Воспитание как целостный процесс. Сакральный смысл процесса воспитания.

Сакральный смысл воспитания был хорошо известен древнегреческим философам. Согласно Демокриту, природа и воспитание подобны: воспитание перестраивает человека и, преобразуя, создает ему вторую природу.

Многие философы, в том числе и Гегель, определяли воспитание как «второе, духовное, рождение». В этом языковом выражении сохранилась память о значении обряда инициации (посвящения), в котором воссоздавалась ситуация физической смерти и нового, духовного, рождения посвящаемого в «знание жизни». Следы такого посвящения запечатлелись также в христианском обряде крещения.

О сакральном значении воспитания говорит и Кант, утверждая, что в воспитании кроется великая тайна усовершенствования человеческой природы. Если бы когда-нибудь за наше воспитание взялось существо высшего порядка, замечает он, тогда действительно увидели бы, что может выйти из человека.

В русской философии идею целостного воспитания развивал С.И.Генссен. Он рассматривал воспитание как многоплановый процесс, протекающий на уровне биологического, социального, духовно-культурного и духовно-религиозного бытия. На первом уровне воспитание выступает в форме обучения навыкам, формирования привычек, «опеки» и «дрессировки». На втором, социальном, уровне воспитание связано с формированием члена социальной группы, с «обработкой» молодого поколения соответственно потребностям социума.

На третьем, духовно-культурном уровне воспитание означает приобщение к культурным ценностям, осуществляемое посредством образования, т.е. впитывания культурного наследия человечества.

Наконец, на четвертом, духовно-религиозном, уровне смысл воспитания заключается в спасении души, т.е. в духовном преображении человека, его втором, духовном, рождении.

Утрата духа и забвение истинного смысла воспитания превращают его из таинства в «науку» или, в лучшем случае, в «искусство». В этих условиях высшая цель воспитания состоит в том, чтобы сделать человека «существом со свободной волей» (Гегель). Согласно Канту, воспитывать – значит создавать свободно действующую личность, обладающую внутренней ценностью в своих собственных глазах.

Это – высшее, чего может достичь «профаническое» воспитание. Сохранить свободой человеческую волю – значит оставить человеку шанс на спасение души, на духовное перерождение.

53.Понятие науки, её истоки и метафизические основания. М. Хайдеггер о метафизических предпосылках и основаниях науки (по работе М. Хайдеггера «Время картины мира»)

Науку недостаточно определять лишь как отрасль культуры, сферу человеческой деятельности, связанную с выработкой и теоретической систематизацией объективных знаний о мире. Наука, по словам М.Хайдеггера, - это способ, притом решающий, каким для нас предстает все, что есть, т.е. сущее в целом.

Наука уходит своими корнями в определенный способ восприятия сущего и понимания истины. В этом смысле современная наука, зародившаяся в XVII в., существенно отличается от античной episteme и средневековой «доктрины».

В основе античной episteme лежит философское истолкование сущего как присутствия, а истины – как непотаенности, самораскрытия сущего через человека. Греческое aleteia, переводимое на русский язык как «истина», буквально означает «непотаенное».

Греческая episteme (этимологию которой Аристотель, кстати, возводит к pistis – вера) не могла быть в силу этого наукой-исследованием, наукой-экспериментом и наукой-производством. Знание истины не означает здесь «выпытывания» природы. Сущее открывается не оттого, что человек его наблюдает, наоборот, скорее само сущее «наблюдает» за человеком, раскрывая ему себя. Ибо человек призван выразить в слове, в «логосе», раскрывшееся ему сущее, «неутаенное».

На основании этого символом античной науки можно считать логику в самом широком смысле этого слова, как искусство выражения сущего, природы («фюсис») в слове.

Нет смысла исследовать природу – она и так открыта человеку. Наука состоит в том, чтобы суметь увидеть и услышать «неутаенное» и - главное – выразить это в «логосе». Такое под силу только мудрецам, философам, любителям «непотаенного».

В средневековой «доктрине» сущее воспринимается как сотворенное Богом, ens creatum. Исследовать природу поэтому здесь также нет никакой необходимости. Естественная, «натуральная» магия как изучение тайных сил природы и овладение ими, более всего напоминающая нам современную науку, считается второстепенным знанием, по отношению к которому вообще неприменимо слово «истина».

Истина сущего дана в откровении Священного Писания. Наука – это свод знаний учителей церкви и все, что связано с разъяснением и толкованием их учений.

Эпоха Возрождения ставит человека в центр сущего. Отныне человек становится точкой отсчета для сущего в целом: он противостоит сущему, оценивает и представляет себе сущее.

Новое время превращает человека в субъект (т.е. лежащий в основании всего), а сущее – в объект (т.е. нечто противолежащее или, точнее, противостоящее).

У Р.Декарта, который по праву может быть назван метафизическим основателем современной науки, сущее впервые определяется как предметность представления, а истина – как достоверность представления. Истину сущего ищут теперь в представлении о сущем, в картине сущего, в теории сущего и т.п. А это предполагает уже совершенно иной тип отношения человека как субъекта познания к природе, миру в целом как объекту.

Чтобы убедиться в «достоверности представления», сущее должно быть подвергнуто исследованию. В соответствии с предметностью представления о сущем, это исследование принимает характер эксперимента над природой.

Если для древнего грека истина как «непотаенное» раскрывалась сама собой, требуя лищь внимания к себе и логического умения быть выраженной в слове, то теперь она должна быть выведена, вырвана из «потаенного», причем, в силу предметности представления сущего, выведена предметно, т.е. путем технического производства.

Таким образом, современная наука с момента своего возникновения таит в себе зародыш техники.

http://www.odinblago.ru/filosofiya/haydegger/khaydegger_m_vremya_kartin/vremya_kartin0/

54.Ценность научного знания: достоинства и недостатки.

Ценность науки считается чем-то самом собой разумеющимся, не подверженным сомнению, а следовательно, и обсуждению. (Здесь, конечно, не имеется в виду религиозная и моралистическая критика науки в духе Паскаля и Толстого.) Однако нарастающий кризис науки и техники в современном мире, их дегуманизирующее влияние на духовную жизнь существенно поколебали это представление.

Вопрос о ценности науки приобрел актуальность в рамках самой, науки, в среде ученых и методологов науки. Одним из первых, кто привлек внимание к этому вопросу, был австрийский философ науки П.Фейерабенд.

Науке мы обязаны невероятными открытиями, прояснившими наш дух и усовершенствовавшими нашу жизнь. Но дает ли нам это основание считать науку самым ценным знанием из всех, которыми когда-либо обладало человечество? Вовсе нет, полагает Фейерабенд. Мифы, религии, магические учения, философские теории в свое время также приводили к невероятным открытиям и также проясняли дух и улучшали жизнь людей. Вспомним, сколькими изобретениями мы обязаны мифам. Они помогли найти и сберечь огонь; они обеспечили выведение новых видов животных и растений (и часто более успешно, чем это делают современные ученые-селекционеры); они способствовали открытию основных фактов астрономии и географии; они создали медицинскую теорию, которая в наши дни под именем «альтернативной медицины» находит все больше приверженцев. (Это уже не говоря об «открытии» богов, человеческой души, проблемы добра и зла и т.д.)

О достоинствах и преимуществах науки способен судить каждый. Что же касается недостатков науки, то их можно свести к следующим, наиболее существенным.

1. Институциональная авторитарность науки. Парадокс в том, что наука в демократическом обществе является наименее демократическим институтом. Во-первых, она не оставляет свободы выбора иным форм и способов знания, вытесняя их из системы образования как «ненаучные», «неистинные». Физика, астрономия, история должны изучаться. Их нельзя заменить натуральной магией, астрологией или мифологией. Но почему? Удовлетворительного ответа на этот вопрос нет.

Во-вторых, если государство и церковь, государство и миф, государство и магия и т.д. четко отделены друг от друга, то государство и наука неразрывно и тесно связаны. На развитие науки расходуются громадные средства. С утилитарной, экономической точки зрения это вполне понятно и объяснимо. Однако с философской, ценностной, позиции это кажется абсурдным, не вяжущимся с самим научным принципом свободного исследования истины. То ли государство паразитирует на науке, то ли наука, чтобы сохранить свои позиции, нашла себе покровителя в лице государства.

2. Наука снижает мировоззренческую и гуманистическую ценность знания, вытесняя и обезличивая сам субъект познания – человека. Человек здесь как бы выводится за рамки, выносится за скобки познания. В результате нарушается единство знания и самосознания, познания и самопознания.

Исчезает единое научное поле знания. Процесс дифференциации наук приводит в «вавилонскому смешению языков» науки; ученые различных областей знания перестают понимать друг друга.

Теряется единая нить науки, ценностная иерархия научных идей. Какие из наук более важные и необходимые для жизни и процветания человека? Какие из них следует изучать в первую очередь в системе общего образования, а какие должны остаться уделом узкого круга специалистов?

Все эти вопросы останутся неразрешимыми, пока общее здание науки будет расколото на две части: на науки о природе, которые и являются синонимом науки в целом вследствие ее зарождения в XVII в. на почве естествознания, и науки о духе (или науки о человеке), имеющие статус наук в весьма условном, относительном смысле.

Критика ценности науки со стороны представителей самой науки служит свидетельством того, что это противоречие достигло крайней степени остроты. Духовная потребность в целостной, единой естественно-гуманитарной науке предвещает новый тип мировоззрения, в котором традиционная наука должна занять свое место наравне с другими формами и способами человеческого знания.

Основные направления в современной философии науки и их представители (О. Конт, Э. Мах, Р. Авенариус. Б. Рассел, Л. Витгенштейн, К. Поппер, И. Лакатос, Т. Кун, П. Фейерабенд и др.)

Как отдельное направление философии, философия науки оформилась в XIX в. В её развитии можно выделить несколько этапов.

Позитивизм проходит ряд стадий, традиционно называемых первым позитивизмом, вторым позитивизмом (эмпириокритицизмом) и третьим позитивизмом (логический позитивизм, неопозитивизм). Общей чертой всех перечисленных течений является эмпиризм, восходящий к Ф. Бэкону, и неприятие метафизики, под которой позитивисты понимают классическую философию Нового времени — от Декарта до Гегеля. Также для позитивизма в целом характерен односторонний анализ науки: считается, что наука оказывает существенное влияние на культуру человечества, в то время как сама она подчиняется лишь своим внутренним законам и не подвержена влиянию социальных, исторических, эстетических, религиозных и прочих внешних факторов.

Основные черты позитивизма:

· наука и научная рациональность признается высшей ценностью;

· требование перенесения естественно-научных методов в гуманитарные науки;

· попытка избавить науку от умозрительных построений, требование все проверять опытом;

· вера в прогресс науки.

Первый позитивизм. Основоположником позитивизма является французский философ Огюст Конт (30-е гг. XIX века), одна из основных работ которого так и называется — «Курс позитивной философии» («Cours de philosophie positive», 1830—1842 гг.). Именно Конт выдвинул идею об отрыве метафизики от науки. Также Конт считал, что единственным источником познания служит опыт. Никаких врождённых форм познания вроде априорных суждений Канта не существует. Близкие идеи высказывали также Герберт Спенсер, Джон Милль.

Конт сформулировал закон трех стадий — человеческое общество в своем развитии проходит через три стадии:

· теологическая — люди объясняют природу через понятие Бога;

· метафизическая — люди объясняют природу через абстрактные сущности;

· позитивная — явлениям природы дается научное объяснение.

Конт ввел также классификацию наук, выделив астрономию, физику, химию, биологию, социологию (социальную физику).

Второй позитивизм (эмпириокритицизм) Если создатели позитивизма были не профессиональными учёными, то второй позитивизм, напротив, характеризуется более тесной связью с наукой. Одним из лидеров этого направления был Эрнст Мах, внесший вклад в разработку целого ряда направлений физики (теоретической и экспериментальной механики, оптики, акустики и др.). Другим видным представителем второго позитивизма был Рихард Авенариус, профессор Цюрихского университета, также сочетавший занятия философией с разработкой конкретных наук — биологии и психологии. Перевод названия эмпириокритицизм — «Критика опыта».

Цель данного направления позитивизма — очистить опыт. Личный опыт выражается в понятиях, являющихся историческими конструкциями и зависящих от социальных отношений. Средства выражения опыта полны мифов, заблуждений, фантазий. Следовательно, требуется очистить опыт.

Эрнст Мах (Ernst Mach, 1836—1916) (основные работы: «Механика. Историко-критический очерк её развития», 1883; «Познание и заблуждение», 1905) критиковал механику Ньютона за введение понятий абсолютное пространство и время, поскольку они не наблюдаемы, а следовательно — фикции, поэтому их нужно изгнать из науки. Мах сформулировал принцип экономии мышления: наука имеет целью заменить, то есть сэкономить опыт, предвосхищая факты, а также принцип Маха: инерция тела зависит от действия всех остальных физических тел во Вселенной.

Рихард Авенариус (1843—1896) выдвинул требование критики опыта: опыт следует проверить, т. к. личный опыт выражен в социально обусловленных понятиях, которые суть исторические конструкции. Среди других идей Авенариуса принцип наименьшей траты сил, признание описания идеалом науки, отказ от объяснения, стремление к надпартийности, критический пересмотр всех истин, возвращение к «естественному понятию мира».

Третий позитивизм (Логический позитивизм) Как направление философии науки, третий позитивизм (логический позитивизм, «Венский кружок» или неопозитивизм) возник из дискуссий группы интересующихся философией учёных-специалистов (математиков, физиков, социологов), которые в 20-х — 30-х годах регулярно собирались в Венском университете. Участники этого кружка были вдохновлены успехами двух видных мыслителей XX в.: Бертрана Рассела в области оснований математики («Principia Mathematica») и его ученика Л. Витгенштейна, положившего математические идеи Рассела в основание своей философии («Логико-философский трактат»). Логические позитивисты решили перенести логико-математические идеи Рассела и Витгенштейна на философию науки и построить её, подобно математике, аксиоматически. Базисом (аксиомами) должны были служить бесспорные эмпирические факты (т. н. «протокольные предложения»), а все теории должны получаться из базисных утверждений путём логических выводов.

Бертран Рассел (1872—1970) отказался от понятия смысла и принял существование только значений. Слова он рассматривал как имена универсалий, их значение суть некоторая дескрипция, принимаемая человеком (теория дескрипций). Но, отказавшись от понятия смысла, Рассел столкнулся с проблемой значения терминов, обозначающих несуществующие объекты: если А — некоторое имя, то, если оно не бессмысленно, объект должен существовать. Но если объекта нет? Он предположил, что имена — не обозначение реальности, а только сокращенные дескрипции. Пример: «Гомер — автор Илиады и Одиссеи». Но перед ним возник вопрос: будут ли имя и дескрипция полностью взаимозаменяемы? Например, вы хотите узнать является ли Гомер автором Илиады и Одиссеи. Фраза «является ли Гомер автором Илиады и Одиссеи?» представляет собой содержательный вопрос, а фраза «является ли автор Илиады и Одиссеи — автором Илиады и Одиссеи?» представляет собой тавтологию, поэтому имя и дескрипция не могут быть полностью взаимозаменяемы.

Рассел и Л. Виттгенштейн разрабатывали концепцию логического атомизма. Их цель заключалась в том, чтобы создать логически совершенный язык, который обеспечит однозначное соответствие между словами и фактами. Эта концепция смыкалась с концепцией логического эмпиризма: все наше знание из опыта. Слова только обозначают то, что известно из опыта, а однозначное соответствие между словами и фактами позволит сделать анализ языка анализом структуры мира. Согласно Л. Виттгенштейну, атом — элементарная пропозиция, соответствующая состоянию дел. Такая пропозиция с необходимостью либо истинная, либо ложная. Язык и реальность, пропозиция и факт — мы не думаем о них как о двух различных сущностях. Следовательно, изучая синтаксис, мы можем получить знания о структуре мира. Предложение рассматривалось Л. Виттгенштейном как картина: «Предложение свою форму показывает».

Постпозитивизм — собирательное название множества различных концепций, в чём-то схожих, а в чём-то друг другу противоречащих. Все они возникли как попытки преодоления недостатков позитивизма.

Критический рационализм К. Поппера Карл Поппер (англ. Karl Raimund Popper, 1902—1994) (основная работа — «Логика и рост научного знания») вместо процедуры верификации, занимавшей центральное место в концепции логических позитивистов, ввёл процедуру фальсификации: научную теорию нельзя подтвердить опытом (верифицировать). Опыт может только опровергнуть теорию, доказать её ложность, т. е. фальсифицировать.

Поппер сформулировал принцип фаллибилизма (погрешимости): любое научное знание носит лишь гипотетический характер и подвержено ошибкам. Рост научного знания осуществляется благодаря выдвижению и опровержению гипотез, то есть в соответствии с принципом фальсификации. Попперу принадлежит концепция трех миров: мир вещей, мир человеческого (личностного) знания, мир объективного знания (почти как у Платона — это мир идей).

Концепция исследовательских программ И. Лакатоса Лакатос, ученик Поппера, называл свою концепцию «усовершенствованным фальсификационизмом». Он ввёл понятие исследовательской программы, которое позволило более реалистично описать историю науки.

Только последовательность теорий, а не отдельную теорию можно классифицировать как научную/ненаучную. Ряд теорий представляет собой исследовательскую программу. Принадлежность к данной «исследовательской программе» определяется сохранением в каждой новой теории метафизических предложений, образующих твердое ядро научно-исследовательской программы. Твердое ядро неизменно, оно не приходит в сопоставление с опытом непосредственно, это обеспечивает защитный пояс вспомогательных гипотез. При появлении фальсифицирующего факта ядро сохраняется, а защитный пояс меняется.

Концепция исторической динамики науки Т. Куна Кун ввёл в философию науки такие понятия, как научная парадигма, научное сообщество, нормальная наука и научная революция. По Куну, развитие науки происходит скачками.

Концепция социологической и психологической реконструкции и развития научного знания связана с именем и идеями Т.Куна, изложенными в его широко известной работе по истории науки «Структура научных революций». В этой работе исследуются социокультурные и психологические факторы в деятельности как отдельных ученых, так и исследовательских коллективов.

Кун считает, что развитие науки представляет собой процесс поочередной смены двух периодов — «нормальной науки» и «научных революций». Причем последние гораздо более редки в истории развития науки по сравнению с первыми. Социально-психологический характер концепции Куна определяется его пониманием научного сообщества, члены которого разделяют определенную парадигму, приверженность к которой обуславливается положением его в данной социальной организации науки, принципами, воспринятыми при его обучении и становлении как ученого, симпатиями, эстетическими мотивами и вкусами. Именно эти факторы, по Куну, и становятся основой научного сообщества.

«Анархистская эпистемология» П. Фейерабенда Пол Фейерабенд (1924—1994) высказал следующие идеи: методологический анархизм и правило anything goes, антиавторитаризм, принцип пролиферации теорий, идею несоизмеримости научных теорий.

Основной принцип Фейерабенда — «anything goes» (всё дозволено). Познание социально детерминировано, критерии рациональности, истины и объективности относительны. Значение научного метода сильно преувеличено: ученые часто действуют иррационально. Следовательно, пригоден любой способ действия, могущий привести к цели (anything goes — все пойдет).