабинет отца, каким он его помнил, рисуя его в уме вплоть до запахов: книги, бренди и черная магия. Затем он закрыл глаза и поднял левую руку.

— Зовио!

* * *

Джинни обнаружила Гарри в бывшей спальне Перси, на кровати с безупречно свежими и аккуратно заштопанными простынями, которая стояла нетронутой с тех самых пор, как Перси покинул Нору. Гарри снял очки и сидел на кровати, обхватив руками колени и опустив голову. Джинни опустилась рядом с ним, почувствовав, как кровать просела под её весом.

— Гарри, — прошептала она, — тебе надо немного поспать.

Он медленно поднял голову:

— Я не устал.

Она всегда поражалась, как менялось его лицо, когда он снимал очки: оно сразу становилось совсем юным, но, как ни странно, не добрым и спокойным, а более жёстким, холодным и решительным. Между его бровями залегла складка: когда он поднял глаза и попытался улыбнуться, она исчезла. Джинни с интересом подумала о годах, требующихся для того, чтобы эта складочка превратилась в настоящую морщинку, которая будет видна независимо от того, улыбается он или нет. Джинни не знала, увидит ли она это.

— Конечно, ты устал, — сказала она. — Ты был на ногах много часов, пролетел много миль. Тебе надо поспать. Ты не сможешь помочь Эрмионе, если свалишься с метлы и упадешь в Ла-Манш.

— Я в любом случае не могу ей помочь, — проговорил он сдавленным тоном. — Это моя вина.

— Это не твоя вина! — возмутилась Джинни. — Как это может быть твоей виной?! Тут уж больше я виновата — мне не следовало оставлять её одну с Крумом в "Дырявом Котле"…

— Нет, — прервал её Гарри, качая головой. — Единственное, зачем Червехвосту могло понадобиться ее похитить — это чтобы добраться до меня. Ей грозит опасность только потому, что она для меня много значит. Как Сириус, и Рон, и все остальные, кто мне дорог.

— Ну, — как можно жизнерадостней произнесла Джинни, — тогда за Малфоя можно не волноваться — он в полнейшей безопасности.

Гарри принуждённо рассмеялся:

— Думаю да, — сказал он и убрал с лица волосы. — Джинни…

— Гарри, пожалуйста… Пообещай мне, что ты хоть чуть-чуть поспишь. Малфоя можно устроить в старой комнате Чарли, а ты оставайся здесь. А с утра разберёмся, что делать и как.

Гарри мгновение колебался, затем кивнул головой:

— Ты права, — сказал он. — Я знаю, что ты права, — он ей улыбнулся, и у неё потеплело в животе. — И ещё вот что, Джин… если ты не против… Знаешь, я не хотел бы сейчас остаться один, так что…

Джинни не сводила с него глаз:

— Да? — робко откликнулась она.

— Не могла бы ты попросить Рона подняться сюда? Я не в состоянии сейчас никуда идти, но мне необходимо с ним поговорить.

— А-а, — произнесла она и встала, — ну конечно. Я… я его позову прямо сейчас.

Спустившись на первый этаж, она прошла мимо Драко, который держал в руках большую зелёную книгу. При виде Малфоя у неё неожиданно возникло дикое и беспричинное желание пнуть его в лодыжку, но она сдержалась.

— Ты будешь спать в той комнате, — показала она на дверь в комнату Чарли, рядом с её собственной. — Одеяла в шкафу. И не проси меня постелить тебе постель — сам справишься, я этого делать не буду.

Он с любопытством посмотрел на неё.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил он. — Опять поттеромания?

Выражение его лица оставалось по-прежнему беспристрастным, но Джинни чувствовала, что его самодовольная ухмылка так и хочет вырваться наружу.

— Я тебя не переношу, — заявила она. — Просто подумала, что ты должен это знать.

— На самом деле мне это безразлично, — произнёс он, аккуратно обошёл ее и направился по коридору в сторону комнаты Чарли.

Джинни застыла, глядя ему вслед. Она не могла понять почему, но ей было ещё больнее, чем минутой раньше.

Он стоял посреди комнаты, расположенной глубоко под землёй — Драко не понимал, откуда он это знает, но был в этом уверен. На нём была трехцветная мантия — чёрный, зелёный, серебряный, — и ботинки из драконьей кожи. Он не сомневался в том, что к подошвам его обуви было добавлено несколько дюймов, чтобы казаться выше. Однако даже через такую подошву Драко ощущал исходящий от пола жар.

В комнате он был не один. Они стояли напротив него полукругом. Семеро. И Драко сразу же узнал их. Узнал длинные двупалые руки и круглые головы без ушей. Демоны. Только эти демоны были облачены в чёрно-красные балахоны до пят, а самый высокий, стоявший в центре полукруга, держал на вытянутых руках какой-то предмет.

Длинный серебристый меч с россыпью зелёных камней на рукояти.

— Ты пришёл сюда, чтобы произвести обмен, — произнёс самый высокий демон.

И Драко услышал свой ответ. Это был не его голос, но голос мужчины намного старше него:

— Да, я пришёл поэтому.

— Ведомо ли тебе, что этот обмен в себе таит?

— Я отдаю вам то, что вы пожелали, — проговорил Драко-который-не-был-Драко. — А вы отдаёте мне этот клинок.

— С этим мечом человек может творить чудеса, — сказал демон.

— Я не интересуюсь чудесами, — ответил Драко. — Мне нужно могущество. Верно ли говорят, что этот меч придаст мне силы?

— Он даст тебе столько могущества, что его может оказаться для тебя слишком много, — сказал демон.

Драко-из-сна рассмеялся:

— Я этому не верю, — произнёс он.

— Ты должен понимать, что во всем существует естественное равновесие, — сказал демон. — Одно дело — выгода, а другое — плата за неё. Ничто не даётся даром. Ты многого достигнешь, используя этот меч, но сначала ты должен заплатить.

И Драко почувствовал, как его руки — настоящие руки из плоти и крови, совсем как наяву — поднялись к горлу и расстегнули пряжку на шее. Он отбросил плащ и распахнул рубаху под ним, так что теперь его грудь была открыта.

— Возьмите свою плату, — предложил он.

Демон поднял свою омерзительную руку и несколько раз сжал и разжал свои гибкие пальцы. Затем он резким движением погрузил свою руку в грудь Драко — как будто боксер пробил кулаком тонкую картонную перегородку. Боль была внезапной и чудовищной, но она продолжалась всего секунду. Драко закричал, и демон вынул руку из его груди. В окровавленных пальцах билось что-то светящееся — оно мерцало, как пламя свечи.

Демон улыбнулся, обнажив длинные острые зубы.

— Меч твой, — сказал он. — Преисподняя удовлетворена.

* * *

— Малфой! Малфой! Проснись!

Кто-то тряс его за плечо. Он рывком отвернулся и спрятал лицо в ладонях. В ушах всё ещё звучал чей-то истошный крик. Чужие руки пытались поднять его, открыть лицо.

— Проснись! — тот же голос — безнадёжный, отчаявшийся. — Малфой, ну пожалуйста!

Он открыл глаза. Крик прекратился, и неожиданно наступила блаженная тишина.

…Это я кричал, — понял Драко. — Это был я.

В комнате было темно. Только серебряный свет луны струился через окно и освещал девочку, находящуюся перед ним, её темные испуганные глаза и длинные вьющиеся волосы. В полумраке она выглядела как…

— Эрмиона? — прошептал ещё сонный Драко.

— Нет, это Джинни.

Он медленно убрал ладони от лица.

— Ну конечно, — сказал он. — Конечно, ты не она. Она зовёт меня по имени, — он сморгнул и уставился на неё: — Что ты здесь делаешь?

— Что я здесь делаю? — возмутилась Джинни. — Да ты орал как резаный — вот что я здесь делаю. Я думала, тебя убивают. Посмотри, где ты, Малфой!

Драко сел и удивлённо огляделся. Он полулежал на полу, посреди кучи смятых простыней. Он не помнил, когда и как свалился с кровати… но, с другой стороны, он не помнил и своего крика. Только сон. Драко со свистом выдохнул сквозь зубы — сразу вернулась боль, которую причинили вонзившиеся в грудь руки демона. Жар. Меч.

— Малфой… — голос Джинни дрожал.

— Что?

— У тебя кровь.

Поражённый, он опустил глаза и увидел, как на рубашке, прямо против сердца, расплывается красное пятно размером с тарелку. Драко ощупал пятно — на пальцах осталась кровь. Свежая, не запёкшаяся. Он посмотрел на Джинни.

— Приведи Гарри, — хрипло выдохнул он. Джинни поднялась на ноги и направилась к двери, но голос Драко остановил её на полпути: — Стой!

Она обернулась. Он поднялся на колени среди кучи одеял и снял рубашку. Грудь под ней была совершенно незагорелой — и совершенно целой, ни намёка на рану.

— Неважно, — произнес он. — Не беспокойся. Кажется, со мной всё в порядке.

— Так это что… не твоя кровь? — спросила она в замешательстве.

Он поднял голову, и в лунном свете его серебристые глаза сверкнули холодными искорками:

— Не знаю. Но, кажется, начинаю понимать. И мне это совсем не нравится.

— Это связано с твоим кошмаром?

— Да, — кивнул Драко. — То есть нет… В смысле, я не уверен, что это был кошмар. Думаю, это было воспоминание, сцена из жизни или галлюцинация. Либо это было воспоминание посреди галлюцинации. Такое бывает?

Джинни изумлённо распахнула глаза:

— Я позову Гарри…

Но Драко покачал головой.

— Не дёргай Поттера, — сказал он. — Просто посиди со мной ещё минутку.

Джинни застыла в нерешительности. Выражение лица Драко было практически невозможно понять. Его глаза отражали слабый лунный свет подобно глазам кота. Она медленно подошла ближе и села рядом с ним на одеяло. Чувствуя себя крайне неудобно рядом с полураздетым молодым человеком, она напряжённо уставилась на ночной столик и сказала первое, что пришло в голову:

— Больно?

— Во сне было больно, — ответил он. — Теперь уже нет.

Он взглянул на свою рубашку, измазанную темной кровью. Его руки также были в крови. При взгляде на них Джинни вдруг охватило странное чувство. Его руки были необычайно похожи на руки Гарри: та же самая форма, те же обкусанные ногти, те же длинные пальцы и выпирающие суставы. Она смотрела на руки Гарри достаточно часто и с достаточным вниманием, чтобы они отпечатались в её памяти… она бы узнала их где угодно. Одинаковые шрамы на ладонях придавали этому сходству ещё большую странность.

Джинни потянулась и коснулась его шрама на левой ладони:

— Откуда это у тебя и Гарри?

Драко поднял на неё глаза:

— Рон тебе не рассказал?

Она отрицательно покачала головой. Драко снова смотрел на рубашку.

— Несчастный случай с острым краем колоды карт, — сообщил он. — Мы не особо любим вспоминать это. Слишком больно.

Джинни изменилась в лице:

— Знаешь, какая вещь меня бесит в тебе, Малфой?

Он взглянул на неё и ухмыльнулся.

— Я в шоке, — сказал он. — Оказывается, тебя бесит во мне только одна вещь. Я-то думал, у тебя целый список, да ещё и пронумерованный.

Джинни вдруг почувствовала, что расплывается в улыбке, и испугалась. Она улыбается Драко Малфою? Это же отвратительно! Она зачем-то представила, что бы подумал Рон, войди он случайно сейчас в комнату: она восседает на полу рядом с полуголым Драко Малфоем в спутанной куче постельного белья. При этом они друг другу ещё и улыбаются, словно добрые друзья….

— Я позову Гарри, — поспешно проговорила она, вскакивая на ноги и поправляя ночную рубашку.

— Не надо, — откликнулся он, — это не настолько важно.

— Ты весь залит непонятно откуда взявшейся кровью, — возразила Джинни. — Думаю, это стоит того, чтобы разбудить Гарри.

— Забудь, — жёсткий тон Драко отрезал все возможности для продолжения спора. — Просто дай мне другую рубашку, ладно?

— Рубашку? — неверяще переспросила Джинни.

— Ну да, рубашку. У тебя же целая куча братьев, в доме должно быть полно всякой одежды.

Джинни поджала губы, вышла из комнаты и быстро вернулась, кинув что-то Драко на колени. Как оказалось — один из знаменитых свитеров миссис Висли.

— Розовый, — недовольно проворчал он. — Ненавижу розовый.

— Спокойной ночи, Малфой! — пожелала Джинни и закрыла за собой дверь.

* * *

Джинни и Рон завтракали, когда Гарри утром спустился в кухню. На нём был надет зелёный свитер, который миссис Висли подарила ему несколько лет назад: разумеется, он был ему мал, и худые запястья далеко выдавались из рукавов. Гарри плюхнулся на стул напротив Джинни, взял ложку и стал апатично ковырять в тарелке овсяной каши, которую она поставила перед ним на стол. Рон бросил на него быстрый взгляд и снова уткнулся в "Ежедневный Пророк".

— Что нового? — спросил Гарри.

— Дементоров пока не нашли, — произнёс Рон, жуя тост. — Пишут, что кто-то видел их неподалеку от колдовского городка на юге, но сведения были опровергнуты, — он хмыкнул. — Перси их опроверг. Наш Перси в каждой бочке затычка, правда?

Джинни содрогнулась:

— Представляю, каково это — увидеть дементора в собственном городе… Прямо в своем саду…

Все нервно взглянули в окно.

— Джинни, не надо, — передернувшись, потребовал Рон.

Но Джинни и не собиралась дальше заострять внимание на этой теме, ей надо было поговорить ещё кое о чем.

— Гарри, — окликнула она, — с Малфоем что-то не так.

Рон и Гарри поражённо уставились на неё. Она намазывала тост маслом и была настроена весьма решительно.

— Что-то помимо того, нежели всегда? — спросил Гарри.

— Да, — решительно ответила Джинни. — Прошлой ночью он кричал так громко во сне, что это меня разбудило. Я никогда раньше не слышала, чтобы так кричали. А когда я зашла в его спальню, он лежал на полу и его рубашка была в крови.

— У него текла кровь? — уточнил Гарри.

— Ты была в его спальне? — внезапно встревожился Рон.

— Да, именно так, — твёрдо сказала Джинни. — Но что касается спальни, ничего интересного там не было. Крик и кровь — вот что имеет значение, — она вздрогнула и тихо добавила: — Я знаю, на что похожа Чёрная магия. И она чувствуется вокруг него.

— Ты осталась у него в спальне? — не отставал Рон.

— Рон, ты меня точно до конца дослушал? — возмутилась Джинни.

— Так, значит, осталась? — Рон был ошеломлён. — Джинни!.. Малфой?!

— Мне нравится, как это звучит, — издевательски откликнулась она, — Джинни Малфой.

— Джинни… — беспомощно пробормотал Рон. — Скажи мне сейчас же… обещай мне… ты же не… ты не… не связалась с Малфоем?

Джинни отломила кусочек тоста и пожала плечами.

— Наша любовь запретна, — изрекла она.

— Джинни, прекрати дразнить Рона, — вмешался Гарри, стараясь скрыть улыбку. — А ты, Рон, не будь дураком. Я уверен, что Джинни не оставалась в комнате Малфоя дольше, чем требовалось. Джин, ты говоришь, что вокруг него чувствуется Чёрная магия — что ты имеешь в виду?

Джинни нахмурилась:

— Это просто ощущение, — сказала она. — С тех самых пор, как мы побывали в Потайной комнате, я могу ощущать Чёрную магию. Знаешь, такой характерный холодок. Он исходил от Эрмионы в Косом переулке — после того, как она встретила Виктора. И от Малфоя он тоже исходит.

— Пожалуй, это не очень удивительно, — заявил Рон, — я имею в виду, что он всю жизнь провел среди Чёрной магии.

— Может быть, — ответил Гарри, постукивая костяшками пальцев по столу, как часто делал это в задумчивости.

— Думаешь, он опасен? — с надеждой поинтересовался Рон.

Гарри невольно вспомнил меч, Талисман Чистейшего Зла. И о волнах холода, расходившихся от руки Драко, когда они вместе накладывали Заклятье Истины на Крума…

— Нет, не думаю, — наконец отозвался он.

— Но всё равно, — сказал Рон, потянувшись к тарелке с тостами, — все мы хорошо знаем, что он подлый, бездушный… — Джинни пискнула. Рон поднял голову и увидел в дверях кухни Драко в пушистом розовом свитере миссис Висли и с большой зеленой книгой в руках. — О! М-м… Тост? — ляпнул Рон первое, что пришло на ум, и протянул новоприбывшему тарелку.

— Кем меня только не называли в этой жизни, — произнёс Драко, глядя на тарелку. — Но подлым, бездушным тостом — никогда.

Рон смутился.

— Извини, Малфой, — пробормотал он, — но Джинни…

— …рассказала вам о вчерашней ночи, — закончил Драко, холодно посмотрев на Джинни, которая обернулась и встретила его взгляд.

…Он был прав насчет розового, — внезапно подумалось ей. — Явно не его цвет.

Розовый свитер в сочетании с белой кожей и серебристыми волосами делал его похожим на именинный торт с глазурью.

— У меня был ночной кошмар, — сказал он. — Что в этом такого?

— Мне всё время снятся кошмары, — возразил Гарри, — но после этого я не просыпаюсь весь в крови.

— "Весь" — это сильно сказано, — заметил Драко, садясь за стол. — Скорее… слегка испачканным.

— Ой, и правда, — саркастично проговорил Рон, — не обращайте внимания, это такой пустяк! Ничего необычного.

— Точно, — Драко проигнорировал неприязненный взгляд Рона и повернулся к Гарри. — Поттер, у меня есть идея, — он жестом остановил Рона, который явно собирался что-то сказать. — И, пожалуйста, никаких язвительных комментариев.

— Хорошо, — согласился Гарри. — Какая?

— Эпициклическое Заклятье, — ответил Драко. — Моё Эпициклическое Заклятье. Я никогда не проверял, но теоретически Эрмиона может найти меня с его помощью везде, где бы я ни был. В Хогвартсе она много раз меня так отыскивала.

— Но это действует, только если она пытается тебя найти, — напомнил Гарри, — а не наоборот.

— Это верно, если Эпициклическое Заклятье только одно, — сказал Драко и поднял зелёную книгу, которую принёс с собой. Это была копия "Совершенствования Эпициклической магии", принадлежащая его отцу. — Но если мы сделаем ещё одно Заклятье, то они смогут отыскать друг друга.

Гарри, Рон и Джинни вытаращили на него глаза.

— Еще одно Эпициклическое Заклятье? — невнятно пробормотал Гарри. — Но это ведь сложно и опасно…

— Не особенно, — отозвался Драко. — Я уже слишком взрослый для того, чтобы получился достаточно мощный Амулет, а вот для наших целей его хватит. И я отдам часть себя добровольно, это тоже поможет.

— О-о, так тебе можно выбить зуб? — заинтересовался Рон.

— Я подумывал о пряди волос, — сказал Драко. — Хотя попробуй, если хочешь. Мне интересно, как это у тебя получится, Висли.

— Кхм, — прервал их Гарри. — А у нас есть всё, что необходимо для процесса?

— Нет, не всё, — признал Драко. — Ещё не всё. Нам нужна полынь, аконит и Око Фессалы.

— Э-э… что? — переспросила Джинни.

— Око Фессалы, — повторил Драко. — Оно используется в заклинаниях преобразования и зверомагии [NC1] и связано с перенесением души. Работать с ним довольно несложно, труднее его найти. Наверняка у отца был такой предмет, но я совершенно не представляю, где он мог его хранить.

— И где мы его найдём? — спросил Гарри. — Что-то мне не кажется, что подобную штуку можно просто пойти и купить в Косом переулке.

— Вообще-то, нет, — согласился Драко. — Но это одна из тех вещей, которые просто обязаны быть в кабинете у учителя по преобразованию.

— Лупин… — откликнулся Гарри. — Он никогда не позволит нам взять ничего подобного.

— Это верно, — кивнул Драко. — Поэтому придётся его стащить. Всё равно нам нужно вернуться в школу, и там…

Гарри моргнул:

— Вернуться в школу?

— Разумеется, — ответил Драко таким тоном, будто это было очевидно. — Мы должны забрать мой меч.

Гарри со скрежетом отодвинул свой стул от стола.

— Ни за что, — категорически заявил он. — Вот его мы с собой брать не будем.

Серые глаза Драко метали гневные искры:

— Почему нет?

— Потому что, — Гарри говорил таким же тоном — словно объясняя очевидное, — это зло. Это Тёмный объект, и я не хочу, чтобы он был рядом со мной.

— Это очень мощное оружие, — возразил Драко. — Оно открывает доступ к силам, которые мы даже представить себе не можем.

— Правильно, — согласился Гарри. — Потому что они по-настоящему ужасны.

— А вот этого ты знать не можешь, — твёрдо сказал Драко. — Даже Лупин не знает. Он сказал, что ещё не закончил его исследовать. Это оружие магида, — добавил он, — а я магид. И, кроме того, этот меч передавался в моей семье из поколения в поколение. Я хочу вернуть его.

Внезапно в ушах Гарри зазвучал голос Эрмионы — слова, что она говорила две недели назад… всего лишь две недели? "Разве Дамблдор не говорил тебе — люди желают того, что будет для них наихудшим?" — "Да, — ответил тогда Гарри. — Но не все и не всегда".

— Малфой… — начал было он.

Но Драко уже поднялся со стула, бросив на Гарри взгляд, полный неприкрытого раздражения.

— Слушай, — сказал он, — я не знаю, с чем нам придется бороться, и ты тоже не знаешь. Но если то, что мы уже видели, может служить показателем, мы столкнулись с очень, очень серьёзной Чёрной магией. Этот меч — это же настоящий дар, Поттер! Им можно убить кого угодно, даже самого Тёмного Лорда! Считай, Лупин сам это признал.

Теперь Гарри начал злиться.

— А разве ты не помнишь, что было написано в книге? — резко произнёс он. — Да, ты можешь владеть этим мечом, но за великую цену!

— Я Малфой, — отрезал Драко. — Мы не интересуемся ценами, — он невесело усмехнулся: — Я могу себе это позволить.

— Я так не думаю, — обронил Гарри.

Джинни смотрела то на одного, то на другого. Драко и Гарри не спускали глаз друг с друга. Драко весь раскраснелся, на его щеках выступили алые пятна, Гарри, наоборот, стал ужасно бледным.

— Что, если не ты один заплатишь эту цену, Малфой? — ровным тоном спросил Гарри. — Что, если кто-то ещё заплатит? Например… — он почти выговорил «Эрмиона», но не захотел, подобно Драко, использовать её имя в качестве аргумента в споре, — …я сам? — заключил он.

Глаза Драко сверкнули:

— Я не упущу такой шанс, — заявил он.

Повисло короткое напряжённое молчание. Его прервал Рон:

— Ну ты и подонок, Малфой, — с отвращением выплюнул он.

Драко даже не посмотрел в его сторону — он не отводил взгляда от Гарри.

— Что, если она в опасности и меч — единственный способ спасти её? — сказал он. — Ты готов рискнуть или будешь ждать, пока с ней произойдет что-нибудь, что мы могли бы предотвратить, если бы ты не был столь щепетильным?

Гарри крепко сжал край стола и заговорил с видимым усилием.

— Щепетильным? — эхом откликнулся он. — Надеюсь, ты вспомнишь свои слова, когда кто-нибудь из нас из-за тебя погибнет.

Наступила пауза. Затем Драко проронил, не глядя на Гарри:

— Если ты мне не доверяешь, то, может быть, дальше пойдешь один? — в его голосе звучали одновременно злость и горечь. Джинни подумала, что он вряд ли почувствовал оттенок горечи в своих словах, иначе наверняка промолчал бы.

— Я не доверяю тебе, Малфой, — тихо выговорил Гарри. — Но и не хочу идти дальше без тебя, — он взглянул на шрам на своей ладони, затем опять на Драко. — Если то, что мы сделали с Крумом, не случайность, то вместе мы можем намного больше, чем поодиночке. Возможно, ты и прав насчет того, что надо использовать все доступные средства.

— Я прав, — ответил Драко с явным облегчением. Атмосфера напряжённости улетучилась так же быстро, как и появилась. — Вот увидишь. Значит, мы возвращаемся в школу, забираем меч и отправляемся за Эрмионой, — он выпрямился и заговорил с холодной решимостью: — Мне плевать, что там дальше; плевать, кто её увез и на что он способен, будь это хоть сам Тёмный Лорд. Всё равно, если он хоть пальцем до неё дотронулся — то, что от него останется, будут годами собирать по кусочкам.

Драко замолчал. Гарри, Джинни и Рон уставились на него со странным выражением на лицах.

— Понятно, — вздохнул он. — Идиотский розовый свитер испортил всё впечатление?

Гарри кивнул.

— Но в остальном было очень даже убедительно, — ободряюще заметила Джинни. — Мне особенно понравился момент насчет собирания по кусочкам. Это было нечто!

— Я по-прежнему думаю, что прав, — сказал Драко, хотя с гораздо меньшим чувством.

— А я по-прежнему думаю, что ты свихнулся, — произнёс Гарри, — и, возможно, одержим злобой и тьмой. Но ты однозначно парень весьма решительный, и я где-то даже восхищён… — Он улыбнулся. Это была первая улыбка за весь день: — Тебе идёт, Малфой.

— Это — да, — неожиданно добавила Джинни. — Но никак не свитер.

* * *

— Посмотри, Рон, — улыбнулась Джинни. — Сущность Малфоя. Пурпур.

Она указала палочкой на варево, кипящее в котле, и искоса взглянула на Рона. Он сидел на краю кровати Гарри и, с трудом сдерживая зевоту, вяло и не слишком тщательно растирал в ступке жуков для зелья. Они вылетели из Норы сразу после завтрака и прибыли в летнюю школу сравнительно ранним утром. Все четыре метлы сейчас стояли в ряд у стены неподалеку от кровати Гарри.

Собственно Драко и Гарри, захватив плащ-невидимку Джеймса Поттера, отправились в набег на кабинет Лупина. Джинни хотела поинтересоваться, что они будут делать, если Лупин некстати окажется у себя, но передумала. Она решила, что это их проблема, а её — приготовление зелья. В школе она всегда отличалась способностями к зельеварению, а этот состав оказался на удивление простым.

Сложная часть должна была начаться позже. Эпициклический процесс представлял собой умеренно сложное сочетание зелья, заклинания и превращения. Составление зелья было первым этапом. В данный момент там не хватало нескольких важных ингредиентов, хотя Драко уже добавил в него свою кровь и отрезал у себя прядь волос для амулета — было трудно поверить, что эти тонкие серебряные волосы вообще принадлежат человеку.

— Никакой это не пурпур, — заключил Рон, пытаясь подавить очередной гигантский зевок. — Цвет, как у фуксии в горшке. И выглядит препакостно.

— Рон, жуков надо растереть в порошок, а не просто их потолочь, — отчитала его Джинни.

— Я не в состоянии заниматься этой фигнёй, — сказал Рон угрюмо, — я никак не могу отделаться от чувства, что мы все трудимся ради Малфоя. И что бы там ни говорил Гарри, он все равно подонок.

Джинни вздохнула:

— Не ради Малфоя, а ради Эрмионы, Рон. Почему бы нам не поменяться: я продолжу толочь жуков, а ты будешь помешивать отвар? В любом случае, тебе надо переключиться на что-то другое.

Рон достаточно дружелюбно согласился, однако, едва они снова занялись каждый своим делом, дверь распахнулась и в спальню ввалились страшно раздосадованные Гарри и Драко.

— Он там! — Гарри возмущённо махнул рукой. — Почему?! Разве он не должен быть на уроке?

— Вот сволочь, — откликнулся Рон. — И что он забыл в собственном кабинете?

Гарри в задумчивости постукивал костяшками пальцев.

— Нам необходимо его оттуда выманить, — изрёк он, — но как? Если один из нас это сделает, то Лупин решит, что мы пытаемся проникнуть в его кабинет и стащить меч. И правильно решит, между прочим.

Драко перестал шагать взад-вперед по комнате.

— У меня есть идея, — сообщил он. — О, теперь их у меня даже две.

Рон с любопытством повернулся к нему и задел котёл, выплеснув немного жидкости на пол.

— А теперь ещё и протест, — отрезал Драко. — Висли, убери свои грабли от зелья! Это же моя душа, знаешь ли. Это эссенция моей жизни, моя сущность, это…

— …замечательное чистящее средство нового поколения! — закончил Рон, глядя на пол. Расплескавшийся отвар проел толстый ковёр до каменного пола. — Никогда не видел ничего подобного. Насколько же оно ядовито…

Все удивлённо воззрились на дыру.

— Я отказываюсь считать это характеристикой моей личности, — заявил Драко, разглядывая испорченный ковёр.

— Твоё право, — ответил Гарри. — Так что там у тебя за идея?

Драко лучезарно улыбнулся:

— Увидишь, Поттер, — сказал он и направился к двери. — Подождите, я скоро вернусь.

* * *

Флёр занимала в школе отдельную комнату. Как раз сейчас эта комната была наполнена крохотными, невероятно изящными разноцветными бабочками, которых Флёр материализовала для развлечения. Когда Драко вошёл, ему на волосы тут же уселось десятка полтора синих бабочек, а на плечи — несколько розовых.

— О-о, — протянула Флёр, глядя на него затуманенными глазами. — Как мило…

Драко еле сдержался, чтобы не завопить: "Убери от меня этих идиотских бабочек!". Вместо этого он сказал:

— Я хотел бы попросить тебя об одолжении, — он спокойно и открыто смотрел на Флёр, которая сидела на кровати, вытянув ноги, и тыкала длинной серебристой палочкой в ногти, окрашивая их в разнообразные оттенки розового цвета. — Мне нужно выманить профессора Лупина из его кабинета. Всего на несколько минут, — добавил он, встретив её нерешительный взгляд. — Он же вроде тебе нравится.

— Н'равился, — поправила Флёр, окрашивая большой ноготь на левой ноге в розово-лиловый цвет. — Но я пе'редумала. Он к'расивый, но какой-то уж слишком… нудный.

Драко прикусил губу от разочарования:

— Флёр, он — оборотень. Как он может быть нудным?

— Он скучный, — уже твёрже сказала Флёр. — Он обычный неинте'ресный англичанин. Не такой, как ты, — быстро добавила она. — Ты английский юноша с ф'ранцузскими инстинктами, — она улыбнулась. — И в тебе течет к'ровь вил. Ты не скучный. А Лупин нагоняет на меня тоску.

— Это когда он при исполнении, — возразил Драко, надеясь, что говорит достаточно убедительно. — Он же учитель. Может, днём он и нудный, зато ночью — выпивка, бабы и шерсть клочьями…

Флёр неодобрительно сморщила свой маленький носик:

— Я тебе не ве'рю.

— Флёр, ну что тебе стоит? Ради меня, — произнёс он, внутренне скривившись. Одному Богу известно, что она может попросить взамен. — Пожалуйста?..

Она подарила ему пристальный оценивающий взгляд, затем встала, встряхнув длинными серебристыми волосами.

— Хо'рошо, — согласилась она без особого энтузиазма. — Я сделаю это 'ради тебя, но ты… — она положила руку на его плечо и задержала её там несколько дольше, чем было нужно, — ты будешь мне должен, Д'рако Малфой.

* * *

— Ты уверен, что это хорошая мысль? — голос Гарри был полон сомнения.

Драко попытался устроиться поудобнее под плащом-невидимкой. Хотя и большой, плащ не был рассчитан на четверых, и под ним было очень тесно.

— А почему нет?

— Ну-у, — протянул Гарри, — либо она не сработает — и тогда мы вляпались, либо сработает — и тогда мне на ум приходят два слова.

— И это слова «следствие» и «статья», я вижу наперёд, Поттер, — сказал Драко. — Но я тебя разочарую.

— Да? И почему?

— Потому что ей двадцать лет! Ну, почти двадцать… Она совершеннолетняя. Всё в порядке.

— Всё совсем не в порядке, — вмешался Рон. Его не было видно, но по всему чувствовалось, как он раздражён.

— Почему нет?

— Потому что он очень, очень стар, и это неправильно, — твёрдо заявил Рон.

— Не такой уж он и старый, — возразила Джинни.

Плащ зашуршал: Гарри, Рон и Драко одновременно попытались увидеть выражение лица Джинни и не сразу поняли, что это невозможно. Однако по её голосу Гарри был совершенно уверен, что она улыбается.

— Совсем не старый, — настойчиво повторила она.

— Джинни! — предостерегающе прошипел Рон.

— На самом деле он очень даже симпатичный, — хихикнула Джинни.

— Может, вернёмся к теме дементоров в саду? — предложил Рон. — Потому что эта мне нравится ещё меньше.

В этот момент из-за угла показалась Флёр в облегающей серебристой мантии. Она подмигнула в направлении, где они стояли, затем подошла к двери кабинета и постучала. Ребята видели, как Флёр открывает дверь и заглядывает внутрь. Что она говорила, им было не слышно, но через мгновение Лупин с видом растерянным и удивленным показался у выхода.

— Почему мы не можем поговорить о твоей домашней работе в моём кабинете? — спросил он, делая шаг в коридор и закрывая за собой дверь.

— Но ведь беседовать на ходу гораздо приятнее, — промурлыкала Флёр, взяв его под руку.

— Ну, если ты настаиваешь, — с сомнением произнёс Лупин.

— Вам говорили, что вы очень хороший преподаватель? — поинтересовалась Флёр, ненавязчиво увлекая его по коридору.

— О да, мне это часто говорят, — сказал он, проходя мимо невидимых Рона, Драко, Гарри и Джинни.

— А кто-нибудь говорил вам, что вы также и очень привлекательны?

— Э-э… — обалдело проговорил Люпин, заворачивая за угол. — Нет, почему-то об этом обычно умалчивают…

И они скрылись.

Гарри не мог видеть остальных, но по ощущениям было ясно — все они трясутся от сдерживаемого смеха. Даже Рон. В тесноте это было похоже на маленькое землетрясение.

— Ш-ш-ш, — прошептал Гарри, изо всех сил стараясь не захохотать. — Ш-ш-ш! Потерпите, пока не зайдём в кабинет.

Как только они оказались внутри, Гарри сбросил плащ-невидимку. Драко, чуть не плача от смеха, в изнеможении рухнул на стол.

— Я её почти люблю… — простонал он, отсмеявшись. — "А кто-нибудь говорил вам, что вы также и очень привлекательны?".

Джинни покачала головой:

— Бедняга, он не заслуживает такого обращения с собой.

— Но это же для благого дела, Джинни, — ответил Рон, улыбаясь. Если у него ещё и оставались следы ревности по поводу Флёр, они бесследно исчезли. — Эй, Малфой! Что ты делаешь?

— Ищу то, за чем мы сюда пришли, — ответил Драко, стоя на коленях перед книжным шкафом. — Вот… нашел, — он взял небольшой синий флакон, открыл крышку, понюхал и скривился. — Аконит, — сказал он и передал флакон Гарри, который мельком взглянул на него и отдал Джинни. — Полынь у нас есть наверху… А вот… вот и Око Фессалы.

— Это шар со снегом, Малфой, — указал Гарри. — Но попытка была неплохой.

Нимфа в шаре подмигнула Драко, когда он ставил его обратно.

— Прошу прощения, ошибся, — произнёс он и продолжил поиски. Через несколько секунд он воскликнул: — Нашёл! Точно, вот оно, — на этот раз он подал Гарри что-то, похожее на чёрный стеклянный теннисный мяч.

— Ты уверен? — спросил Гарри, пристально посмотрев на Драко.

— Если это не Око Фессалы, если я опять ошибся, то ведь это меня размажет по стенке, — ответил Драко. — Так что да, я уверен.

— Размажет по стенке? — повторила Джинни, побледнев так же, как Гарри, который передал ей Око.

Драко легкомысленно отмахнулся:

— Такого почти никогда не случается. Просто правильно закончи заклинание, и все мы будем живы и здоровы.

Джинни взглянула на Рона, который встревожился не меньше неё.

— Я не знаю…

— Просто сделай это, — сказал Драко, скрывшись за столом Лупина. — И побыстрей. Чем скорее мы уберёмся отсюда, тем лучше. Вы двое идите к нам в комнату, мы придем через несколько минут… Возьмите плащ, — он высунул голову из-под стола, увидел, что трое остальных собираются уходить, и быстро добавил: — Поттер, останься со мной.

Гарри замер и отошёл от двери:

— Ну хорошо, — проговорил он.

Рон и Джинни посмотрели в его сторону; он пожал плечами, и они накинули на себя плащ, мгновенно пропав из виду. Дверь кабинета открылась и вновь закрылась за ними. Гарри обернулся к Драко. Тот вылез из-под стола, вытаскивая ящик, в котором хранился меч Слитерина. Серые глаза его сияли, и Гарри накрыла волна мрачных предчувствий.

— Иди сюда, Поттер, — позвал Драко. — Помоги мне открыть эту штуку.

* * *

— Я думала, что Чёрная метка — это знак Волдеморта, — сказала Эрмиона, глядя на Червехвоста. Она решила, что, раз уж её похитил единственный колдун в ис