Член Правления Союза писателей России

НИКОЛАЙ РАЧКОВ

«ПРОСТИ МНЕ, МАМА» 5 мин. 45 сек.

Арзамасский, а ныне ленинградский поэт,

член Правления Союза писателей России

«Степь да степь кругом...» -

Дальние края.

Сразу милый дом

Вспоминаю я.

Под хмельком слегка

За столом родня.

Мамина рука

Обняла меня.

Иней. Снег. Мороз.

Праздник Рождества.

Все поют до слез

Грустные слова.

Те, что душу рвут

До сих пор и мне.

«Степь да степь...» А тут

Синий лес в окне.

«Степь да степь...» А тут

В стороне родной,

Ландыши цветут

Радостной весной.

Петь в речную даль

Сладко соловью...

Что же я опять

Плачу и пою?

Плачу потому,

Что на склоне лет

В том родном дому

Никого уж нет.

Да и дом пропал

В грозах бытия.

За спиной провал

Ощущаю я.

Больно знать о том,

Кто и где зарыт.

«Степь да степь кругом....» -

И душа навзрыд.

Х Х Х

Поле

В зыбком нежится покое,

Встреча

Сердце радует мое,

Радует колосьев золотое,

Звонкое,

Державное литье.

Помню я,

Как в детстве шел упрямо,

Раздвигая эти колоски,

И ко мне

Тянула руки мама,

И глаза у ней,

Как васильки.

Х Х Х

Жил когда-то я в дальней стране, как во сне,

Где одни чудеса и встречаются.

Золотые купавы

В той милой стране,

Как большие деревья качаются.

Там любили меня,

Как потом никогда.

В той стране даже в ночи кромешные,

Рядом мама сияла,

Как будто звезда,

Сны мои сберегала безгрешные...

Х Х Х

Вспомню, вспомню горенку,

Память теребя.

Маленького Коленьку -

Самого себя.

Ни к чему и хмуриться,

Радостно теперь.

Это мама с улицы

Открывает дверь.

Тяжко быть солдаткою,

Мир объят войной.

Освещен лампадкою

Сумрак избяной.

«Озорник ты, Коленька,

Оторви да брось...»

И смеюсья,

Тоненький,

Худенький насквозь.

Х Х Х

Время вышло к тому, что на сердце все злей,

То одна, то другая насечка.

Я поеду в деревню. В деревне теплей,

Где родительский дом, там и печка.

Вот он старый мой дом. Вот знакомы порог.

Вот свернулась ан стуле косынка.

«Это ты ли вернулся, мой младший сынок.

Мой болезный, моя сиротинка?..»

Печь нетоплена, в инее стены давно,

А на стеклах зальдели березы.

«Это ты ли, сынок?..»

И рванул я окно -

Вымерзайте последний слезы.

Х Х Х

Ничего,

Ничего не воротится.

Вьюга дней

Заметает наш дом.

Лишь икону

Святой Богородицы

Взял на память

О доме родном.

На иконе -

Скорбящая женщина.

Руки

Вон как темны и грубы.

Знать, крестьянка.

Лучисто увенчана

Золотою короной

Судьбы.

Сколько выпало в жизни ей

Горести,

Сколько вынесла

Всякого зла!

Но детей

Жить учила по-совести,

Потому

И святою была.

Душу чистую,

Словно у горлицы,

Искололо ей

Сплетен жнивье...

Помещу

В городской своей горнице

Я на видное место Ее.

Пусть мой дом

Где-то в полыме лиственном,

Где-то в стуже

Осенних ночей, -

Светит в душу мне

Этот таинственный

Свет прекрасных и кротких

Очей.

Х Х Х

Молчал, набычившись упрямо

И по-мальчишески грубил...

Прости мне, мама,

Слышишь, мама,

Что неумело так любил.

Отца не знал,

Не ждал свиданья.

Отец остался на войне.

Ах, мама, все твои страданья

Отозвались сейчас во мне.

Чтоб я одеты был и сытым,

Ты не жалела слабых сил.

Я был не самым лучшим сыном,

Да что там -

Непутевый сын.

Ограда сельская, простая.

А рядом, на ветру шурша,

Стоит березка золотая,

Такая, как твоя душа.

Летит листва к подножью храма.

Здесь так тепло,

Как от огня.

И я шепчу:

«Спасибо, мама,

За то, что светишь для меня...»

НИКОЛАЙ РАЧКОВ

«ЗАЖГИ В СЕБЕ СВЕЧУ» 6 мин. 15 сек.

Волга в сердце плеснет волною,

Встанет лес, сколько хватит глаз.

И куда не взгляну — родное:

Нижний,

Болдино,

Арзамас.

От Оки

до самой Ветлуги,

От Заволжья

до Сергача,

Пол-Европы почти в округе, -

Заявляю не сгоряча...

… Я не просто гордиться смею,

Я любовью своей богат.

Лишь бы те,

кто придут на смену,

Не транжирили этот клад.

Лишь бы в спешке

да мимоходом

Не нарушили связи дней.

Лишь бы знали,

откуда родом,

И кровей каких,

И корней...

Х Х Х

Плачет, стонет земля от великих потерь и утрат.

Лютый ворог в Москве, но над Волгой рассвета свеченье.

Нижний Новгород встал, собирая в поход ополченье -

Бей, Россия, в набат!

Не однажды пылал над тобою зловещий закат,

Но спасало не раз колокольное вещее слово.

Над разрухою душ и над голодом совести снова

Бей, Россия, в набат!

Х Х Х

Когда темно, и ложь кругом,

И нет пути лучу,

Не надо думать о плохом, -

Зажги в себе свечу.

И кто-то пусть воззвал к тебе:

За мной! Озолочу!

Спокойно улыбнись судьбе, -

Зажги в себе свечу.

И в небесах гремят грома,

И я одно шепчу:

Бог — это свет.

Да сгинет тьма!

Зажги в себе свечу.

Х Х Х

Свет бы сиял голубой,

Видеть бы только дорогу, -

Все перетерпим с тобой,

Выдержим все понемногу.

Меч сохранили и плуг,

Есть и молитва в подмогу,

Мы же в России, мой друг,

Русские мы, слава Богу.

Истина тем хороша,

Что и звучит непреложно,

Родина — это душа,

А без души невозможно.

Х Х Х

Перышко с небес,

А может — слово.

Если умный,

Глянь да раскуси.

Сколько голубого-голубого,

Сколько золотого на Руси.

Сколько выгребали, вывозили,

Сколько вырубали — не сочтешь.

Ну а васильки все так же сини,

Глаз не отведешь

Какая рожь.

И в лесу, и в поле

Сколько меда -

Захмелеет на ветру любой.

Свет какой!

Да это у народа

Светится душа сама собой.

Х Х Х

Лишнего, мой друг, не говори.

Живы мы. И сердце не ослепло.

Из руин встают монастыри,

Храмы восстают почти из пепла.

И разор осилим, и разлад.

Срок, понятно, вовсе не недельный.

Погляди, как нынче я богат,

Все богатство - это крест нательный.

О родном поплачем, о своем.

Проклинать ничьи не будем тени.

Разве это плохо, что встаем

Только перед Богом

на колени?

Х Х Х

Тихой речки

Прозрачное устье.

Городок на горе. Купола...

Столько счастья,

И боли,

И грусти

Ты мне, родина,

С детства дала!

С детства

Жить привыкал я Тобою.

Знал,

Что многое сдюжу, снесу,

Если сердце

В ненастье любое

Будет чистым,

Как ландыш в лесу.

Мне чужие

Не надобны сани.

И душа оттого

Не пуста.

Я все песни Твои

И сказанья

Не забуду

Уже до креста.

И усну,

Очарованный Русью.

Ведь была она в сердце,

Была!..

Тихой речки

Прозрачное устье,

Городок на горе

Купола.

Х Х Х

Думали, что больше не услышим,

Но воспрял белоколонный храм:

Звон прошел по облакам,

По крышам,

А потом по дрогнувшим сердцам.

Вот он — русский,

вот он — свой, раздольный,

Самый тот -

Малиновый, родной,

Позабытый всеми,

Колокольный -

Над моей старинной стороной.

В медном звуке сила вековая,

И любви, и верности обет.

Будит он живых,

Неумолкая,

Поминая всех, кого уж нет.

Кто услышит, тот умом рассудит,

И сильней уверует с тех пор:

Русь -

Она в душе и есть,

И будет.

Вечная,

Всему наперекор.

АЛЕКСАНДР ЛЮКИН

«ЕСЛИ ЭТО ЗАБУДУ» 4 мин.

Спит жена,

Спит маленький сынишка,

Между ними

Плюшевый спит мишка.

Ходики

Лепечут на стене,

Им не спится,

И не спится мне.

Х Х Х

- Давай, солдат,

Немного подымим.

Вот мой кисет,

Клади свою бумагу.

Притихли...

Знать, мы надавали им...

Смотри, дождит, -

Ядри ее кулагу...

- Да, брат, дождит...

У нас, поди, сейчас

Уже отмолотились

Наши бабы.

Поди, пьют чай

Да вспоминают нас.

Взглянуть на них

Хотя из-за угла бы.

- Ты сам откуда?

- Из Рязани я.

- А я, брат, из-под Лыскова

От Волги.

И вот уже

Как старые друзья

Уселись два солдата

У дороги.

Х Х Х

Война шла на меня

Не стороной.

Я жил

Одним дыханьем со страной.

Я под прямую

Попадал наводку,

Срывала пуля

С головы пилотку.

И танк утюжил

Землю надо мной.

А я — живой,

Вставал из-род земли,

Отряхивался,

Снова шел в атаку.

В разрывах,

В грохоте,

В пыли.

Злой и голодный,

Как собака,

С душою

Раскаленной добела.

Я шел,

А ненависть вела.

Х Х Х

Я ставил на нейтральной мины,

Фашистов пулями клеймил,

Ел полудохлую конину,

Спал на морозе,

Вшей кормил.

- А где же подвиг? -

Кто-то спросит.

И огорошу я его:

Не знаю, брат,

Я так работал,

Что было мне не до того.

Х Х Х

Посреди смертей

До больших побед

Говорил солдат:

- Больше силы нет

Говорил себе,

Не кому-нибудь.

И с боями вновь

Продолжал свой путь.

Он штыком колол,

Он гранатой рвал

И опять сказал:

- Не могу, устал.

Не могу, устал,

Но за горло хвать,

Поднатужился -

И врагу не встать.

- Не могу,

устал», -

Но штыком бросок,

И уткнулся враг

Головой в песок.

До Берлина шел,

Все твердил:

«Устал».

...Ах, солдат, солдат,

Ну зачем ты врал?

Х Х Х

Два солдата сидят,

Разговор ведут,

Как домой они

К женам спать придут.

Говорит один:

- Ах, постель бела.

А жена меня

Пять годов ждала.

Говорит другой:

- Ляжем в сено спать,

Чтоб не слушали

Нас отец и мать».

Загремел снаряд, -

И в крови, в пыли,

Два солдата спать

Вечным сном легли.

Х Х Х

Солдату угодила пуля в грудь,

И он лежит, припав к земле щекой.

Как будто, совершив нелегкий путь,

Прилег он ненадолго отдохнуть.

Глаза закрыты.

На лице покой.

Кругом него бескрайние поля.

Ромашки в изголовье расцвели.

Чуть-чуть дымком подернута земля,

И крыши видно за бугром вдали.

И, кажется,

Проснется он вот-вот,

Тихонько встанет

И домой пойдет.

И там всплакнут,

Чья горше стала жизнь:

- А мы тебя, родимый, заждались!

Х Х Х

Трудно в мире одинокой.

Утомилась от хлопот.

В стороне глухой, далекой

Мать-старушка сына ждет.

Но где ива наклонилась,

Сын с такой улыбкой спит,

Будто Родина приснилась,

За которую убит.

Х Х Х

Я, матушка Россия,

С просьбой к тебе великой:

Буде ежели трудно,

Меня окликай.

Помнишь, как это было

В сорок первом году?

Я приду.

Х Х Х

Спит жена,

Спит маленький сынишка,

Между ними

Плюшевый спит мишка.

Ходики

Лепечут на стене,

Им не спится,

И не спится мне.

АЛЕКСАНДР ЛЮКИН

«ЧТО РАССКАЗАТЬ ВАМ ПРО ЛЮБОВЬ?» 4 мин.40 сек.

Штопает мать

Голубые штанишки

И напевает

Тихонечко Мишке:

- Вырастешь, Мишка,

Большой-пребольшой,

Сильный, красивый

И добрый душой.

Будешь строителем

Иль комбайнером

И перестанешь сигать по заборам.

Цыпок не будет,

Сопельки утрешь.

Девки увидят:

- Ай парень хорош!

И подойдет тут

Одна раскрасавица!..

Мишка сидит без штанов,

Улыбается.

Х Х Х

Как это устроена

Интересно жизнь!

Вперегонки бегали,

Спорили, дрались,

И купались с ней мы

Платье и штанишки

У прибрежных ив,

Вместе положив.

А потом вдруг синий

Вечер и луна...

Поглядела молча

На меня она...

И смутились оба,

Краской залились...

Как это устроена

Интересно жизнь.

Х Х Х

Лишь только чуть

Укроет избы вечер

И соловьи

В потемках запоют -

Упрямый,

Озорной,

Широкоплечий,

Все ждет и ждет он

Настеньку свою.

Душа не чаша,

Из нее не вылить

За целый день

Скопившейся тоски.

Ее лишь Настя,

Настя

Может выпить,

К его губам

Поднявшись на носки.

А на селе

Весна заговорила,

Сады пургой

Черемух замела.

И Настенька пришла,

И поманила,

И тихого

За вишни повела.

Там просидит он

С Настенькой до зорьки,

Он не посмеет

Даже закурить.

И только завтра

До обиды горько

В селе про Настю

Будут говорить.

Х Х Х

Скажи, ну с кем ты, Наська, в ночи лунные

Шатаешься до третьих петухов?

Ах, Наська, Наська, девка неразумная!

Неуж-то нету лучше женихов.

Лицо его осыпано веснушками,

На всю округу первый шарлатан.

Смотри же, Наська, синий с завитушками

Держи покрепче новый сарафан.

Ему ничто с любым бугаем справиться,

А ты хрупка. Ну что нашла ты в нем?

Ах, Наська, Наська, сельская красавица!

Смотри же, доиграешься с огнем!

Уходит Наська в ноченьку медовую,

Глаза у Наськи звездами блестят.

И ахают вослед седоголовые

Старухи, поумнев под шестьдесят.

Х Х Х

Молоток,

От души

С малиновым звоном

Попляши,

Попляши -

Унывать-то что нам!

В двадцать лет кузнеца

Девка полюбила.

Это было вчера,

У калитки было.

Обняла горячо,

Обожгла губами,

И до пяток дошло

Озорное пламя.

Не противься металл,

Завивайся в кольца,

Ишь, как радость в душе

Звонит в колокольцы.

Попляши,

Молоток,

С малиновым звоном.

Поцелуй-то какой -

Затяжной,

Со стоном.

Только пот по лицу,

Да румянец с пылу.

А любовь кузнецу

Прибавляет силу.

Х Х Х

Кринку уронила на пороге,

Суп недосоленый подала.

Встала перед мужем

Вся в тревоге,

Вспыхнула стыдом

И замерла.

Только муж ее

Не глянул строго.

Он дубовый столик миновал,

В сторону отвел ее немного

И за все, за все

Поцеловал.

Х Х Х

Ты - мое счастье,

Ты - мое горе,

Ты — моя суша,

Ты — мое море.

Суша, где все теплотою лучится,

Море, где хочется мне утопиться.

Х Х Х

Что рассказать вам про любовь,

Про ту, которая нас сушит.

Пришла, прошла,

Но вновь и вновь

Придет, найдет и оглоушит.

Х Х Х

Ух, вы чертовы глаза, черные, колючие,

Все хотите вы сказать, что вы в мире лучшие.

У меня виски седы, нет в вас капли жалости.

Три шага мне до беды, два шага до старости.

Не люблю, уйдите прочь,

Вы на горе созданы.

Ах, какая нынче ночь,

А любить опоздано.

АЛЕКСАНДР ЛЮКИН

«БЕСПОКОЙСТВО» 4 мин. 15 сек.

Не балована, и не нежена,

Вся истоптана, вся изъезжена.

Всю повытерли, ископытили

И извозчики, и водители.

Вечно корчится, вечно мается

И лежит в пыли, извивается.

Эх, пожить бы ей недотрогою,

Да кому ж тогда быть дорогою.

Х Х Х

На элеваторе в голодный год,

Спасая от бесхлебицы народ,

Хлеб уложив в последний грузовик,

Голодной смертью умер большевик.

Зарыт он в поле, как в село идешь,

За ним все холмик, а за ним все режь да рожь.

Качается, идет она к холму,

Чтоб поклониться до земли ему.

Х Х Х

Жизнь наших отцов -

Большая наука для наст.

Жизнь — хорошая штука,

Но не держат ее про запас.

Жить, жить, жить, жить.

Не дурака валять, а жить.

Только ночью глаза смежить,

Проснуться и снова жить.

И даже тогда,

Когда некуда будет деться,

Не стонать, не ныть,

Не скулить, не вертеться.

А жить, жить, жить, жить,

Пока пуля летит

От ствола до сердца.

Х Х Х

Богатыри мы на плакатах,

Мы и в стихах богатыри.

Все хорошо, но нам, ребята,

Ведь трудно — что ни говори.

Конечно, мы, а не иные

Льем сталь и делаем моря.

Но говорить, что мы стальные

Бесчеловечно,

Это зря.

Х Х Х

Он век трудился, устали не зная,

Век хлопотал в цеху к верстака.

А если бы ему судьба такая,

Что памятник отлили на века.

Стоял бы он, стеснялся бы кого-то,

Большой, сутулый, воплощенный в медь.

И руки, отнятые от работы,

Так и не знал, куда бы деть.

Х Х Х

Орденом наградили. Почет и слава.

Идем с фотографом.

Но, увидав нас, она, доярка Мякинина Клава.

Спряталась. В платок рябое лицо уткнула.

И плачет, палчет навзрыд, навсхлип.

- Да что с тобой, Клава?

И чуть продохнула:

«Некрасивая»

Говорит.

Х Х Х

Любить людей за их тяжелый труд -

Такого счастья век не отберут.

Об этом счастье с детства я узнал:

Что людям дал, тем и богаче стал.

Но может быть и горькое в судьбе:

Ты все отдашь, но — ничего тебе.

Тогда с обидой ни к кому не лезть,

Такое счастье лишь у сильных есть.

Х Х Х

Бухгалтер умрет — и не страшно,

Ученый умрет — все мы смертны.

Даже кто-то умрет из домашних -

Это в мире совсем незаметно.

Но умрет человек в человеке,

Заменить его будет некем.

Х Х Х

Жить, это если над собой подняться,

Своей корысти ходу не давать.

Что ни живи, все жить да удивляться.

Что ни ищи, - все чудо открывать.

Х Х Х

Пускай идут снега,

Пускай гудит метель,

Шагай, шагай, шагай,

Коль впереди есть цель.

Сквозь беды ты пройдешь,

Сквозь годы пролетишь.

Усталость боль и дрожь -

Ты все судьбе простишь.

Шагай и не забудь,

Что ты живешь в пути.

Беда, коль гладок путь,

Да некуда идти.