Ноябрьская перекличка

Так что теперь – ничего сегодня вообще не праздновать?

Нет, это глупо.

Во-первых, глупо отказываться от выходного.

Во-вторых, содержание в этом празднике на самом деле есть. Особенно – если рассматривать его в паре с другим праздником, расположившемся в календаре по соседству.

Тем более, что совершенно очевидно: при учреждении праздника 4 ноября явно имелась в виду и соседняя дата.

Эта дата – 7 ноября, День Октябрьской революции. Праздник, поначалу, при Ельцине ещё, кустарно переименованный в «день примирения и согласия», а в 2004-м – просто заменённый Днём народного единства. И понятно, что мыслилось 4 ноября как идеологическая альтернатива. Чтобы, значит, искоренить заразу Красного Октября из нашей истории навсегда. Ради такого дела – кто ж будет заморачиваться с точностью датировок и обоснований? Главное – чтоб «вместо» и примерно в те дни, в которые народ привык к шествиям и застольям. Авось не заметят.

Да, действительно, содержание 4 ноября от такой «приблизительности» до сих пор остаётся не понятым широкими народными массами. Да и актуальное содержание 7 ноября, между нами говоря – тоже.

И таки да — глубинное историко-культурное значение день 4 ноября действительно имеет. Причём гораздо более глубокое, чем просто «изгнание интервентов из Москвы». Но это более глубинное значение государственные начальники и рядовые граждане ни в жисть не смогут объяснить друг другу, пока сами себе его не объяснят.

…На самом деле мудрая и ироничная русская история опять посмеялась над своими переписчиками-ниспровергателями. Две ноябрьских даты (то есть октябрьских, если по старому стилю) она не зря разместила настолько рядышком. Ну вот буквально пальцем показывает.

Оба этих ноябрьских дня — есть контрапункты двух русских Смут. Да, ни освобождение Кремля в 1612-м, ни низложение «белого» Временного правительства в 1917-м Смуту не исчерпали. Но и ополченцы Минина и Пожарского, и красногвардейцы Ленина сделали в эти дни одно и то же важное дело: привели в исполнение приговор русской истории в отношении самого источника Смуты.

Причём, по странному совпадению, источник Смуты всё время кроется не в «роковом стечении обстоятельств», не в «русском бунте, бессмысленном и беспощадном» и не в «коварных происках заграничных недругов», а в банальном и логичном предательстве политического класса. Банальном — потому что не впервой, логичном — потому что никакого другого политического алгоритма, кроме национального предательства, тяга к клановой выгоде и «общечеловеческим ценностям» не предполагает, будь то «семибоярщина» XVII века, будь то национальная олигархия на пару с аристократией и генералитетом ХХ века.

А из национального предательства политического класса со всей неизбежностью следует демонтаж российского государства, Смута, национальная катастрофа. В этом пейзаже русское общество чувствует себя крайне неуютно — и приводит приговор в исполнение любыми подручными средствами.

Это первый актуальный урок одного ноября, разнесённого по времени на 300 лет.

Между этими ноябрями есть и пара важных различий.

После ноября 1612-го выход из Смуты выдался мирным и исчерпался демократическим, не побоимся этого слова, учреждением новой монархии — то есть легитимной государственной власти (хотя и не сразу). После ноября 1917-го Смута продолжила сопротивление, и выход из неё вылился в кровавую Гражданскую войну.

Лидерами ноября 1612-го были, по современной терминологии, ярко выраженные государственнические, национально-ориентированные силы. А вот лидеры Октября 1917-го придерживались, скажем так, прямо противоположной политической идеологии, официально декларируя своей целью окончательное разрушение русского государства — и с этой точки зрения большевики, строго говоря, мало чем отличались от низвергнутых ими же противников.

И? В какой степени русскую историю интересовали намерения действующих лиц?

А ни в какой.

В конечном итоге и ополченцы Минина и Пожарского, и большевики Ленина оба раза спасли на краю (а то и за краем) пропасти и впоследствии восстановили русское государство краше прежнего — независимо от каких бы то ни было первоначальных намерений и деклараций. Россия первых Романовых методично собрала русские земли и вышла на имперскую орбиту. А порождённая большевиками и обогащённая инновационными социальными моделями Красная империя выдвинулась в мировые лидеры и до сих пор остаётся вершиной нашей цивилизации.

То есть — до следующего взлёта.

Потому что такова воля русской истории — воля к живучести, самоценности и суверенитету российской цивилизации и её государства, воля к исполнению исторической миссии, на них возложенной. И против этой воли не попрёшь.

И это второй актуальный урок одного ноября, разнесённого по времени на 300 лет.