Новые замыслы Татищева. Создание школ

Однако угаснуть гранильному ремеслу не дал всё тот же Татищев. В 1734 году его вновь назначили главным начальником уральских и сибирских заводов. Он приехал в горную столицу — Екатеринбург — с новым обширным планом освоения огромного и богатого края. Татищев сумел поднять не только горное дело, но и, по выражению Б. В. Павловского, внёс «значительный вклад в формирование художественной культуры Урала», в том числе и в камнерезное искусство. А. Е. Ферсман считает, что само выражение «культура камня» впервые введено в обиход именно Татищевым.

Татищев хорошо понимал не только значение драгоценных камней для ювелирного ремесла, но и, будучи сам архитектором (по его проектам на Урале были построены крепость и плотина в Екатеринбурге и Егошихинский завод), роль цветного камня в архитектуре и декоративном убранстве зданий. В одном из своих проектов, поданном Екатерине I ещё в конце 1726 года, он рекомендовал использовать цветной камень Урала и Сибири «ко украшению строений Вашего императорского величества и всего русского народа».

А в 1737 году в своём указе Канцелярии Главного заводов правления В. Н. Татищев писал, что из цветных камней не только мелкие изделия, но «если могут большие штуки найдены быть, то можно изрядные сосуды делать, как такие видим из Китая и Персии привозят, дорого продают. К тому же можно, плитками тонкими разрезая, камины и стены в знатных домах к великому украшению убирать... Сверх того, — продолжал Татищев, — если таких призм, что несколько срослось (Татищев имеет в виду друзы хрусталя. — И. Ш.), можно набрать, то к убиранию гротов тож немалое будет украшение». Тут же он отмечал, что драгоценные камни охотно будут покупать ювелиры Москвы.

Как видим, Татищевым намечена довольно широкая программа использования цветного камня, которая была осуществлена только к концу XVIII века.

Горный начальник внимательно следил за новыми находками камней. В 1736 году он уже знал о многих месторождениях хрусталя, о вишнёвых и зеленоватых аметистах, о зелёной яшме из Даурии, о сибирских сердоликах и агатах. Ни уральских яшм, ни поделочного мрамора в то время ещё не нашли. Известен был только мрамор, который, по выражению Татищева, «для мягкости не весьма полированье принимает».

Но Татищев твёрдо верил, что недра Урала и Сибири таят в себе самые разнообразные цветные камни. Недаром в своём вопроснике, который он разослал в 1737 году ко всем уральским и сибирским губернаторам и воеводам, он просил сообщить, находят ли в их краях «каменья твёрдые или прозрачные: алмазы, яхонты, лалы, изумруды, хрустали, аметисты... и протчие; твёрдые, а не прозрачные и цветами отменные: бирюзы, лазурь, аспид, яшма, сердолик, агат, мрамор, алебастр и протчее...».

Как видим, Татищев спрашивает и о камнях, которые найдены на Урале и в Сибири значительно позднее, некоторые даже через сто и более лет. Но часть надежд горного начальника оправдалась ещё при его жизни. Так, в географической работе, написанной им в начале 40-х годов, он сообщал: «Из камней прозрачных в Сибире (в понятие «Сибирь» тогда входил и Урал) находят тумпас, хрусталь разной величины и цветом, из твёрдых цветных камней в Сибирской и Оренбургской губерниях находят агат, яшму, сердолик, мрамор, кремни и тому подобные, которые по полировке весьма чистой и светлой глянец дают и могут в разные работы и с немалою пользой употребляемы быть».

Как горный начальник Татищев всячески способствовал поискам новых месторождений камней. Так, в октябре 1737 года, когда он уже фактически был оторван от горных дел новым назначением и находился в Самаре, получив донесение геодезиста Шишкова и несколько образцов случайно найденных им камней, Татищев немедленно вынес решение: «...нужно к весне послать туда доброго надзирателя, бергауэра искусного с двумя ученики, чтоб прилежнее о... каменье... изследовал...» Он требовал найти не только отдельные случайные камни, а «откуда вываливаются места сыскать и с немалою пользою государства добывать». Кроме того, горный начальник приказал туда же «послать (из Екатеринбурга) гранильщика со станком и одного ученика... с довольны припасы, стоб сия зимы к весне поспеть могли, велеть всяких твёрдых каменьев искать, резать и по малому делу для вида полировать».

Всё больше и больше раскрывал человек богатства уральских и сибирских недр. И в том числе цветной и драгоценный камень.

Но художественная обработка камня не могла вырасти на пустом месте. Она могла возникнуть только на основе достаточно развитой промышленности, техники и культуры.

Татищев хорошо понимал, что успех дальнейшего освоения края, успех любого дела зависит прежде всего от людей — людей грамотных, знающих своё ремесло на современном уровне и умеющих творчески решать любые проблемы. А потому школы были его особой «слабостью». Он заставлял учиться под страхом наказания, сам составлял школьные программы, в большом количестве выписывал учебники, книги, приборы, упрямо выпрашивал учителей и специалистов у правительства.

Горные школы, созданные им в Екатеринбурге, были особого типа. В них учили не только читать и писать, но и механике, знаменованию (рисованию), токарному, пробирному, паяльному, слесарному и... гранильному делу. Да, в 1737 году Татищев ввёл во всех классах в качестве обязательного предмета огранку камней. Почти триста екатеринбургских учеников пытали свои силы в гранильном ремесле! К сожалению, архивные документы не сохранили нам имена тех, кто преподавал в гранильной мастерской, существовавшей при школе. Только Матвей Несенцов упоминается иногда на пожелтевших листах старых дел. Но наверняка он был не один.

Татищев мечтал создать в Екатеринбурге и машинную обработку крупных цветных камней. Не сразу, далеко не сразу удалось это сделать. Ещё долгие годы попытки создать камнерезные и шлифовальные машины были обречены на неудачу.

Татищев многое не успел сделать на Урале. В мае 1737 года он был отозван из Екатеринбурга в Оренбургскую экспедицию, оставаясь, впрочем, горным начальником.

Уже без Татищева, но по его прежнему настойчивому требованию в 1738 году в Екатеринбург был прислан «для ломки и разрабатывания находящихся в здешних местах в горах камений... каменного дела мастер Яков Рейнер».

В роли учителя будущих уральских камнерезов вновь оказался иностранец.