Возясь в ванной с моложавым “бараном”, Родригес еле услышал, как кто-то вошел в дом и остановился, предположительно, в ближайшем к ним коридоре

“ Еще один? Ничего, я со всеми разберусь - испанец осторожно открыл пальцами дверь, избегая малейшего скрипа, прижался к кафельной плитке и медленно выглянул, - Хм, никого. Видимо, надо срочно завязывать пить, а то забываю как о поддержании субординации в строю, так и о безопасности собственной задницы ”

Думая, что в нынешнем состоянии Дурсль никуда не ускользнет и у них еще будет предостаточно времени для выяснений, исполнительный директор ОПБ выскочил из ванной комнаты и осмотрелся с плотоядной бдительностью. Что-то, что пока скрывалось в тени, не выдавая своего присутствия, и играло роль наблюдателя, заставило сына известного военного летчика, разбившегося во время испытаний самодельного летательного аппарата, схватить короткоствол.

“ Не прячься. Кем бы ты ни был, меня не проведешь. Я знаю, что мы не одни здесь ”

Злоумышленник будто прочел мысли испанца и показался на другом конце гостиной, стоя возле фуршетного стола, накрытого темной узорчатой скатертью. Высокий, крепкий мужчина с короткой светло-русой бородой смотрел на хозяина и двигал ртом, то ли молясь, то ли собираясь произнести нечто эпичное.

Родригес ослаб от сущей неожиданности и, с трудом сглатывая слюну, спросил Ханка:

Ты убил ни в чем неповинных, хороших ребят, несших службу на своем посту, и теперь пришел за мной?

Незванник придирчиво осмотрел скатерть, и обнаружил на ней жирные пятна, затем снова повернулся к спросившему, для ответа:

- Я говорил уже вам, что не хочу жить, когда вы явились в Симендиан, чтобы меня выпустить, чтобы я вам помогал? Я не просил меня создавать, как и не просил утаивать от меня ту неприятную информацию, напрямую касавшуюся моих печальных родов…

А этот с тобой? Вы заодно…?

Кто этот? О ком вы?

- Забей…

Продолжая держать мутанта на мушке, напряженный собеседник подошел к шкафчику, сунул руку внутрь, достал толстый фотоальбом и швырнул на пол.