Еще о берестениках и посошниках

У посошников был один сюсломанн по имени Эгмунд и по прозвищу Кошель. Он был родом из Упплёнда, а поставлен был над сюслой в Оркадале. Он правил кораблем, который привел туда осенью Эйольв. Эгмунд стоял неподалеку от Ингардаля, под горой, которая называется Хравнасс, и наблюдал оттуда через фьорд, как сражались между собой берестеники и посошники. Они там перессорились: одни хотели помочь своим, а другие – сойти на берег. От этого корабля посошникам не было проку.

Сверрир конунг плыл вдоль фьорда. Между Тинароссом и Трёнги он настиг корабль посошников и согнал тех, кто на нем был, на берег. После этого он зашел в Фладкафьорд и очистил там два корабля под Клеппстадиром. Потом он поплыл в Нидарос и оставался там.

Посошники повернули вслед за ним. Они вообразили, что теперь, когда у Сверрира конунга войско маленькое и потрепанное, им ничего не стоит захватить его в городе. Многие храбрые воины из войска конунга пали в тот день под Торсбьёргом, а еще больше было ранено, так что не было никого, кто был бы способен держать оружие в случае нужды.

У посошников не хватило смелости высадиться на Эйраре, когда они подошли к городу. Они решили, что, если они сойдут на берег с тем войском, которое они набрали в Трандхейме, на него вряд ли можно будет положиться, и все эти люди не успеют ступить на землю, как разбегутся[274]кто к Сверриру конунгу, а кто – по домам. Посошники поэтому не стали высаживаться на берег и стояли под Хольмом. Сверрир конунг находился на Эйраре и был готов к тому, чтобы встретить их, если они туда пожалуют.

Посошники посовещались и решили, что было бы умнее всего отправиться на юг, в Бьёргюн. Они подчинили себе всю страну, и теперь им не было дела до того, куда поплывет Сверрир со своими стругами. Посошники считали, что, сойдись их корабли сейчас в морском сражении, войско конунга не многого бы стоило.

Николас из Вестнеса не обращал внимания на свою рану, решив, что она неопасная, и пошел в баню. После этого у него начались сильные боли, он слег и в скором времени умер. Это была большая утрата.

Потом посошники поплыли на юг вдоль берега со всем своим войском и держались при этом вместе. У них все время был страх перед Сверриром конунгом, причем они больше опасались его решений, чем кораблей, и полагали, что он может причинить им вред, если они разделятся. Посошники встали на якорь в бухте, которая называется Ангр. А Сверрир конунг тем временем уплыл из города и направился на юг вслед за ними. Однажды он отошел на веслах от островов Херейяр и повернул на юг, обогнув Стад. Это увидели посошники. Они убрали шатры и решили плыть за ним. Сверрир конунг плыл своей дорогой, а они – немного позади.

145. О Сигурде Ярловом Сыне и тех, кто сидел в крепости в Бьёргюне

Сигурд Ярлов Сын ушел с востока из Вика. Он узнал, что Сверрир конунг уплыл на север из Бьёргюна. Сигурд явился в Бьёргюн и не встретил там никакого сопротивления. Он захватил корабли Сверрира конунга и сжег Согнский Штевень, а с ним и все остальные корабли.

Потом посошники снесли из города наверх к крепости дома дружинников и развели костер с наветренной стороны, в том месте, где можно было рассчитывать причинить всего больший урон тем, кто сидел в крепости. Когда люди в крепости увидели, что происходит, они пошли сказать об этом Маргрет, конунговой жене. Она находилась в это время в крепости, а управителем при ней был Аура-Паль. Аура-Паль распорядился, чтобы принесли бочонок, набили его берестой и стружкой, залили смолой, а потом подожгли и сбросили вниз, прямо в разведенный посошниками костер, до того как те успели со всем управиться. Вспыхнуло такое пламя, что погасить его удалось, только разломав все то, что они туда натащили. Это надолго их задержало, однако посошники во второй раз принялись за дело и сложили костер. Конунгова жена стала умолять бога ради сдать крепость и позволить людям выйти, пока все не охвачено пламенем. Будет хуже, сказала она, если они потеряют все разом – и людей и добро. Тогда Паль распорядился, чтобы женщины перешли в одну постройку над крепостными воротами, которая прежде служила темницей, и сказал, что теперь уж им недолго ждать выхода из крепости. Они пошли туда и радовались своему близкому избавлению, а когда они вошли в дом, Паль велел захлопнуть дверь и запереть ее на засов. У них там ни в чем не было недостатка.

Одного человека звали Асгейр, он был казначеем. Он раздобыл порожний короб из-под масла, вырезал в нем со всех сторон отверстия и наложил туда бересты, пакли и серы. Потом он поджег его и швырнул в костер, а костер был сложен так, что середину его оставили пустой. Когда туда попал огонь, пламя взвилось так высоко, что посошники не смогли его погасить, и весь костер выгорел дотла. После этого они ушли вниз в город, а Паль отправился к конунговой жене и спросил у нее, что она пожалует ему в награду, если он найдёт средство заставить посошников убраться восвояси. Она сказала, что он получит за это много сокровищ, и просила его предпринять ради этого все возможное. Тогда Паль попросил, чтобы она дала ему свою печать, и она так и сделала. После этого он составил письмо и скрепил его печатью Маргрет. Оно было обращено к Аути священнику и Йордану Скиннпейта, и говорилось в нем так: «Мы надеемся, что вы превыше всего ставите интересы конунга, хотя и выказываете теперь некоторую дружбу посошникам. А потому мы должны сообщить вам тайные и важные вести, которые нам велел передать конунг, о том, что он встретился со своими врагами на севере в Трандхейме и, как и прежде, по счастью, победил их, хотя и потерял при этом немало доблестных мужей – Николаса из Вестнеса, Сёльмунда Сестрина Сына и многих других. Посему конунг обращается к вам с тайной просьбой, чтобы вы постарались задержать посошников здесь в городе. Сам же он прибудет сюда завтра – или с утра пораньше, или к вечеру».

В крепости был один парень из Вика, он водил знакомство с посошниками. Паль приказал ему отнести это письмо священникам. Его вывели из крепости, проводили до какого-то камня и там оставили. Это заметили дозорные посошников, они решили, что, похоже, кто-то пытается от них спрятаться, и подкрались к камню. Они нашли этого парня там, где он притаился, и, так как они его узнали, дали ему пощаду. Потом они спросили, куда он идет. Он ответил:

– Я иду с письмом к Аути и Йордану, а что в нем – не знаю.

Посошники взяли письмо и отнесли его Сигурду Ярлову Сыну, и, когда он узнал, что говорилось в письме, он понял, что вскоре следует ожидать немирья. На следующее утро на рассвете он велел трубить к отходу. Посошники забрали у священников Аути и Йордана много добра, так как считали, что те им неверны. После этого они уплыли на юг. Тогда Паль сказал Маргрет, что посошники ушли из залива. Конунгова жена вышла из крепости посмотреть и тут же хорошо отблагодарила за это Паля.