Полипотребностный подход к мотивации власти

Подводя итог изложенному выше, отметим, что выделенные основы стремления к власти отнюдь не исключают друг друга. В реальности все они в той или иной мере связаны и взаимодетерминируют друг дру­га. В свете этого весьма обоснованной представляется полипотребностная концепция мотивации власти, предложенная российским психологом С.Б. Кавериным. С его точки зрения, потребность власти — синдром пяти базовых потребностей: свободы (власть используется для достижения безопасности), гедонистической (власть — средство удовлетворения материальных потребностей), самоутверждения (через власть достигаются престиж, уважение, признание), самовыражения (власть как дос­тижение значимых результатов, игра, соревнование), потребности быть личностью (через обладание вла­стью реализуется стремление сделать что-либо для других, а не только для себя).

Сама по себе потребность во власти как интегративное личностное образование не является ни пло­хой ни хорошей. Ее проявление в поведении опреде­ляется как внешними условиями, так и соотношением указанных потребностей. «Суммарность и одновремен­ность действия базовых потребностей побуждает счи­тать, что каждый человек, осуществляющий власть, движим одновременно мотивацией и независимости, и господства, и выгоды, и служения людям»,— пишет ученый [119, с. 19]. Исходя из этого, С.Б. Кавериным разработана оригинальная типология людей на осно­вании того, какая из потребностей преобладает в струк­туре мотивации власти:

Отметим, что позиция С.Б. Каверина переклика­ется с точкой зрения ряда зарубежных ученых, также полагающих, что стремление к доминированию не следует рассматривать исключительно как признак психического нездоровья. Так, К. Хорни принципиаль­но отделяла невротическую мотивацию власти, коре­нящуюся, по ее выражению, в слабости личности, от нормального желания власти, вытекающего из силы человека, его объективного превосходства и детерми­нируемого особенностями социализации, культуры общества. Подобной точки зрения придерживался и Э. Фромм, отмечавший, что «в психологическим пла­не жажда власти коренится не в силе, а в слабости... Власть — это господство над кем-либо; сила — это способность к свершению, потенция»

Рассмотренная выше концепция позволяет охарак­теризовать феномен мотивации власти как многомер­ное явление, не сводимое к какому-либо одному побу­ждению. Это тем более важно, что, как следует из проведенных в последние годы исследований, имеет место изменение иерархии мотивов в период дости­жения власти и собственно властвования.

С другой стороны, говоря о мотивации власти, ее множественной детерминации, следует также помнить, что поведение человека (в том числе и политическое) отнюдь не исчерпывается стремлением к господству над другими. Поэтому представляется весьма значи­мым положение А. Джорджа о том, что мотив власти может как усиливаться другими побуждениями лич­ности, так и вступать в конфликт с ними. В свою оче­редь исследование подобного рода внутриличностных противоречий и их влияния на политическую актив­ность должно стать одной из важных проблем психо­логии политики.

Понимание власти только в качестве средства ком­пенсации является весьма узким. Обладание властью, тем более политической, дает обширные возможность для удовлетворения соответствующих потребностей. Как заметил еще Т. Гоббс, все страсти (желания власти, богатства, знаний или почестей) «могут быть сведены к первой.., ибо (они) суть различные виды власти» [151, с. 55]. В связи с этим в качестве еще одного источника мотивации к власти выделяют ее инструментальную функцию.

При помощи власти облегчается достижение безо­пасности (в различных проявлениях — от возможно­сти использовать силу для воздействия на других до депутатской неприкосновенности). По мнению видно­го американского психолога Д. Макклелланда, мотив власти подразумевает два вектора. Если первый мож­но обозначить как власть «для» (чтобы господствовать над другими), то второй — как власть «от» (обеспечить собственную свободу).

За желанием иметь власть могут скрываться ма­териальные мотивы (от обеспечения повседневного существования до обогащения). Каждому человеку в норме присуща потребность, стремление к получению признания со стороны людей, рассмотрению себя как авторитетной, пользующейся популярностью личности. Нахождение на верхних этажах пирамиды власти также способствует получению статуса, известности, значимости. При этом, согласно Д.Макклелланду, мо­тивация власти может носить как эгоцентрический, так и социоцентрический характер [161]. Поэтому стрем­ление к власти может быть средством реализации социально-значимых мотивов (что, хотя и является сущностной задачей политики, встречается весьма нечасто).

В связи с этим следует отметить, что в настоящее время имеется неоднозначность самого термина «власть». Она, как социальный феномен, неразрывно связана с упомянутыми выше смысловыми следствия­ми — почетом, уровнем в иерархии, материальным уровнем и т. п. Поэтому внешне выраженное стремление к господству может иметь весьма различную пси­хологическую основу. Более того, как заметил Г. Лассуэлл, люди чаще мыслят не в общих в категориях «желания власти», а в более конкретных— «стать депутатом» и т. п.

Под обыденным выражением «стремление к власти» может скрываться и желание достичь высокого поста, и поиск социального статуса, и собственно власть. В по­следнем случае термин «мотив власти» может употреб­ляется в его более узком смысле, как синоним домини­рования— «стремление к первенству над другими людьми, к оказанию активного влияния на них и... соци­альную ситуацию.., тягу к самоутверждению в социуме собственной и не рядовой роли».

Как правило, в любом обществе экономически господствующая элита достигает того, что осуществ­ляемая во всей стране государственная власть и госу­дарственная воля — это ее собственная воля, возве­денная в государственный закон, во всеобщность. Навязывая обществу выгодные для себя законы, эко­номически господствующий класс вынужден искать какую-либо общенациональную идею, которая прикры­ла бы их своекорыстные цели и помогла удержать у власти обслуживающего их интересы лидера. Данное явление актуально и для современной России.

Чаще всего власть осуществляется в рамках оп­ределенных институтов — государства, армии, семьи, но может существовать и в рамках неформализован­ных сообществ. Почти каждый человек обладает вла­стью по отношению к какому-то числу других людей, и, одновременно, для каждого из нас существует мас­са людей, которые могут заставить или убедить нас совершать те или иные поступки, т. е. обладают вла­стью по отношению к нам. При этом власть, допустим, президента или председателя правительства для ря­дового человека предстает весьма опосредованной и может вообще не замечаться, в то время как власть непосредственного начальника, безусловно, осознается и является фактором, определяющим повседневную жизнь человека.

В целом с позиции политической психологии мож­но властные отношения представить схематично. Определив субъекты, объекты, движущие силы и механизмы взаимосвязи, представляется воз­можность раскрыть психологические характеристики политической власти.

Участники политической жизни, имеющие особые, осознаваемые ими потребности и интересы, способ­ные определять средства их реализации и оказывать реальное воздействие на процесс осуществления по­литической власти