Попытка социального эксперимента преодоления языковых барьеров в условиях терапевтической группы

Время: 26 сентября 1994 года.

Место: Пансионат «Соколья гора» под Смоленском. Состав группы: психотерапевты, психологи, педагоги; 25 человек мужского и женского пола в возрасте от 18 до 45 лет.

Длительность эксперимента: 6 дней.

Цель: изменение языка каждого члена группы.

Задачи:

1) обсуждение понятия «языковой барьер», обозначение общих языковых барьеров;

2) осознание и называние собственных языковых барьеров каж­дого члена группы;

3) преодоление барьеров, закрепление результатов в «полевыхусловиях» (под «полевыми условиями» понимается ситуацияестественного языкового, в том числе, полемического, обще­ния в «больших» психотерапевтических группах и межлич­ностном общении).

Объективация результатов эксперимента: разного рода языко­вая продукция — «Письма на Большую землю», индивидуальные и групповые ассоциативные эксперименты, аудиозаписи выступлений и обсуждений; текст мифа Победителя как результат групповой фольклорной деятельности группы.

I этап. Размывание смысловых полей.

Введение понятие барьера и некоторых основных положений суггестивной лингвистики. Загрузка сознания и подсознания.

Ведущая говорила о продуктивности и об Адамовой тайне на­званий; о различных способах погружения в собственное подсозна­ние, самый безвредный из которых — языковой; о тайнах «дома кол­дуньи», о личных мифах психотерапевтов и о том, почему большие массы людей идут лечиться к колдунам и феям; о рекламе удачной и неудачной; о шизофренизации общества; о защитных и необходимых барьерах; о тайнах имени; об умении писать бумаги и письма и т. д. Конечно, могут быть разные слова, разные истории, разная аргумен­тация, но задача одна — разбудить интерес к родному языку и Языку вообще; показать, что существует много загадочного и интересного в этом мире и каждый человек является творцом своей жизни и жизни окружающих. Иными словами, при помощи вербальной мифологиза­ции всех явлений действительности члены группы приблизились к пониманию и обозначению высшего уровня иерархии ценностей — смыслу жизни. «Значение смысла жизни как синтеза высших целей и идеалов можно показать, рассматривая воздействие на поведение человека страха смерти. Возникающий страх иногда обостряется пе­реживанием того, что нависла серьезная угроза не успеть воплотить жизненные планы. Страх усиливается непременным желанием успеть сделать самое главное в отпущенный срок. Это значит, что человек рассматривает свою жизнь как нечто целостное — некий творческий акт: курс обучения, который надо завершить, или дом, который надо достроить».

II этап. Работа с конкретными языковыми барьерами.

К универсальным барьерам группа отнесла:

1) барьер мифологический;

2) языковой барьер профессионализма;

3) межличностный;

4) барьер имени;

5) барьер любви и ненависти.

Уже во время знакомства были обозначены задачи:

- понять другого человека;

- научиться говорить так, чтоб тебя принимали;

- создавать эффективные письменные тексты;

- улучшить свои профессиональные качества;

- жить без конфликтов и барьеров.

Условиями сохранности во время вербального путешествия в собственное бессознательное можно считать:

1) осознание цели путешествия: дать себе максимальное коли­чество эмоциональных и интеллектуальных «толчков» для актуа­лизации внутренних лингвистических резервов; попытаться пре­одолеть собственные языковые барьеры и осознать барьеры окру­жающих;

2) открытый выход, закрытый вход в момент работы группы (новоявленные путешественники, не прошедшие эмоционального тренинга, не имеющие начального опыта, могут оказаться слабым звеном в цепочке);

3) презумпция языкового таланта каждой личности (уста­новка на то, что все члены группы — творцы и у всех изменения произойдут);

4) добровольность полная (хочешь избежать каких-либо дейст­вий — можешь оставаться наблюдателем, ничего не доказывая); право на пассивность;

5) отсутствие любого насилия и агрессии, в каких бы формах они не проявлялись;

6) потребность разбираться в причинах (прежде всего, лингвис­тических) любого явления;

7) изменение (нейтрализация) конфликтной ситуации исключи­тельно вербальным путем;

8) предельная условность, осознание моментов игры; воспри­ятие информации извне: сверху, из Космоса, из другого измерения;

9) обозначение барьеров и их преодоление;

10) непременная лингвистическая фиксация результатов (сво­бодные ассоциации, письма на Большую землю и пр.).

Остановимся подробнее на преодолении барьера имени. Способ преодоления этого барьера — изменение имени (или осмысление достоинств своего имени). Как писал А. Ф. Лосев «миф — развернутое магическое имя». В таком случае, имя — свернутый миф (магическое имя — свернутый миф). Как ска­зала, сияя, одна из участниц Смоленского семинара: «Ребята из ва­шей группы чудеса творят». — «А в чем дело? — спрашиваю, — Что они такого натворили?» — «У меня было очень много проблем, — ответила девушка, по профессии психиатр, — а они мне посове­товали просто сменить имя и пожить в нем...» — «И что?» — «Мир переменился».

Мир изменился и к человеку пришла удача. Разве этого мало?

Имя — это, в сущности, мантра (магическое сочетание звуков), причем, наиболее частотная личностная мантра. Недаром эта тема вызывает такой интерес и у ученых, и у носителей языка. В тайну имен пробуют проникнуть поэты, психологи, лингвисты.

Французский исследователь Пьер Руже предлагает «вибрацион­ную» теорию воздействия имени на судьбу человека и пишет: «Нет в языке такого слова, которое по влиянию на ваш характер и судь­бу, по силе выражения чувств, по употребительности можно было бы сравнить с вашим именем. Имя может звучать как просьба или приказ, как упрек или одобрение, как пощечина или ласка... Наибо­лее частой причиной смены имени является то, что имя (а заодно и его носитель) вызывает насмешку у окружающих. В подобных слу­чаях имя чаще всего действительно не подходит данному человеку, оно не соответствует внутренним вибрациям личности, не вызывает в нем резонанса. Не следует, однако, забывать, что имя — это наш опознавательный знак, запись нашего „я“. Смена имени влечет за собой разрыв с прошлым, начало движения в новом направлении. Это как бы новое рождение. Так монахи после пострига вступают в новую жизнь с новыми именами. Во время второй мировой войны многие подпольщики в целях конспирации брали себе новые имена, полагая, что это временная мера. Но некоторые из них в условиях постоянного напряжения, риска и борьбы стали совершенно иными людьми. После окончания войны они оставили себе партизанские имена».

С. Попов считает наличие одинаковых букв в именах условием успешного взаимодействия, т. к. это означает одинаковые черты характера.

Можно привести различные суеверия и поверья, связываемые у разных народов в разные времена с именами. Так, в Древней Руси верили в то, что вместе с именем можно передать человеку и те свой­ства, которые заключены в лексическом значении его имени (Храбр, Добрыня, Умной, Красава, Ярослав), или те качества, которыми обладал его покойный родственник. Считалось, что не следует со­общать своего имени незнакомому человеку, чтобы не попасть под влияние его колдовства. Запретное, настоящее имя называлось «тайным именем». Еще в XVI-XVII веках русские часто имели даже по три имени: одно прозвище (не христианское) и два христианских имени, полученных при крещении. Одно из этих последних было явным, открытым, а другое — тайным, известным только самому его носителю, его духовнику и близким к ним лицам.

В. А. Менделев в работе «От звука к имени» связывает воедино поверья различных народов об именах и достижения современной лингвистики (методику А. П. Журавлева). Так, он пишет: «Ощу­щаемое подсознательно „плохое“ значение звучащего имени часто приводило к тому, что некоторые „официальные“ (взятые из свят­цев) имена выходили из употребления, а иногда случалось, что „грубое“ или „злое“ имя заменялось производным, которое воспри­нималось благоприятнее.

Психоэмоциональное значение звучащего имени создает в соз­нании людей некое поле, воздействующее на носителя этого имени. Отсюда обилие уменьшительных, просторечных, „уличных“ имен, образованных от некоторых основных форм — эти имена, как пра­вило, гораздо более приемлемы для их владельцев (хотя бывает и наоборот)». Автор приводит в своей работе анализ отдельных имен, приняв за основу их фоносемантическую характеристику и утверждает, что фоносемантический ана­лиз имен дает возможность еще раз убедиться в удивительной точ­ности народного восприятия; спонтанная оценка имени при его выборе практически всегда совпадает с вычисленной, приятной или малоприятной картиной. В качестве примера рассматривается фоносимволические значения трех русских имен. Георгий — исходная форма (так в святцах), Егор и Юрий — народные образования (Юрий упоминается в святцах только однажды, да и то в скобках, а Егора там вовсе нет):

Георгий — плохой, маленький, горячий, быстрый, веселый, низменный, яркий, угловатый, короткий;

Егор — хороший, большой, мужественный, активный, простой, сильный, холодный, красивый, величественный, громкий, храбрый, могучий;

Юрий — хороший, нежный, женственный, светлый, слабый, медленный, красивый, гладкий, легкий, веселый, округлый, добрый, радостный.

В основном отрицательная эмоциональная оценка имени Геор­гий и вызвала в народе неосознанное желание избавиться от неприят­ного раздражителя. Отсюда и возникли произвольные имена, при­чем часто Георгия по паспорту в быту зовут Юрием.

Что же произошло в группе? Получив задание выбрать какое-нибудь имя, обосновать свой выбор и на некоторое время «вжиться» в это новое состояние, Андрей «превратился» в Кирилла, Натали — в боярыню Морозову, Лариса — в Валерию, Елена — в Светлану, Эдик — в Графа и др. Посмотрим, насколько обоснован­ными были эти изменения.

Андрей — Кирилл

Андрей — яркий, активный, хороший, громкий, радостный, мо­гучий, храбрый, подвижный, мужественный, величественный. «Яркое, веселое и очень мужественное имя, традиционно любимое в народе — и не только в России. Довольно часто носители этого имени — организаторы и вожаки. Они объединяют и ведут за со­бой, а иногда — просто ловкие и удачливые люди с мгновенной реакцией на изменение ситуации и умение использовать ее с выго­дой для себя. Впрочем, они не склонны причинять кому-либо вред и совершать поступки, унижающие кого бы то ни было, — обычно это хорошие люди».

Кирилл — слабый, короткий, тихий, маленький, быстрый, хи­лый, низменный, шероховатый, угловатый, горячий, подвижный, тусклый, трусливый, нежный. «Еще совершенно не зная Кирилла, услышав только его имя, человек ощутит действие целого набора неприятных признаков, свойственных этому имени. Кирилл — чело­век жесткий, даже жестокий; он в значительной степени лишен чувств сострадания и сочувствия ближнему. Он с трудом вписывается в сложившиеся между людьми цивилизованные отношения, а порой Даже склонен к конфликтам. Тяготеет к авантюрам, стремится вла­ствовать, но в то же время легко подчиняется чужой воле. Трудно назвать Кирилла личностью яркой и храброй, так как анализ обна­руживает признаки „тусклый“ и „боязливый“. Кириллу придется преодолевать влияние этих признаков, иначе он может стать чело­веком мелким и даже мелочным, а поскольку эти черты характера популярностью и вниманием окружающих не пользуются, Кирилл рискует приобрести свойства личности скрытной и нелюдимой».

Андрей, выбравший имя Кирилл говорил о своем ощущении чего-то инородного и захотел получить на группе новый опыт.

Впрочем, есть в этих именах один общий признак — «подвижный», т. е. определенная преемственность все-таки сохраняется.

Date: 2016-11-17; view: 280; Нарушение авторских прав