Информационное оружие 13 page

То есть Эхнатон, если он в какой-то форме получил видение ложности религии древнего Египта и образа жизни на её основе и получил новое видение мира и Бога, стоял перед проблемой: как расширить свою систему образов и понятий, чтобы выразить и передать современникам новое для них знание. Причем, чем дальше от повседневности были стоявшие вопросы, требовавшие освещения, тем большие трудности в выражении и передаче информации он испытывал.

В итоге старое жречество <(правильнее сказать: знахарство)> Амона в Фивах и, видимо, служители Ра в Гелиополе не приняли нового учения; народ, занятый в хозяйстве, воспротивился подавлению традиционных ритуалов ради непонятного ему нового культа: он, не вдумываясь в содержание нового учения, не искал мистики религии, а удовлетворялся культами. Сейчас также подавляющее большинство воспринимает религии и их различия как ритуалы богослужения, в которых они либо принимают участие, либо взирают со стороны.

Подвластные Египту страны начали отделяться от Египта, но Эхнатон, оставшись верен учению о любви и мире на Земле, не предпринял никаких военных усилий к сохранению целостности государства и умер в 1358 г. до н.э. на 30-м году жизни.

Его генотип был отягощен близкородственными браками предков, принятыми в династиях фараонов. Поэтому особый вопрос, что такое приступы эпилепсии: выражение слабости его организма, не способного выдержать соприкосновения с Высшими силами, либо же это — следствие повышенной чувствительности к неотмирному, вследствие чего в качестве миссионера был избран фараон-эпилептик?

Но если смотреть на эпизод религиозной реформы Эхнатона с точки зрения общей теории управления, то фараон, будучи государем и жрецом, наиболее предпочтителен для оказания воздействия на общество через жреческие иерархии и государственный аппарат со стороны внесоциальных факторов, поскольку при этом в наибольшей мере сохраняется управляемость социальной системы, и она переходит в новый режим без потери управления и связанного с этим хаосом.

Но вне зависимости от того, был Эхнатон избран Свыше или же он своим разумением увидел несостоятельность религии и жизнестроя Египта и своею волей устремился к Высшему, факт остается фактом: к концу его царствования иероглиф «бог» перестал употребляться по отношению к фараону и Солнцу. «Как царь, так и само солнце перестали считаться богами; отныне оба со строгой последовательностью считались только царями» (“Тайна золотого гроба”, стр. 155). На стр. 156 этот же тезис по отношению к фараону и солнцу подтверждается вторично, но с употреблением термина “властитель”. Как бы там ни было, Эхнатон, перестав именоваться богом сам, ликвидировав “зверинец” египетского многобожия, перестав именовать Солнце богом и введя монотеизм, выполнил основные требования коранического вероучения.

Но это оказалось выше разумения его современников; сам Эхнатон не создал социальной базы воспреемников учения, и после его смерти “зверинец богов” снова возобладал над Египтом. Административное "решение" религиозных проблем обогнало на многие поколения мировоззренческие изменения общества, и с уходом администратора мировоззрение вернулось к привычным для него формам самовыражения. Эхнатон сделал дело на 3-м приоритете обобщенных средств управления, но не сделал его на 1, 2 приоритетах.

Следующая в хронологии попытка изменения хода дел в Египте была осуществлена через Моисея. Коран приводит эпизод, отсутствующий в Библии. Сура 79: «15. Дошел ли до тебя рассказ о Мусе? 16. Вот воззвал к нему его Господь в долине священной Тува: 17. “Иди к Фир’ауну, он ведь уклонился, и 18. скажи ему: “Не следует ли тебе очиститься? 19. И я поведу тебя к твоему Господу, и ты будешь богобоязнен.” 20. И показал он ему знамение величайшее, 21. но тот счел это ложью и ослушался, 22. а потом отвернулся, усердствуя. 23. И собрал и возгласил, 24. и сказал: “Я — Господь ваш высочайший!” 25. И взял его Аллах наказанием жизни последней и первой.»

То есть Коран утверждает, что миссия Моисея началась с попытки “отделения в Египте церкви от государства” с целью создания новой церкви: Моисей встал между фараоном-государем и жреческой иерархией. Если бы фараон признал его права, то история потекла бы другим путем. Но фараон отверг водительство Свыше и только после этого последовало требование исхода хевреев из Египта, которое фараон принужден был исполнить под давлением знамений и с согласия старого жречества Амона-Ра, предпочитавшего вынести назревающий раскол за пределы египетского общества, памятуя об Эхнатоне и смуте, последовавшей за его смертью.

З.Фрейд в работе “Человек Моисей и монотеистическая религия” (в сб. З.Фрейд. “Психоанализ. Религия. Культура.” М., “Ренессанс”, 1992 г.) указывает на египетское происхождение имени Моисей — Мосе. Моисей был посвящен «во всю мудрость египтян». Далее Фрейд высказывает предположение, что Моисей — высокородный египтянин, жрец. Исход, по мнению Фрейда, имел место после краха религиозной реформы Эхнатона, скорее всего с 1358 г. до н.э. по 1350 г. или в период смуты, последовавшей за смертью наследовавшего Эхнатону Тутанхамона, прежде чем полководец Хоремхеб восстановил государственное управление.

Фрейд полагает, что Моисей дал хевреям учение Эхнатона. Со ссылкой на “Историю Египта” Дж.Брестеда (англ. издание, 1906 г., стр. 360), Фрейд дает подстрочное примечание: «Но сколь бы очевидным не было гелиополитанское (из Гелиополя) происхождение новой государственной религии, последняя не была солнцепоклонничеством; слово «Атон» было применено вместо старого слова со значением бог (нутер), и между богом и материальным солнцем проводилось ясное различие.» И далее со ссылкой на “Зарю знания” того же Брестеда: «правитель обожествлял силу, благодаря которой Солнце дает о себе знать на земле.» И со ссылкой на А.Эрмана “О египетской религии” (нем., 1905): «Имеют место... слова, которые призваны как только можно абстрактнее выразить, что почитается не само светило, а обнаруживающееся в нём (или за ним? — наш вопрос) существо.» Фрейд усматривает и почти полное фонетическое совпадение: “Слушай, Израиль, наш бог Атон (Адонаи) — единственный Бог” (стр. 153).

Фрейд также видит конфликт мировоззрений: Моисея-вероучителя и хеврейской массы, несущей мировоззрение обыденного сознания тех лет, близоруко-конкретного видения мира и потому находящего успокоение в идолопоклонстве и ритуальных церемониях. Фрейд полагает, что в личности библейского Моисея слились воспоминания о двух Моисеях: первом — вероучителе, египетском жреце (Атона) и втором — зяте Иофора, служителя культа из Кадеша. Поэтому в иудаизме слились, на его взгляд, идея Вселенского Бога, Который превыше всего и не нуждается от людей ни в чём, и ритуалы “умилостивления жертвами”, свойственные религиям, выражавшим развитие предметно-конкретного мировоззрения цивилизации в те годы.

З.Фрейд пишет: «Как известно, критическая библиистика исходит из наличия двух письменных источников шестикнижия < (???) Пятикнижия >. Они обозначаются буквами J и E, поскольку в одном из них принято имя Божие Яхве, в другом — Элогим. Именно Элогим, не Адонаи, однако на ум приходит наблюдение одного автора: “Различные имена — явственный признак изначально различных богов” (стр. 167) — и пришедших из разных вероучений и отождествившихся в новом общем для них вероучении в одного бога, — добавим мы.

З.Фрейд не был, судя по его наследию, молитвенником, и рассматривал и моделировал течение исключительно внутрисоциальных процессов. Тем не менее эти его выводы из данных археологии и фактологии исторической науки — в согласии с кораническими: «Те, кому было дано нести Тору, а они её не понесли, подобны ослу, который несет книги. Скверно подобие людей, которые считали ложью знамения Аллаха! Аллах не ведет людей неправедных!» (62:5).

Так или иначе, вне зависимости от датировки исхода из Египта, — до Рамзеса II или после него — “мировая закулиса” формировалась в процессе 42-летнего кочевья по Синайской пустыне и в годы становления культа Яхве (заимствованного у иевусеев в нынешнем Иерусалиме праславянской Яви) после смерти (или убийства, как полагает Фрейд) Моисея — египтянина, вероучителя, пророка.

«К величайшим загадкам иудейской прадревности относится происхождение левитов» (стр. 165). Фрейд отождествляет первых левитов с «людьми Моисея», т.е. с египтянами или полукровками, “аппаратом” пророка, вышедшими из Египта с ним вместе. Но само происхождение этой “величайшей загадки” связано с тем, что вне зависимости от вероисповедания (или безверия) “элитарные” писатели XIX — XX вв. не видят различий между известным им “духовенством” и “жречеством” древних цивилизаций. Они полагают, что “жречество” — часть “элиты” древнего мира, тогдашнее “духовенство”. И им довольно трудно объяснить, что, с точки зрения жречества, все, не принадлежащее к его структурам посвящения и клановым системам, является “толпой”, профанами; а по отношению к высшим степеням посвящения низшие ступени иерархии также являются “толпой”. Происходит такое от непонимания внутрисоциальной функции жречества как носителя всей полноты внутрисоциальной власти в обществе и высших её специализированных видов: концептуальной (1, 2, 3 приоритеты обобщенных средств управления) и идеологической (3-й приоритет) — власти открыто пропагандируемой идеологии (религии в том числе). Структурно древнему жречеству подобно современное масонство; но оно отличается от древнего жречества тем, что его “мировая закулиса” никогда не допускала до осознанной работы на уровне 2-го, 1-го приоритетов обобщенных средств управления и мистики, стоящей еще выше, несмотря на все посвящения, “полеты в астрал” и прочую психологическую “подготовку”. Масонство никогда не пускали выше третьего приоритета, посвящая его только в тайную идеологию, на основе которой за кулисами истории на принципе “элитарности” бесконфликтно объединяются все открытые идеологии, часто внешне враждебные.

Зная об этом различии “духовенства”, “элиты” и жречества, даже в библейских описаниях замкнутой клановой системы “левитов” можно увидеть некую жреческую систему, скорее всего восходящую к потомкам Иосифа, чья принадлежность к кланам гелиопольского жречества Ра в Библии провозглашена прямо.

Так же странным был и “плен египетский”: пленные не были перемешаны в рабском стаде, как это было принято в те времена; и даже сохранили навыки, необходимые для кочевья.

Жреческая периферия проникала во все социальные группы, подобно первичным организациям КПСС. И хевреи не могли уйти из Египта, не унеся в себе периферии египетского жречества: победивших служителей Амона-Ра и помалкивающих служителей “побежденного” Атона. То есть то, что названо в Библии “пленом египетским” для толпы, с точки зрения полновластного жречества Египта было чем-то иным: скорее всего подготовкой к экспансии методом “культурного сотрудничества”, при котором жертвам агрессии прививается не свойственная им культура, в которой они могут быть только рабочей силой, работающей на агрессора, пока они считают своею привнесенную им, искусственно созданную культуру.

Для агрессии таким способом им была необходима социальная система — носитель и рассадник искусственно и целенаправленно взращенной ими культуры < извращения человеческой психики и, в частности, мышления >; носитель своего рода “культурного СПИДа”. Для этого жречество < знахари > Египта создало народ-биоробот: отсюда навязывание обрезания; жесточайшие репрессии в период синайского “турпохода”, в ходе которого вымерло поколение более-менее по-человечески разумевшее, что есть добро, а что есть зло, но выросло два поколения неразумевших, но бессмысленно послушных, о чем прямо говорят выпавшие при цензуре строки из кн. Числа 14:23; и прямо говорит Второзаконие, 32:28, 29: «Ибо они народ, потерявший рассудок, и нет в них смысла. О, если бы они рассудили, подумали о сем, уразумели, что с ними будет!» М.Н.Полторанин в передаче “Момент истины” 25.01.94 назвал язык современной нам прессы “лагерным ивритом”. Он прав: иврит стал лагерным жаргоном в кочевом концлагере синайского “турпохода”. Его основой, по всей видимости, стал рабочий язык египетского жречества: семь ключей огласовки текста — это слишком глубокомысленно для первобытных кочевников, но для иерархий посвящения, стремящихся к глобальной власти, это просто необходимо.

Бог не насилует истиной. Он позволяет людям, в том числе и жречеству, делать то, что они хотят. Но если эти дела противны Его милости, то Он находит способы творить Свою милость в обход контроля тех, кто ей противится, потому, что Он дарует Различение всем: и добродетельным, и злодеям. И в иудаизме до прихода Христа периферия Амона-Ра учила ростовщичеству, расовой неприязни и вседозволенности по отношению к не-иудеям; а пророки обличали иудеев. Пророков убивали, объявляли лжецами, но даже если они умирали своею смертью, то их слова подвергались цензуре, редактированию, дополнению отсебятиной периферии Амона-Ра.

Чем реально было пленение Вавилонское, это — вопрос особый ввиду весьма ограниченного объема информации об истории Вавилона.

Но так или иначе иудейская священническая верхушка к моменту прихода Христа была богопротивной, но она не могла быть самостоятельной, поскольку являлась искусственным насаждением в истории, взращенным жречеством Египта и, видимо, Вавилона. Не исключено, что молчание о Вавилоне исторической науки, подконтрольной “мировой закулисе”, свидетельство того, что тайны вавилонские значимее египетских.

Но в миссии Моисея можно увидеть два этапа: первый — сохранить египетскую государственность, наполнив её новым вероучением, во многом аналогичном учению Эхнатона; второй — попытка создать новое, чистое от прежних заблуждений цивилизации общество из примитивных по сравнению с Египтом кочевников, на которое ляжет миссия просвещения других народов об истинной религии. Первый этап не увенчался успехом по причине гордыни правящей верхушки Египта. Второй этап деформирован вмешательством египетских иерархий, < после отказа древних евреев приступить к исполнению просветительской миссии по завершении года кочевья в пустыне >. Вследствие этого новое общество не могло освободиться из духовного египетского плена, восприняв идею своей богоизбранности и превосходства над другими и не выполняя по этой причине миссию просвещения других народов. Когда такой образ жизни стал устойчивым для него и привычным, пришел Христос.

Учение Христа было обращено сразу и непосредственно к народным низам. То есть это снисхождение иерархически высшего объемлющего управления в самый нижний уровень иерархии во вложенной суперсистеме, отсекающее его от более высоких внутрисуперсистемных уровней иерархии. «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение» (Лука, 12:51). Но это не то разделение, о котором сказано: «разделяй и властвуй», а другое: «Не в совокупности ищи единства, но более того: в единообразии разделения» (К.Прутков). То есть это разделение созидающих от паразитов, разрушителей, обреченных на гибель. Общение с синедрионом и священнической верхушкой — явление второстепенной значимости по сравнению с учением в народных низах о Святом Духе и преображении человека в Духе Святом. Если бы первосвященники и “мировая закулиса” не играли в мистерию “Да сбудутся писания...”, а подчинились посланнику Всевышнего, последующая история была бы иной: более счастливой для всех уже в земной жизни. Это был бы наилучший в то время вариант. Но коли они не подчинились прямому предложению Богодержавия, то история пошла по более тяжелому варианту: изначально ненасильственное распространение христианства, которое до Никейского собора все же было учением об обретении человеком Духа Святого. < Силовая “христианизация” — это уже неотъемлемое свойство после-Никейских церквей, захвативших и светскую власть. Если этого нет сейчас, то только потому, что церкви утратили светскую власть, и в обществах действующая “святая инквизиция” — не их удел.>

Такой взгляд на историю, мирскую и неотмирную, предполагает определённость неких этапов, но многовариантность путей их достижения; выбор же путей — в свободной воле людей, хотя может и не осознаваться ими в качестве выбора. Другое дело, что человек в сфере управления общесоциальной значимости, сделав выбор единолично при принятии какого-либо решения, способен увлечь на путь за собой целые поколения. Тем более важно, чтобы выбор был благим, а не таким, какой совершил синедрион, увлекая за собой целую цивилизацию даже не подозревавших о его существовании.

Когда после Никейского Собора доктрина искупления с кодировкой на самоликвидацию без какого бы то ни было земного смысла всего добродетельного и благонамеренного стала затмевать учение о Святом Духе, пришел Мухаммад. Через него был дан Коран.

Коран провозглашает единство всех Откровений, данных через Христа, Моисея, других пророков как известных людям, так и забытых ими. Коран обращен ко всем. И как было показано ранее, он является еще и целенаправленной системой защиты информации Откровения от предумышленных искажений по причине своекорыстия. Но по кораническому учению, если до Христа Бог еще попускал убивать пророков; позволил мистерию казни Христа, хотя и избавил Христа от участия в ней, то Мухаммад действовал уже во всеоружии от 6 до 1 приоритетов обобщенного оружия и средств управления, показывая этим, что Бог всесилен не только на небе, но и на Земле, и не найдется никого, кто бы смог остановить ниспослание Им Откровения и восприятие Откровения культурой общества. И именно ислам снес жреческие гностические структуры Египта, лишив на несколько веков “мировую закулису” обустроенной земной вотчины.

Коран, текст которого не изменялся, хранил информацию, противную “мировой закулисе”, более 1300 лет. Он обращен ко всем обладателям рассудка, кто благоговеет перед Богом, а не перед какими-либо писаниями, преданиями, внутрисоциальными иерархиями.

Коран — КЛАДЕНЕЦ, положенный до срока, пока к нему не обратятся и не увидят, что он — объяснение земной истории и неотмирной истории людей в единстве понимания смысла слов “добро” и “зло” и на земле, как и на небе. И если на земле что-то плохо, то только потому, что Бог — не насильник: если бы Он захотел, то все без исключения уверовали так, как Он бы пожелал; но Он дал человеку чувства, память, разум, речь, способность трудиться и свободу воли, и, не будучи насильником, Он ждет до известного Ему срока, чтобы люди сами могли понять, что есть истина, и следовать ей добровольно, потому что она ведет к их благу; Он может вести к добру, но идти надо самим; Он водительствует, но не будет нести на руках тех, кто может идти сам, и кому уже всё дано для этого. Человеческая любовь — это не только эмоции, душевная теплота, но и разумная целеустремленность человека (общества) ко благу при его высочайшей дисциплине в следовании воле Божией. Разумной целеустремленности как раз и не хватает исторически реальному христианству, по какой причине оно не благодетельно в земных делах, но способно только к утешению пострадавших в социальных катастрофах и нагнетанию бессмысленного эмоционального напряжения — топлива для очередной исторической мистерии “мировой закулисы”, вынесенной в толпу, < за которой последует очередная социальная катастрофа, часто называемая “социальным экспериментом”>.

Коран — единственная запись Откровения (или, если кому-то неприемлемо, то вероучение), содержащее запретительную догматику по вопросам внутрисоциальной жизни, отрицающую “элитарно”-невольничье социальное устройство как якобы Богом предписанный жизнестрой людей на Земле. Но именно “элитарно”-невольничье социальное устройство от Шумера и Египта до современных “демократий” — фактор внутрисоциального принуждения ко греху и вовлечения во грех в обход контроля сознания человека. Ранее уже было сказано об объяснении в Коране монополии на знание, о запрете ростовщичества, о запрете средств подавления психики и интеллекта человека. Но Коран прямо указует и на ОШИБОЧНОСТЬ существования ВНУТРИСОЦИАЛЬНЫХ ИЕРАРХИЙ: «... приходите к слову равному для нас и для вас, (...) чтобы одним из нас не обращать других из нас в господ помимо Аллаха» (3:57); «Вы были на краю пропасти огня, а Он спас вас оттуда. Так разъясняет вам Аллах Свои знамения, — может быть вы пойдете прямым путем! — и пусть будет среди вас община, которая призывает к добру, приказывает одобренное и удерживает от неодобряемого. Эти — счастливы» (3:99, 100). < Это — для тех, кто не понял, что, если Иисус, даже обладая династическими правами, жил простым человеком, то это означает, что внутрисоциальные иерархии личностей не выражают Богодержавия и потому они неуместны на Земле.>

Человечество — единый уровень в иерархии Вселенной. Иерархия личностей людей в обществе — земная своекорыстная отсебятина, основанная на монополии на знание и подчинении себя искушению потреблять в земной жизни благ больше, чем другие, и иметь безответственно-свободное время беззаботности. Иерархия должностей и квалификационных уровней в общественном объединении труда не должна навязываться и восприниматься в качестве иерархии личностей, живущих на Земле. Это видно из аята 3:100. ОБЩИНА, упомянутая в нём, — часть общества. Её внутрисоциальная нагрузка — ЖИЗНЕРЕЧЕНИЕ, т.е. наиболее полная внутрисоциальная власть и её высшие специализированные виды. Но эта важнейшая нагрузка возлагается на общину, т.е. открытую для всех функционально специализирующуюся внутрисоциальную группу, лишенную предопределенной заранее внутренней структуры, предопределяющей взаимное подчинение её членов.

Иерархия “мировой закулисы” уже устойчиво существует, и Коран предписывает противостоять ей не иерархией, не орденом («Тайная беседа от сатаны» — сура 58:11; это общая оценка всех мистерий и посвящений в Коране), не степенями и ступенями взаимного отличия и превосходства, а ОБЩИНОЙ, потому что в истинной общине управление идет на виртуальных структурах, мгновенно возникающих и исчезающих, чем в ПРИНЦИПЕ достигается более высокое качество управления, чем в жестких структурах-иерархиях. Кроме того, все иерархии проницаемы для противостоящих им общин, но не все общины видимы для противостоящих им иерархий. Так эта кораническая рекомендация видится с точки зрения общей теории управления. Община — основа, из которой возникает СОБОРНОСТЬ, в пределах которой иерархически высшее управление может обеспечить бесконфликтность частных управлений на основе их свободной воли.

Обыватель в библейской цивилизации возмущается многоженством, разрешаемом Кораном, забывая о < библейских> патриархах-многоженцах. Но эти обвинения вне контекста Корана и конкретной ситуации в обществе — не более чем лицемерное ханжество. Осознание этого вопроса извращено: сура 4: «8. И давайте сиротам имущество, и не заменяйте дурным хорошего. И не ешьте их имущества в дополнение к вашему — ведь это — великий грех! 3. А если вы боитесь, что не будете справедливы к сиротам, то женитесь на тех, что приятны вам, женщинах — и двух, и трех, и четырех.» То есть многоженство в кораническом учении направлено не на ублажение сексуальной похоти, а на ликвидацию неполных семей, в которых в большинстве случаев затруднено или невозможно правильное воспитание детей по причине отсутствия доброжелательного мужского воздействия. Мужская смертность вследствие войн и производственного травматизма выше, чем женская. Поэтому кораническая рекомендация — путь социальной защиты избыточных невест от одиночества; путь защиты разведенных, вдов и сирот, более добрый и сердечный, чем любые социальные институты Запада — дома престарелых, детские дома. Даже семейные детские дома это — только полумера по сравнению с большой коранической семьей в обществе с избытком женщин по отношению к числу мужчин, желающих вступить в брак и имеющих для этого здоровье и возможности.

В условиях современности в России, если исходить из необходимости восстановления здоровья наций в будущих поколениях, лучше, когда один здоровый мужчина живет одной семьей с несколькими женами, а их здоровые дети получают полноценное воспитание, нежели в соответствии с действующим законодательством здоровая женщина вынуждена иметь пьющего, курящего мужа, гробить в его пьяных скандалах свое здоровье, а их потомство будет иметь алкогольно угнетенный генотип, с детства искалеченную психику, наследовать тенденции вырождения в последующих поколениях и быть склонным к антисоциальному поведению из-за того, что в наркотически угнетенной семье невозможно правильное воспитание детей.

И это — один из итогов 1000-летнего пребывания России в якобы её < самобытной > никейско-догматической культуре, но на самом деле внедренной через Владимира и К^О в неё “мировой закулисой”. Это — результат агрессии методом “культурного сотрудничества” с “мировой закулисой”, в которой ветхозаветно-талмудическая культура иудаизма — подобна армии агрессора, а никейско-догматическая культура, несомая местной церковью, — подобна Гришке Отрепьеву, пытавшемуся изобразить самодержавие[19], хотя он был одной из многих марионеток. Как ни обидно такое сравнение, но ничего не поделаешь: таково соотношение догматики по общественным вопросам в иудаизме и “промыслительного” отсутствия догматики по вопросам жизнестроя в христианстве, при всех его благонамеренных декларациях. В Коране же — догматика, альтернативная догматике этого иудо-христианского боевого биоробота, на осмысленное изучение которой наложен запрет его хозяевами.

Теперь вернемся в древность. Известны переводы гимнов Атону на русский язык. Вот фрагменты одного из них (цит. по: М.Э.Матье, “Во времена Нефертити”, М.-Л., “Искусство”, 1965):

«О Атон, живущий, начавший жизнь (...) Ты прекрасен и велик, блестящ (блистающ) и высок над каждой страной, Твои лучи объемлют землю, всё то, что Ты сотворил (...) О Бог единый! Нет другого подобного ему! Ты создал землю по своему желанию, Ты один — людей, всякий крупный и мелкий скот, всё, что на земле, ходящее на ногах, всё, что в вышине летает на своих крыльях (...) Как великолепны твои замыслы, о Владыка вечности! (...) Ты творишь времена, чтобы производить всё сотворенное Тобой», — это величание Бога, Творца и Вседержителя по Его делам, хотя наряду с этим тот же перевод говорит об Атоне, едином Боге, как о видимом солнце. Но это ведь первое монотеистическое учение, обретение которого было сопряжено с БЕСПРЕЦЕДЕНТНЫМИ для Эхнатона проблемами и трудностями стремления к истине, восприятия её в какой-то форме и выражения её в форме, доступной восприятию его современников.

А вот перевод величания Бога из Корана:

«Хвала — Аллаху, Господу миров, милостивому, милосердному, царю в день суда! (сура 1:1 — 3). Аллах — нет божества, кроме Него, живого, сущего; не овладевает Им ни дремота, ни сон; Ему принадлежит то, что в небесах и на земле. Кто заступится перед Ним иначе, как с Его дозволения? Он знает то, что было до них, и то, что будет после них, а они не постигают ничего из Его знания, кроме того, что Он пожелает. Трон Его объемлет небеса и землю и не тяготит Его охрана их, поистине, Он — высокий, великий!»(сура 2:256).

Нас от Эхнатона отделяют 3300 лет. Мухаммада от Эхнатона отделяют 2000 лет. Нас от Мухаммада — 1300 лет. Перевод гимна Атону, судя по библиографии книги “Во времена Нефертити”, был сделан сначала с древнеегипетского на английский, а потом на русский. Перевод Корана — прямой с арабского на русский И.Ю.Крачковского. Но внутренняя ритмика, опорная по отношению к лексическим формам, — общая для обоих переводов при явном совпадении общего смысла, несмотря на географическую и хронологическую разобщенность и отсутствие личного знакомства между всеми, причастными к текстам оригиналов и переводов. Откуда это? И что это знаменует, если не единство мирской и неотмирной истории нынешней цивилизации, наследующей многое от Древнего Египта, включая как Откровения Свыше, так и ошибки, и вседозволенность земных иерархий посвященных.

Сура 41. РАЗЪЯСНЕНЫ: «52. Скажи: “Видите ли, если он (Коран) от Аллаха (Саблуков — Бога), а вы затем не веровали в Него, кто более заблудился, чем не тот, кто в далеком раздоре? (Саблуков — и вы отвергаете его, то понимаете ли, что те, которые отвергают его, в большем заблуждении, нежели те, которые в крайнем разногласии в каких-либо мнениях?).» Еще один вариант перевода: «Видите ли, если он (Коран) от Аллаха, а вы не веруете в него (Коран), то как вы оправдаетесь в этом перед <его> Ниспославшим?»

Что по существу вариаций этого вопроса может ответить Православная Церковь, если вся история разъясняется через Коран, а для глухих два раза обедню не служат? То есть, если Коран — Откровение, отвергаемое библейской цивилизацией, то иного Откровения по тем же вопросам не будет, но будет выполнено обещанное в суре 41: «53. Мы покажем им Наши знамения по странам и в них самих, пока не станет им ясно, что это — истина. Разве не достаточно для твоего Господа, что Он о всякой вещи свидетель?»

При отсутствии конфессионально предвзятого отношения никейская догматика и связанное с нею церковное учение ничего не объясняют в мирской и неотмирной истории цивилизации во всей полноте известных данных археологии, свидетельств эпосов и письменных исторических хроник. В.Н.Лосский (“Очерки мистического богословия”, Москва, 1991 г., стр. 35) пишет: «... догматы Церкви часто представляются нашему рассудку антиномиями (взаимоисключающими друг друга утверждениями, которые предлагается принять в совокупности их — наша вставка), которые тем неразрешимее, чем возвышеннее тайна, которую они выражают. Задача состоит не в устранении антиномий путем приспособления догмата к нашему пониманию, но в изменении нашего ума для того, чтобы мы могли прийти к созерцанию Бого-открывающейся реальности, восходя к Богу и соединяясь с Ним в большей или меньшей мере.

Date: 2016-05-25; view: 360; Нарушение авторских прав