Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Греховно ль в смерти тайный дом войти, Покуда смерть настигнуть нас решится?Шекспир Общество «Хемлок» привержено представлению, что существует по крайней мере две формы суицида. Одна из них- эмоциональный суицид или иррациональное убийство себя во всех разновидностях. Позвольте мне подчеркнуть, что точка зрения общества «Хемлок» в отношении этой формы примерно та же самая, что и Американской Ассоциации суицидологии, а также и остального сообщества, которая заключается в том, чтобы предотвратить его во всех случаях, когда это возможно. Мы не одобряем ни одной формы суицида на почве психического заболевания или житейских неудач. Но мы убеждены, что есть вторая форма суицида: оправданный суицид. Это рациональное и спланированное самоосвобождение через самоубийство. Иными словами, это автоэвтаназия, использующая суицид в качестве средства. Я не думаю, что термин суицид является действительно подходящим в этом контексте, но мы привязаны к нему. То, о чем ведет речь общество «Хемлок» и его сторонники, является автоэвтаназией. Просто мы должны принимать в расчет, что закон называет это суицидом. (Ни сам суицид, ни попытка его совершения не являются преступлением в англоязычных странах, но помощь в осуществлении суицида независимо от мотива квалифицируется как преступление.) Слово «эвтаназия» пришло из греческого - eu «хороший» и thanatos «смерть». Но в настоящее время ему придается более сложный смысл. Слово эвтаназия стало обозначать некоторое деяние для достижения хорошей смерти. Делание чего-то либо позитивного, либо негативного, чтобы добиться этой хорошей смерти. По мнению большинства членов общества «Хемлок», суицид может быть этически оправдан при наличии следующих причин: 1. Далеко зашедшее неизлечимое заболевание, вызывающее непереносимые страдания для индивида. Это наиболее обычная причина самоосвобождения через самоубийство. 2. Тяжелейшая физическая инвалидизация, столь сковывающая, что даже после адекватных размышлений и тренировки индивид не может переносить подобное ограничение существования. Это относительно редкая причина для самоубийства, несмотря на паблисити, которое придало ему слушание в суде дела миссис Элизабет Бовиа2. Каковы этические параметры автоэвтаназии? A) Необходимо быть совершеннолетним. Это существенно. Б) Это должно быть ясно осознанным решением. Вы должны прямо выразить свою позицию, став членом общества «Хемлок», отстаивающего право на смерть, подписав Living will и Durable Power of Attorney for Health Care. Эти документы не освобождают кого-либо от ответственности за помощь при осуществлении суицида, но они ясно обозначают, причем в полномочной форме, в чем заключались Ваши намерения, и особенно, что это не было скоропалительным действием. B) Самоосвобождения через самоубийство не следует делать после первого известия об угрожающем жизни заболевании. Необходимая медицинская помощь должна быть найдена. Мы определенно не доверяем решениям, принятым в минуту, когда Вы проинформированы, что больны смертельно- это место общего недопонимания наших критиков. Г) Лечащий врач должен быть проинформирован, и его ответ необходимо принять в расчет. Каков будет его ответ, зависит, конечно, от обстоятельств, но мы напоминаем своим членам, что автоэвтаназия (или рациональный суицид) не является преступлением, и доктор ничем помешать не сможет. Но лучше все же проинформировать его и выслушать ответ. Вы можете вполне ошибаться; возможно, Вы неверно расслышали или неверно поняли свой диагноз. Обычно ответом является осторожное молчание. Д) Планируйте свой уход из жизни так, чтобы не навлечь уголовной ответственности на других. Как я отмечал раньше, помощь в осуществлении суицида является преступлением, хотя и редко подвергающимся наказанию, и среди других преступлений встречающим наибольшее сочувствие. Очень немногие случаи становятся предметом разбирательства в суде, возможно, это бывает один раз в четыре-пять лет в Британии, Канаде или Америке. Е) Оставьте записку, прямо говорящую, почему Вы решили покончить с собой. Также в качестве акта вежливости, если действие по самоуничтожению проводится в отеле, оставьте записку с извинениями администрации за причиненные неудобства и затруднения. Некоторые люди из-за того, что помощь в совершении суицида уголовно наказуема, не хотят подвергать своих близких какому-либо риску. Поэтому они оставляют дом, выходят на дорогу, поселяются в отеле и прерывают свою жизнь. Много случаев автоэвтаназии осуществляется с помощью лекарств и проходят для врача незамеченными. Особенно теперь, когда вскрытие трупов в США стало скорее исключением, чем правилом. Сейчас вскрытию подвергаются лишь тела 12 процентов умерших в сравнении с 50 процентами в 1965 году. На это оказали влияние высокие цены, неоправданность большинства вскрытий и, конечно, то, что вскрытия слишком часто уличали врачей в неверно поставленном диагнозе. Одно из исследований показало, что 29 процентов врачебных диагнозов не коррелируют с тем, что обнаруживается во время вскрытия. Поэтому большинство врачей в наше время предпочитают не проводить вскрытия трупа, кроме как для серьезных научных целей или тогда, когда есть подозрения, что игра была не по правилам. Мы в обществе «Хемлок» заметили, что полиция, медицинские эксперты и коронеры придают малое значение расследованию случаев суицида, когда им становится известно, что человек в любом случае умер бы. Детективы и коронеры обычно покидают сцену, когда узнают, что человек, совершивший суицид, был неизлечимо болен. Но, осознав доводы в пользу автоэвтаназии, человек должен также принять в расчет противоположные доводы. Должен ли человек вместо совершения самоубийства направиться в хоспис? Говоря откровенно, хосписы делают лучшим образом наихудшее из всех дел и делают это с величайшим умением и любовью. Эвтаназическое движение поддерживает их работу. Но не каждый хочет благотворительной отсрочки, не каждый хочет такого лечения и ухода. Хосписы не могут превратить умирание в чудесное переживание, хотя они и стараются сделать все возможное. В лучших хосписах действительно созданы условия и уход, которые достойны каждого. Недавно проведенное большое исследование показало, что большинство больниц адаптировало стандарты хосписов, так что последние проделали блестящую образовательную работу. Мы не считаем, что есть какое-либо пересечение интересов эвтаназии и хосписа: оба адекватны разным типам людей с разными ценностями. Другое возражение сформулируем в форме вопроса: облагораживает ли страдание? Является ли страдание частью жизни и подготовкой к смерти? Наш ответ таков - если это Ваше твердое убеждение, то Вы не кандидат для добровольной эвтаназии. Это не предмет этического выбора. Но мы должны помнить, что в Америке миллионы людей являются атеистами и агностиками, а также представителями других религий и вероисповеданий, которые также обладают своими правами. Мы знаем, что 50 процентов членов общества «Хемлок» являются твердыми христианами и прихожанами, и что Бог, которому они поклоняются, является Богом любви и понимания. Поскольку их автоэвтаназия оправдана и она соответствует условиям, не причиняющим вред другим, то они чувствуют, что их Бог примет их на небесах. Иногда выдвигается суждение, что, прерывая свою жизнь до тoгo как заболевание достигнет заключительного этапа, Вы лишаете себя значимого периода хорошей жизни, а Вашу семью и друзей - любви и сотрудничества. Здесь опять же проявляется в значительной степени недопонимание нашей точки зрения и того, как все на самом деле происходит. Те, кто практикует активную добровольную эвтаназию, практически всегда ждут поздней стадии процесса умирания; некоторые ждут, пожалуй, слишком долго, в результате чего впадают в кому и не могут совершить акт самоосвобождения через самоубийство. Например, один мужчина, который, вероятно, был одним из наиболее активных сторонников эвтаназии, Морган Сиббетт, болел раком легких. Причем он собирался в определенный момент не только лишить себя жизни, но и подготовить образовательный видеофильм о технической стороне дела. Я считал, что этот план не отличался хорошим вкусом, и не собирался участвовать в его реализации, но, по крайней мере, он свидетельствовал об уровне его энтузиазма. Во всяком случае, Морган Сиббетт умер естественной смертью. Он был слишком привязан к жизни, оттягивал срок, не заметил, насколько он стал слаб, и неожиданно потеряв сознание, умер через пару часов. Очевидно, он не нуждался в эвтаназии. Моя жена сообщила мне о своем желании прервать жизнь вполне осознанно за девять месяцев до того, как она реально совершила это. Когда она умерла от своей руки с помощью лекарства, которое я получил от врача и принес ей, она была в жалком физическом состоянии, и я полагаю, где-то от одной до трех недель перед наступлением естественной смерти. Между прочим, ее врач, когда он пришел осмотреть тело сделал заключение о естественной смерти. Настолько она была близка к кончине. По прошествии многих лет, проведенных в обществе «Хемлок», наслушавшись рассказов о сотнях, возможно, тысячах случаев, я могу заключить, что большинство сторонников эвтаназии наслаждаются жизнью, любят жить, и их чувства в отношении святости жизни столь же сильны, как и у любого другого. Вместе с тем они хотят совершить своего рода сделку - если их умирание мучительно для них, то лучше воздержаться от продления жизни на несколько недель и покинуть ее по своему усмотрению. Недостаточно учитывается в области эвтаназии и то, что для многих людей простое знание, как убить себя, является серьезной поддержкой и часто удлиняет их жизнь. Как только личность узнает, как совершить свой уход из жизни, и приобретет соответствующее средство, он или она часто по-иному начинают воспринимать условия своего умирания. Совсем недавний пример, когда девяностолетний член общества «Хемлок» позвонил мне и сказал, что состояние его здоровья столь плохо, что он готов прервать жизнь. Он заказал и приобрел последнее издание книги «Дай мне умереть, пока я не проснусь», распространяемой обществом «Хемлок» и рассказывающей, как убить себя. Он позвонил через неделю или чуть позже, сообщив, что нашел друга в Европе, который может снабдить его смертельной, дозой лекарства. Так что все стало на свое место. «Где ты сейчас остановился?» - спросил я осторожно. «О, я еще не готов уйти»,- ответил он. Теперь, когда он получил средство для ухода из жизни, он убедился, что можно подождать с этим делом дольше. Обладая контролем и возможностью выбирать, он пересмотрел пределы собственной судьбы. Конечно, для тех, кто хочет идти этим путем, последнее следует рекомендовать, и фактически оно продлит, а не сократит жизнь. Для иллюстрации я вновь процитирую Шекспира: «Чувство смерти - это по большей части ощущение страха». От переводчика. В языке Дерека Хамфри очень много синонимических выражений, почти единственным хорошим переводом которых будет русское слово «самоубийство» или словосочетание «убийство самого себя». При этом теряется богатство оттенков и одновременно навязывается негативная оценка, имплицитно содержащаяся в русском слове «убийство». У Хамфри только в одном месте, там, где речь идет об эмоциональном суициде, используется слово «murder», соответствующее русскому «убийство». Особо насыщено смысловым подтекстом часто применяемое им слово «self-delivery» и его производные. В кругу значений глагола «to deliver» можно найти - «освобождать», «высказываться публично», «представлять», «производить» и «порождать». Данное слово довольно близко к русскому глаголу «решать» и его производным в словосочетаниях «разрешиться от бремени» и «порешить самого себя». Чтобы передать смысл, я переводил «self-delivery» тяжеловесным словосочетанием «самовысвобождение через самоубийство».
Перевод с английского П. Д. ТИЩЕНКО
Право на помощь и право на жизнь
// Человек. 1992. № 6. С. 39-40.
При обсуждении позиции Дерека Хамфри по вопросу о рациональном суициде необходимо учесть, что для него ставится прежде всего в контексте проблемы права на смерть или права на предельную самодетерминацию личности. Фактически это еще одна ветвь правозащитного движения, еще одно направление борьбы за права человека. В нашей стране в силу исторически понятных обстоятельств эта борьба воспринималась и воспринимается до сих пор односторонне. На Западе правозащитное движение обеспокоено не только правами политзаключенных, но и правами сексуальных меньшинств, женщин (феминизм), оплодотворенных яйцеклеток и эмбрионов, лабораторных животных и человеческих субъектов, выступающих в роли «предмета» медико-биологических экспериментов, пациентов, инвалидов и т. д. Благодаря этому происходит глубинная демократизация западного общества на микросоциальном уровне, т. е. на уровне рутинных межличностных взаимосвязей. Напомню неустаревающее суждение С. Л. Франка: «Деспотизм есть господство человека над человеком, господство неограниченное и руководимое лишь произволом самого господствующего. В этом широком смысле деспотизм есть не исключительно политическое понятие, а общая социологическая и морально-правовая категория. Деспотизм столь же возможен в области личных, семейных, гражданских отношений, сколько в сфере государственной жизни. Всюду он сохраняет неизменным свое существо, всюду он означает неограниченное, произвольное господство, предполагающее на другой стороне бесправность и слепое повиновение. Философское обоснование деспотизма состоит в установлении тех принципиальных морально-правовых соображений, из которых вытекает право неограниченного господства и обязанность слепого повиновения; философская критика деспотизма сводится к критике этих соображений». Современный американский правозащитник Дерек Хамфри борется за право человека на предельную свободу или самодетермина-цию, т. е. за право самому принимать решение, когда закончить земное существование. Это право отчуждено современным государством, монополизировано им и реализуется как право применять смертную казнь - прерывать (детерминировать) по своему усмотрению жизнь отдельных индивидов. Государству принадлежит право объявлять войну, т. е. приносить в жертву тысячи жизней своих граждан на алтарь национальных интересов. Оппонентами Хамфри являются не ФБР или КГБ, а, как сказал бы Мишель Фуко, «биополитические аппараты власти», в рамках которых право индивида на рациональный суицид оказывается отчужденным. Идеологическое обоснование данной формы биополитического деспотизма, с одной стороны, дает христианская доктрина, рассматривающая суицид как смертный грех, а с другой стороны, психиатрия, для которой любое желание прервать собственную жизнь является формой психической патологии. Истина, выражаемая (контролируемая) священнослужителями и врачами, обосновывает обязанность индивидов повиноваться. Хамфри живет в обществе, где само право на рациональный суицид формально признано. Однако не случайно он вынужден, обращаясь к читателю, подчеркивать - самоубийство не является преступлением. Лишь в начале 60-х годов в Великобритании было отменено уголовное наказание за попытку совершить самоубийство; до сих пор во многих странах мира (в том числе и в России) распространена практика принудительного психиатрического лечения людей, пытавшихся кончить жизнь самоубийством. Не забыта эта практика и в Америке, несмотря на серьезные успехи антипсихиатрического (также, кстати, правозащитного) движения. Самоубийца - либо «bad» (грешник или уголовник), либо «mad» (психически больной), но уж во всяком случае неравноправный «хороший» и «нормальный» гражданин. Недостаточно формально признать право человека на само-высвобождение через самоубийство, необходимо создать соответствующее социальное и правовое обеспечение этой формы личной свободы. Поскольку подобного социального механизма нет и в Америке, то с необходимостью продолжают действовать и другие механизмы, заставляющие жестко дискриминировать самоубийц как девиантов. Универсальная социальная санкция против девиантов - социальная изоляция, т. е. исключение из пространства социальной коммуникации за стены тюрем, психиатрических лечебниц. Церковь изолирует самоубийц, запрещая для них ритуал церковных похорон и вынося их могилу за ограду кладбищенского сообщества добрых прихожан. Технология секулярной изоляции самоубийц лишь замаскирована там, где само право формально признано. Человек вправе сам прервать свою жизнь, но... в одиночку. Любое, пусть даже пассивное, присутствие другого лица таит для последнего угрозу уголовного наказания, не говоря уж о соучастии в этом поступке. Общество исторгает из себя, уничтожает особыми социальными санкциями попытки социализировать самоубийство, включить это деяние в пространство коммуникации и сотрудничества. Поэтому, с точки зрения Хамфри и общества «Хемлок», вопрос стоит не только о праве на самоубийство, но и о праве получить соответствующую помощь, праве на солидарность в совершении поступка предельной самодетерминации. Традиции и опыт солидарности людей в ситуации совершения рационального суицида заложены в само основание современной западноевропейской культуры. Вспомним опыт Сократа или Сенеки, который, кстати говоря, предполагал наличие для разума ценностей выше, чем простое выживание. Для разума, знающего в качестве высшей цели и ценности физическое выживание человека и человечества, идея рационального суицида неприемлема. Но выживание не является высшей ценностью современной цивилизации. Гораздо более мощно и императивно действует глубоко укорененная установка на самодетерминацию. Человек судит о своем присутствии в мире по делам - по тому, что он сделал, в отличие от всего внешнего, с ним сделавшегося. Граница между «сделал я» и «сделалось», между самодетерминацией и детерминированностью иным является демаркационной линией, отделяющей человеческое в человеке от природного, социального и т. д. Это граница между пространством человеческой свободы, так как она фигурирует в современной идеологии, и сферой не-свободы, деспотической зависимости от внешних влияний. Чем в большей мере человек овладевает собственной телесной жизнедеятельностью, превращает ее из событий тела в поступки разума, тем более он считается совершенным, развитым и ответственным существом. Рациональное самоубийство превращает смерть из «телесного события» в ответственный поступок человека. Эта идея и практика возникают как необходимые, как вызванные к жизни императивными метафизическими установками, коренящимися в глубинах современной человеческой ментальности. Если человечество не найдет в себе силы и разумения для иного типа различения человеческого в человеке, то со временем борьба Дерека Хамфри за право человека на предельную самодетерминацию и, следовательно, свободу закончится успехом.
Возможно ли рациональное самоубийство?
|