Полковник Евгений Коновалец 4 page

По-видимому, основной виной Романа Барановского были его родственные связи. Его матерью оказалась этническая полячка. Обвинения не сняли даже после того, как Роман Барановский оказался в польской тюрьме, где умер при загадочных обстоятельствах в 1936 году. Зная о том, что провокация была излюбленным методом деятельности оуновских поводырей, можно с уверенностью предположить, что настоящий провокатор польской полиции остался вне подозрений, свалив при помощи польских работодателей вину с себя на Р. Барановского. Сегодня вымысел о «предательстве» Барановского повторяет в своей книге о Шухевиче Петро Дужий, напрочь забыв свои собственные прегрешения. Не тут ли зарыта собака?

А вот как этот «специалист» оправдывает ограбления почтовых зданий. В соответствии с его трактовкой, на почту и финансовое отделение в Городке (Львовщина) украинские террористы из группы Р. Шухевича напали «с целью экспроприировать деньги, награбленные польскими оккупантами у украинского населения».

Всячески превознося боевой дух и «героизм» террористов из боевок УВО-ОУН, националистические авторы только вскользь упоминают об их чисто криминальных преступлениях. О том, что с целью ограбления юношами-убийцами совершено десятки нападений на почтовые грузы, почтовые и банковские учреждения, здания, принадлежавшие богатым согражданам, они молчат. В процессе этих нападений погибли десятки невинных людей, а также многие грабители. В числе погибших боевиков брат жены Чупринки Юрий Березинский. Поскольку Ю. Березинский входил в террористическое звено, которым руководил Р. Шухевич, можно с уверенностью сказать, что его смерть — на совести Звона (тогдашний псевдоним Р. Шухевича. — Авт.).

Роман Шухевич, кроме руководства многими грабительскими акциями боевиков, лично участвовал как минимум в трех бандитских нападениях: во-первых, на конную почтовую повозку на дороге из Перемышля до Бирчи, на такой же почтовый транспорт на дороге из Калуша до Печенежина, а также в ограблении народного банка в Бориславе. Его карьера развивается успешно. Роман Звон становится руководителем боевой референтуры ОУН.

Под руководством Шухевича разрабатываются и совершаются наиболее резонансные убийства того времени. 22 октября 1933 года террорист Микола Лемик с фальшивым паспортом на фамилию Дубенко убивает сотрудника советского консульства во Львове Майлова, наносит ранение курьеру Джугаю. 15 июня 1934 года боевик Григорий Мацейко в Варшаве на улице Фоксаля убивает министра внутренних дел Польши Бронислава Пе-рацкого. Убийце удается бежать в Аргентину, где он и находился до своей кончины в 1966 году.

По подозрению в причастности к убийству Б. Перацкого были арестованы Степан Бандера, Роман Шухевич, Ярослав Карпинец, Дарка Гнаткивская, КатеринаЗариц-кая, Николай Лебедь, с которым у Р. Шухевича уже тогда складывались непростые отношения. Не случайно бывший руководитель СБ ОУН-б приятель Романа Шухевича Мирон Матвиейко после войны обвинит Лебедя в причастности к смерти Шухевича. По-видимому, Матвиейко знал об их отношениях то, чего не было известно многим непосвященным оуновцам.

Освободившись из заключения в 1937 году (польское правосудие не смогло доказать его вины. — Авт.), Роман Шухевич вернулся к своим прежним занятиям. Он с увлечением разрабатывает план освобождения из тюрьмы Вронки своего друга С. Бандеры, но осуществить его так и не удалось — помешала Вторая мировая война.

О том, что такие, как Роман Шухевич, молодые террористы даже в мыслях не допускали возможного прекращения убийств, свидетельствует их конфликт с представителем руководства ОУН в крае (в Галиции), краевым проводником Львом Ребетом, заменившим на этом посту арестованного С. Бандеру. В середине 30-х годов германская верхушка, обеспокоенная заявлениями представителей Польши о причастности немецких спецслужб к террористической деятельности ОУН, попыталась через Коновальца и Ребета приостановить «атентаты».

Не тут-то было. Разгулявшиеся кровавые мальчишки даже слушать об этом не желали. На их сторону решительно стал узник С. Бандера, который даже в своей послевоенной статье о Шухевичё не смог скрыть этого. Процитируем «вождя»: «Но тогдашний проводник Краевой экзекутивы ОУН на западноукраинских землях (имеется в виду Лев Ребет. -Авт.), проводил работу по линии прекращения революционных акций не только боевого, но и массового политико-революционного и пропагандистского характера…. Тогда ведущий актив ОУН на западноукраинских землях единодушно изъявил желание, чтобы Краевую экзекутиву ОУН возглавил Роман Шухевич, боевой референт предыдущей Краевой экзекутивы, который незадолго перед этим вышел из тюрьмы после осуждения на львовском процессе».

Преступления продолжались.

Было бы неправильным умалять роль Шухевича и в оказании помощи немецким союзникам в подготовке к развязыванию новой мировой бойни. По свидетельству многих очевидцев, Роман Шухевич установил связь с абвером при помощи все того же вездесущего Рико Ярого. Несмотря на строжайшие меры конспирации, многим в руководстве ОУН было известно, что Шухевич уже с 1925 года, окончив львовскую гимназию, прошел необходимую военную и разведывательную подготовку в Гданьске, которую он конспирировал учебой в политехническом институте.

Через год возвратился во Львов, где начал учиться в местном политехническом институте. Учебу неожиданно прервал, поступив на службу в польскую армию (1928–1929 гг.), после чего продолжил учебу, окончив институт в 1934 году. Военную подготовку после этого совершенствовал снова в Гданьске, затем в Берлине, Чехословакии.

Благодаря покровительству все того же Р. Ярого он закончил в Гданьске офицерские курсы. Во Львове совершенствовал знания в нелегальной школе офицеров СС, которую посещал вместе с немцами-фольксдойчами — братьями Мауерами. Специальную подготовку проходил в Мюнхене. Одно время, по указанию оуновского руководства, Шухевич в имении Рико Ярого в Зауберс-дорфе, расположенном недалеко от Вены, работал над военным учебником для украинских националистов.

Современные апологеты террористической деятельности оуновских «лыцарей» без устали утверждают, что их сотрудничество с иностранными разведками имело и продолжает иметь одну единственную цель — создание и укрепление независимой Украины. Но так ли это?

История деятельности ОУН в период подготовки, ведения Второй мировой войны и в послевоенный период убедительно опровергает подобные доводы. Опровергает их и биография Романа Шухевича.

Никогда гитлеровское высшее руководство не делало даже намеков оуновцам о своем согласии на образование не только полностью независимой Украины, но даже государства — сателлита Германии. Высшие нацистские бонзы считали ниже своего достоинства даже общаться и обсуждать подобные вопросы с оуновскими коллаборационистами. Контакты ограничивались на уровне тайных отношений с представителями среднего звена руководителей немецких спецслужб (Штольце, Лахузен, Бизанц, Кох и др.).

Характерный пример игнорирования украинских интересов — решение о передаче украинского Закарпатья хортистской Венгрии, которое было принято 2 ноября 1938 года на совместном совещании представителей Германии и Италии в Вене (Австрия). «Спектакль» в форме отторжения Закарпатья от Чехословакии и создания т. н. «Карпатской Сечи», в которой Роман Шухевич («Борис Щука») стал «начальником штаба вооруженных сил», немцы грубо пресекли. Несмотря на это оуновцы (Михайло Колодинский, Роман Шухевич, Зенон Коссак, Олекса Гасин, Евген Врецьона, Осип Карачевский и другие, в основном галичане) по примеру немецких хозяев успели создать на территории Закарпатья концлагерь с несколькими филиалами для перевоспитания своих политических противников.

Роман Шухевич, кроме того, занялся привычным для себя делом, создав террористические боевки, успевшие осуществить ряд террористических актов против поляков и евреев. Как утверждал сразу же после войны один из лидеров ОУН Арсенич-Березовский, Шухевич после поражения «Карпатской Сечи» бежал в Румынию, где некоторое время скрывался у местных украинских националистов. Затем, через Болгарию и Югославию, с помощью абверовцев проник в Австрию, где стал желанным гостем в имении Рико Ярого под Веной. В начале 1940 года Р. Шухевич («Щука») уже в Кракове работает в Центральном Проводе (ЦП) ОУН военным референтом.

Работа в ЦП ОУН не мешает совершенствовать мастерство полицейского. Некоторое время Шухевич учится в подофицерской школе в Бранденбурге (Германия), после чего — на полицейских курсах в Закопане (Польша). Один из специалистов абвера «по «украинским вопросам» Альфред Бизанц на допросе, который проводился в 1949 году, утверждал, что уже в 1939 году встречался с Шухевичем в Кракове у заместителя Андрея Мельника — полковника Романа Сушко. Встреча состоялась в здании т. н. Украинского центрального комитета (УЦК) по улице Зеленой, 26.

Во второй раз они встретились в 1940 году в городе Криница (Польша), где Шухевич обучался в немецкой диверсионно-разведывательной школе. В Кринице располагалась одна из трех таких «Арбайтсдинстшуле». Две другие функционировали в польских населенных пунктах Ясло и Вислок-Вельки.

В «Арбайтсдинстшуле-1» обучалось 50 оуновцев-галичан. Шухевич был в ней не просто курсантом, а инструктором и особо доверенным у немцев лицом. Курсанты школы готовились для выполнения диверсионно-терро-ристических актов в советском тылу в ходе предстоящей войны.

После успешного прохождения спецподготовки в этой школе Шухевича направляют в «высшую специальную школу», которая располагалась в имении Фриденталь под Берлином. Со временем Фриденталь станет известен как место подготовки личного состава подразделений диверсионного полка Бранденбург-800, в составе которого сформируют украинские батальоны «Нахтигаль» и «Роланд». А еще позже Фриденталь станет базой для подготовки спецназовцев главного диверсанта Германии, любимца самого Гитлера, штурмбаннфюрера СС Отто Скорцени — «человека со шрамами на лице».

К началу Великой Отечественной войны практически все лидеры ОУН стали сотрудничать с немецкой военной разведкой или гестапо. Примером для многих «патриотов» в этом вопросе стал С. Бандера, что подтверждается материалами Нюрнбергского процесса. Свидетельствовавший на этом процессе заместитель начальника 2-го отдела абвера (Абвер-2) полковник Эрвин Штольце показал:

«… В октябре 1939 года я с Лахузеном привлек Бандеру к непосредственной работе в Абвере. По своей характеристике Бандера был энергичным агентом и одновременно большим демагогом, карьеристом, фанатиком и бандитом, который пренебрегал всеми принципами человеческой морали для достижения своей цели, всегда готовый совершить любые преступления. Агентурные отношения с Бандерой поддерживал в то время Лахузен, я — полковник Э. Штольце, майор Дюринг, зондерфюрер Маркерт и другие…»

Примерно в этот период давнее сотрудничество Романа Шухевича с абвером получило свое логическое продолжение. Начальником гестапо в Кракове Гаймом он привлекается к сотрудничеству с этой охранкой. По заданию Гайма, как военный референт, ответственный в ЦП ОУН за связь с «краем», собирает через оуновскую подпольную сеть в Западной Украине разведывательную информацию о положении в этом регионе. На Волыни эти задания Шухевича и гестапо выполнял референт областного провода ОУН Закуштуй Ананий («Василь»).

В 1940 году ОУН раскалывается на две противоборствующие ветви: сторонников А. Мельника, с одной стороны, и приверженцев С. Бандеры, с другой. Исследователи этого вопроса однозначно оценивают участников бандеровского крыла ОУН, а в основном ими стали бывшие боевики-галичане, как наиболее беспощадных, коварных и безжалостных в отношении своих соперников и врагов.

Одним из инициаторов раскола и организаторов нового националистического центра — т. н. «революционного провода» ОУН-б без колебаний стал оуновский террорист № 1 Роман Шухевич. В новом руководстве он занял стратегически важную для абвера должность члена Центрального провода и руководителя краевого провода, то есть оуновского главаря в Галиции, оказавшейся к тому времени в составе Советской Украины. Кроме того, в его руках оказалась связь с националистическим подпольем на советской территории.

Весь 1940 год и половина следующего 1941-го прошли в лихорадочной работе по заброске на территорию СССР оуновских эмиссаров. Через кордон были переброшены Василь Сидор, Иван Климив-Легенда, Василь Чижевский, Дмитро Мирон-Орлик, Юрко Стельмащук, десятки других эмиссаров и диверсантов.

Жена одного из руководителей ОУН-б Владимира Гербового Таньчакивская Анна после войны вспоминала, что инициаторами сотрудничества ОУН с немцами против СССР были С. Бандера и ее муж. Однако некоторые встречи с представителями Краковского гестапо и вермахта, которые происходили в Кракове, организовал Роман Шухевич. Таньчакивская стала свидетелем трех таких встреч, на которых с немецкой стороны в разное время присутствовали гестаповец Гайм, личный представитель Гитлера д-р Фегль, некоторые высшие чины вермахта. Украинскую сторону представляли С. Бандера, Р. Шухевич, Я. Стецько и другие лидеры ОУН, в целом 25 деятелей.

На случай националистического восстания в советском тылу, а также с целью вооружения подполья создавались склады с оружием и боеприпасами, многие из которых были обнаружены и изъяты советской милицией и НКВД.

Весной 1941 года созданный в составе абверовского полка «Бранденбург-800» украинский диверсионно-террористический батальон «Нахтигаль» возглавили немцы Альбрехт Герцнер (представитель абвера), Теодор Оберлендер (НСДАП), оуновец Роман Шухевич в звании капитана вермахта (получил это звание от абвера. — Авт.). Шухевич стал не только «украинским командиром батальона», но и представителем в нем ОУН-б. Униатским капелланом батальона стал бандеровец Иван Гриньох.

Начало Великой Отечественной войны, участие в ней боевиков и карателей из ОУН полностью опровергает господствующую сегодня в среде некоторых украинских «ученых» оуновскую концепцию о войне украинских националистов против «двух врагов» — гитлеровской Германии и «имперской Москвы».

День 30 июня 1941 года стал поистине черным днем для еврейского и польского населения города Львова. В этой день, задолго до прибытия немецких карательных и полицейских частей, с передовыми колоннами вермахта в город ворвались «соловьи» Шухевича. По свидетельству немецкого исследователя Вилли Брокдорфа, своим внешним видом они напоминали окровавленных мясников. Они «взяли в зубы длинные кинжалы, засучили рукава мундиров, держа оружие на изготовку. Их вид был омерзителен, когда они бросились в город… Словно бесноватые, громко отрыгивая, с пеной на губах и вытаращенными глазами неслись украинцы по улицам Львова. Каждый, кто попадался в их руки, был казнен».

Подобным образом характеризует нахтигалевцев мельниковец Василий Сельский. В 1947 году в журнале «Украина» (США) он написал: «С началом немецко-советской войны подразделения диверсантов в немецких мундирах, с немецкими автоматами и на немецких танках приезжают в эвакуированный советами Львов. Напыщенные и самоуверенные, достигнув Львова, они устраивают на протяжении нескольких дней садистские оргии. Самые большие оргии устраивались во Львове, где диверсанты начали при молчании немцев грабить магазины и терроризировать население для того, чтобы понравиться хлебосолам из вермахта».

Даже украинский националист, приверженец бандеровского крыла ОУН из Польши, историк Николай Сивицкий во втором томе своей работы «Dzieje konfliktow polsko-ukrainskich» (Варшава, 1992 г.) признает, что «во Львове, кроме замордованных 22 профессоров высших учебных заведений (вместе с семьями около 40 чел.) украинцы… замордовали около 100 польских академиков. В каждом городе и поселке немцы расстреляли от нескольких до нескольких десятков поляков, на которых украинцы указали как на коммунистов».

Замечу, что мнение Сивицкого вступает в явное противоречие с позицией некоторых галицийских идеологов, решивших недавно (по-видимому, с целью замести следы своих предшественников. — Авт.) увековечить память ученых и общественных деятелей, погибших в первые дни оккупации Львова от рук «немецких оккупантов».

В действительности немцы к убийству львовских ученых в период с 30.06 по 7.07.1941 г. отношения практически не имели. Ученые и другие неугодные ОУН горожане в эти дни уничтожались «нахтигалевцами» в соответствии со списками, заранее приготовленными участниками местного оуновского подполья. Среди жертв оказались ректор Львовского университета Роман Ремский, писательница Галина Гурская вместе с тремя сыновьями, ученый-юрист Роман Лонгшалноде-Берье, профессор Бой-Желенский, бывший польский премьер, профессор, почетный член многих академий наук Казимир Бартель и другие известные представители интеллигенции.

Нередко. представителей львовской интеллигенции долго мучили и унижали, перед тем как убить. Например, 20 человек, среди которых были 4 профессора, 5 женщин… заставили языком и губами мыть ступеньки в семи подъездах четырехэтажного дома.

Особенно цинично убивали евреев. Их заставляли лизать языками мостовую, носить ртом мусор, без подручных средств мыть и чистить дороги. Любой из националистов и их сторонников при этом мог жестоко избить и даже убить еврея. Били железными и деревянными палками, ломами, топорами. Микола Лебедь и Роман Шухевич распределяли палачей по группам, направляя на заранее определенные участки города, контролировали их «работу».

По свидетельству бывшего жителя Львова Хаима Гольдвина, будущий командир УПА принимал личное участие в истязаниях:

«… Так стал свидетелем парада батальона «Нахтигаль» у ратуши, на которой рядом с гитлеровским флагом висел желто-голубой флаг. Вблизи ратуши был тогда рынок. Я отошел немного в сторону и сразу стал свидетелем страшной картины. Какая-то женщина с сыном покупала овощи. Подошли нахтигалевцы и грубо толкнули ее. Она обратилась к офицеру на немецком языке с просьбой о помощи. Когда открыла сумку, показывая документы, он заметил в сумке стетоскоп и понял, что это врач. Офицер (а был им Роман Шухевич) захохотал и ударил женщину по лицу. На следующий день видел на улице Коперника толпу людей (евреев), «соловушки» выстроили эскорт. Вдоль улицы по направлению к тюрьме вели они граждан, попутно избивая их. Во дворе тюрьмы слышались выстрелы…»

Убивая евреев и поляков, нахтигалевцы раздавали украинскому населению листовки с призывами участвовать в погромах. В листовках указывалось:

«Ляхов, жидов, москалей, коммунистов уничтожай без милосердия, не жалей врагов украинской национальной революции!»;

«Знай! Москва, Польша, мадьяры, жиды — это твои враги. Уничтожай их!».

Четко определили они свое отношение и к немецким оккупантам. В пункте 3 «аиста» квазиправительства Ярослава Стецько от 30.06.1941 г. провозглашалось: «Украинское государство будет тесно сотрудничать с национал-социалистической Великой Германией, которая под руководством Адольфа Гитлера создает новый строй в Европе и мире… Украинская армия… будет бороться дальше с союзной немецкой армией… за… новый строй во всем мире…».

Газета «Самостійна Україна» 10.07.1941 года писала, что после выступления советника А. Розенберга по украинскому вопросу абверовца Ганса Коха на собрании бандеровцев и гитлеровцев, на котором в первый же день оккупации Львова в спешном порядке «слепили» правительство Я. Стецько, было зачитано «приветствие немецким воинам и вождю народа Адольфу Гитлеру. Возгласы: «Слава!» и «Хайль!» — отрывочно засвидетельствовали наши настоящие чувства».

Страшные преступления нахтигалевцев благословило высшее духовенство униатской церкви (УГКЦ). Митрополит А. Шептицкий сразу после вступления нахтигалевцев во Львов принял Романа Шухевича и капеллана батальона священника УГКЦ Ивана Гриньоха у себя. В ходе встречи эти обер-бандиты получили отпущение грехов и высочайшее благословение. Митрополит предоставил свои апартаменты в распоряжение командиров батальона «Нахтигаль».

А вот как освещается поведение владыки в этот период в «Отчете ОУН об организации украинской власти на западноукраинских землях», составленном 22.07.1941 г.: «Митр. Шептицкий приказал духовенству подготовить немецкие знамена и декорировать ими парафиальные здания и призвал население к послушанию немецкой власти и гражданской власти, если такая будет со временем организована…»

Семь дней продолжалась во Львове кровавая оргия батальона «Нахтигаль». Семь долгих летних дней пьяные бандиты грабили, жгли, насиловали, убивали невинных людей, живыми зарывали их в землю. За этот период было убито по разным подсчетам от 5 до 7 тысяч горожан. Свой страшный, кровавый путь бандеровские «соловьи» продолжили в Золочеве, Тернополе, Кременце, Сатанове, Юзвине, Михалполе, Виннице. В Золочеве убивали советских военнопленных, местных евреев. В Кременце, используя львовский опыт, убивали известных представителей польской интеллигенции и евреев. В Сатанове подожгли местную синагогу, заставив евреев-горожан изображать по этому поводу радость. Отказывавшихся убивали. Убили раввина и еще одного верующего еврея, отказавшегося целовать крест. Подобное творили в каждом населенном пункте, в который вступали.

Оказавшись на фронте под Винницей, «соловушки» мгновенно растеряли свою показную храбрость. В первом же бою с регулярными частями Красной армии они до смерти перепугались и бежали в тыл — за спины немецких союзников. Гитлеровцам пришлось отозвать «бравых вояк» с фронта.

Снова послушаем П. Дужого: «Во Франкфурте-на-Одере 21 октября 1941 г. южная и северная группы (имеются в виду батальоны «Нахтигаль» и «Роланд». — Авт.) соединились, и 650 молодых патриотов промаршировали улицами города к своим казармам, исполняя песню «Згоріла золота заграва». Командиром реорганизованного легиона стал майор Е. Побигущий, а его заместителем Роман Шухевич. Формирование состояло из четырех сотен… Ее официальное название «Шуцманшафт батальон № 201».

Остается добавить, что Шухевич в батальоне исполнял еще одну функцию — руководил школой полиции, то есть учил подчиненных убивать, грабить, насиловать. Этому он будет впоследствии учить вояк «армии бессмертных» — УПА.

Гитлеровцы включили 201 —й батальон шуцманшафт в состав карательного корпуса СС генерала фон дем Баха-Залевского, боровшегося с партизанами Белоруссии. Этот эсэсовский генерал будет обвиняться на Нюрнбергском процессе в совершении многих преступлений военного времени. Это он, выполняя приказ Гитлера «освободить Остланд от евреев», в кратчайшие сроки «очистил» Прибалтику от еврейского населения. 1 июля 1941 года вермахт занял Ригу, а 31 октября того же года обер-группенфюрер СС фон дем Бах-Залевский отправил шифрограмму в Берлин — «в Остланде евреев нет».

На одном из послевоенных судебных процессов над фашистскими преступниками, проходившем на территории СССР, подсудимый Герф следующим образом охарактеризовал карательную операцию палачей Баха-Залевского, очевидцем результатов которой был: «Экспедицию организовал обергруппенфюрер Бах на границе Белоруссии и Украины. Когда он выехал оттуда, я получил задание лично доложить Гитлеру о результатах этой экспедиции. Во время этой карательной экспедиции было уничтожено 5 или 6 тысяч человек».

Благодаря его карателям, лучшими среди которых он назовет украинских шуцманов из 201-го батальона (см. Ilnycki Roman «Deutschiand und Ukraine». Munchen, 1958), на территории Белоруссии ляжет в землю каждый четвертый житель. Бах-Залевский разрушит Варшаву и убьет большую часть ее жителей. Даже лишенный эмоций эсэсовец, диверсант и любимец фюрера Отто Скорцени ужаснется, узнав о намерении Баха-Залевского разрушить своей знаменитой осадной мортирой центр города Будапешта. Ужаснется и воспротивится этому.

Высокая похвала из уст Баха-Залевского как нельзя лучше характеризует украинских вояк из 201 —го батальона шуцманшафт. Именно они больше других «союзников» отличились при проведении операций «Болотная лихорадка» (Витебская область), «Треугольник» (Брестская область), «Коттбус» (Минская, Витебская, Вильнюсская области). Тысячами трупов замученных мирных людей, заживо сожженных детей и стариков отмечен их путь в некоторых лесных селениях Прибалтики, Брянской области России, украинского Полесья.

Между тем Роману Шухевичу чрезвычайно льстила высокая оценка гитлеровского палача. Он даже не смог удержаться, чтобы не похвастаться ею перед своим покровителем и духовником. Летом 1942 года он напишет в письме к митрополиту А. Шептицкому:

«Ваше святейшество! У нас дела идут хорошо, немцы удовлетворены нашей работой» (выделено нами. -Авт.).

О преступлениях шуцманов из 201-го батальона на Украине имеются подробные воспоминания Софьи Шибистой, которые напечатаны в «Коммуникатах общества имени Дмовского» (см. т. 2. Лондон, 1979(90), стр. 154).

Зверства украинских карателей в лесных селах Брянщины в детстве наблюдала жительница Кременчуга К. Азаренко. На ее глазах шуцманы без особой причины жестоко избили ее мать, убили некоторых крестьян, сожгли их постройки. Азаренко свидетельствует:

«Они, оуновцы, чтобы далеко была видна их «работа», сжигали поселки и живьем семьи в хатах наших, деревянных, свирепствовали и убивали больше, чем немцы».

Напомним, что кровавые оргии на территории соседнего государства шуцманы устраивали в тот период, когда гитлеровцы четко обозначили свою позицию в отношении оккупированной Украины. К переданному Венгрии Закарпатью добавилась Галиция, включенная оккупантами в состав польского генерал-губернаторства с центром в Кракове. Львов стал Лембергом, то есть «немецким» городом. Волынская, Ровенская и частьТернопольской области, Полесье включалось в т. н. Рейхскомиссариат с центром в Ровно. Буковина была подарена еще одной союзнице фюрера — Румынии. Гитлеровские лакеи из ОУН получили «дырку от бублика».

Квазиправительство Ярослава Стецько — заместителя С. Бандеры, просуществовав несколько дней, было разогнано по приказу А. Гитлера. Не помогли ни клятвы членов правительства, среди которых оказался Р. Шухевич, в верности фюреру, ни практические доказательства этой верности, продемонстрированные путем развязывания террора в отношении населения оккупированной Украины.

Бандеровских лакеев в их коллаборационизме не остановил даже факт ареста немцами и тюремного заключения около 300 их лидеров. Правда, условия содержания под стражей верхушки ОУН-б скорее напоминали условия пребывания в пансионате или санатории, чем в гестаповском застенке.

Ни о какой «независимой» Украине, о которой (на словах) постоянно твердили оуновцы, не могло быть и речи. Для бандеровских лидеров не было секретом, что территория Украины, согласно планам гитлеровских бонз, была предназначена для ее заселения арийцами. Так, в июне 1942 года состоялось совещание в ставке Гиммлера, на котором этот руководитель гестапо, СС и кумир Р. Шухевича дал указание о массовом уничтожении украинцев с целью очистить территорию Украины для будущего переселения немцев.

Между тем защитники преступной деятельности украинских карателей даже общеизвестные, достоверные факты участия оуновских шуцманов, впоследствии составивших руководящее ядро УПА, в массовых убийствах невинных людей пытаются всячески извратить в выгодном для себя плане и оправдать. Послушаем П. Дужого: «Легион выезжает в районы боевых действий. Ими стала та часть Белоруссии, в которой бесчинствовали московско-эмгебистские партизаны, которые имели главной задачей и там, и на смежных украинских землях беспощадно уничтожать население».

Оказывается, если верить на слово Дужому, вояки-шуцманы из 201-го батальона в Белоруссии защищали местное население от их же партизан. И именно за это кровавый эсэсовский преступник фон дем Бах-Залевский назвал это подразделение лучшим среди своих головорезов?.. И зачем только немцы тратились на содержание украинских коллаборационистов?.. Без комментариев!

А содержание шуцманов влетало рейху в копеечку. Тем более что оуновские прихлебатели гитлеровских бонз зорко следили за исполнением этой части контракта. Поверим на слово в этом вопросе абверовцу Бизанцу, который с немецкой аккуратностью фиксировал поведение своих подопечных из ОУН. Отвечая на вопросы следствия относительно своих контактов с Р. Шухевичем, А. Бизанцв 1949 году утверждал, что в период проведения карательных операций в районе Винницы, а также на территории Белоруссии Шухевич имел возможность неоднократно приезжать во Львов, где встречался с абве-ровцами, втомчислесБизанцем. Так, в декабре 1941 года Шухевич прибыл во Львов из-под Винницы. Посетив Бизанца, он обратился к нему с просьбой защитить семьи нахтигалевцев, обеспечить их пайками и денежным содержанием. Со слов Шухевича, после ареста Бандеры гестаповцами нахтигалевцы сильно беспокоились о судьбах членов своих семей и родственников. Бизанц в просьбе не отказал и тут же издал приказ по дистрикту «Галичина», запрещавший вывоз в Германию членов семей карателей из 201-го батальона, а также обеспечении их пайками и деньгами.

В ноябре 1942 года Шухевич, на этот раз из Белоруссии, снова прибывает в родной Львов. На встрече с Бизанцем рассказывает, что 201-й батальон часто проводит карательные операции не только против белорусских партизан, но и поддерживающего их гражданского населения.

Справедливости ради следует отметить, что «заслуги» карателей перед рейхом достойно оценивались не только оккупантами, которые наградили крестами многих офицеров 201-го батальона, в том числе его руководителей Евгения Побигущего и Романа Шухевича. Уже после войны оказавшийся в благополучной Европе Евгений Побигущий, бывший командир 201-го батальона шуцманов, бывший командир полка дивизии СС «Галичина» удостоился ордена католической церкви. По-видимому, за «необыкновенную святость»?

Там же, на Западе, иерархи Римско-католической церкви окружили почетом и уважением многих оуновских палачей. Таких, например, как капеллан карательных подразделений полиции, дивизии СС «Галичина» Иван Гриньох или первый руководитель кровавой СБ ОУН-б 5 — 6982 129 Микола Лебедь. Эсбиста Лебедя после войны не только спрятали от справедливого возмездия в одном из униатских монастырей в Италии, но и дали ему возможность написать там дезинформационную книгу под названием «УПА».

Date: 2016-07-18; view: 237; Нарушение авторских прав