Историографический обзор. Положение помещичьих хозяйств накануне отмены крепостного права

Положение помещичьих хозяйств накануне отмены крепостного права

На примере Симбирской губернии.

Доклад

Студентки 2 курса, 202 гр. (в/о)

Е. А. Горячевой

Руководитель семинара:

к. и. н., ст. преподаватель Арутюнян В. Г.

Москва, 2016

Оглавление.

Введение…………………………………………………………………………3

Историографический обзор……………………………………………………4

Обзор источников..……………………………………………………………..5

Основная часть………………………………………………………………….8

a) Сельское хозяйство……………………………………………………...12

b) Промышленность………………………………………………………..23

Заключение……………………………………………………………………..25

Список литературы…………………………………………………………….27

Введение.

Экономический ход развития страны, возрастающее недовольство крестьянского населения, стремление встать в один ряд с развитыми европейскими странами, где феодализм отжил свое, и ему на смену пришел капитализм, вдобавок, поражение в Крымской войне, показавшее отсталость России в техническом плане оснащения армии, подталкивали царя к отмене крепостного права в стране. В связи с намерением императора отменить крепостное право, в 1857 году был создан Секретный Комитет, который спустя год был переименован в Главный Комитет для устройства сельского населения.[1] Редакционные Комиссии, созданные при этом комитете в 1859 году, начали готовить законопроект освобождения крестьян. Редакционные комиссии собирали и рассматривали отчеты губернских комитетов и составляли проект реформы. Свою работу они окончили к 1860 году, издав, помимо основных трудов, шесть томов статистических сведений по помещичьим имениям свыше ста душ, в том числе, и по имениям Симбирской губернии, которую я взяла в качестве объекта исследования. Своей целью я вижу рассмотрение помещичьих хозяйств, а именно крупных имений, Симбирской губернии. Я постараюсь изучить на основании имеющихся у меня источников сельское хозяйство и промышленность и определить, в каком состоянии они находились.

Историографический обзор.

В своей работе я не использую большое количество монографий, причиной этому служит то, что работ, посвященных непосредственно Симбирской губернии накануне отмены крепостного права, было написано мало.

Первой и основной использованной мною работой является труд Игнатович Инны Ивановны «Помещичьи крестьяне накануне освобождения», третье издание которого содержит сведения о Симбирской губернии. Ее обширная работа описывает положение крестьян всех губерний, она руководствуется большим количеством источников, что дает ей возможность рассматривать состояние крестьянских хозяйств вплоть до конкретных имений. Помимо общей описательной информации, я могла извлечь из этой монографии расчеты и статистические данные, которые мне по тем или иным причинам не были доступны.

Более приближенной к моей теме работой является труд Клеянкина Алексея Васильевича «Хозяйство помещичьих и удельных крестьян Симбирской губернии первой половины XIX в.». Клеянкин использовал в написании своей монографии разного рода описания губернии[2], что помогло мне в большей степени разобраться в ведении хозяйства помещиками, в системе оброка. Помимо описания помещичьих крестьян, он также исследует положение удельных крестьян, однако эта часть исследования меня не интересовала.

Как видно, к монографиям я практически не обращалась. Мною были прочитаны еще несколько статей Гриценко Н.П., однако помещичьи имения там упоминаются вскользь, так как одна из его статей в большей степени относится к удельным крестьянам, и вынести какую-либо более объемную информацию, чем краткую характеристику ремесла, не представлялось возможным.

Исходя из объективно малого количества трудов, посвященных непосредственно исследованию Симбирской губернии перед отменой крепостного права, я была вынуждена обращаться по большей части к различного рода источникам.

Обзор источников.

Источниками для данной работы послужили, в первую очередь, Приложения к Трудам Редакционных Комиссий. Они представляют собой шесть томов статистических данных по имениям свыше ста душ по каждой губернии, изданных в 1860 году непосредственно в предреформенное время. Приложения содержат в себе цифровой материал, который указывает на число крепостных людей мужского пола, число тягол – оброчных, издельных и состоящих на смешанной повинности, и размер земли в пользовании крестьян, отданной на усадьбу, пахоту, сенокос, выгон, кустарник и лес; также там содержится указание на размер земли, остающейся в пользовании помещика. Помимо этого, имеется столбец повинностей, которые платят оброчные крестьяне, однако этот столбец заполнен в наименьшей степени.

Сами Редакционные комиссии состояли из 17 представителей министерств и ведомств и 21 члена-эксперта из помещиков или ученых, имеющих отношение к крестьянскому вопросу. Лидером Комиссий был Н.А. Милютин, сторонник освобождения крестьян вместе с землей. Основной задачей, стоящей перед Комиссиями, было разрешение земельного вопроса. Сами Комиссии состояли из хозяйственного отделения, оно было самым многочисленным, административного и юридического. Для составления выкупного проекта была создана финансовая комиссия. Гласность деятельности Редакционных Комиссий способствовала утверждению их проектов и ограничивала возможность отступления со стороны правительства, а программа, которую разработали Комиссии, легла в основу «Положения 19 февраля». Необычность создания этого учреждения была в его преимущественно либеральном составе, программа Комиссий решала вопрос об отмене крепостного права и проблему выкупа крестьянами наделов при сохранении помещичьего землевладения, хотя в итоге конечная цель реформы была реализована крепостническими методами - она была пронизана феодально-крепостническими пережитками, и в правовом положении оставались нормы феодального строя.[3]

Вторым источником мне послужили Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба, по Симбирской губернии составителей полковника Липинского и капитана М. Скрябина. Материалы по Симбирской губернии были изданы в двух томах, содержащих подробную историю губернии, этнографию народов, которую ее населяет; в томах изучены хозяйственная жизнь населения, его религия, образование, также представлено подробнейшее описание почв, их геогностический состав, топография, география местности, гидрография. Материал собирался полковником Липинским несколько лет и труд был издан в 1868 году, то есть, спустя 7 лет после отмены крепостного права, что несколько затрудняло использование источника, так как нас интересует дореворменный период. Однако большая ценность этого источника в том, что полковник Липинский лично собирал эти данные, находясь в Симбирской губернии. На момент выхода томов эти книги являлись первым специализированным изданием, посвященным непосредственно статистике отдельных территорий губернии.

Третий по значимости использованный источник – труд Ауновского В.А. «Исторический очерк Симбирской губернии», в котором идет подробное описание городов губернии, но также дается описание промышленности губернии, которое помогает восполнить отсутствие упоминания о ней в основном источнике – в Приложениях.

Также мною были использованы воспоминания Н.А. Крылова, которые он изложил в статье «Накануне Великих Реформ» в Историческом вестнике в 1903 году. По всей видимости, Крылов был свидетелем событий, предшествующих отмене крепостного права, будучи при этом самим помещиком. Среди непосредственно его воспоминаний случаев, имевших место быть с ним в то время, можно вычленить его заметки об отношении помещиков к готовившейся реформе, об отношениях помещиков и крестьян.

Итак, мною было использовано в основном четыре источника, один из которых является сборником статистических данных, второй вмешает в себя и описательный характер информации, и цифровой, содержащийся на более, чем 1000 страницах, и два источника чисто описательного характера. Сопоставляя словесное описание с имеющимися цифрами, я постараюсь с их помощью достичь поставленной цели.

Основная часть.

Прежде, чем перейти к рассмотрению самого помещичьего хозяйства, следует ознакомиться с географическим положением губернии и ее структурой. Симбирская губерния располагалась в области Среднего Поволжья и граничила с Казанской губернией на севере, на юге с Саратовской губернией, с Самарской губернией на востоке и на западе – с Пензенской и Нижегородской. По своей площади она относилась к небольшим губерниям, из 65 губерний и областей империи она занимала 42 место.[4] Губерния была разделена на 8 уездов, которые, в свою очередь, состояли из 456 крупных и средних помещичьих имений, в которых было сто и более душ. Самым большим по площади уездом был Сызранский, затем в порядке уменьшения территории Корсунский, Симбирский, Сенгилеевский, Буинский, Алатырский, Ардатовский и Курмышский.

Симбирская губерния по своему характеру была земледельческой и принадлежала черноземной полосе, что определяло хорошее качество почвы, что в свою очередь являлось первоочередным фактом распределения повинностей крепостных крестьян. Что касается населения губернии, то по средней плотности она считала одной из самых густонаселенных губерний.[5]
Крепостное право было развито повсеместно на территории губернии, за исключением Буинского уезда, так как этот уезд был заселен, в основном, татарами и чувашами, и они состояли сначала в управлении приказа казанского двора, а после поступили в различные казенные ведомства. Вдобавок к этому, татары и чуваши не могли быть жалованы владельцу-христианину, так как сами они исповедовали нехристианские религии.[6]

Повинности крестьян, как и в остальных частях России, были отработочными и издельными. Чтобы узнать, какого было соотношение барщинных и оброчных крестьян, я обратилась к своему основному источнику, к Приложениям к трудам, из которых я получила следующие данные (неточность расчетов связана с округлением знаков после запятой):

	Число тягол
Оброчные (% от всего)	Барщинные (% от всего)	Смешанные (% от всего)	всего
Уезд	Симбирский	117 (1,43%)	7525 (92%)	506 (6,2%)
Алатырский	1735 ½ (23%)	2419 (34%)	3133 (43%)
Ардатовский	886 ¾ (16%)	4577 (81,7%)	133 ½ (2,3%)
Буинский	80 (3,9%)	1924 (95%)	13 (0,6%)
Корсунский	2253 ½ (15,6%)	1014 ¼ (72%)	1761 ¼ (12,2%)
Курмышский	194 ½ (3,5%)	5280 ½ (96%)	24 (0,4%)
Сенгилеевский	1954 ¾ (24,8%)	5323 (67,6%)	596 ½ (7%)
Сызранский	3332 ½ (25%)	9451 ¼ (71%)	515 ½ (3,8%)
		10551 (16%)	46913 (73,13%)	6681 (10,4%)

Исходя из моих расчетов соотношения тягол барщинных, оброчных и тягол, состоящих на смешанных повинностях, становится ясным, что больше всего барщинных тягол в Курмышском уезде, далее следуют Буинский, Симбирский, Ардатовский уезды, где так же четко выражено превосходство барщинных крестьян над оброчными и смешанными. Лишь в Алатырском уезде процент тягол, состоящих на смешанной повинности, превосходит процент барщинных и оброчных тягол.

Однако стоит учесть, что мои расчеты относятся только к крупным и средним имениям, поскольку в Приложениях не содержится сведений о мелких имениях. Другой же источник, «Материалы…», указывает на то, что крупные и средние имения составляли 85% от всего пространства губернии, а число крестьян в них было более ¾ от всего их количества, составитель Материалов допускает, что в «мелких имениях распорядок и надел крестьян был таким же, как в больших. Выводы по имениям в сто и более душ могут приниматься как средние выводы для всех помещичьих имений». В процентном соотношении же крестьян и дворовых в имениях во сто душ и выше составляет 77% всего числа крепостных.[7] Там же делаются расчеты состояния помещиков, и составитель приходит к следующему выводу: бедные помещики составляли менее 1/3 всего числа владельцев, богатые также 1/3. В процентном соотношении бедных 27%, а богатых 33%, остальные – среднего состояния.[8] Помещичьи крестьяне по закону являлись собственностью помещика, ему принадлежала вся семья крестьянина, его дом, скот и все хозяйство, он же назначал крестьянину вид повинности. Значительное большинство помещичьих крестьян исполняли барщинную повинность. Работа для мужчин – пахота и сев, косьба лугов, жнитво, молотьба, в зимнее время – заготовка и вывозка бревен и дров, плотничные и ремонтные работы. Женщины делали уборку и обмолот хлебов, стрижку овец, посадку овощей и картофеля, прополку посевов и работу в садах. Иногда в тягло включались и несовершеннолетние.[9]

Тем не менее, в Симбирской губернии как черноземной губернии мы можем видеть наличие оброка одновременно с барщинной. Оброк мог быть выгоден только в нескольких случаях: если есть выгодные промысловые занятия, или если помещик отводил большой надел. Другой причиной развития оброчной системы в черноземных губерниях может быть наличие в губернии большого числа крупных помещиков. Объясняется это тем, что при крупном имении введение барщинной системы доставляет много неудобств: поскольку барщинная система требует надсмотр над рабочими, при большом размере имения этот надсмотр был бы затруднителен. Вдобавок, если помещик богат, он мог быть не заинтересован в интенсивной барщинной работе крестьян и мог отпускать их на оброк. Также к чисто-денежному оброку прибавлялись поборы натурального характера. Если крестьянин приносил большой доход, состоя на барщине, при переходе на денежный оброк он был бы вынужден выплачивать его в том размере, какой бы соотносился с доходом, который получал бы помещик, держа его на барщине.[10] Возможно, этим объясняется то, что отпуск крестьян на оброк не был сильно распространен в Симбирской губернии, и барщина оставалась все же основным видом феодальной ренты.

Сельское хозяйство.

Помещичья земля делилась на две части, одна часть была в пользовании крестьян, другая часть – в пользовании помещиков. Земля крестьян состояла, в основном, из пахотной земли, остальные угодья – это леса и усадебные земли, и в совокупности они составляли только 1/5 всей земли, которая была в пользовании крестьянина. Земля же, находящаяся в пользовании помещика, состояла наполовину из леса и кустарников, а остальные угодья были несколько меньше количества земли, которой пользовались крестьяне.[11] Луга и выгоны нередко находились в общем пользовании крестьян и помещиков.

Согласно Приложениям, тягло в среднем состояло из 2 ½ душ мужского пола, а тягловый надел был 8 ¾ десятин или 3 ½ десятины на душу. Тягло составляло работница и работницу, таким образом, при взаимной помощи они выполняли полевые работы безостановочною Душевые наделы по уездам различались, самые большие наделы были в имениях Симбирского, Сызранского, Корсунского и Сенглилеевсого уездов, где надел превышал 4 десятины. Чуть меньшие наделы были в имениях Курмышского и Буинского уездов – 3 с половиной десятины, а наименьшие – в имениях Алатырского, Ардатовского и Корсунского уездов, где тягловый надел был 3 десятины на душу. Приходится оперировать чисто описательными данными Генштаба, поскольку высчитать средний общий крестьянский надел по Приложениям невозможно, так как не в каждом имении в пользовании помещика или крестьянина была земля под лесом, кустарникам, сенокосом или выгоном; и не по каждому имению, в котором была земля под лесом и т.д., есть цифровые данные, а имеющиеся данные по отдельным имениям невозможно систематизировать для общего описания всех уездов. Тем не менее, можно вычислить средний размер удобной земли на душу, по всей губернии он равен 4,01 десятине.

Пахотная земля составляла почти половину всего пространства губернии, остальная часть находилась в большой степени под лесами. Пахотная земля давалась не по душам, а по тяглам, на тягло давалось 5½ до 10 десятин в трех полях. При малых наделах иногда давалось ½ десятины на каждого малолетнего мальчика. В Приложениях даны сведения по размеру пахотной земли на душу. Я высчитала средний размер пахотной земли на душу по каждому из уездов:

Таким образом, мы видим, что средний размер пахотной земли по губернии 3,3 десятины на душу. Игнатович ссылается на вычисления Янсона, по которым средний душевой надел пахоты 2,28 десятины.[12] В любом случае, что 3,3 десятины, что 2,28 десятин являются достаточно небольшими наделами, которые в любом случае меньше необходимых, по мнению Янсона, четырех десятин. Подобный надел не мог обеспечить крестьянина свыше необходимых продовольственных потребностей, и он обеспечивал только выживание крестьянина.[13] При таком наделе любые денежные взимания, вроде денежных оброков, ложились на промысловые заработки крестьян, или вели их к разорению.

Помимо пахотной земли, как уже говорилось ранее, были земли под луга, выгоны, огороды, сады и т.д., иными словами, остальная удобная земля. Приложения позволяют вычислить всю удобную землю, удобную землю в пользовании крестьян и удобную землю в пользовании помещиков.

Из данных вычислений следует, что в среднем по губернии крестьяне пользуются 39,7% земли. В некоторых уездах, таких, как Курмышский и Алатырский, земля поделена между крестьянином и помещиком практически поровну, а, например, в Ардатовском уезде крестьянин пользуется лишь ¼ всей удобной земли. Игнатович приводит другие цифры, она говорит о 57, 29% удобной земли у крестьян и 42,74% у помещиков.[14] Здесь разница из-за того, что расчеты Игнатович не учитывают пространство леса, тогда как в Приложениях под удобной землей подразумевают и леса. Объясню, почему я не исключала лес и кустарники из расчетов удобной земли, которая была в пользовании помещиков. Дело в том, что к 50-м гг. распашка, огонь и скотина опустошили леса, несмотря на то, что губерния прежде принадлежала к числу наиболее лесистых губерний в Среднем Поволжье. Крестьянам выделялись совсем небольшие участки дровяного леса. Например, из 81 имения Симбирского уезда, только в одном крестьяне были наделены особыми лесными участками.[15] Более того, с сокращением лесов помещики стали ограничивать крестьян в пользовании лесом и стали назначать полесовщиков и караульщиков, а за самовольную вырубку крестьян наказывали.[16] К тому же, в помещичьих имениях леса составляли только 29%, это было сделано в угоду пашен и в ущерб лесу. Также его губила бесхозяйственность, например, после пожаров по гари пасся скот, который топтал грунт, превращая лесную почву в негодные поля. Возможно, из-за малого пользования крестьянами лесом в Приложениях в пункте о пользовании ими лесом либо ничего нет, либо указано, например, что крестьянин получает у помещика «топливо и лучину» из господского леса.

Итак, перейдем к рассмотрению непосредственно самого сельского хозяйства. В Симбирской губернии господствовала трехпольная система, она была основана на обилии недавно поднятых неистощенных земель. Основа системы – обработать как можно больше земли, не прибегая к использованию навоза и другим улучшениям.[17] Постепенно земли запашки увеличивались из-за увеличения народонаселения, при этом уменьшались земли лесов и пастбищ, что привело к ухудшению положения лесоводства и скотоводства, поскольку помещики были вынуждены распахивать луга и расчищать под пашни все большие лесные пространства.

Пашни распределялись на три поля: озимое, яровое и пар, третье поле было необходимо для отдыха земли и служило пастбищем для скота. Каждое поле заключало в себе равное или почти равное количество десятин. Пашни засеивались преимущественно хлебными растениями, которые различались большим разнообразием. Это были рожь, пшеница, ячмень, просо, овес, горох, чечевица и гречиха. К полосе пшеницы относилась южная часть губернии, а к полосе ржи – северная часть, хотя там также сажали пшеницу. Пшеница разводилась только яровая, поскольку она хорошо произрастала на твердом грунте.[18] Также она хорошо всходила на черноземе и супеси, подобная почва была в уездах Корсунском, Алатырском, Ардатовском, частью Сенгиоеевском и Сызранском. Уборка хлеба начиналась с середины июля, однако правильному сбору мешали частые дожди в конце июля и начале августа, которые иногда сопровождались сильными ветрами. Это задерживало уборку хлеба до середины сентября и приводило к тому, что хлеб прорастал плесенью и становился непригодным для употребления.[19] Гречиха и просо больше всего разводились в Сенгилеевском уезде и Сызранском соответственно и были довольно урожайны. Ячмень же разводился реже и служил для домашнего обихода.[20]

Отмечался постепенное уменьшение пшеницы в губернии в связи с истощением почвы, которую, как было сказано ранее, практически не удобряли. А если помещики прибегали к удобрению почвы, а в некоторых местностях это было необходимо, они сталкивались со следующей проблемой – навоза не хватало. Здесь следует рассмотреть другую отрасль сельского хозяйства – скотоводство.

Скотоводство составляло одну из главных отраслей сельского хозяйства и находилось в тесной связи с хлебопашеством. Количество пашни не соизмерялось с количеством получаемого от скота навоза, поэтому в некоторых местностях прибегали к его искусственному изготовлению.[21] Скот выполнял, помимо функции как средства удобрения земли, еще две задачи – он был рабочей силой и средством пропитания людей. Среди домашних животных в Симбирской губернии держали лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, овец, свиней и в незначительном количестве коз. Уход за животными был минимальный, их не мыли, они содержались в холодных и грязных хлевах. Как следствие дурного ухода за животными, скотоводство в целом по губернии находилось в упадке, разведение рогатого скота затруднялось из-за постоянных падежей, отсутствия попыток улучшить земли и разрастающейся тенденции распахивать луга благодаря трехпольной системе. Треть земель пашни ежегодно не использовалась, отнимая от лугов и пастбищ пространства, которые могли пойти на разведение скота. [22]

Несмотря на губительность трехпольной системы, переход от нее к плодопеременной был затруднителен. Липинский отмечает, что привычка к трехполью так «вкоренилась, что на все улучшения по сельскому хозяйству до сих пор смотрели скорее как на прихоть, или шалость». Более того, прибегать к попыткам улучшения вообще могли позволить себе не все помещики, а лишь состоятельные. При старой системе помещик активно эксплуатировал крестьянина, и крестьянин отдавал все силы на барскую запашку, не успевая заниматься собственным хозяйством, и когда помещик решал начать обрабатывать и улучшать землю, его шаги в эту сторону вызывали у крестьянина недовольство, поскольку это очевидно отнимало бы у крестьянина еще больше времени. При этом крестьянская запашка не улучшалась никем, и из-за недостатка времени крестьяне часто вообще не обрабатывали землю должным образом.

Луга имели натуральный вид, а искусственное разведение трав было чаще опытом, чем чем-то системным и повсеместным.[23] Рационализаторская деятельность также не применялась и в скотоводстве. Волы заводились так же спорадично и ради опыта в применении к полевым работам; также ничего не делалось по улучшению пород домашних птиц.[24] Про пчеловодство в Материалах практически ничего не говорится, кроме того, что оно тоже было в упадке.[25] Следует также упомянуть о пастбищах, или выгонах, которые являлись средством прокормления скота. Согласно подсчетам, выгонной земли во всей губернии 43187 десятин. Под выгон отводили истощенную землю, поэтому можно сделать вывод, что выгоны бедны и по размеру занимаемой площади, и по богатству травой. В Ардатовском уезде, например, вообще нет выгонов, и жителям этого уезда приходится снимать для этого луга. Пастбища быстро истощались и вынуждали пасти скот в лесах и рощах, где он портил деревья и уничтожал кустарники.

Что же касается садов и огородов, то здесь также отмечается их упадок. Несмотря на благоприятную почву и климат губернии, огородничество развивается медленно. Из садовых деревьев развиты только яблони, урожаи которых не всегда хороши, другие же фруктовые деревья хорошо развиты только в южной части губернии. Симбирская губерния принадлежала к умеренному поясу, у нее был континентальный климат, этим обуславливалась большая разница температур летом и зимой, поэтому многие плодовые деревья гибли от зимних холодов. А так как губерния не страдала от засух, она была богата ягодами, сбор которых велся с начала июня до половины июля. В Сызранском уезде поспевали арбузы. Огородные овощи зрели к началу июля, однако иногда плоды замерзали холодными ночами и гибли. Продукты огорода, в основном, выращивались для домашнего употребления, и лишь незначительная их часть идет на продажу или обмен.

В губернии также разводились волокнистые растения – конопля и лен, хоть и не в большом количестве и, в основном, для удовлетворения потребностей самого крестьянина, хотя разведение конопли позволяло делать из нее веревки, канаты и прочее, как для себя, так и для продажи. Несмотря на выгоду от разведения коноплянников, нельзя было ожидать большого распространения волокнистых растений, поскольку они требовали постоянного унаваживания земли.

Трехпольная система главенствовала по всей губернии, однако Липинский отмечает, что постепенно намечаются изменения и что «улучшение обработки и необходимость усиления лугов обратят ее в непродолжительном времени в четырехпольную, где четвертое поле будет назначаться для травосеяния». Что же касается введения плодопеременной системы, то «это еще мечта, осуществление которой в далеком будущем».

Почти все отрасли сельского хозяйства были в упадке, и это был круговорот закономерностей. Экстенсивный способ ведения сельского хозяйства пагубно сказывался на состоянии почвы и скота, распаханные луга затрудняли развитие скотоводства. Земля требовала удобрения, которое было в дефиците из-за частого падежа скота, при этом к каким-то качественным изменениям в ведении хозяйства помещики не прибегали, что в свою очередь влекло уменьшение урожайности главного богатства края – пшеницы.

Что касается изменений в надельном землепользовании крестьянина, то отмечается тенденция к сокращению надела.[26] Из приведенных выше расчетов мы можем видеть, что лишь в двух уездах крестьянин пользовался половиной всей земли помещика, в остальных уездах наблюдается преобладание земли в пользовании помещика над крестьянским наделом. Если наблюдается сокращение крестьянского надела, это означает увеличение барщины, что, в свою очередь, скорее всего, говорит о все большей вовлеченности помещика в товарно-денежные отношения. Этому соответствует и наличие оброчных крестьян и крестьян, состоящих на смешанной повинности.

Денежный оброк с большей вероятностью вводился в неземледельческих селениях с промысловым уклоном вблизи судоходных рек.[27] Размер оброка определить сложно, поскольку в Приложениях содержатся не все виды повинностей, однако сумму денежного оброка высчитать можно, несмотря на то, что размер по уездам сильно варьируется. К примеру, в Симбирском уезде, учитывая смешанные повинности, в одном имении крестьяне платили 15 рублей с тягла, в трех имениях крестьяне платили по 15-17 рублей с тягла, в двух – по 17-18 рублей, в девяти – по 18-22 рубля, в четырех по 25-28, в одном 36 рублей и еще в одном 40 рублей.. Следовательно, оброк низшего размера взимался с крестьян только в одном имении, однако к оброку добавлялись различные отработки. Почти нигде не выплачивался чисто-денежный оброк, вместе с ними прилагались поборы натурального характера.[28] Что касается имений, где взимался высший оброк в 40 рублей, то в этом имении у крестьянина надел был не менее 4 десятин на душу, к тому же принимались и внеземледельческие заработки. Самый высокий оброк в 50 рублей платили крестьяне селений Корсунского уезда, в имениях которого крестьяне занимались валкой теплой обуви и войлока. Но определить точный размер оброка не представляется возможным. Однако Игнатович дает таблицу средних оброков на XIX в. В Симбирской губернии средний оброк с тягла составлял 18 рублей 93 копейки. [29] В доходы крестьянского двора входили также выручки от продажи хлеба и других продуктов. Отмечается, что капитал, извлекаемый из земледелия (читай, продажи хлеба), был весьма значителен.[30]

Наряду с другими повинностями некоторые крестьяне исполняли еще одну, это были общественные запашки, другой вид отработочной ренты. В Симбирской губернии общественная запашка была практически не распространена, в Приложениях есть указание на наличие таковой лишь в четырех имениях.

В землях, где был песчано-каменистый грунт, то есть, в юго-западных частях губернии, были развиты промыслы. В местностях, где развито хлебопашество, так же не было особых препятствий к развитию промыслов. Многие из сельских промыслов находились в связи с лесным хозяйством и достигали значительных размеров.[31] В тех местах, где было мало земли и много леса, крестьяне занимались деревообделочным ремеслом. В первой половине XIXв. Оно заняло одно из первых мест в связи с увеличением городского населения.[32] Однако крестьяне, состоявшие на барщине, были больше стеснены, нежели оброчные, поскольку не имели много времени заниматься делом даже зимой, не говоря об отходе в дальние промыслы. Развитие промыслов, как отхожих, так и местных, было связано, скорее всего, с развитием товарно-денежных отношений, ростом платежей и упадком сельского хозяйства в целом. К числу наиболее распространенных промыслов в Симбирской губернии относилось битье шерсти, плотничество, работы на суднах, уборка хлеба в соседних губерниях, валяние сапог, войлоков, шляп, извоз, изготовление лесных изделий. Также губерния производит большое количество холстов и бумажных холстинок.[33] Продукты ремесел идут на продажу, а торговле благоприятствует удобство транспортировки по рекам и накопленные с выручки хлеба деньги, сбыт которого был выгоден по Волге, Каме, Суре и другим рекам, что способствовало развитию хлеботорговли.[34] Пристани на Суре и Волге служат главными пунктами сбыта сельскохозяйственной продукции, например, муки и зернового хлеба. Продукты сапожного и кузнечного дела идут на вывоз в Уральск и Оренбург для казаков.[35] С сурских пристаней также уходят сало, сальные свечи, поташ. Наиболее важные волжские пристани – это пристани в Сызранском и Симбирском уездах. С них грузится ржаная мука, рожь, овес, пшеница, сукно, шерсть, спирт, деготь, лесные изделия и некоторые плоды с овощами.[36]

В последние десятилетия первой половины XIX века барщина достигла наибольшей интенсивности. Помещик с целью получения наибольшей выгоды прилагал множество усилий к тому, чтобы уплотнить рабочий день крестьянина. Количество отработочных дней было регламентировано указом Павла I «О трехдневной барщине», по которому крестьянин три дня был обязан трудиться на помещика, три дня – на себя. Тем не менее, этот указ был чистой формальностью и нарушался помещиками повсеместно.[37] Вдобавок к барщине крестьянин был обязан вносить столовые припасы, в некоторых имениях натуральная плата заменялась денежной. Была так же тенденция перевода крестьянина с оброка на барщину, поводом чему, как было упомянуто выше, скорее всего, служило все большее вовлечение помещика в товарно-денежные отношения. Ремесло возникает под воздействием тех же товарно-денежных отношений, вынуждающих крестьян работать на рынок, тем не менее, само развитие товарно-денежных отношений, промыслов, ремесла тормозила барщина, сковывая деятельность производителей – крестьян. Ни одна из форм эксплуатации не была эффективной, поскольку число барщинных дней лишь возрастало, а повинности, которые нес крестьянин, затрудняли его собственное хозяйство. Вместе с тем, несмотря на спорадические проявления рационализаторской деятельности, то есть, применение усовершенствованных орудий труда, количество барщинных дней не уменьшалось, и барщинный труд оставался главенствующим во всех секторах барского хозяйства, в то время как его эффективность снижалась.

Промышленность.

Приложения не дают нам никакой информации о наличии в губернии фабрик или о прикрепленных к ним крестьянах. Тем не менее, незначительная мануфактурная промышленность имела место быть.[38] Труд Тройницкого позволяет нам узнать число крепостных, прикрепленных к фабрикам. Согласно данным 10-й переписи населения, крепостных мужского пола – 242, женского пола – 286, а всего – 528 было прикреплено к фабрике на посессионном праве[39], это 0,1% от всего числа крепостных людей обоего пола.

В Материалах дается указание фабрики, к которой было прикреплено «примерно 500 человек» - Тальская бумажная фабрика. На этой фабрике работали крестьяне Корсунского уезда.[40] Также было еще некоторое количество помещичьих фабрик – суконные, винокуренные, кожевенные, стекловаренные и другие. Наибольшее развитие получает сукноделие,[41] т.к. в последнее десятилетие перед отменой крепостного права было открыто 26 суконных фабрик, две из которых производили ¼ всего производства мануфактурных заведений губернии. Интересно отметить, что при значительном развитии суконных фабрик овцеводство было совершенно не развито. Скорее всего, Симбирская губерния была площадкой сбыта овечьей шерсти соседних губерний, а развитие винокуренных заводов можно объяснить обилием хлебных культур, поскольку почти половина оставшегося свободного хлеба в губернии шла на винокуренные заводы и на пивоварение.

Сама Симбирская губерния была весьма подходящей по условиям для развития обрабатывающей промышленности благодаря обилию рек, которые давали действующую силу фабрикам, изначально обширным лесным пространствам, которые способствовали развитию промыслов, о чем уже упоминалось ранее, и, наконец, выгодное расположение близ множества рек, по которым можно было сбывать продукцию. Тем не менее, в 50-е годы производство начало падать и не могло достичь того объема, который удовлетворил бы потребности края.[42] Доходы от фабрик были невелики, и производство также было незначительным.[43] Происходило это, видимо, из-за нехватки постоянно свободных рабочих рук, и основным занятием губернии оставалось земледелие. Сама промышленность была тесно связана с сельским хозяйством, основные отрасли промышленности были в руках помещиков, которые, прежде всего, заботились о полевых работах.

Заключение.

В конце первой половины XIX века большинство помещичьих крестьян состояло на барщине, и одновременно с этим существовали другие повинности. Почему же барщинная система сохранялась вплоть до отмены крепостного права? Скорее всего, это все зависело от выгоды, которую извлекал помещик из определенного вида повинности. Помещик, прежде всего, руководствовался хозяйственными соображениями, его приверженность к барщине находилась в прямой связи с увеличением барщинной запашки, c производством хлеба на продажу, с дешевизной барщинного труда при отсутствии рынка свободной рабочей силы.

Из воспоминаний Крылова можно убедиться в том, что в умах большинства помещиков не было даже мысли о том, что освобождение крестьян от крепостного права было необходимо. Они буквально воспринимали крестьян как свою собственность.[44] Они били и секли крестьян, и своих, и чужих.[45] Если помещики помогали своим крестьянам, например, покупали лошадь, давали семена, лес, хворост, то делали это исходя из собственный выгоды, чтобы не потерять тягло.[46]

Отсутствие рационализаторской деятельности и бесхозяйственность губили землю, снижали урожайность, косили скот. Помещик с течением времени повышал свои потребности, пытаясь выгадать с крестьянина наибольший доход, заставляя его все больше трудиться на барской земле, не оставляя тому времени на какие-либо промыслы и на обработку собственной земли. Экономическое укрепление крестьянина не входило в интересы помещика, который видел в нем лишь свое рабочее тягло.

Упадок основных отраслей сельского хозяйства и недостаточная развитость промышленности приводили к обнищанию целых селений. Развитие товарно-денежных отношений являлось предпосылкой зарождения капиталистических отношений и краха феодально-крепостнической системы. Крестьяне были вынуждены заниматься неземледельческими занятиями, и хоть крестьяне были стеснены в возможностях и промыслы не стали доминирующими по отношению к земледелию, они все равно стали неотъемлемой частью жизни многих крестьян. Разнообразность промысловых видов служит доказательством разделения общественного труда и вовлечению крестьян в новые отрасли мелкотоварного производства, а хорошие пути сбыта в виде многочисленных рек лишь способствовали этому.

Неэффективность господствующего барщинного труда приводила к упадку помещичьих хозяйств, что доказывало несостоятельность ведения хозяйства в условиях несвободного труда.

Список литературы.

Источники:

1) Редакционные комиссии для составления положений о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости. Приложения к трудам Редакционных комиссий для составления положений о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости. - СПб., 1860. Т.3, Т.6

2) Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба: т. 1-25 Симбирская губерния, 1868. ч. 1, ч. 2

3) Ауновский В.А. Исторический очерк Симбирской губернии, Симбирск, 1868

4) Крылов Н.А. Накануне Великих Реформ// Исторический Вестник, кн.IX, 1903

5) Тройницкий Н. Первая всеобщая перепись населения Российской Империи, 1897

Историография:

1) Гилязов И.А. Описания Симбирской губернии как источник о социально-экономическом развитии народов Среднего Поволжья второй половины ХVIII в. // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода: сборник статей. М., 1982

2) Гриценко Н.П., Отмена крепостного права в удельной деревне Среднего Поволжья и волнения крестьян в связи с реформой 1863 года//Ученые записки №9. Серия филологическая, выпуск 6. Серия историческая, выпуск 2., Грозный, 1956

3) Гриценко Н.П. Развитие товарно-денежных отношений в удельной деревне в период разложения феодально-крепостнического строя (1797-1863 г.)//Ученые записки №9. Серия филологическая, выпуск 6. Серия историческая, выпуск 2., Грозный, 1956

4) Игнатович И. И. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. Изд. 3-е, доп. Л., 1925

5) Клеянкин А.В. Хозяйство помещичьих и удельных крестьян в Симбирской губернии в первой половине XIXв., Саранск, 1974

6) Очерки экономической истории России первой половины XIX века. М., 1959

7) Рабочее движение в России в XIX в. Т. 1. 1800-1860. Волнения крепостных и волнонаемных рабочих. Под ред. А.М. Панкратовой, М., 1951

Электронный ресурс:

1) Захарова Л. Г.. Самодержавие и отмена крепостного права в России 1856—1861. [Электронный ресурс]// URL: http://books.house/istoriya-rossii/redaktsionnyie-komissii-uchrejdenie-23201.html

[1] Гриценко Н.П., Отмена крепостного права в удельной деревне Среднего Поволжья и волнения крестьян в связи с реформой 1863 года//Ученые записки №9. Серия филологическая, выпуск 6. Серия историческая, выпуск 2., Грозный, 1956, с.68

[2] Гилязов И.А. Описания Симбирской губернии как источник о социально-экономическом развитии народов Среднего Поволжья второй половины ХVIII в. // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода: сборник статей. М., 1982, с. 172

[3] Захарова Л. Г.. Самодержавие и отмена крепостного права в России 1856—1861. [Электронный ресурс]// URL: http://books.house/istoriya-rossii/redaktsionnyie-komissii-uchrejdenie-23201.html

[4] Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба: т. 1-25 Симбирская губерния, Ч.1, 1868, с. 46

[5] Там же, с. 245

[6] Там же, с. 275

[7] Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба: т. 1-25 Симбирская губерния, Ч.1, 1868, стр. 351

[8] Там же, стр. 504

[9] Клеянкин А.В. Хозяйство помещичьих и удельных крестьян в Симбирской губернии в первой половине XIXв., Саранск, 1974, с. 61

[10] Игнатович И. И. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. Изд. 3-е, доп. Л., 1925, с, 108

[11] Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба: т. 1-25 Симбирская губерния, Ч.1, 1868, стр. 354

[12] Игнатович И. И. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. Изд. 3-е, доп. Л., 1925, с, 103

[13] Там же, с, 104

[14] Игнатович И. И. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. Изд. 3-е, доп. Л., 1925, с. 95

[15] Редакционные комиссии для составления положений о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости. Приложения к трудам Редакционных комиссий для составления положений о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости. - СПб., 1860., Т. 5, стр. 105

[16] Крылов Н.А. Накануне Великих Реформ// Исторический Вестник, кн.IX, 1903, стр. 816

[17] Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба: т. 1-25 Симбирская губерния, Ч. 1, 1868, стр. 360

[18] Там же, стр. 228

[19] Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба: т. 1-25 Симбирская губерния, Ч.1, 1868, стр. 227

[20] Там же, стр. 229

[21] Там же, стр. 456

[22] Там же, стр. 360

[23] Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба: т. 1-25 Симбирская губерния, Ч. 1, 1868, стр. 232

[24] Там же, стр. 238

[25] Там же, стр. 240

[26] Клеянкин А.В. Хозяйство помещичьих и удельных крестьян в Симбирской губернии в первой половине XIXв., Саранск, 1974, с. 74

[27] Там же, с. 61

[28] Игнатович И. И. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. Изд. 3-е, доп. Л., 1925,, 109

[29] Игнатович И. И. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. Изд. 3-е, доп. Л., 1925, 108

[30] Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба: т. 1-25 Симбирская губерния, Ч.1., 1868, стр. 341

[31] Там же, стр. 328

[32] Гриценко Н.П. Развитие товарно-денежных отношений в удельной деревне в период разложения феодально-крепостнического строя (1797-1863 г.)//Ученые записки №9. Серия филологическая, выпуск 6. Серия историческая, выпуск 2., Грозный, 1956, с. 103

[33] Ауновский В.А. Исторический очерк Симбирской губернии, Симбирск, 1868, стр.27

[34] Гриценко Н.П. Развитие товарно-денежных отношений в удельной деревне в период разложения феодально-крепостнического строя (1797-1863 г.)//Ученые записки №9. Серия филологическая, выпуск 6. Серия историческая, выпуск 2., Грозный, 1956, с. 117

[35] Ауновский В.А. Исторический очерк Симбирской губернии, Симбирск, 1868, стр.26

[36] Ауновский В.А. Исторический очерк Симбирской губернии, Симбирск, 1868, стр.28

[37] Клеянкин А.В. Хозяйство помещичьих и удельных крестьян в Симбирской губернии в первой половине XIXв., Саранск, 1974, с. 59

[38] Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба: т. 1-25 Симбирская губерния, Ч. 1, 1868, стр. 328

[39] Тройницкий Н., с. 47

[40] Рабочее движение в России в XIX в. Т. 1. 1800-1860. Волнения крепостных и волнонаемных рабочих. Под ред. А.М. Панкратовой, М., 1951, с. 667

[41] Ауновский В.А. Исторический очерк Симбирской губернии, Симбирск, 1868, стр.25

[42] Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба: т. 1-25 Симбирская губерния, Ч. 2, 1868, стр. 2

[43] Там же, стр. 3

[44] Крылов Н.А. Накануне Великих Реформ// Исторический Вестник, кн.IX, 1903, с. 788

[45] Там же, с. 792

[46] Там же, с. 801