Институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление в российском уголовном праве: историческая ретроспектива

Институты необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, имеют в российском законодательстве правовые корни. Изначально эти два понятия входили в содержание более широкого понятия «кровная месть», которая разрешала не только отразить любое посягательство на личные имущественные права в момент общественно опасного посягательства, но и предоставляла отдельному лицу и его семье право на розыск, задержание преступника и его наказание.

Во время правления царя Алексея Михайловича, в его Соборном Уложении 1649 г. причинение вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании и необходимая оборона были тождественными, рассматривались вместе. Следует отметить, что существовал ряд обстоятельств в силу которых задержание преступника и необходимая оборона в нормах Уложения объявлялись правовой обязанностью. По Соборному Уложению конечной целью задержания лица, совершившего преступление, являлось доставление его в органы власти для решения вопроса о наказании.

В XVII - XIX вв. в связи с формированием в России абсолютизма и значительным усилением роли государства в делах общества и личности в российском законодательстве наметилось стремление к ограничению прав граждан. Право на необходимую оборону было значительно ограничено, а право граждан на задержание преступника надолго исчезло из российского законодательства. Лишь отдельные общие положения содержались, например, в Воинском Артикуле Петра I: «Каждый должен злодея задержать», но в качестве отдельного института, закон право на задержание преступника не рассматривал.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и Свод законов 1832 г. содержали иной подход к необходимой обороне, нежели предшествовавшее ему законодательство Петровской эпохи. Они, несмотря на заметное влияние в них последнего, возвратились к исконно русскому взгляду на право необходимой обороны, предусмотренному еще Уложением 1649 г. В них было подтверждено требование Уложения, что употребление силы или причинение вреда посягающему является необходимым и оправданным при наличии действительной опасности посягательства.

В Уложении 1845 г. и Своде законов 1832 г., как и в предшествовавшем им законодательстве, не придавалось самостоятельного значения институту задержанию лица, совершившего преступление, с причинением ему вреда. Оба нормативно - правовых акта разрешали противодействие сопротивлению задерживаемого, которое приравнивалась к необходимой обороне. Именно в Уложении наметилось формирование института причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, как отдельного института уголовного законодательства (см. ст. 1471 Уложения). По Судебным Уставам 1864 г. право задержания подозреваемого в совершении преступления было предоставлено не только полиции, но и потерпевшему, хотя о возможности причинения при этом вреда задерживаемому при его сопротивлении ничего не говорилось.

Основным достижением Уголовного Уложения 1903 г. было то, что в нем необходимая оборонапризнавалась деянием правомерным и превышению ее пределов посвящалось специальное постановление. К последнему в ст. 45 Уложения относилась чрезмерность или несвоевременность защиты, которая наказывалась в случаях, «особо законом указанных»

В отечественном законодательстве советского периода впервые о необходимой обороне упомянули Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. В них была сделана попытка определить пределы правомерной обороны, каковой она считалась лишь в случаях защиты своей

Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. в отличие от Основных начал 1924 г., где действия, совершенные в состоянии необходимой обороны, объявлялись лишь действиями, не влекущими за собой наказание, установили, что такие действие вообще не являются преступными. Определение необходимой обороны, данное Основами 1958 г., в неизменном виде было воспринято УК РСФСР 1960 г.

Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. устанавливал ответственность за превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, застигнутого на месте преступления, при наличии факта превышения права задержания. Аналогично в ст. 152 УК РСФСР решался вопрос о наказуемости тяжких телесных повреждений, причиненных при тех же обстоятельствах.

В последующих уголовно-правовых нормативных актах (вплоть до принятия УК РФ 1996 г.) институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, не нашел своего закрепления. Возникающие в практике по этому поводу вопросы решались на основании постановлений Пленума Верховного Суда СССР разных лет (1956, 1969, 1977, 1984 гг.), посвященных анализу практики необходимой обороны и Указов Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении ответственности за хулиганство» от 26 июля 1966 г., «Об основных обязанностях и правах советской милиции по охране общественного порядка и борьбе с преступностью» от 8 июня 1973 г. Эти Указы отсылали к общесоюзному закону, где не было предусмотрено нормы о задержании лица, совершившего преступление, и к УК союзных республик, где, если не считать ч. 3 ст. 13 УК Узбекской СССР и ч. 3 ст. 15 УК Украинской ССР, также не упоминался данный институт. В названных постановлениях Пленума Верховного Суда СССР предлагалось действия сотрудников милиции, природоохранительных органов, народных дружинников и граждан, выполняющих свой служебный и общественный долг по задержанию преступников рассматривать как совершенные в состоянии необходимой обороны.[1]

История развития уголовного законодательства России и практики его применения показали целесообразность включения в Уголовный кодекс РФ нормы о правомерности причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, в качестве самостоятельного обстоятельства, исключающего преступность деяния. В результате в ст. 38 ныне действующего УК РФ 1996 г.были сформулированы основные положения данного уголовно-правового института.

Исторический обзор российского законодательства показывает, что правовому регулированию института причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, законодатель уделял явно недостаточно внимания. В период действия УК РСФСР 1922 года существовали два привилегированных состава преступления: убийство застигнутого на месте преступления преступника с превышением необходимых для его задержания мер (ст. 145) и причинение ему при тех же обстоятельствах тяжкого телесного повреждения (ст. 152). При этом эксцесс причинения вреда при задержании полностью приравнивался к эксцессу обороны.

При принятии в 1926 г. новой редакции УК обе эти нормы были изъяты из закона и в последующий период понимание данного института базировалось, в основном, на разъяснениях Пленума Верховного Суда СССР, который, сначала в постановлении от 4 декабря 1969 г., а затем в постановлении от 16 августа 1984 г. приравнял причинение вреда при задержании преступника к необходимой обороне. Жизнь, однако, показала, что причинение вреда преступнику при его задержании по ряду параметров существенно отличается от необходимой обороны. Это привело к появлению в УК РФ 1996 г. самостоятельной статьи 38 "Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление".

После вступления в силу УК РФ 1996 года уголовное законодательство России претерпело значительные изменения по сравнению с ранее действовавшим УК РСФСР 1961 г. К одной из подобных новелл относится и реанимированный в отечественном законодательстве институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, получивший свое закрепление в статье 38 УК РФ.

Несмотря на отсутствие в УК РСФСР 1961 года, институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, как обстоятельство, исключающее преступность деяния, нашел отражение в трудах отечественных криминалистов. Его исследованию было уделено внимание в работах Баулина Ю.В., Боровикова В.Б., Бородина C.B., Бушуева Г.В., Владимирова В.А.,[2]Диденко В.П., Дурманова Н.Д., Загородникова Н.И., Куца Н.Т., Кириченко В.Ф., Кудрявцева В.Н., КуриноваБ.А., Курбанова Г.С., Козака В.Н., Ляпунова Ю.И., Паше-Озерского H.H., Пионтковского A.A., Попова Л.Л., Ревина В.П., Слуцкого И.И., Ткаченко В.И., Трайнина А.Н., Шавгулидзе Т.Г., Якубовича М.И. и ряда других.

Однако, среди ученых, занимавшихся этой проблемой, не сложилось единой точки зрения относительно сущности института причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, его значения, а также места данного института в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния.

К тому же работы данных авторов были написаны в основном до вступления в силу УК РФ 1996 г. Поэтому ряд вопросов, непосредственно связанных с применением указанного института, не подвергались обстоятельному теоретическому исследованию. Так, не полностью был исследован вопрос о субъектахзадержания; не достаточно четко обозначен круг лиц, которым может быть причинен вред при задержании; не определены основания и пределы причинения вреда при задержании.

Составной частью общей проблемы исследования института причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, является определение его значения в деятельности органов внутренних дел, так как он напрямую связан с применением сотрудниками милиции физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия. Данная проблема приобретает большую значимость в условиях сложной социальной обстановки в ряде регионов России и необходимости использования в таких условиях сил и средств ОВД в качестве сдерживающего фактора.

Причинение вреда при задержани лица, совершившего преступление, появилось в российском уголовном законодательстве с принятием действующего уголовного кодекса Российской Федерации[3].до этого правомерность действий граждан при задержании преступника оценивалась по аналогии с необходимой обороной или крайней необходимостью. Соответствующие указания о применении норм о необходимой обороне в отношении случаев задержания преступника содержались, в часности, в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г.[4]

Более того в Особенную часть УК РФ 1996 года были включены специальные нормы,устанавливающие уголовную ответственность за преступления против жизни и здоровья человека, совепщенные при привышении мер, необходимых для задержания преступника (ч. 2 ст. 108, ч. 2 ст. 114 УК РФ). А по отношению к другим преступлениям, совершенным пр нарушении условий задержания лица, совершившего преступления, данный факт рпассматривается современным уголовным законодательством как смягчающее вину обстоятельство (п. «ж» ст. 61 УК РФ). Указанные законодательные меры в совокупности обеспечили цельное оформление порядка разрешения вопросов, возникающих в случаях вынужденного причинения вреда при задержании преступника, и, как следствие этого, - образование отдельного института, относящиеся к сфере уголовно-правового регулирования.

Уголовный кодекс Российской Федерации, вступивший в действие с 1 января 1997 года, значительно расширил перечень обстоятельств, исключающих преступность деяния. Помимо ранее известных советскому уголовному законодательству необходимой обороны и крайней необходимости, новый Уголовный кодекс Российской Федерации добавил такие обстоятельства как обоснованный риск, физическое или психическое принуждение, исполнение приказа или распоряжения и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление.

Последнее обстоятельство из этого перечня является наименее изученным и наиболее дискуссионным вопросом в теории уголовного права.

При этом в настоящее время значительно повысилось его практическое уголовно-правовое значение.

Как уже говорилось, до недавнего времени в советском уголовном законодательстве отсутствовали нормы о правомерности причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление. Вопросы о правомерности причинения такого вреда в уголовно-правовом аспекте рассматривались на основе положений о необходимой обороне, что не могло не сказаться на степени их теоретической разработанности. Существующие сегодня в юридической литературе работы по вопросам данного института уголовного права малочисленны, носят описательный характер и затрагивают, как правило, лишь отдельные аспекты проблемы. Монографические труды по данной тематике единичны и датированы 60 - 70-ми гг. прошлого века

Ранее, в дореволюционный период развития российского уголовного законодательства (до 1917 года), теоретические основы уголовно-правового регулирования данного института можно встретить в трудах С.В.Познышева, П.П. Пусторослева, Н.Д. Сергиевского, Н.С. Таганцева, Г.С. Фельдштейна.

Вместе с тем, необходимо отметить, что в настоящее время ряд теоретических проблем института правомерности причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, не может считаться достаточно проработанным. По нашему мнению, недостаточно внимания уделено вопросу историко-социальной обусловленности возникновения и существования института причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, социально-правовой сущности действий по задержанию, роли и месту рассматриваемого института в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния. Многие положения об условиях правомерности причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, являются дискуссионными, а некоторые - практически неисследованными.